меня на квартире не совершалось (и участия в них никто не
принимал).
Власть признаю, как говорят, не за страх, а за совесть. Всегда
исполнял все касавшиеся меня законоположения, не знаю ни
одного случая нарушения мною таковых. Пользуюсь свободой
верить во что мне угодно, по основному закону страны консти
туции. Во всем происшедшем в стране вижу пути Промысла
Божьего, всегда ведущего нас во благое, дарующего всегда нам
полезное.
Церковь не от мира сего. Мои интересы интересы чис
то духовные: получение благодати и приобретение совершенств,
которыми обладает Бог, в Которого верю. Вопросами политики
никогда не занимался и в политических вопросах не разбираюсь.
Власти подчиняюсь по совести и готов пожертвовать для нее
всем, чем только могу, если это будет нужно. Только верой в Бо
га не могу пожертвовать никому, если когда либо будут этого тре
бовать. От разговоров на политические темы прошу меня освобо
дить, так как в этих вопросах я ничего не понимаю.
17 августа 1932 года следователь, ведший дело, постановил за
недостатком следственного материала следствие прекратить и
арестованных освободить. После освобождения отец Петр жил до
лета 1936 года в Муроме, а затем уехал на родину в Можайск, ку
да вслед за ним приехала его духовная дочь и где посещали его
знакомые священники и родные. Здесь отец Петр снял комнату,
устроил в ней домовую церковь и до самого ареста, по образу
древних, служил литургию, как служили в домах христиан во вре
мя гонений от язычников.
Летом 1937 года возобновились массовые аресты верующих и
духовенства, но прежде начала этих гонений сотрудники НКВД
принялись арестовывать тех священников, монахов и мирян, о
которых у них были какие либо сведения и которых они подозре
вали в нелояльности к советской власти, то есть тех, кто воцарив
191
Сентябрь
www.fond.ru