Священник Максим Козлов.

 Католическая экклезиллогия: папский примат и папская непогрешимость. 

Наиболее ярко отражает сущность католицизма слово папизм. Кто же такой
Римский Папа и как о нем учат сами католики? Его официальный титул:

«Епископ Рима, Заместитель Христа, Преемник Князя Апостолов, Верховный
Первосвященник Вселенской Церкви, Патриарх Запада, Примас Италии,
Архиепископ и митрополит провинции Романии, Суверен государства-града
Ватикан, раб рабов Божиих».

Латинское слово викарий буквально переводится как «заместитель» или
«наместник» — именно в таком смысле понимается католиками роль Римского
Епископа. Под Князем Апостолов подразумевается святой апостол Петр,
который мыслится католиками как некий абсолютный, монархический
возглавитель апостольской общины. Примас - это значит «старейший»,
«первенствующий» из епископов. Слово суверен означает независимый
светский правитель. Очень симптоматично, что поныне папа решительно
настаивает на том, чтобы оставаться независимым главой светского
государства, хотя бы такого маленького, территория которого занимает
меньше гектара.

Может быть, этот громкий титул — только дань истории? В Средние века и в
эпоху Возрождения такого рода титулы были очень в ходу. Православный
Александрийский Патриарх и сейчас официально именуется Тринадцатым
Апостолом и Судией всей вселенной.

Но когда Александрийский Патриарх произносит свои титулы, он понимает,
что это не более чем некий привесок, оставшийся от громких и славных
веков. А для католиков титул папы — это не просто пышные слова, не
гомилетика, не искусство красноречия, это предмет веры.

Именно на этом, на признании того, что папа является преемником Князя
апостолов, видимым главой Церкви и заместителем Христа на земле,
зиждется римский католицизм. Все остальное католики готовы затушевать.
Например, современные униаты стараются не делать акцент на других
догматических отличиях.

Что же вытекает из этого титула на практике? В римо-католическом праве
записано: «Верховная кафедра (то есть кафедра епископа Римского. — Ред.)
никем не может быть судима».

Из этой короткой фразы следует, что Римский Первосвященник не подлежит
суду Вселенского Собора и что в самой Римо-Католической Церкви нет
такого органа, который мог бы сказать папе, что он заблуждается,
поступает неправильно, и осудить его. Папа выше Церкви и выше
Вселенского Собора.

А также самые правила Вселенского Собора не могут быть признаны
действительными, если Собор не был созван папой и эти правила не были им
утверждены. Ни один епископ в мире не может считаться подлинным
епископом, если он свое посвящение получил без санкции Римского папы.

Из учения о том, что папа стоит выше Вселенской Церкви, что он
неподсуден не только человеческому, но и церковному суду, католики
сделали еще один очень страшный вывод.

У них существует догмат о папской непогрешимости.

Это не значит, что католики считают, будто бы папа как человек лично
непогрешим. Когда в некоторых полемических трудах указывается на
недостойную жизнь отдельных пап и с этой точки зрения подвергается
критике этот догмат, то это несерьезный аргумент.

Католики учат, что Римский Первосвященник, когда он говорит от лица всей
Церкви (есть такой римо-католический термин ex cathedra, то есть «с
кафедры» — не в том смысле, что он обязательно произносит свои слова,
восшедши на кафедру, но в том, что он выступает официально) о вопросах
вероучения или нравственности, не может заблуждаться и его определения
непогрешимы сами по себе и не нужно ни подтверждения, ни принятия их
церковной Полнотой.

Это довольно новый догмат. Он был принят только в 1870 г. на Первом
Ватиканском Соборе, который католики называют Двадцатым Вселенским. Они
продолжали счет Вселенских Соборов, причисляя к ним некоторые свои
Соборы периода Средних веков, Возрождения и Нового времени. Сейчас они
насчитывают двадцать один Вселенский Собор.

Если признать этот догмат, то получается, что свойство непогрешимого
учительства, которое принадлежит всей Церкви в целом, присваивается
одному лицу — Римскому Епископу.

А кто у нас в Православной Вселенской Церкви считается хранителем
истины? Есть ли какой-то орган, который дает такие определения, которые
все должны принимать и считать, что они безусловно являются истиной?

Может быть, Вселенский Собор? А кто определяет, является ли Собор
Вселенским? Между Третьим и Четвертым Вселенскими состоялся Собор,
который потом в церковной истории получил название Ефесского
разбойничьего соборища. На нем присутствовали почти все епископы
Востока, так что формально его можно было бы назвать вселенским. Но эти
епископы пребывали в монофизитском заблуждении. Собор этот, конечно, не
был признан Церковью.

В Православии для того, чтобы даже самый авторитетный Собор был признан
Вселенским, нужно, чтобы его постановления были приняты Полнотой Церкви.
Чтобы весь народ церковный сказал свое «да» на постановления этого
Собора. И только если это «да» от народа Божия прозвучит, то будет
утверждено, что Собор подлинно отражает учение всей Церкви. Это
определяется не по каким-либо внешним признакам, таким, как формальное
большинство голосов: в истории Церкви неоднократно бывало, что
большинство составляли еретики. Мы исповедуем веру во единую Святую,
Соборную и Апостольскую Церковь. Соборная Церковь — это не просто
статистический перечень тех, кто ходит в храм. Мы веруем в то, что,
несмотря на немощи человеческие, несмотря на заблуждения иерархов и
мирян, Церковь как Полнота не может ошибаться.

В Послании Восточных патриархов 1848 г. (к которому присоединился,
признав его отражающим веру Церкви, и Святейший Синод Российской Церкви
написанном по поводу призыва тогдашнего Римского папы к соединению
(конечно, на католических условиях), говорится так:

«Хранительницей истины и благочестия является у нас вся Полнота Церкви.

Эта формулировка, по сути дела, развивает слова апостола Павла, что
Церковь есть «столп и утверждение истины» ( 1 Тим. 3, 15). Она не
содержит указания на какой-либо внешний авторитет. Таким образом, нет
никакой внешней зацепки, которая даст возможность наверняка знать, кто
безусловно говорит истину, а кто заблуждается, чтобы можно было просто
присоединиться к одному мнению, а другое отвергнуть — и больше ни о чем
не думать.

В этом и заключается кардинальное отличие православной точки зрения от
католической.

Католики желают иметь внешний авторитет, к которому можно
присоединиться. Таким авторитетом стал голос Римского Епископа.

Но ведь в Церкви на каждого из нас возложено то, что апостол Павел
называет бременем свободы, говоря:

«Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять
игу рабства» (Гал. 5, 1) и «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь
рабами человеков» (1 Кор. 7, 23).

В жизни христианина всегда есть внутренняя проблема, которую каждый из
нас должен разрешать сам, и никто не имеет права переложить
ответственность на другого. Это проблема пребывания в церковной истине,
в согласии с Церковью. Критерий истины для всякого православного
христианина в том, чтобы свое личное мнение проверять Преданием
церковным. И здесь не может быть никакой внешней указки. Конечно,
Поместные Соборы, решения Патриарха, постановления Синода — это те
важнейшие ориентиры, которым должен следовать христианин. Но если вдруг
Собор или Патриарх впадут в заблуждение в вопросах канонических или даже
вероучительных, то конечный суд — это суд совести каждого христианина.
История знает примеры, когда патриархи заблуждались (это было и в
Константинопольской Церкви, и в Антиохийской, и в Александрийской),
когда Соборы принимали неправильные решения.

Как, скажем, Собор, осудивший Патриарха Никона, который безусловно был
дивным святителем и борцом за церковную правду. Церковь и народ не
помнят этого Собора, память его с шумом упала, а память о Патриархе
Никоне вошла в историю Русской Церкви.

Какие выводы делают сами католики из своего учения о папе? Приведу
несколько цитат из авторитетных римо-католических богословов. По этим
цитатам можно увидеть, как такое учение приводит к кардинальному
искажению римо-католического духовного мира.

В XIII веке авторитетнейший католический богослов Фома Аквинский, по
имени которого официальная богословская доктрина католицизма называется
томизм (от Томас — Фома), писал о папе так:

«С каждым папой Христос пребывает вполне и совершенно в таинстве и
авторитете».

Если заменить в этой формулировке слово «папа» на слово «Церковь», то
она будет звучать вполне православно. Это характерный образец того, как
католики переносят на фигуру Римского Епископа то, что является на самом
деле свойством всей Церкви.

В XIX веке немецкий богослов Дирингер, автор официально признанного
католиками учебника по догматическому богословию, писал:

«В папе продолжается бого-воплощение или соединение Божества с
человечеством, занимающее середину между соединением ипостасным и
нравственным».

Мы знаем, что ипостасное соединение Божества и человечества имело место
в Лице Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. К соединению
нравственному призван каждый из нас. Обожение по благодати — это цель
жизни христианина. Католики не дерзают сказать про папу, что в нем
продолжается ипостасное соединение Божества и человечества, ибо это
значило бы совсем уподобить папу Христу Спасителю. Но они не говорят
применительно к папе и о нравственном соединении, как у всех прочих
людей. А говорят они, что папа находится посредине между всеми людьми и
Христом Спасителем.

Еще одна очень характерная цитата. Уже в нашем столетии в книге
французского епископа Буго, которая называется «Церковь» (Париж, 1922),
написано следующее:

«В таинстве Евхаристии имеем, так сказать, лишь половину Христа, ибо Он
вне таинства Евхаристии. Где же искать другую половину Иисуса Христа,
реально пребывающего в Церкви? Она в Ватикане, она в папе. Папа есть
второй способ реального присутствия Иисуса Христа в Церкви. Христос
создал Себе два способа реального присутствия, совершенно различных, оба
неизъяснимых и которые, соединенные вместе, образуют полноту Его
вочеловечения. О великая тайна двух покрывал, под которыми скрывается
Иисус Христос в Своей целости! Идите к Иисусу, глаголющему: идите к
папе. В этом и состоит тайна христианства. Это чудо реального
присутствия, воплощения, предложенного и распространенного под двумя
покровами».

Вот как добрый католик относится к Римскому Епископу. Это тем более
страшно и трагично, что приведенные выше слова писались не лицемерно, не
с желанием что-то для себя приобрести. Автор этих строк — человек
искренне верующий, но только предмет его веры, объект, к которому
устремлены все его религиозные переживания и чувства, решительно не
достоин того, во что и в Кого должен верить христианин. Ведь он
приравнивает таинство Евхаристии к тому переживанию, которое испытывает
католик, когда он видит Римского Епископа или прикасается к нему. Это
трагично, так как это есть кардинальное искажение веры христианской и
замутнение образа Того Единого Посредника между Богом и человеком,
Каковым является Господь Иисус Христос.

Кардинал Беллармин (XVI в.) писал:

«Папа в прямом и абсолютном смысле слова выше Вселенской Церкви».

Тот же Беллармин из этого делал еще более страшный вывод о том, что если
бы папа предписал считать добродетель пороком, а порок добродетелью, то
Церковь должна была бы поступать так, как ей предписывает папа. Конечно,
писалось это исходя из веры в то, что папа никогда не прикажет считать
добродетель пороком. Но характерно то, что нравственные ориентиры всей
Полноты Церкви ставятся в зависимость от слова одного только епископа,
пусть даже верховного.

В том же XVI веке другой кардинал, Каэтан, сказал очень неслучайные
слова: «Церковь есть рабыня папы». Ссылаясь на Священное Писание,
католики часто приводят в качестве аргумента известные слова Христа
Спасителя апостолу Петру: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь
Мою» (Мф. 16,18).

Слова эти были сказаны Христом Спасителем незадолго до крестных
страданий. Перед этим Он вопрошал учеников: «За Кого люди почитают
Меня?.. Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные
за Иеремию, или за одного из пророков» (Мф. 16,13-14). Многие тогда,
хотя относились ко Христу хорошо, не понимали того, что Он есть
пришедший на землю Мессия. Спаситель спросил у учеников: «А вы за Кого
почитаете Меня?» И от имени учеников апостол Петр ответил: «Ты Христос,
Сын Бога живаго». За что и получил в ответ: «Блажен ты, Симон, сын
Ионин; потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий
на небесах» и «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата
ада не одолеют ее».

Католики любят говорить, что здесь дано апостолу Петру быть неким особым
главой и камнем краеугольным, на котором зиждется Церковь. Святые отцы
понимали эти слова, сказанные Спасителем апостолу Петру, совсем
по-иному. В том смысле, что камнем, на котором зиждется Церковь,
является высказанная апостолом Петром вера в Христа как Сына Божия.

И действительно, где нет признания Христа Сыном Божиим, там нет и
Церкви. Новейшие учения вроде толстовства или древние ереси типа
арианства, или несторианства, которые так или иначе ставили под сомнение
подлинность богочеловечества Иисуса Христа, находятся за пределами
церковности.

Католики же понимают эти слова буквально и говорят о том, что Римский
Епископ является преемником апостола Петра и что он есть тот камень, на
котором стоит Церковь. Если вынуть краеугольный камень, то вся постройка
рухнет. Поэтому даже Вселенский Собор не может созываться, как считают
католики, когда папа Римский умер. В отсутствие Римского Епископа
Церковь не обладает ни непогрешимостью, ни полнотой вероучительных
определений, и нужно ждать, пока будет избран новый папа, ибо только он
может вести дальше церковный корабль.

Власть папы возрастала и развивалась на протяжении веков. Такое
возвышение Римского Епископа объясняется и объективными историческими
обстоятельствами. Город Рим был единственной апостольской кафедрой на
Западе.

Долгое время государственность на Западе была очень нестабильна, и
единственным стойким институтом была Римская кафедра во главе с Римским
Епископом.

К Римскому Епископу на протяжении веков обращались как к арбитру в
спорах с еретиками, появлявшимися на Востоке, и он привык осознавать
себя таким арбитром, который выносит суждения по поводу всех
догматических и иных воззрений.

К этому, конечно, прибавилась и человеческая немощь, гордость, иной раз
просто малодушие, а иногда совершенно рационалистическое маловерие.

Все эти факторы вместе привели сначала к учению о главенстве Римской
кафедры над всей Церковью, потом уже о главенстве самого Римского
Епископа. Затем был .сделан вывод, что Римский Епископ является
абсолютным и неподсудным главой Церкви, а значит, ошибаться он не может.
Как же может ошибаться тот, о ком Церковь не может выносить никаких
определений? Так что здесь был великий соблазн и, в некотором смысле,
победа врага рода человеческого, который для многих и многих миллионов
христиан исказил образ подлинной веры Христовой.

 PAGE   5 

 PAGE   5 

 «Православная беседа» 3’94.