Лекция № 6 04.12.2008г. Индуизм.

 (06Zubov04.12.08.mp3)

Даршаны. (часть1).

     Во первых о сегодняшнем празднике. Он не случайно один из
двунадесятых - в нем глубочайший богословский смысл — думая об этом дне,
я почувствовал, что огромный смысл в том, что,  западная Церковь,
которая приняла догмат о непорочном зачатии самой Девы Марии от ее
родителей, тем самым сняла смысл этого праздника — он в том, что Господь
Иисус Христос, совершенный человек, входит в наше пораженное первородным
грехом  тело. Это тело всего человечества, но это тело и Той, которая
добровольно согласилась его принять. И в этом смысле добровольное
согласие Божией Матери было и согласием всего человечества, потому что
согласие одного открыло возможность согласию всех, т.е. открыло
возможность для Церкви. В результате этого, вхождение маленькой Девочки,
Богородицы, во Храм, построенный еще ветхозаветными людьми, происходит
для того, чтоб Законом - не победить, но хотя бы обуздать грех. Так вот,
в этот Храм вводится та, которая сама является является Храмом, Храмом
непорочного Христова тела, частью которого являемся все мы и который
именуется Церковью. То есть фактически это вхождение в Храм ветхого
завета Божией Матери является началом Церкви. Потому что она вошла в
весь мир, не только иудейский, во весь мир, лежащий в старом, еще
подзаконном состоянии, чтобы создать своим будущим согласием Тело Того,
в кого войдем все мы и создадим этот мир уже искупленный от греха
Спасителем. То есть между крещением каждого из нас и вхождением в Храм
Богородицы есть огромная связь. Так же как каждый из нас Крещением
входит в тело Христово, так Божия Матерь вхождением в ветхозаветный 
Храм и вообще в полноту всего дохристианского человечества,приняв его в
Святая Святых, то есть в самое святое, что было в дохристианском
человечестве, это было, конечно, упование, надежда, на спасение, на то,
что это проклятие Адама, оно кончится, оно будет искуплено, таким
образом Она открывает этот путь, тот путь, в котором живем все мы. И это
вот, как вы сейчас увидите, имеет прямейшее отношение к той лекции,
которую я сегодня буду читать. 

 

    Она посвящена переживанию мира и стремлению к спасению,
освобождению, может быть, глубочайшему по духовному напряжению, которое
знало человечество до Христа, и все те границы, все те преткновения,
которые  без освящения Христа, без вочеловечения его Матери не смогло
пройти, не может пройти человечество.

   ДАРШАНЫ - Учения, видения преодоления вот этого упанишадического
кризиса и буддийского, как считали индийцы,соблазна внутри индуизма. Но
прежде чем начать этот разговор, мы вообще должны вспомнить то, чем
живет индийский мир в эпоху упанишад, в эпоху, когда на сцену выходит
буддизм, настика, адживика. Мы должны вспомнить ДВА ГЛАВНЫХ ПОСТУЛАТА
ИНДИЙСКОЙ МЫСЛИ:

ПЕРВЫЙ постулат выражен в КАТХА УПАНИШАДЕ:

Возникает сомнение - одни говорят, человек после смерти есть, другие,
его нет - задает вопрос ШЕТАКЕТУ ЯМЕ, самому богу смерти. 

 И Яма отвечает: «даже боги до сих пор сомневаются. Ибо нелегко
распознать это тонкое рассуждение». 

   О чем речь? Речь идет, конечно, не об атеистическом представлении,
что умер человек и нет его, а о том, сохраняет ли человек после смерти
свою личность, свою особенность, свое Я,  или, даже в самом лучшем
случае ,он теряет свое Я и растворяется как капля в море. То есть
существует он как личность или нет — вот вопрос, который задет герой
Катха Упанишады НАЧИКЕТОС. Это первая проблема. Проблема, с которой до
сих пор живет Индия, до сих пор есть разные мнения об этом. Душа
человеческая смущается мыслью о полном исчезновении после смерти. А
богословское  рассуждение неумолимо приводит индийца к этому. И здесь мы
опять, будучи христианами, понимаем, насколько христианство выводит нас
из этого тупика, в таинственном учении о Троице и в учении о Воскресении
Христа во плоти. Который есть испостась человеческой личности, подставка
человеческой личности. Но это в христиастве, а в индуизме, где
существует отношение к плоти однозначно как к чему то временному, эта
проблема, существует или не существует человек после смерти, остается
открытой.

    ВТОРАЯ проблема - это эмпирический опыт жизни. Эмпирический опыт
жизни индийца однозначно говорит о том, что вся жизнь это страдание. Как
в 7м веке писал замечательный индийский поэт БХАРТРИХАРИ - я прочту
сейчас несколько его коротеньких стихов. 

Он говорит, в частности:

«Жизнь — игра волн, счастье юности — считанные дни, сокровища - мираж
мысли, все наслаждения — только сверкание молнии в сезон дождей. Объятия
возлюбленных еще того короче». 

В другом месте: «Когда в утробе - приходится со скорченными членами
влачить существование среди нечистот — в утробе имеется в виду, когда
еще зародыш -  Когда юн, приходится испытывать наслаждение, отравленное
болью от горести разлуки с объятьями любимой, когда дряхл приходится
терпеть унижение насмешек кокетливых красавиц. Скажите же люди, есть ли
в мире хотя бы крупица счастья? » 

Или другое: «Подобно тигрице надвигается старость, болезни, как враги,
обрушивают удары на тело, жизнь вытекает словно вода из разбитого
горшка,удивительно, что, несмотря на это, человек все же вершит зло» .

Вот эти, и можно привести еще тысячу других его изречений, вот уже
философское сочинение ..... (?) « Тело, это боль,так как оно страдает от
боли, чувства, объекты чувств  и восприятие это страдание, так как они
ведут к страданию, даже наслаждение — это страдание,так как за
наслаждением следует старадание»

Философы Индии один за другим говорят в своих учениях — задача учения
помочь избежать трех страданий — говорит ИШВАРА КРИШНА - 

небесного несчастья, вызванного богами,

земного несчастья, вызванного природой,

 и внутреннего несчастья, вызванного самим человеком. «Саньюкта- карика,
1»  

ПАТАНДЖАРИ утверждает: «поистине для мудрого все есть страдание, из за
подверженности непрерывному беспокойству, изменению, следов впечатлений,
а также по причине противоречивого развертывания бытия» 2,15 Йога-сутры.
Патанджари

   Это универсальное утверждение — мир — это страдание. Иногда мы не
задумываемся над тем, почему мы не чувствуем этого. Почему индийцы такие
странные, вот для них мир это страдание. Может, они какие то чудаки? Но
огромная цивилизация на протяжении по крайней мере двух с половиной
тысячелетий не устает утверждать это, утверждать постоянно. И, в
сущности, ни с одним из ее конкретных утверждений мы же не сможем
спорить. И действительно — все, что вы сейчас слышали — это страдание.
Однако же мы не можем согласиться с этим. И мы забываем, дорогие друзья,
почему мы не соглашаемся с этим. Несогласие с этим происходит от двух
причин. Первая причина свойственна вообще всей западной цивилизации,
начиная от ее самых древних оснований, начиная от Древнего Египта и
наверное даже еще раньше. И возможно, в этом смысле индийская традиция
есть очень древнее, но все же искажение какой то древнейшей традиции
опыта человечества. Индийская традиция, которая безусловно принимает как
аксиому вопрос о временности материального мира, об иллюзорности
материального мира, о его несоединенности с личностью человека. Эта
индийская традиция противоречит западной традиции, которая с древнейших
времен утверждала обратное. И когда мы смотрим на египетскую мумификацию
тел, то видим это убеждение, что тело — это часть личности и она
бесценна. Да и, собственно говоря, когда мы смотрим на захоронение
неандертальца, мы видим то же самое, еще 100-150 тыс. лет назад. 

   То есть индийская традиция, отрицая значимость телесного мира как
некоей реальности, на самом деле отрицает БЛАГО ТВОРЕНИЯ. То есть она не
говорит, что Творение — это плохо, это зло, она просто говорит, что
творения, как такового, нет. Это игра, это иллюзия, это в большей или
меньшей степени обман или самообман — весь внешний, материальный мир. И
это первое, что заставляет говорить, что мир это страдание. В мире
действительно очень много страдания. Но мы еще с древнейших времен, с
дохристианских времен, мы знаем, что мир сотворен благим Богом, и
поэтому отношение к страданию совершенно иное — страдание это не
качество мира, а следствие ошибок или людей, или, как думали в разных
древних цивилизациях, неких духовных сил, даже до человека существующих.
Христианство тоже отчасти думает также, говоря о павших духах. Итак, это
первая особенность, почему для нас с вами мир, при всем том, что мы не
можем отрицать ни одного тезиса того же Бхартрихари, так вот для нас мир
не является страданием. Да, конечно для каждого из нас бывают в жизни
тяжелые моменты, когда все кажется плохо, но мы знаем, что это - скорее
временное состояние человека, и человек изменит себя, изменит свой дух с
Божией помощью.

   Второе — тоже чисто христианское. И вот здесь мы можем с вами
вспомнить и сегодняшний праздник.  Дело в том, что мы забываем, что мы
искуплены от первородного греха. «Вы искуплены дорогою ценою» - говорит
апостол Павел, имея в виду цену смерти и воскресения Христова. Вы
искуплены дорогою ценою, вы — Царственное священство, люди, взятые в
удел Божий, а ни что скверное в удел Божий взято быть не может. Мы,
христиане, кроме вот этой первой интуиции, которая свойственна и
...-манам(?) и иудеям, и древним религиям Запада, мы, христиане, сами
должны понимать, часто об этом забывают, что мы находимся уже по ту
сторону падшести. Иначе в чем смысл крещения? Другое дело, что мы
грешим, падаем и в большей или меньшей степени возвращаемся в старое
свое состояние, состояние еще до крещения, и таинством покаяния
восстанавливаем себя вновь в теле Христовом, в Церкви. Когда мы грешим и
падаем, действительно уныние пронзает нас и для грешника мир трагичен,
но именно потому, что он выпал из тела Христова. Но мы имеем еще и
другой опыт, второй опыт, который позволяет нам не согласиться с этим
индийским  опытом  - это опыт пребывания по ту строну падшести. Опыт
пребывания во Христе, теле Христовом, начало которому положили слова
Богородицы «Се раба Господня», и даже, в каком то смысле, сегодняшнее
вхождение Божией Матери в ветхозаветный Храм, соединяющее тем самым
Ветхий Завет и будущий Храм Тела Христова.

    Вот принимая это во внимание возвращаемся к индийской традиции.

    Не надо думать, что индийская традиция, как говорят иногда некоторые
наши апологеты, это традиция пессимизма. Ничего подобного нет —
индийская религия не пессимистична. Она кажется пессимистичной с нашей
точки зрения. Потому что мы, привыкшие видеть мир другим, мы считаем
индийскую традицию, которая видит мир, как страдание, пессимистической.
Но Индия не видит мир как нечто само в себе ценное, и поэтому она
стремится освободиться от мира. Не случайно главное, ключевое слово
индийской традиции это не спасение, спасение мира, а освобождение, МОКША
— освобождение от мира. И в этом смысле индийская традиция совершенно не
пессимистична. Потому все индийские учения - и философские и
религиозные, потому то и существуют, что они учат как освободиться от
мира, что освободиться от мира можно, и для этого надо сделать то-то,
то-то и то-то. И, как писал знаток индийской религии, МИРЧА ЭЛИАДЕ:
«убеждение в том, что существует освобождение, убеждение, присущее всем
системам индийской философии и религиозной мысли, не может привести ни к
отчаянию, ни к пессимизму. Бесспорно, страдание всеобще, но для того,
кто знает, как достичь освобождения от него, оно не окончательно»

    Итак, как раз учение о том, как достичь освобождения от страдания —
суть традиции, о которой мы будем сегодня говорить. Вы скажете — но ведь
буддизм тоже учит освобождению от страдания, но разница в том, 

что буддизм учит, что человек — это иллюзия, человеческая личность,
человеческое Я — это иллюзия, что мир бездушен — аната — в нем нет души,
соответственно, освобождение - это угасание, нирвана, угасание  иллюзий,
не более того. Весь индуизм, а учения очень различны, один знаток
индуизма сказал, что если мы будем сравнивать индуизм с западными
религиями, то это даже не будут разные школы, разные направления
индуизма, даже не будут разными конфессиями, скажем, внутри
христианства, как католицизм, православие, лютеранство, кальвинизм, а
это будут скорее разные религии внутри авраамического цикла — ислам,
иудаизм, христианство, а возможно, даже и вне авраамического цикла. То
есть это все настолько различно, настолько различны индуистские 
воззрения . но что объединяет все традиции авраамического цикла, и так
же мы с вами проходили религии древнего мира - там Египет, Месопотамия —
их объединяет безусловно вера в Бога Творца. И убеждение, что человек
так или иначе должен следовать воле этого творца и тогда он обретет
благо. Благо понимается различно — там в исламе, в христианстве, в
древнем Египте, но вот эти убеждения общие. Вот примерно тоже можно
сказать об индуизме. 

  Общая убежденность  индуистских воззрений в том, что есть АТМАН и есть
БРАХМАН. То есть есть абсолютное начало в человеке и есть абсолютный
Бог. Вот в этом отличие  индуизма от буддизма и, скажем, от ДЖАЙНИЗМА,
который тоже говорит, что вечный человек есть, но Бога нет.

     

   Учение, о котором мы сегодня будем говорить, называется ДАРШАН. Это
индийское слово, от санскритского глагола ДЕРШ — «видеть», то есть это
разные видения реальности. А в чем заключается реальность? А в том, что 


 страдание есть всегда результат забвения своей истинной сути. 

Человек забыл свою суть и поэтому он страдает.

 Освобождение — это припоминание, узнавание, своей сути. 

Нам это может показаться на первый взгляд странным. Мы, свыкшись с этим
миром, с нашим телом, привыкли рассматривать страдание  как результат
уязвимости телесной природы, как результат уязвимости души. Но если мы
вдумаемся глубоко, то мы поймем, что это определение и для нас годится.
И для нас страдание наступает тогда, когда мы отдаляемся от Творца.
Когда мы пребываем в нем, страдания нет. И мы помним учение о том, что
совершенная любовь изгоняет страх. А страх - это страдание. И там, где
есть совершенная, полнейшая любовь между человеком и его Творцом — там
нет страдания. И это доказано мученичеством и исповедничеством. 

   Индийская традиция менее всего считает, что эти учения о том, какова
твоя истинная суть — это открытие какого то человека. Индийская традиция
всегда говорит о том, что эти учения в своей основе имеют Божественное
откровение, 

не человек своим разумом дошел, а он всегда узнал их, они открылись ему,
и поэтому, чтобы узнать, достичь освобождения от страдания, надо войти в
определенную традицию, систему передачи знания, которая именуется в
индии до сих пор 

САМПРАДАЙЯ — «передача», или, в общественно-политическом смысле, -
«пожалование», как жалует какой нибудь титул Царь своему подданному,
который честно служит. Вот необходима необходима обязательно передача
этого знания от учителя к ученику, сампрадайя. Один из замечательных
индийских мыслителей, наверное, крупнейший религиозный учитель, 
наиболее почитаемый в Индии, подвижник,Шанкра, уже 8 века после Р.Х.,
выдающийся, сам являясь исключительным,  религиозно гениальным
человеком, тем не менее довольно скромно говорит:

«Самоуверенный знаток говорит: я раскрою сущность сансары и сущность
освобождения, сущность учений. Но при этом он сам сбит с толку, и других
вводит в заблуждение, ибо отверг традицию рассмотрения смысла учений, и
стало быть, пришел к отрицанию писаний, и к домыслам, не соответствующим
смыслу писания. Ведь Брахман постижим только через наставление учителей,
передаваемые от одного к другому — ПАРАМПАРА, а не благодаря логике,
рассуждению, разуму, многознанию, аскезе, или жертвоприношению.» Это
комментарий Шанкра на Бхагават Гиту, 13,2

    Итак, мы видим, что человек, если хочет достичь освобождения, должен
войти в определенную традицию, сампрадайю, стать частью вот этой
парампары — передачи знания от учителя к ученику. Именно вхождение в
определенную традицию обеспечивает правильный путь к освобождению. Но
традиций этих много, они не противоречат друг другу, они как бы
примеряются к различным типам человеческого мироустроения, интеллекта,
духа, к различным культурным типам, к различным склонностям личным. Эти
направления называются ДАРШАНЫ, то есть формы видения. Они очень
различны, но нигде в Индии вы не найдете утверждения, что вот такая то
даршана верна, а такая нет,никогда. Они все верны, но каждому подходит
свое, ты выбираешь сампрадайю, учителя сам. Какой учитель тебе
симпатичен, ближе, Бог привел, ты приходишь к нему и у его ног познаешь
традицию. В принципе индийская традиция не возбраняет менять учителя,
если ты почувствовал, что тот учитель,к  кому ты пришел, его учение не
очень близко тебе. 

  Теперь попробуем понять главный ключ. Вот эти ШЕСТЬ ДАРШАН, они очень
разные. А что же общего? Что же главное. Если причина страдания —
забвение, то забвение чего? Сошлюсь на Шанкра. В ЧХАНДОГЬЯ УПАНИШАДЕ, в
6й части, в 14й главе, беседа ШИТАКЕТУ с его отцом,который во всей этой
6ой части пытается в этой главе объяснить мальчику, что ж такое атман и
что такое брахман, и что самое главное — понять тождественность атмана и
брахмана.  

Здесь Шанкра интерпретирует очень интересный образ:

 «Подобно тому, дорогой, как человека уведут с завязанными глазами из
страны ганхарцев, ну, из какой то известной страны, оставят его в
безлюдном месте, и он будет восклицать, поворачиваясь то к востоку, то в
западу, то к югу, то к северу: «Меня привели сюда с завязанными
глазами,меня оставили здесь с завязанными глазами!»- и если, сняв с него
повязку, ему скажут — в той стороне ганхарцы, иди туда, то, спрашивая
дорогу, от деревни к деревни, сведущий и рассудительный, он достигнет
ганхарцев. Точно также и здесь, человек, имеющий, наставника — обратите
внимание, имеющий наставника! - знай, я буду в этом мире, пока не
освобожусь. Затем я достигну цели»

     И вот этот красивый поэтический образ так объясняет Шанкр. Потому
что вот освобождение с помощью помощью наставника, достижение цели. Так
говорит об этом Шанкр: «Истинный дом человека — сущее, САД (САТ?) 
Сущее, это и есть Брахман. Это Бог -истинный дом человека. Безлюдный
лес, куда его завели — тело.  - видите, какое отношение к телу!
-Составленное из элементов и подверженное страданию. Повязка на глазах —
человеческие страсти и привязанности. Люди, заведшие человека в лес —
его добрые и злые дела — его карма. Указывающий ему путь домой — 
учитель, наделенный высшим знанием, который, передав ему это знание,
ведет его к избавлению от плодов его прежних деяний,и достижению сущего.
Итак, цель, освобождающая его от страданий — это достижение Сущего -  с
большой буквы»

   И это понятно, потому что страдание свойственно миру. Богу, Сущему,
свойственно отсутствие страданий. Бог бесстрастен. Достигая Сущего,
человек достигает бесстрастия. Он свободен от страданий.  

 

    Теперь мы с вами обратимся к ДАРШАНАМ. Мы будем идти от просто к
сложному, от более элементарного к более глубокому, в той
последовательности, в какой идут сами индуисты. 

ШЕСТЬ ДАРШАН, или, как их назвал Макс Мюллер в своей книге, переведенной
на русский язык, ШЕСТЬ СИСТЕМ ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ, хотя он сам прекрасно
знает, что это далеко не только философия, что это и религиозные учения.
Шесть даршан группируются  по две. В три группы. 

   В каждой группе первая даршана говорит о человеке и только о
человеке, об освобождении человека. А вторая , дополняющая ее, говорит
уже и о Брахмане. И вводит человека, если угодно, в мир Брахмана. Первая
из этих двух даршан всегда больше — умозрение, учение, вторая - метод
достижения, реализации учения. 

  

   Итак, в первой паре первая даршана  это «ЛОГИКА» - НЬЯЯ.

Вы все изучали философию, знаете, что  логика, открытие законов
логического мышления считается достоянием греческой мысли. Одновременно
с греками или раньше греков, законы логического мышления были открыты в
Индии. Основоположником сампрадайи ньяи считается АКШАПАДА ГАУТАМА. Сама
индийская традиция относит все даршаны ко времени до буддизма.
Современнные ученые предполагают, что даршаны возникли приблизительно
синхронно с буддизмом. В начале 20го века, и к этой традиции принадлежит
и Макс Мюллер, считали, что даршаны — более позднее явление, что они
возникли уже после Рождества Христова. Нынешняя наука не принимает
этого, но точных датировок у нас действительно нет. Акшапада Гаутама
называл ту цель, которая реализуется его учением — на санскрите это
НИХШРЕЯСА , а если перевести, это «ТО, ЛУЧШЕ ЧЕГО НЕТ».

   Как видите, цель отрицательная, апофатическая.  Весь метод ньяи — это
внутренне объяснение учителя ученику законов его мышления, законов его
размышления. Очень быстро учитель объясняет ученику, что внешний
материальный мир и он — это разные вещи. После этого, это тоже быстро
происходит, он ему объясняет, что его тело и он — это разные вещи. После
этого, и это уже происходит значительно дольше, он объясняет, что его
психика, его желания, его страхи, его страдания — это не он. С помощью
логических рассуждений, это очень похоже на платоновский диалог. И затем
он касается ума, вот самого этого средоточия логики. Вот здесь уже
отличие от греков, от Платона и Сократа, заключается в том, что он ему
объясняет, что и ум человека, сам логический аппарат человека, это тоже
не он. Это тоже лишь инструмент, такой же как как руки, ноги, голос,
зрение. Это не есть человек. Акшапада Гаутама не объясняет дальше. Да он
и не может объяснить, он же работает в системе логики. Соответственно
логика  останавливается на этом. Но, по крайней мере, все, что связывает
человека с личностью, с его собственной личностью, с помощью аппарата
ньяи разрушено до конца. И здесь вступает в свою силу вторая часть этой
диады даршан.

    Это ВАЙШЕШИКА. Наиболее точно может быть переведена на наш язык как
«НАТУРФИЛОСОФИЯ». То есть это знание природы, знание всего комплекса
этого мира. Если ньяя показала, что этот мир это не ты, то вайшешика,
основателем которой называют УЛУКА КАНАДА, - он объясняет, как бы
натурфилософски, что вся природа состоит из АТОМОВ. В этом смысле
поразительное сходство с древнегреческой философией, с Демокритом,
который говорил, что ничего не существует, кроме атомов и пустого
пространства. А Улука Канада не так прост. Да, мир атомарен, атомы
вечны. Их разделение и организация — это гибель и возникновение тех или
иных форм. От самых элементраных форм до вселенной. Атом пребывает в
вечном движении между разрушением и соединением. 

   

    Акшапада Гаутама, показывал своему ученику логически, что ничто не
является тобой, а он (Улука Канада) говорит, ну помилуй, конечно! ничто
не является тобой, потому что весь этот мир это поток  разрушающихся и
соединяющихся частиц, в нем нету  никакого  положительного содержания.
Это сходно буддистскому тезису о потоке вечно меняющихся дхарм. И для
Улука Канады, и для буддистов, например, ЙОГА ЧАРЫ, это не столько
научная констатация, как для наших физиков, которые говорят об атомах,
об элементах атомов, сколько утверждение, что мир не имеет никакой
абсолютной ценности в себе. Что он весь поток, весь иллюзия. Интересно,
что наша физика, уже давно отказавшаяся от понятия атома как неделимой
частицы, пришла к тому же самому. Только не на уровне атома, а на уровне
мельчайших частиц, когда материя переходит в волны и мир исчезает. Все
является потоком энергии, а не какими то ...? формами. То есть наука
физики в этом смысле соответствует вполне  и вайшешике и буддизму, да и
нашему глубинному умозрению. То есть она как бы открывает постоянно
творимый Богом мир в его феномене Творения, а не в феномене пребывания
отделенным от Бога, которого нет. Итак, Улука Канада говорит о том, что
весь мир — поток меняющихся атомов. 

   Но есть категории не атомарные, находящиеся по ту строну атомарности.
Какие же это категории?  На уровне самого простого рассуждения, которое
на самом деле соответствует и нашим рассуждениям, он говорит, что не
атомарны категории:

      -ВРЕМЕНИ

-ПРОСТРАНСТВА (да, в пространстве идет поток атомов, но само
пространство не атомарна)

-АТМАНА

-БРАХМАНА

   Они находятся вне атомарного мира. Вот здесь как раз объяснение того,
на чем останавливается Акшапада Гаутама. Да, ум, это еще атомарная
категория. А вот атман — это уже не атомарная. Поэтому ум можно
разделить,разрушить, логически объяснить его пределы и структуру, а
атман нельзя так рассмотреть. Он находится по ту сторону разделенности.
Следовательно, Вайшешика показывает, помните, о чем так хорошо сказал
Мандельштам: «Есть ценностей незыблемые шкала над зыбкими ошибками
веков» Так вот есть некое абсолютное над этим зыбким и вечно меняющимся
миром. И первые категории — время и пространство, не имеют такой вот, к
тебе имеющей отношение, принадлежности, но они тоже вне атомарности. И
атман и брахман тоже вне атомарности. Такова первая диада. Вайшешика
учит, а ньяя объясняет, как избавиться от иллюзии привязанности к этому
миру, и, соответственно, освободиться от страданий. Эта первая диада,
ньяя и вайшешика имеют, по сути говоря, отрицательное значение. Они
говорят, что атман и брахман не есть этот мир. А страдание — этот мир. И
соответственно, подводят человека к следующей диаде. 

   

Это САНКХЬЯ и ЙОГА. Это уже очень серьезная традиция.

  САНКХЬЯ в переводе, это «СЧЕТ», когда человек считает — раз, два три.
Основоположник  санкхьи — КАПИЛА. Однако счет для санкхьи - это не
математика, не математические выкладки, это представление о материи, как
о сумме элементов, которые можно посчитать. Главный принцип санкхьи —
материя — одно, а человек — другое. В отличие от ньяи и вайшешики,
санкхья последовательно использует категорию ПУРУШИ, то есть человека.
Но пурушу санкхья противопоставляет материи, ПРОКРИТИ. Прокрити — одно,
пуруша — другое. Мы с вами привыкли считать человека, во многом,
материальным существом. Уже Акшапада Гаутама  в ньяе показывает ученику,
что это не так. Что человек — это не мир, не его тело, не чувства и даже
не ум,. Санкхья говорит об этом подробнее. Санкхья говорит, во первых, о
том, как творится материя. Материя создается так называемыми ГУНАМИ — в
переводе с санскрита «ГУНА» - НИТЬ.

Три гуны, которыми ткется мир. Здесь используется образ ткача, который
ткет кусок материи из ниток:

-САТВА

-РАДЖАС

-ТАМАС

Каждая из этих гун имеет свою качественность. САТВА — это светлое,
легкое, духовное начало. РАДЖАС - это страстное, преисполненное желаний
начало. ТАМАС — это темное, ленивое, сонное, в котором нет желаний из за
лени, начало. Если сатвическое удовлетворено малым из за своего
духовного, возвышенного состояния, то тамас удовлетворен малым из за
своего ленивого, сонного и тяжелого состояния. Каждому из этих состояний
даже свойственны свои виды пищи. Если сатва это легкая, как правило,
фруктовая пища, не имеющая сильных вкусов, но хорошо насыщающая,
удовлетворяющая голод. То раджас свойственна раджасическая пища, это
острая, приправленная, возбуждающая аппетит, жажду, излишне горячая,
скажем, пища. А тамас - это подгнившая, переночевавшая, для Индии
переночевавшая , это испорченная - жарко, то есть какая то противная, не
вкусная, это тамасическая пища. Вот этими тремя гунами соткан мир,
конечно, не пищей, а тремя, если угодно, формами бытия. И, обратите
внимание, что сатвический, что у нас иногда неправильно переводят как
«духовный», что неправильно — на самом деле это легкий, светлый,
положительный — это тоже элемент мира. Три гуны, хотя они качественно
различны, и  гораздо лучше быть сатвическим человеком, чем тамасическим.
Перерождение сатвического человека ведет на небо, но отнюдь не ведет к
прекращению сансары, перерождение раджастического человека ведет его к
рождению снова среди людей, полным страстей, а тамастический человек
перерождается в мир животных, в мир растений, то есть постепенно в нем
засыпает вот эта человеческая энергия. Тем не менее, три гуны, это гуны
этого мира — ими соткан мир. А пуруша — это не мир, это не материя, это
не прокрити.

   Вот это очень важное утверждение санкхьи — человек — это одно, а
материя — это другое. Потому что понятно, что для обыденного человека,
человека даже с индийской улицы, материя и он — нераздельны. Он смотрит
на свое тело, он смотрит на ту пищу, которую он ест, он смотрит на свои
отношения с детьми, с любимой женой, с начальником, с подчиненными — он
как бы включен в этот мир, мир материальных отношений. И первое, что ему
объясняет Капила — что ты — одно, а весь материальный мир — это другое.
А как же так, ведь я же люблю своих детей, люблю свою жену, хочу есть,
хочу спать, как же я одно, а материальный мир — другое? 

    Вот здесь санкхья дает такое красивое объяснение: Наиболее высокой
формой материи, прокрити, если угодно, первой формой - вот здесь уже
начинается счет — является 

БУДХИ. 

    Это пробужденное сознание. Я напоминаю, что речь идет только о
материи! Те, кто были на прошлой моей лекции, помнят, что это слово
однокоренное с нашим словом «будить», «будильник», «бдеть» и так далее.

Вот это пробужденное сознание, оно -сейчас объясню, как, в системе
санкхьи,- оно воспринимает себя и мир, а мир-прокрити для санкхьи это
реальность, это не иллюзия полная, это реальность, своего рода, но она
абсолютно отлична от ....? Так вот, будхи воспринимает реальность мира,
сама является частью этого мира, а пуруша отражает эту реальность, как
зеркало отражает цветок. Но считать, что цветок принадлежит зеркалу,
находится в зеркале — ошибка. Он только отражается в зеркале, не более
того. Следовательно, весь этот мир, со всеми его явлениями, отражается в
пуруше, но он не есть пуруша. Если бы зеркало могло чувствовать, оно
могло бы обманываться, что отражающийся в нем цветок, или красавица,
которая в него смотрится, принадлежит ему. Но красавица ушла, цветок
убрали, зеркало осталось тем же самым. Просто в нем уже не отражаются
эти явления. Только андерсоновское зеркало могло по этому поводу
переживать. А реальное зеркало — ну что ж, никогда оно тебе не
принадлежало, посмотрел кто то в тебя, ты это отражение принял, он ушел,
отражение исчезло — вот это отношение прокрити и пуруши. Но на этом не
останавливается Капила, не останавливается санкхья. Она говорит о том,
что материя ценна для пуруши только тем, что убеждает знатока в том, что
он не есть материя. Это, говорит, подобно тому, как некий богатый
человек, когда скучает, хлопает в ладоши, чтобы вошла танцовщица и
развлекла его своим танцем. Он лежит на коврах, смотрит, как танцует
танцовщица, развлечен этим, танцовщица ушла. А он остался. Он уже
развлечен, он радостен, эта танцовщица напомнила ему о радости. Однако
радость — это его радость, а не радость танцовщицы. Вот прокрити, это
танцовщица, материя, это танцовщица. А наблюдающий за ней человек, это
пуруша. Он смотрит на материю, он убеждается в том, что материя и он это
разные вещи. И прокрити сделала свое дело, показав ему, что она — одно,
а он — другое. Совершенно по буддистски санкхья объясняет, как прокрити
контактирует с пурушей. Она выстраивает целую систему материальных
категорий.

   В отличие от нашей, европейской, это система материальных категорий,
обращенная к человеку, а не сама по себе система материальных категорий.

Поэтому ее вершиной является БУДХИ.

Ниже является 

АХАМКАРА

 - это очень важная категория. Это самосознание. Сказать правильнее —
сознание себя. Аскетически это «самость», если проводить аналогии с
терминами христианской аскетики. Самость не в том смысле, что что хочу,
то и ворочу, а переживание себя как самоценности.

Итак, сначала имеется пробужденное сознание, ниже является самость,
ахамкара. Органом «чувствилища» этой самости, ахамкары, является ум,
МАНОС — это орган чувств. Поэтому то в Индии ум — это орган чувств. Так
же как зрение, осязание, обоняние. Поэтому у индийцев шесть органов
чувств. У нас пять, у них шесть. Почему? Следуя греческой философии, еще
до христианской, ум у нас ...(греч. термин?)- это божественная
категория, а у индийцев ум — орган чувств, имеющий отношение к материи,
только к более высокому состоянию, состоянию самости, состоянию сознания
и самосознания, а не к внешнему миру. Ум анализирует внутренние
состояния, но тоже порожденные материей. Поэтому он орган чувств. Он
чувствует , но не внешнее — запахи, вкусы, предметы, а чувствует
движение твоего сознания. Вот что такое манос, ум, для индийцев. Поэтому
манос, ум, это тоже  материальная категория.

  Ниже самосознания находятся высшие формы внешнего мира. Так называемые
ТАНМАТРЫ

Их пять. Это те же самые

воздух

свет 

вода

земля

эфир

что и в греческой философии. 

   Ниже них пять материальных элементов мира, из которых слагается уже
материя. Это пять 

МАХАБХУТТА. 

Эти материальные элементы мира воспринимаются пятью чувствами:
ДЖНЯНАИНДРИИ. 

Индрии — это чувства. Джняна -это познание. То есть индрии познания. То
есть познающие чувства. В отличие от маноса, который тоже орган чувств,
но анализирующий, это органы познающие. Они находятся достаточно низко. 
Это хорошо нам известные органы чувств: вкус, обоняние, осязание, зрение
и слух.

   И ниже - органы действия. карма — действие. 

КАРМАИНДРИИ

речь

выделение

размножение

хождение

касание

   В чем же задача санкхьи? Задача санкхьи сказать, что вот этот весь
сложный мир, который замыкается на будхи, на активном сознании, он —
одно, и он как раз соткан вот этими тремя гунами, а пуруша — это другое.
Пуруша видит этот мир, этот мир отражается в нем, он зритель этого мира.
Для санкхьи, для Капилы очень характерен образ аскета, сидящего у входа
в свою горную пещеру в позе созерцания, и он смотрит, как внизу, в
долине, крестьяне пашут землю, обрабатывают поля — он наблюдает за ними.
Когда нибудь эти крестьяне принесут ему немного пищи, чтоб поддержать
его силы, но он не участвует в их работе. Крестьяне — это одно, а он —
это другое. Мы иногда удивляемся, почему в южноазиатской традиции, все
равно, в буддизме, в индуизме, монах, подвижник высшего посвящения,
саньясин, не должен работать. Мы думаем, что это просто от лени — ничего
подобного. Речь идет о том, что он находится уже по ту сторону прокрити,
по ту строну материи. А почему же наш монах должен работать? Даже какой
нибудь аскет, даже преподобный Серафим, какой нибудь огородик, что то
должен делать. Это считается почти обязательным. Почему? Да потому что у
нас совершенно другое отношение к материи, дорогие друзья, к миру.
Потому что эта система, что мир — одно, а человек — другое — не
свойственна христианству. Поэтому другое отношение к телу, другое
понимание посмертной судьбы, идеи Воскресения... так что одно всегда
связано с другим. 

   Так вот для санкхьи очень характерен принцип отделения КАЙВАЛЬЯ  -
отделение себя от прокрити, от материи во всех ее проявлениях. Отделение
пуруши от прокрити.

   В чем же задача этого отделения? Дело в том, что, помимо прокрити,
вне этого мира вечного движения атомов, существует брахман.  И человеку,
пуруше, до тех пор не соединиться с брахманом, вернее, скажем так, когда
мы говорим о соединении с брахманом, мы по нашему, по европейски
полагаем, что брахман одно, а мы другое, но мы соединяемся,так же как
мужчина и женщина соединяются. Но здесь логика совершенно иная. Пуруша
не станет брахманом, хотя он им является, он же САД, помните, как Шанкр
говорит, он СУЩЕЕ, но он заведен в лес материи с завязанными глазами
своих чувств. Вот он (пуруша) до тех пор будет принадлежать материи и не
будет брахманом, пока для него материя — это он. Именно отделение —
кайвалья - прокрити от пуруши освобождает пурушу и делает его тем, чем
он был изначально, восстанавливает его в его изначальном состоянии,
освобождает его от той ошибки, которая делает его рабом материи.
Обратите внимание опять же на одно тонкое важное различие — Сам Господь
говорит о том, что грешник это раб греха, индиец бы сказал, что это раб
материи. В этом принципиальная разница.  Раб греха в каком смысле — не
то, что он раб прелюбодеяния или клептомании, он раб первородного греха.
Человек — раб первородного греха,  и поэтому вынужден грешить, даже если
этого очень не хочет. Не хочет, а все равно падает и грешит. Человек вне
Христа, вне тела Христова — раб греха. Не раб материи, а раб греха.
Человек призван освободить и себя от этого рабства и материю от этого
рабства греха. Понимаете, освободить и материю, весь материальный мир. И
поэтому, собственно говоря, возьмем Апокалипсис, возьмем видения
пророков, всегда говорится о Новом Иерусалиме, о Новом мире, сходящем с
небес. Не о прекращении материального, но о его изменении. «Не все мы
умрем, - говорит апостол Павел, - но все мы изменимся»   

   Здесь же говорится о рабстве прокрити, о рабстве материи. И нет
никакого учения о грехе как таковом. Греха нет, есть включенность в
материальный мир, который не дает тебе стать тем, чем ты есть на самом
деле. И прокрити и пуруша вечны. В этом смысле и вайшешика и санкхья
говорят одно и то же.  Но одно — это вечная трагедия включенности в этот
хаос изменчивого бытия, а другое, это вечный пуруша, если он освободил
себя от включенности в материю, это вечное пребывание в блаженстве,
неизменности, стабильности и совершенстве. 

   Интересно, что Капила вводит одну очень необычную категорию. Он
вводит категорию, просто я бы даже сказал христианскую, волнующую. Он
вводит категорию ГОСПОДА. На санскрите это ИШВАРА. Когда индийские
христиане хотят сказать «Господь», они говорят именно Ишвара, другого
слова нету на санскрите.  Что ж такое Ишвара в этой системе? Это пуруша,
никогда не связанный, и никогда не бывший связанным с прокрити. Это
пуруша в его абсолютной чистоте. Каждый может и должен стать таким
пурушей. Но пока человек связан с материей он не является Ишварой, он не
является Господином, Господом, Повелителем. Он является рабом. Вот
таково, если говорить коротко, учение санкхьи, счета. Почему «счет»?
Потому что постепенно просчитывая состояния вовлеченности в прокрити,
доходя до будхи, ты освобождаешься от связанности с прокрити, разделяя
себя и свое сознание.  Сознание одно, а Я — другое. Это очень сложно для
обычного человека понять, но тем не менее это можно реализовать. И
реализация этого этого разделения между прокрити и пуруши , и, тем
самым, открытие для пуруши своего естественного состояния,
божественного, состояния Ишвары, достигается ЙОГОЙ.  Вот что такое йога,
второй элемент второй диады, Санькхья-йога, вот с этого мы начнем нашу
следующую лекцию.

 PAGE