Лекция 5
МЕГАЛИТИЧЕСКАЯ РЕЛИГИЯ
КУЛЬТУРА «БОЛЬШИХ КАМНЕЙ»
Палеолит, неолит — это эпохи существования человека, вре-
менные границы которых очерчены учеными главным образом из
соображений специфики трудовой деятельности и образа жизни.
Палеолит — это время охоты и собирательства, кочевого или по-
лукочевого образа жизни. Неолит — время освоения человеком
производства продуктов питания, распространения скотоводства,
земледелия, переход к оседлости, начало керамической индустрии.
Религия этих обществ была частью их бытия, судя по доле затра-
чиваемого на нее труда — частью важнейшей. И все же, рамками
для изучения религии палеолита и неолита являются рамки соци-
ально-экономического бытия. У нас слишком мало данных, чтобы
выявить в сколь-либо полной форме религиозную систему саму по
себе. Впервые такая возможность предоставляется нам для послед-
них тысячелетий неолита и начала эпохи металла.
Удивительно, но эту возможность дают не высокоразвитые
неолитические сообщества Переднего Востока, не готовые вскоре
заговорить на вечном языке письмен египтяне и шумерийцы, но
обитатели холодных прибрежий Атлантического океана, жители
Британских островов, Скандинавии, Бретани, Иберийского полу-
острова.
Мегалиты, то есть в переводе с греческого «большие камни», —
это не какая-то новая технология изготовления орудий и не новые
формы хозяйственной деятельности, но совокупность очень харак-
терных памятников, дошедших до нас в большом количестве, все-
гда известных человеку в последующие за их возведением века,
всегда будивших воображение, множивших догадки и домыслы о
том, кто были их создатели и в чем были причины их трудов.
Мегалитами именуют довольно разнообразную совокупность
объектов, возведенных по сходной технологии из необработанных
или мало обработанных громадных камней весом до нескольких
десятков тонн каждый. Поскольку мегалитические памятники бы-
142
ли первоначально исследованы и описаны в тех краях Европы, где
сохранилось древнее кельтское население (бретонцы Франции;
валлийцы, гэлы Великобритании, ирландцы), и потому что народ-
ная легенда связывала эти камни с древними кельтами, их отдель-
ным разновидностям были даны кельтские названия. Всего же
таких памятников в Западной Европе известно ныне до пятидесяти
тысяч.
Дольмен (дол — стол, мен — камень) — это сооружение из
нескольких вертикально врытых в землю каменных плит, на кото-
рые положен сверху монолит. Часто вход также загорожен огром-
ной плитой или двумя плитами с маленьким отверстием круглой
или элипсообразной формы между ними. Например, знаменитый
дольмен Сото около Севильи имеет длину почти 30 м. Вход в него
загораживает гранитная плита в 3,5 м высотой и 3 м шириной при
толщине в 70 см. Весит эта плита 21 т. Некоторые дольмены были
настолько велики, что их еще недавно использовали как загоны
для стад коз и овец, другие — небольшие, в которых с трудом
поместится один человек. Ныне дольмены большей частью стоят
открыто, но когда они возводились, то они покрывались землей,
над ними насыпались курганы.
Галерейные гробницы — иногда к дольмену пристраивали длин-
ный коридор тоже из каменных, врытых в землю вертикально плит,
перекрытых или монолитами или ложным сводом из больших пло-
ских камней. Дольмен, к которому вел такой коридор, превращался
в обширное помещение овальной или крестообразной формы, так-
же перекрытое ложным сводом. Над таким каменным сооружением
насыпался громадный курган. Например, расположенный в долине
реки Бойн (Ирландия) расползшийся курган Ньюгрэйндж (New-
grange) имел длину почти 40 м, а высоту внутренней сводчатой ка-
меры — 7м. Иногда, например, на Оркнейских островах (Шотлан-
дия), курганы имеют форму длинного вала, расширяющегося на
концах. Коридор и камера часто составляют в длину только 1/6 —
1/8 часть такого кургана. Там, где ветры сдули за тысячи лет зем-
ляной покров, галерейные гробницы кажутся случайному глазу
просто грудой хаотически набросанных камней, но специалист лег-
ко различает, что это сложная постройка.
Менгир (мен — камень, гир — длинный) — специально врытые
в землю, вертикально стоящие камни то в одиночку, то большими
группами, являются кое-где на атлантических прибрежьях Европы
чуть ли ни обычным элементом ландшафта. Во Франции насчи-
тывается до шести тысяч менгиров, в том числе в одном департа-
менте южной Бретани — Морбиан — 3,5 тысячи. Крупнейший из
известных менгиров Мен-ен-Хрёх (близ Локмариакёр), упавший
143
Курган и галерейная гробница в Ньюгрэйндж
от землетрясения и расколовшийся на пять частей, имел двадцать
метров высоты. Обычная высота менгира 4—8 м. Во Франции и Анг-
лии есть места, где менгиры стоят рядами по нескольку сотен. Самая
знаменитая «аллея менгиров» в Карнаке (Сагпас, Франция) одиннад-
цатью рядами протянулась с запада на восток на четыре с четвертью
километра и включает 2935 «длинных камней». «Аллея» в Менеке со-
стоит из одиннадцати рядов завершающихся на западе кругом камней
и всего насчитывает 1169 менгиров. Буквально в 200 м от Менека бо-
лее, чем на километр протянулась «аллея» Кермарио с десятью рядами
менгиров (всего 1029). К западу от нее просматриваются также следы
кольцеобразной группы камней. В 400 м к северо-востоку от Керма-
144
Стоунхевдж — реконструкция и алан
рио находится третья «аллея» — Керлескан, включающая 555 мен-
гиров, построенных в 13 рядов по 900 м. На Западе 39 менгиров так-
же образуют полукруг. Одна «аллея» имеется и в Англии. Это Эшдоун,
где 800 менгиров стоят рядами в неправильном параллелограмме со
сторонами 250 на 500 метров.
Круги менгиров называются кромлех (кром — круг, лех — ме-
сто). Они с запада, а иногда и с востока завершают аллеи менгиров.
Иногда они стоят сами по себе. Особенно примечательны англий-
ские кромлехи — Вудхендж, Эйвбюри, Амингхолл, Аболо и, разу-
меется, всемирно известный Стоунхендж (Stonehenge) близ Эмс-
10-А. Зубов 145
бюри на равнине Солсбери (Уилтшир). Археологи обнаружили
вокруг Стоунхенджа сложные земляные сооружения, остатки ко-
торых заметны на пространстве в несколько сотен метров. Но
главным памятником этого удивительного кромлеха являются сто-
ящие кругом циклопические прямоугольные монолиты. 30 таких
камней по четыре метра в высоту каждый, располагались кругом
диаметром в тридцать метров. По их верху шел сплошной архитрав
из таких же почти громадных плит. Четыре из них лежат до сего
дня так, как были положены тысячи лет назад. Внутри этого круга
идет еще один круг меньших менгиров, а они окружают подково-
образную фигуру из пяти громадных П-образных конструкций вы-
сотой в 3,5 метра. Внутри опять подковой стоят небольшие мен-
гиры, а завершает сооружение плоский алтарный камень пять мет-
ров длиной, метр шириной и полметра толщиной. Вся постройка
выполнена из прекрасного серо-голубого гранита, который при-
шлось доставлять километров за 250, из Пембрукшира (Уэльс), с
гор Преселли. Это причудливое сооружение среди полей уютной
обустроенной Англии с редкой силой напоминает о том, что смыс-
лы человеческой деятельности далеко не всегда совпадали с ны-
нешними, но не менее современного европейца его древний пред-
ок действовал целеустремленно и созидал не жалея сил. Только для
чего созидал?
На острове, расположенном на другом конце Европы, на Маль-
те, лежащей между Италией и Тунисом, и издревле прозванной
Isola Sacra — священный остров — имеются также уникальные и
ни с чем не сходные мегалитические сооружения. Это — храмы.
Они воздвигнуты из таких же, как и дольмены, громадных моно-
литов, но не гранита, а известняка, вертикально врытых в землю.
Сверху, судя по найденным рядом глиняным моделькам, они были
перекрыты исчезнувшими ныне крышами. Храмы, как правило,
состояли из двух вытянутых овальных залов, соединенных друг с
другом, и с выходом-коридором, дальний зал по оси коридора-вы-
хода имел полукруглую обширную нишу — «алтарь». В залах и в
алтаре стоят камни жертвенников, иногда кубической, иногда ко-
лоннобразной формы. Здесь же найдены и остатки больших статуй
сидящих очень толстых женщин, формами, безусловно, напомина-
ющих «венер» верхнего палеолита. Храмы эти порой велики. Так,
условно поименованный по соседней деревне, Тарксиен (Tarxien)
Центральный имеет длину 23,1 м, ширину — 18,6 м. Камень
жертвенника в Тарксиене Южном высотой 1,15 м украшен релье-
фом типично средиземноморского орнамента в виде спирали.
Примечательно, что входы в эти обширные постройки часто край-
не малы. Например, в подземный храм Халь Сафлине вело отвер-
146
стие 1 м на 0,4 м, в которое нужно было протискиваться чуть ли
не ползком1.
К числу мегалитических монументов относятся и циклопичес-
кие, построенные из плохо обработанных глыб «в сухую» башни
Корсики и Сардинии — нураги и торри.
Мегалитические постройки задают нам несколько загадок, не
разрешенных до конца и по сей день. В чем смысл этих огромных
и страшно трудоемких построек? Когда были возведены они и кем?
Почему эти памятники встречаются практически по всему миру,
не только в Европе, но и у нас на Кавказе, и в Индии, и на островах
Индонезии, и в Океании, но всегда рядом с морем. Чем дальше от
морского берега, тем меньше становятся их размеры, а на рассто-
янии нескольких десятков километров вглубь суши они и вовсе ис-
чезают.
Некоторые примитивные народы Юго-Восточной Азии до на-
чала XX века возводили типичные мегалиты — дольмены и мен-
гиры. На острове Ниас (близ западного берега Суматры) чинов-
ник голландской колониальной администрации Е.Е.В.Г. Шредер
заснял в 1907 году на киноленту возведение дольмена на могиле
вождя.
Говорит ли это о том, что мегалитическая культура имеет не-
сколько центров возникновения и не связана с какой-то одной ци-
вилизацией или с одной эпохой? Или же мы ничего не знаем о
некоей древней культуре навигаторов и строителей, в незапамят-
ные времена распространивших свои формы религиозных пред-
ставлений почти по всем побережьям? Кое-где передаваемая от
народа к народу древняя эта традиция возведения «больших кам-
ней» дошла до наших дней, хотя, надо думать, нынешние строите-
ли дольменов могут объяснить первоначальный смысл действий
своих учителей не больше, чем хозяйка, пускающая в новый дом
прежде людей кота.
Кому только не приписывалось создание мегалитов! И атлан-
там, и «истинным арийцам» (нацистская идея) и египтянам. Все
эти домыслы остаются совершенно произвольными, и покров та-
инственности так и не снят с мегалитической цивилизации и ее
создателей.
1 J.D. Evans. The Prehistoric Antiquities of the Maltese Islands. А. Survey.
London: Athlone Press, 1971; I.F.G. Ferguson. The Prehistoric Parish Temples
of Malta//Journal of Mediterranean Studies, 1991. —Vol. 1, № 2. P. 286—294;
D. Trump. Megalithic Architecture in Malta // The Megalithic Monuments of
Western Europe. L.: Thames & Hudson. 1983.
10* 147
КТО И КОГДА СОЗДАЛ МЕГАЛИТИЧЕСКУЮ
ЦИВИЛИЗАЦИЮ
Эти огромные камни люди видят на протяжении тысячелетий,
но уже для греков и римлян, осваивавших западные побережья
Средиземного моря и атлантические взморья Европы, они были
памятниками седой старины, о которых местные варвары расска-
зывали разные небылицы. В конце XIX века в европейской науке
установилось мнение, не колеблемое до середины 1960-х годов, что
мегалиты были вдохновлены заупокойными комплексами великих
цивилизаций Месопотамии, Египта, Малой Азии и Ханаана. Из
Восточного Средиземноморья такие памятники постепенно рас-
пространились до Иберийского полуострова и Северной Африки,
а затем, во II тысячелетии до Р.Х. достигли Британских островов
и французской Бретани. В I тысячелетии до Р.Х. они были вос-
приняты жителями Южной Скандинавии, Северной Германии и
Ютландии. Первоначально возводились, думали ученые, неболь-
шие скальные гробницы, там, где пещер не хватало, гробницы до-
страивались из грубых каменных плит и лишь много позже евро-
пейцы освоили сложные сооружения вроде Стоунхенджа или Нью-
грэйнджа, храмы мальтийского типа.
Только в 1963 году блестящий знаток мегалитов Глин Даниэл
высказал мнение, что гробницы Италии и Сардинии моложе ме-
галитических комплексов атлантической Европы, а, следовательно,
мегалитическая культура Западной Европы не пришла из Среди-
земноморья, но возникла самостоятельно. Применение усовер-
шенствованных методов радиокарбонного анализа (С ) не только
подтвердило эту гипотезу Даниэла, но и обнаружило, что основные
ансамбли Бретани и севера Иберийского полуострова, а также кур-
ганы Ирландии возводились в VI—IV тысячелетиях до Р.Х., в то
время как Средиземноморские ансамбли — в IV—III тысячелетиях.
Оказалось также, что все основные типы мегалитических памятни-
ков создавались одновременно, причем некоторые сложные кром-
лехи и храмовые комплексы (Алаприайа близ Лисабона), были
воздвигнуты ранее более простых сооружений2.
Значение этого открытия огромно. Мегалитическая цивилиза-
ция оказалась не заимствованной из «Плодородного Полумесяца»,
но самостоятельно возникшей на крайнем западе Европы в IV—V
тысячелетиях до Р.Х. Что-то побудило небогатых земледельцев и
рыбаков атлантических прибрежий отказаться от старых, достаточ-
1 G.E. Daniel. The Hungry Archaeologist in France. L., 1963.
2 S.J. de Laet. La prehistoire de 1'Europe. Bruxelles, 1967. P. 67.
148
но простых форм религиозной жизни и с напряжением всех сил
начать возводить громадные комплексы из гигантских камней.
Нам так трудно считать, что духовный переворот может случиться
в народе, что всегда легче объяснить резкую перемену строя жизни
заимствованием или вторжением иноплеменников. Но также точ-
но, как промышленная революция XVII века произошла в Евро-
пе из-за развития внутренних свойств самих европейских народов,
и «мегалитическая религиозная революция» не явилась, как видит-
ся теперь, следствием рецепции культовых форм, но оказалась
проявлением заложенных в самих атлантических народах потен-
ций.
Кто же был строителем мегалитических комплексов? «На Ат-
лантическом побережье, в Северной и Центральной Португалии
циклопические каменные гробницы строились, в этом нет никаких
сомнений, зажиточными крестьянами» — указывает Дж. Марин-
гер1. Тщательный археологический и палеоэкономический анализ
последних десятилетий, в частности исследования Колина Рэнф-
рю 2, показали, что природные условия главных мегалитических
районов Западной Европы были суровы, а трудоемкость даже про-
стого воспроизводства пищи — высокой. Хотя семь тысяч лет назад
климат Европы был теплее нынешнего, все же сам характер почв
свидетельствует о невысоком плодородии приморских долин. Не-
хватку хлеба отчасти компенсировала рыбная ловля и охота, но
полагать неолитических земледельцев Ирландии или Бретани бо-
гатыми было бы очень большим преувеличением. Тем более что
меновая торговля, в те века уже процветавшая на Ближнем Восто-
ке, здесь вряд ли была развита. Ничего исключительного, ценного
для иных краев северо-запад Европы не производил, а от основных
центров богатства удален был весьма значительно.
Работа ученых на богатом мегалитическими галерейными гроб-
ницами шотландском острове Арран и в Южной Швеции выявила,
что строители мегалитов жили хуторами, организованными в тер-
риториальные общины, объединявшие от 50 до 500 человек. Рас-
положенные в местах схождения нескольких участков пахотной
земли гробницы по всей вероятности являлись коллективным мо-
гильником соседской общины. Жители Аррана и иных атлантичес-
ких районов Европы не были объединены в то время никаким
образованием государственного типа. Это были именно хуторские
соседские общины, которые вели натуральное хозяйство.
1 J. Maringer. The Gods of Prehistoric Man. P. 159.
2C. Renfrew. Megaliths territories and population // Acculturation and
Continuity in Atlantic Europe. Brugge: De Tempi. 1976. P. 205.
149
Колин Рэнфрю подсчитал, что при неолитических технологиях
для возведения самой скромной галерейной гробницы затрачива-
лось 10 тысяч человеко-часов. Более крупные сооружения, обслу-
живавшие несколько общин, требовали десятикратного увеличе-
ния усилий, а такие ансамбли как Стоунхендж или Ньюгррэндж
обошлись неолитическим земледельцам в 30 млн. человеко-часов
каждый.
Хотя кромлехи Англии, курганы Ирландии и бретонские «аллеи
менгиров» создавались веками, если не тысячелетиями, они все
равно требовали объединения усилий десятков тысяч людей. А так
как государство, способное направить силы своих подданных в
нужном направлении, отсутствовало, то действовал какой-то ме-
ханизм социальной самоорганизации. Видимо, Стоунхендж и Нью-
грэндж имели такое значение для сотен английских или ирланд-
ских соседских общин, что они добровольно участвовали в их
строительстве, безусловно, в ущерб своему бытовому благополу-
чию. Ведь мы порой забываем, живя в громадном безличном
государстве, что в то далекое время труд и продукт труда зримо со-
единялись. Потратил лишний день на вспашку поля — больше
поднял земли и больше собрал урожай. Вышел еще раз в море —
наполнил пару бочек соленой рыбой. Когда строители мегалитов,
в ущерб своим продуктовым запасам, предпочитали вспашке полей
и рыбалке таскание многотонных гранитных глыб и копание рвов
святилища, часто отстоящего к тому же за сотни километров от их
жилья, — они делали нелегкий, но очень характеризующий их
выбор.
Долгое время ученые, изучающие мегалитическую цивилиза-
цию, не могли разрешить и такую загадку — где жили строители
кромлехов и дольменов. Ничего даже отдаленно напоминающего
грандиозностью эти культовые постройки и предназначенного для
жилья не удавалось найти. Если люди так умело строили каменные
гробницы, то где каменные основания их домов, загонов для скота,
сенных сараев? Ничего подобного археологи не нашли и по сей
день и, скорее всего, не найдут никогда. Но тщательные изыскания
последних десятилетий с применением совершенной техники по-
зволили все же отыскать жилье создателей культуры «больших
камней». Жилье это оказалось на редкость убогим. В Южной
Скандинавии Стрёмберг в 1971 году нашел в Хагестаде (Скэн)
следы от обуглившихся в болотистой почве свай. Это были един-
ственные остатки жалких свайных хижин, в которых ютились
строители мегалитов1. Не более основательными оказались и жи-
1 М. Sahlins. Stone Age Economics. L. 1972. P. 97.
150
лища рыбаков Аррана. Хутора или деревни вокруг бретонских «ал-
лей менгиров», кажется, так до сих пор и не найдены. А о создателях
мальтийских мегалитических святилищ Дж. Марингер писал: «Са-
мым удивительным у этих неолитических островитян была, кажет-
ся, сила их веры. Хотя сами они вне всяких сомнений ютились в
жалких хижинах из плетеных циновок, которые вскоре разруша-
лись и исчезали без следа, они возводили громадные храмы, ци-
клопические стены которых сохранились и по сей день». Еще бо-
лее Марингер бы удивился, когда узнал, что мальтийские храмы
построены были тысячи на две лет раньше, чем думал он и все его
коллеги в 1950-е годы, и притом на их строительство никак не по-
влияли ни Египет, ни Шумер, где тогда ничего подобного еще не
строили.
«Даже простые дольмены, — пишет он в другом месте своего
исследования, — обнаруживают затраты сил и материалов, намно-
го превышающие все необходимое в отношении мертвых. Такие
затраты не могут быть убедительно объяснены из того факта, что
эти дольмены, галерейные и купольные гробницы являлись об-
щинными склепами. Невозможно объяснить их за редчайшими
исключениями и непомерным честолюбием отдельных богатых
родов. Поражает то, что, возводя величественные жилища своим
мертвецам, они и не думали строить что-либо подобное для нужд
живых».
Но кто и когда убедительно объяснил какие затраты для умер-
ших разумно делать живым? Священник Джордж Барри, написав-
ший в начале ХIХ столетия книгу истории Оркнейских островов,
расположенных к северу от Шотландии и также богатых мегали-
тическими памятниками, считал, что создатели этих сооружений
«почти до безумия были воспламенены причудливым духом их ре-
лигии». Но, наверное, с точки зрения строителей стоунхенджей,
современные европейцы, далекие их потомки, показались бы им
не менее безумными, когда все силы своих рук и воли они вкла-
дывают в обустройство временного, земного существования, ста-
раясь вовсе забыть о неизбежности смерти и отщипывая для умер-
ших только жалкую толику тех средств, какие тратятся на прихоти
живых.
«В мегалитических культурах Средиземноморской и Западной
Европы, — пишет Мирча Элиаде, —... поселения не превосходили
размеров деревни. Мегалитические «города» (the cities) на Западе
1 J. Maringer. The Gods of Prehistoric Man... P. 156.
2 Op. cit. P. 165.
3Revd. George Barry. History of the Orkney Islands. Edinburgh, 1805. P. 102.
151
в действительности возводились для умерших — это были некро-
поли»1.
Чтобы понять религию мегалита мы должны представить себе
строй сознания очень несходный с нынешним. Люди с глубочай-
шей древности искали связи с Богом и путей победы над смертью,
но здесь, на атлантических прибрежьях Европы, шесть—семь ты-
сяч лет назад они по непонятным для нас причинам вдруг с особой
ясностью осознали, сколь непроста эта задача. Они усомнились в
привычных ритуалах и жертвоприношениях. Они почему-то сочли,
что того, что делалось раньше, совершенно недостаточно для уве-
ренности в хорошем посмертном бытии. Они поняли, что труды
для вечности следует многократно умножить, пренебрегая удобст-
вами этой жизни. Вряд ли мы когда-либо достоверно узнаем, что
стало причиной этой духовной революции, но она быстро охватила
обширные пространства атлантических побережий Европы, Севе-
розападную Африку, сначала Западное, а потом Восточное Среди-
земноморье, берега Черного моря.
Судя по тому, что круг бытовых археологических находок очень
разнится в отдельных частях этого мегалитического мира, можно
с большой долей уверенности предположить, что мы в данном слу-
чае имеем дело не с колонизацией одним народом — «строителем
мегалитов» обширных пространств Старого Света, но с распрост-
ранением суммы религиозных идей среди многих племен и куль-
тур.
Возникнув где-то на западе Европы, убеждения, связанные с
резким возрастанием трудоемкости религиозных, особенно заупо-
койных ритуалов, распространились на очень большой террито-
рии. Процесс этот сравним с движением идей всемирных религий.
Если археолог далекого будущего раскопал бы древний Новгород,
Кёльн и Йорк он повсюду столкнулся бы со сходной картиной —
один громадный каменный комплекс, безусловно, религиозного
предназначения, некоторое число подобных же, но меньших раз-
меров, комплексов, и море недолговечных и неказистых жилых по-
строек. Он бы ошибся, если бы счел все эти ансамбли делом рук
одного народа, но он был бы совершенно прав, когда бы решил,
что люди, их возводившие, вдохновлялись идеями, нашедшими из
единого источника, и что они одинаково предпочитали усилия в
религиозной сфере житейским трудам.
Если бы такому археологу пришлось раскапывать современные
Чикаго, Петербург или Милан, он конечно бы и здесь нашел
постройки «культового назначения», но они бы совершенно теря-
1 М. Eliade. HRI, Vol. I. P. 126-127.
152
лись среди многоэтажных домов, шикарных вилл, стадионов и
театров. И ученый будущего будет совершенно прав, если сделает
вывод, что через 600—800 лет после Новгорода и Йорка представ-
ления европейцев претерпели глубочайшие изменения и теперь,
заботливо охраняя свои религиозные памятники, они направляли
основные силы на обустройство этой, «посюсторонней» жизни.
Когда мы исследуем цивилизации далекого прошлого, не оста-
вившие письменных свидетельств, то сами камни порой убедитель-
но говорят, во что верили и чем жили их строители. «Большие
камни» мегалита, безусловно, утверждают, что мощнейший религи-
озный подъем имел место в Европе и прилегающих к ней землях
в VI—IV тысячелетиях до Р.Х.
Процесс этого религиозного подъема между тем не захватил все
народы Европы. Почему-то он плохо распространялся вглубь ма-
терика. Жители Средней Германии, обитатели свайных построек
швейцарских озер, земледельцы придунайских равнин остались к
нему равнодушны. Подчас даже на маленьком пространстве можно
зафиксировать границы зоны распространения мегалитической
культуры. Так, в Южной Швеции, на островах и балтийских бе-
регах Ютландии из ледниковых валунов возводили циклопические
постройки, а рядом, в Западной и Центральной Ютландии про-
должали хоронить «по старинке» в обычных копанных могилах,
нисколько не считая нужным умножать труды для своего и своих
соплеменников надежного посмертного существования.
Но в чем же была суть этой «новой веры»? Зачем, пожертвовав
частью урожая и удачными охотами, потеряв, кажется, всякий ин-
терес к обустройству своей земной жизни, начали европейцы воро-
чать многотонные глыбы гранита и известняка?
ЗАЧЕМ ВОЗВОДИЛИСЬ ПОСТРОЙКИ
ИЗ «БОЛЬШИХ КАМНЕЙ»
Ныне никто не сомневается в том, что мегалитические построй-
ки как-то были связаны с заупокойным культом. Но современному
исследователю кажется неправдоподобным, что один этот круг
идей мог вдохновить людей на такие грандиозные работы. Слиш-
ком уж это несходно с нашей нынешней шкалой ценностей. Даже
такой крупнейший специалист по мегалитической археологии как
Калин Ренфрю, в юности дававший клятву, что он раскроет тайны
создателей «больших камней», через много десятилетий после того
юношеского порыва вполне прозаически писал: «Совершенно яс-
но, что многие из памятников мегалита имели отношение к нуждам
153
мертвых, но мы не должны считать, что это предназначение было
для них главным. Можно, если к тому имеется желание, удовле-
творить нужды мертвых и не строя для них огромные гробницы.
Нельзя считать, что все эти сооружения имели одинаковое назна-
чение и использовались сходным образом»1.
А между тем сами данные археологии говорят против выводов
признанного ученого. Но при том неверно считать все мегалити-
ческие сооружения просто гробницами. Могильники, склепы до-
минируют среди них, но есть немало монументов, где не обна-
ружено останков людей. Например, «аллеи» менгиров сохраняют
следы жертвоприношений, но захоронения под менгирами и около
них, как правило, не встречаются. Другое дело, что «аллеи» эти ве-
дут к находящимся недалеко мегалитическим гробницам и курга-
нам. Надземные храмы Мальты также не являлись склепами. В них
нет захоронений, но близ них имеются подземные святилища (ги-
погеи — от греч. ΄υωόγαιοσ — подземный), полные человеческих
останков. Например, в знаменитом гипогее Халь Сафлиени (Hal
Saflieni), близ деревни Тарксиен, в подземных залах, приделах и в
естественных пещерах, в которые незаметно переходит рукотвор-
ное святилище, обнаружены кремированные останки приблизи-
тельно семи тысяч человек и множество черепков от преднаме-
ренно разбитой во время исполнения заупокойных ритуалов посу-
ды. «То, что храм был устроен под землей, дает основания пред-
положению, что здесь совершались культы хтонических (от греч.
χθόνιοσ — земной) сил» — отмечает Марингер2.
Мы знаем, что многие ныне возвышающиеся над землей мега-
литические сооружения, например дольмены, первоначально были
скрыты под насыпными курганами. Есть гипотеза, впрочем доста-
точно неправдоподобная, что даже такие грандиозные кромлехи,
как Стоунхендж, являлись когда-то подземными святилищами,
скрывавшимися под искусственными холмами. Но даже без этого
крайнего предположения безусловно ясно, что Стоунхендж и по-
добные ему памятники были связаны с культом мертвых. Они
всегда расположены среди древних кладбищ, их окружают курганы
родовых склепов. Кроме того, на урнах, использовавшихся для хра-
нения кремированных останков, извлеченных из курганов II ты-
сячелетия до Р.Х. в Ландиссильё (Пембрукшир, Уэльс) и Кулхилл
(Ирландия) имеются изображения кромлехов, похожих на Стоун-
хендж.
1 С. Renfrew. The Megalithic Monuments of Western Europe. L, 1981. P. 9.
2 J. Maringer. The Gods of Prehistoric Man... P. 158.
154
Типы мегалитических гробниц:
а) воспроизводящие в плане кость «длинные курганы» Оркнейских островов (Саус
Ярроу, конец IV тыс. до Р.Х.); б) вырубленная в скале гробница (о. Мальорка);
в) частично вырубленная в скале, частично достроенная из каменных глыб гробница
(о. Менорка); г) многокамерная пирамидальная гробница (Северная Ирландия);
д) «Гробница гигантов» (о. Сардиния); е) вырубленная в скало гробница (Кастелуч-
чо); ж) ложносводчатая гробница (Лос Милларес)
155
Но, с другой стороны, даже типичные курганы, «дома мертвых»,
как именуют их нынешние обитатели Англии и Ютландии, имели в
прошлом обширные надземные сооружения. Археологи обнаружива-
ют ямы от мощных опор по краям курганов, следы бревенчатых стен
и каких-то сложных сооружении, видимо — надземных святилищ.
Ансамбли строились так, чтобы они были видны издали1. Ирланд-
ский Ньюгрэндж сверху был даже обсыпан кварцем и верно сиял на
солнце, подобно громадному «космическому яйцу». Над гипогеем
Мальты возвышался ныне почти разрушенный надземный храм.
Надземная и подземная ритуальная практика или объединялась
одним комплексом или осуществлялась по соседству. И в этом нет
ничего странного. Ведь заупокойный ритуал и погребение для ре-
лигиозно настроенного ума есть не самоцель, но только средство
преодоления смерти, победы над ней. Судя по громадности заупо-
койных комплексов, жители мегалита считали такую победу над
смертью делом очень нелегким, но они уповали на вечную жизнь,
на восстание из мертвых и потому соединяли свои гробницы и кур-
ганы с храмами, устремленными к небу. Смерть и воскресение бы-
ли для них двумя актами единой драмы.
Но если храмы и ограды строились не только из камня, но, там,
где это было проще, — из дерева, то в заупокойных сооружениях бе-
зусловно предпочитался камень. Монументальные «вечные» захоро-
нения должны были стоять до конца времен. Поэтому их строят на-
всегда. Жилища же живых временны и непрочны, как сама наша зем-
ная жизнь. До нас от эпохи мегалита дошло то, что предназначалось
мертвым, то есть вечности. Хорст Кирхер2 как-то заметил, что мен-
гиры возможно считались заместителями тела, в них могли вопло-
щаться души умерших. Камень становится символом вечности чело-
веческой личности. Он неразрушим. Он не подвержен тлению и рас-
паду. До конца времен, пока не произойдет телесное воскресение,
ожидая его и даже символически реализуя его во времени, ставили,
может быть, древние жители атлантических прибрежий огромные
камни, составляли из них ряды «аллей».
Однозначного объяснения смысла воздвижения менгиров не
существует, но то, которое предложил X. Кирхер и на египетском
материале подтвердил Джордж Огдон3 , кажется наиболее правдо-
1 М. Dames. The Silbury Treasure. L, 1976.
2H. Kircher. Die Menhire in Mitteleuropa und der Mcnhirgedanke //
Abhandlungen der Akademie in Mainz, Geistes — und Sozialwissenschaftliche
Klasse. 1935. S. 609-816.
3J. Ogdon. Some Reflections on the meaning of the «Megalithic cultural
expressions» in Ancient Egypt // Varia Egyptiaca. San Antonio (Texas). 1990.
Vol. 6. P. 18.
156
а) «Круглые идолы». Мегалитическая культура Иберийского полуострова; б) портрет-
ный менгир (Южная Франция, департамент Буш-дю-Рон, Лори-Пунвер); в) змея
и предок рода. Рисунок на менгире (Saint Micaud, Франция); г) «Плоские идолы»
(Иберийский полуостров, IV тыс. до Р.Х.)
подобным. Менгиры — это неразрушимые тела умерших; дольме-
ны, гробницы, курганы — их обиталища до конца веков, до
момента окончательной победы над смертью. Эти рукотворные
каменные склепы наследовали естественным пещерам палеолита,
которые имели, должно быть, такое же символическое значение.
Ведь переходной формой к мегалитической гробнице от пещеры
стали каменные расселины скал, которые на Иберийском полуост-
рове и островах Западного Средиземноморья (Балеары, Корсика,
Сардиния) накрывали крышей из каменных плит, закрывали пли-
той вход и, таким образом, превращали в склепы, в которых
покоились десятки умерших1 (см. рис. на с. 155).
1 J. Mannger. The Gods... P. 166.
157
В мегалитических захоронениях атлантической зоны и рядом с
могилами в средиземноморской зоне находят маленькие цилинд-
рические или конические камни, часто с нарисованными круглы-
ми глазами и с геометрическим орнаментом. Эти, так называемые,
«круглые идолы» должно быть, являлись заменителями настоящих
менгиров и служили тем же целям воплощения душ умерших в не-
разрушимое тело. Переходной формой от настоящих менгиров к
могильным «круглым идолам» скорее всего являются небольшие,
20—25 см, «статуарные менгиры», на которых имеется схематичес-
кое изображение человеческого лица в геометрическом орнаменте
(см. рис. на с. 157).
Итак, «большие камни» дают нам основания предполагать, что
с их помощью древний человек надеялся преодолеть разрушитель-
ные силы времени. Но было ли такое сохранение самоцелью?
Сэр Джеймс-Джордж Фрезер, ссылаясь на А. Круита (А.С. Kruijt),
рассказывает следующее индонезийское предание. Первой паре лю-
дей Бог дает на выбор два дара — камень и банан. Люди немед-
ленно выбрали банан и совершенно равнодушно отнеслись к кам-
ню. И тогда они услышали голос с неба: «Вы избрали банан, и по-
тому ваша жизнь будет подобна жизни этого плода — уязвима и
кратковременна. Если бы вы избрали камень, ваша жизнь уподо-
билась бы жизни камня, неизменного и вечного». Кажется, стро-
ители мегалитов всеми силами пытались исправить ошибку первых
любителей бананов.
«ДОЛЖНО ВАМ РОДИТЬСЯ СВЫШЕ»
Еще в эпоху верхнего палеолита внутренние части пещер, в
которых устраивали святилища, красили охрой в красный цвет. Это
цвет крови, жизни, возрождения. Ведь тем же красным порошком
охры посыпали тела умерших и основания жертвенников. Красный
цвет с тех пор навсегда закрепился в религиозной символике, как
цвет потустороннего мира. Но сами пещеры, окрашенные охрой,
тоже являлись символом — они отображали утробу земли. В нео-
литических культурах Юго-Восточной Европы и Переднего Вос-
тока захоронения, как мы помним, часто совершались в яйцеоб-
разных могильных ямах или в сосудах (пифосах) для хранения
зерна. И то и другое символизировало матку, место, где из капли
семени вырастает человеческое существо, в свое время выходящее
из чрева к автономному личному существованию.
1 J.-G. Frazer. The Belief in Immortality. L., 1913. Vol. I. P. 74.
158
Нами нынче крепко забыто значение того холмика, который
насыпаем мы над могилой близкого человека. «Так принято» —
скажем мы — и только. Но холмик этот — продолжение многотыся-
челетнего символического ряда, который тянется должно быть еще
с эпохи палеолита. В огромных мегалитических курганах, насыпав-
шихся над галерейными гробницами, символ этот проявляется с ред-
кой выразительностью.
Любой курган, любой, даже самый маленький могильный холмик,
воспринимался как живот Матери-Земли, беременный новой жиз-
нью. Жизнь, смерть и пища для неолитического земледельца явля-
лись почти тождественными понятиями. Когда древний человек сам
начал сеять зерно, перед ним во всей таинственной полноте откры-
лась «жизнь через смерть». Зерно, посеянное в темноту земли, умерев
для этого мира (его нельзя уже было использовать в пищу), через оп-
ределенный срок выходило на свет колосом, который давал новую
пищу, и соответственно жизнь тем, кто ел от него, перемалывая зерна,
родившиеся от умершего зерна, выпекая из теста хлеб. В зернотерке
и печи зерно вновь умирало, но через эту новую смерть, оно давало
жизнь и силу человеку, вкушающему хлеб. А когда сам человек уми-
рал, то он также ложился в землю, и те, кто сеяли это «семя», также
уповали на всходы жизни. Мать-Сыра-Земля, кормящая человека,
принимающая в себе его тело, должна была и его возродить, подоб-
но зерну, к новой жизни, столь же лучшей старой, сколь зрелый пол-
ный колос лучше одного, брошенного сеятелем зерна.
Образом готовящейся к рождению новой жизни для человека был,
понятно, беременный материнский живот. Сначала таинственно в ут-
робе матери вызревает новая жизнь, чтобы потом выйти на свет и
обрести свободное существование. Этот замечательный символ, глу-
боко пережитый уже в палеолите, стал существеннейшим в мегали-
тической цивилизации. Европейские крестьяне чуть ли не до начала
XX века называли снопы и скирды зерновых «Зерновой Матушкой».
Майкл Дэймс, исследователь одного из крупнейших мегалитичес-
ких комплексов — Силбюри-хилл (Silbury Нill) в Юго-Восточной
Англии (Уилтшир), указывал, что в неолитической Британии холм яв-
лялся образом беременного живота богини земли. «Земля, в которой
хоронят людей, это — мать умерших. Целью строителей могил было
наиболее полное уподобление могилы телу матери. Та же идея, как
кажется, осуществлялась и при организации внутреннего простран-
ства галерейной гробницы, погребальная камера которой и коридор,
должно быть, представляли собой матку и влагалище».
1 М. Dames. The Silbury Treasure. The Great Goddess Rediscovered. L.,
1976, P. 30.
159
сследовав
рвы
и
иные чуть заметные ны-
не сооружения вокруг
могильника
Силбюри-
хилл, Дэймс обнару-
жил, что они воспро-
изводят формы полуле-
жащей
или
сидящей
на
корточках
очень
полной женщины, жи-
вотом которой явля-
ется
курган-гробница.
Археологу эта колос-
сальная фигура живо
напомнила статуи и ста-
туэтки «толстых дам»
мегалитических
свя-
«Толстая дама» Мальты. Статуя из Хагар Кима тилищ Мальты, нео-
литических фресок Чатал Хююка и Хаджилара, находки на болгар-
ском холме Пазарджик.
«Захоронение в утробе, — писала Мария Гимбутас, — аналогич-
но семени, брошенному в землю, и потому вполне естественно
ожидать появление новой жизни из прежней»1. Всеобщая легенда
о Хозяйке Горы, донесенная до русского ребенка сказами Бажова,
является воспоминанием этой древней веры в рождающую к жизни
и одновременно хранящую мертвых, утробу богини земли2. Пото-
му-то облик «Хозяйки Горы» двойствен — он и несет успех, сча-
стье, и одновременно веет могильным холодом.
Вход в подземные гробницы и святилища мегалита обычно
делался преднамеренно затрудненным, войти можно только со-
гнувшись в три погибели или даже ползком. Как правило, такой
вход делался круглой или слегка элипсовидной формы в двух
плитах, отделявших от внешнего мира коридор галерейной гроб-
ницы или гипогеума. По мнению большинства археологов так ор-
ганизованный вход с максимальной точностью воспроизводил на-
ружные женские половые органы. Уподобление было не случай-
ным и не несло никакого налета эротизма. Рождение из утробы
Матери Земли дело столь же нелегкое, как и рождение ребенка из
чрева матери на свет Божий. Это — «узкий путь» возрождения.
1 М. Gimbutas. The Earth Fertility Goddess... 1987. P 21.
2H.P. Duerr. Traumzeit: Über die Grenze // Zwischen Wildnis und Zivi-
lisation. Frankfurt am Main, 1978. S. 209.
160
11-А. Зубов 161
Равно и живым дóлжно было не без труда из своего мира для
погребальных и ритуальных надобностей входить в глубины мате-
ринского чрева.
В средневековой Европе долго сохранялось представление, что
пройти через пещеру насквозь горы или через сквозное дупло старого
дерева — означает заново родиться, а спать в пещере — спать в утро-
бе. С другой стороны, сонник Артемидора объясняет, что если приви-
дится, что спишь с богиней — то, значит, скоро умрешь. Наши «ку-
риные божки» — камни с дырками, которые так любят отыскивать
дети, а потом носить на шнурке на шее — тоже отдаленное воспоми-
нание о рождающей к новой жизни материнской утробе земли.
План многих скальных храмов-склепов Мальты, галерейных
гробниц Британских островов и французского побережья Атлан-
тики поразительно напоминает человеческую фигуру, нередко —
фигуру «толстой дамы». При этом вход в такой храм-гробницу
всегда соответствует месту органов размножения в человеческом
теле. «Много трудов предназначено каждому человеку и тяжело иго
на сынах Адама, со дня исхода из чрева матери их до дня возвра-
щения к матери всех» [Сир. 40.1-2]. Эти слова еврейского мудреца
эллинистической эпохи, Иисуса бен Сиры, доносят до нас древ-
нейшее ощущение возрождающей материнской утробы земли.
«СОВИНОГЛАЗАЯ БОГИНЯ»
Мать умерших продолжает жить в преданиях многих европей-
ских народов. В латышских песнях ее зовут «матерью могилы»,
«матерью песчаного холмика» (т.е. могильного холма). В ее руках
ключи от могилы и она приветствует умерших, вносимых через
кладбищенские ворота. Она пляшет на могилах или впереди похо-
ронной процессии1. Балтийский фольклор, наверное, самый арха-
ичный в Европе, сохранил интереснейшие черты древнего культа
великой богини. Ворота кладбища — это вход в ее утробу, послед-
ний символ, оставшийся от узкой щели, ведшей в мегалитическую
галерейную гробницу. Ключи от могилы — это возможность воз-
рождения, победы над смертью, которая пребывает в руках самой
богини смерти, вернее, в ее утробе, ибо она — мать, имеющая рано
или поздно, но родить умерших. Танец на могиле, аналогичный
знаменитой тандаве Шивы, разрушает смерть.
Иезуиты, проповедовавшие в Литве в XVII—XVIII веках, сооб-
щали, что жмудь продолжает поклоняться Жемине, Матери-Земле,
1 Н. Biezais. Die Hauptgottinnen der Alten Letten. Uppsala: Almquist and
Wiksells. 1955. P. 339.
162
которую считают владычицей мертвых, но одновременно именуют
«цветущей» и «проращивающей почки деревьев». «О мать, я исшел
из тебя, ты носила меня, нянчила меня и ты примешь меня вновь
после смерти моей» — обращались литовцы к Жемине1.
Это — то же самое существо, которое изображали в виде «венер»
в позднем палеолите, в виде змееголовой женщины с ребенком на
руках — в ранненеолитических культурах Переднего Востока. Эпо-
ха мегалита — это время своеобразного иконоборчества, когда че-
ловек с большой силой сознает совершенную неподобность боже-
ственного всему земному. Он избегает изображений также стара-
тельно как ориньякский охотник осваивал рисунок. В лучшем слу-
чае нам приходится довольствоваться символическими знаками и
доведенными до геометризма стилизованными изображениями ка-
ких-то духовных сущностей. Однако одно изображение, тоже сти-
лизованное, но все же вполне узнаваемое, встречает нас часто у
входа в мегалитические усыпальницы. Это — изображение так на-
зывемой «совиноглазой» богини.
Полное изображение включает два круглых глаза, сходящиеся брови
и клюв хищной птицы. Ниже изображаются груди и еще ниже за-
крученой спиралью — лоно богини, принимающее мертвых и рож-
дающее их к новой жизни (см. рис.). Часто это изображение упроща-
ется до «Т-образного» символа. Изображения эти известны с V тыся-
челетия до Р.Х. в Западной Европе. В середине IV тысячелетия они
обнаруживаются на Переднем Востоке (Телль Барак, Сирия).
Откуда это странное изображение? О. Кроуфорд, посвятивший
специальное исследование этой богине2, предположил, что образом
хищной птицы она наделена из-за обычая выставлять тела умерших
на склевывание вплоть до очищения скелета от мягких тканей. Пти-
цы, поедавшие труп, стали символами богини земли и смерти. На-
ходки Дж. Меллартом фресок Чатал Хююка, где как раз изображено
поедание громадными грифами обезглавленных человеческих тел,
свидетельствуют в пользу существования такого похоронного обычая
в неолитическое время. В мегалитических гробницах Оркнейских
островов многочисленны находки принесенных в жертву крылатых
хищников — белохвостых орлов, воронов, сов. Безусловно, несъедоб-
ные и во многих религиях нечистые, эти птицы приносились в жертву
в местах захоронений, поскольку они принадлежали «совиноглазой»
богине, являлись ее воплощениями.
1 М. Gimbutas. The Early Fertility Goddess... 1987. P. 23. См. также: Р. Ber-
ger. The Goddess Obscured. Transformation of the Grain Protectress from God-
dess to Saint, Boston, 1985.
2 O.G.S. Crawford. The Eye Goddess. L, 1957.
11* 163
в) кости пальцевых фаланг с изображением «совиноглазой богини» (Альмизарак,
Альмбрия. Испания). Начало III тысячелетия до Р.Х.
Изображения «совиноглазой богини»
Возможно, круглый, часто напоминающий колесо с втулкой и
спицами, глаз богини и связь с ней больших хищных птиц обу-
словлены и иными символическими уподоблениями, о которых
речь пойдет ниже, но связь с плотоядением — саркофагией также
совершенно очевидна. Кельты по сей день именуют это существо
Old Hag (Олд Хег) от древнекельтского «енгу», созвучного с само-
едским «Нга». Так поныне называют богиню смерти зауральские
угры. От этого же корня происходит и наша Баба-Яга. Ее обяза-
тельный длинный отвисший нос, который «в притолоку врос» —
ничто иное, как воспоминание о клюве хищной птицы; ее склон-
164
ность поедать «добрых молодцев» и «красных девиц», случайно
оказавшихся в избушке на курьих ножках, — это саркофагия
Матери-Земли, принимающей в себя умерших в превратившейся
в избушку могиле, и, наконец, сова или филин, сидящий на плече
Яги или на коньке крыши ее избушки — это священная птица «со-
виноглазой» мегалитической богини. Ирландские крестьяне рас-
сказывают своим детям, что курганы полны камнями, выпавшими
из передника Олд Хег1. Так что древние предания и поверия Евро-
пы в причудливо сказочной форме живут и сейчас.
Изображения «совиноглазой богини» встречаются не только при
входе в гробницы. Очень часто ее изображения наносились прямо
на косточки фаланг пальцев умерших или на каменные палочки,
имитирующие форму этой кости. Кажется, люди мегалита стара-
лись всеми способами приблизить к своим умершим эту богиню,
уповая, что пребывание в ее чреве не продлится вечно. Пальцевая
фаланга становится одним из образов богини и соответственно од-
ним из символов новой жизни. Курганы иногда воспроизводят эту
форму, как, например, Ярроу на Оркнейских островах (конец IV
тысячелетия до Р.Х.). Живот Матери-Земли превращается в ее
символ, не утрачивая при том своей значимости (см. рис. на с. 155).
Такое напряженное внимание к смерти кажется очень странным
современному человеку, который, напротив, всячески старается
избегать думать об этом неприятном «моменте» своего бытия.
Подавляющее большинство из нас живет так, как будто бы жизнь
наша никогда не пресечется. «Человек имеет достаточно мужества,
дабы не думать о смерти» — сказал кто-то из наших современни-
ков. Но в действительности как раз все наоборот, нынешний
человек не имеет довольно мужества, чтобы думать о смерти, хотя
Олд Хег всегда рядом с ним. У древнего человека на такое думанье
мужества хватало. Но это различие в отношении к жизни между
древним и современным человеком приводит к тому, что почита-
ние великой возрождающей утробы земли нашими мегалитичес-
кими предками их потомки объясняют так, как это понятней с-
временному, живущему интересами этого мира, человеку: хотя в
курганах, безусловно, хоронили умерших, но сами захоронения яв-
лялись средством «стимулирования плодородия земель и стад»; че-
ловек строил циклопические сооружения, надеясь с их помощью
добыть больше пищи и родить больше детей.
Но, несмотря на то, что такое объяснение весьма импонирует
современному человеку, оно глубоко неверно. Строитель мегали-
тических сооружений тратил силы и время этой жизни, чтобы по-
1 A. Burl. Rites of the Gods. L., 1981.
165
лучить иную, посмертную жизнь, а не для того, чтобы наслаждаться
этой. Причудливая, на наш вкус, «совиноглазая» богиня давала им
такую возможность. Древние прекрасно понимали, что без матери
родиться нельзя. Но им также было известно не хуже нашего, что
для появления новой жизни одной матери недостаточно. В лоно
матери должно попасть семя жизни. И этим семенем являлись сами
умершие, вернее то в них, что не подвластно смерти. И не случайно
с умершими в могилу клали «круглых идолов»; им возводили мен-
гиры; их в предельно обобщенной форме изображали на стенах
гробниц (дольмен Сото, Испания).
Смерть и в эпоху мегалита, видимо, соединялась в умах людей с
расставанием, разлучением души и тела. Не случайно так часты в гроб-
ницах Северо-Западной Европы стилизованные изображения кораб-
лей, в которых сидят люди. Иногда эти корабли имеют змеиную го-
лову, а змея, змееголовая женщина — излюбленный образ «того»,
потустороннего, подземного мира, мира мертвых. Текучая, бесфор-
менная стихия воды из всех земных вещей наиболее близко отражала
идею неоформленности, хаотичности. Вода казалась противополож-
ностью четко структурированному земному миру, где все имеет оп-
ределенные, ясно видные очертания. Поэтому вода и соединялась с
образом смерти, как переходом из мира тел в мир духов. Но океан
небытия умерший должен был благополучно миновать, дабы прийти
к новому бытию, а так как водную стихию обитатели прибрежий и
островов Атлантики и Средиземного моря издревле научились пре-
одолевать на борту корабля, то и мертвых своих помещали они в
корабли, на которых они безопасно пересекут стихию посмертного
небытия. Волнообразный орнамент стен гробниц, склонность рас-
полагать захоронения на маленьких прибрежных островах или, если
это невозможно, на берегах озер — все это попытки отразить пучину
смерти, которую, как ни трудно, но необходимо преодолеть.
Однако человек сам по себе, являясь чадом Матери-Земли, ухо-
чя в нее, не мог иметь сил пересечь эти страшные воды смерти, по-
скольку все земное, перстное, подвержено распаду, тлению, хаоти-
зации. В нем самом должно было иметься неистребимое семя жиз-
ни, которое обеспечит возрождение по ту сторону смерти. Мать-
Земля, хранящая мертвецов в своей утробе, сама не могла дать это
семя, но, как и у каждого ребенка, рождающегося на земле, у умер-
шего кроме матери был еще и Великий Отец, неуничтожимый, веч-
ный податель жизни, создатель мира и устроитель вселенной.
Именно это семя вселяло надежду на возрождение и человека и
всего материального мира.
Но как представляли себе этого «Великого Отца» люди мегали-
тической цивилизации?
166
OTEЦ НЕБЕСНЫЙ
Да и был ли он вообще известен в то время, этот великий податель
жизни? Распространившиеся в последние десятилетия нашего XX
века с новой силой феминистические настроения отразились и на
истории древнейших религий. Признанный авторитет в области нео-
литической религии Мария Гимбутас вновь ввела в 1980-е годы в
научный круг идей представление о матриархате, как об эпохе, пред-
шествовавшей времени, когда главой и рода и племени считался отец.
«Плодородие, — писала она, — это не главная функция доисторичес-
кой Богини-Творительницы, и она не имеет ничего общего с облас-
тью сексуальности. Богини, которых мы можем воссоздать, по пре-
имуществу были творительницами жизни, а не венерами, не краса-
вицами, и уж совсем наверняка они не являлись женами мужских
божеств. Богини эти были созданиями эры матриархата»1.
Еще не так давно палеантропологи предполагали, что древние
не ведали связи между совокуплением и беременностью, что они
якобы пребывали в наивной уверенности, что женщины беремене-
ют сами по себе. В настоящее время, когда известны уже среднепа-
леолитические фаллические символы жизнедательности (Зальцо-
фен, Австрия) и во множестве верхнепалеолитические, эти домыс-
лы никем не воспринимаются всерьез. А коли так, то на чем осно-
ваны предположения, что Мать-Земля, в отличие от земной жен-
щины, должна была считаться не утробой, где «голое семя» пре-
вращается в новую жизнь, но «творительницей жизни»?
Вопрос этот имеет значение, далеко выходящее за границы мод-
ных феминистских увлечений. Дело в том, что дети обязательно
должны быть подобны своим родителям и их предкам. Человек не
может родить птицу, а птица произвести на свет майского жука. Если
земля способна рождать сама, получив только земное семя, подобно
тому как из зерна проращивает она колос пшеницы, то тогда поло-
женный в землю умерший может надеяться только на новое рождение
на этой же земле. Иной жизни, кроме земной, он не обретет, как не
обретает и зерно жизни вне круга сева, жатвы, молотьбы, хранения
в амбаре и нового сева. М. Гимбутас и высказывает такое убеждение,
когда пишет, что неолитические земледельцы не чаяли ничего иного
кроме нового рождения на этой же земле, под этим же небом, то есть
мечтали лишь о вечном круговороте природного земного бытия.
Но в таких воззрениях для религии не остается места. Ведь ре-
лигия — это связь. А с чем связан человек в вечном круговороте рож-
дений и смертей? «Земля собирает мертвых в свой загон. Царство
1 М. Gimbutas. The Earth Fertility Goddess... P. 11.
167
мертвых, как правило, располагается под землей. Судьба этих
мертвецов не завидна. Их единственная надежда в том, что они
родятся вновь из утробы Матери-Земли» — писал Мирча Элиаде,
реконструируя представления древнего человека о жребии умер-
ших1. Однако если за возрождением следует новая смерть и новое
«незавидное состояние», то все вообще бытие человека становится
тягостным кошмаром.
Впрочем, скорее всего древний человек мыслил себе возрожде-
ние в мир, неподобный земному и ощущал, что у него есть не
только Мать-Сыра-Земля, но и Небесный Отец, который примет
дочь или сына, после возрождения в свои обители. Мы уже рекон-
струировали эти представления по памятникам неолита Переднего
Востока, не менее убедительно обнаруживаются они и в мегалити-
ческой цивилизации Европы.
Мария Гимбутас обратила внимание, что курган, символичес-
кий образ беременного живота земли, часто имеет пуп на своей
вершине. Нередко встречаются и изображения, которые можно
идентифицировать как курган-живот с омфалом (пуп ΄µφαλόσ —
греч.). Но увлеченная идеей матери — самотворительницы, она не
придала значения очень простому и ясному образу — направлению
омфала. Пуповина, как известно, соединяет ребенка в чреве с те-
лом матери. Воспроизводя эту реалию, древние создатели гробниц
должны были как-то соединить погребальную камеру с толщей
земли. Но сделали они нечто противоположное. Омфал всегда на-
правлен вертикально вверх. Он высится над курганом, он устрем-
ляется к небу. И на изображениях мы видим такой же, вытянув-
шийся вверх омфал (залив Морбиан, Бретань) или даже курган с
омфалом, из которого вверх, в небо, расходятся волнистые линии
(Иль Лонг, Ле Мустуа и др.).
Пуповина всегда символизирует органическую я жизнедатель-
ную связь (без нее не смог бы жить ребенок во чреве). Поскольку
трудно представить, чтобы в человеческом сознании жила мысль
о том, что земля, полная мертвецов, питает небо, остается согла-
ситься на единственную иную возможность — Небо призвано было
питать землю и лежащих в ней.
В Европе холмы с камнями на вершинах оставались объектами
поклонения вплоть до XX столетия. Камни эти большей частью
естественного происхождения, но кое-где на холмах и курганах
специально устанавливались менгиры. С другой стороны, среди
балтов по сей день распространен обычай во время жатвы остав-
лять несжатыми колосья на вершине холма. Рожь, оставшуюся не
1 М. Eliade. Patterns in Comparative Religion. 1958. P. 250.
168
Пуповины — изображения
на памятниках мегалита
а) изображение на плитах гробницы
Гаврини. Морбиан, Бретань; б) изо-
бражение в гробнице Иль Лонг; в) ор-
намент бордюрного камня кургана
Ньюгрейндж. Мит. Ирландия
сжатой, крестьянин завязывал в узел1. Узел этот именуют «пупо-
вина холма». В литовских селах земледелец, сжавший рожь на вер-
шине, презрительно прозывается обрезывателем пуповины (то есть
он как бы лишает землю живительных соков Неба и убивает ее).
Напротив, завязывание колосьев-пуповины означает состоявшее-
ся рождение.
Простейший опыт земледельческой жизни говорил неолитичес-
кому человеку, что для прорастания семени потребна и земля и
солнце. Не будь несущих живительные тепло и свет солнечных лу-
чей, семя так бы и сгнило в земле. И если Мать-Земля хранила в
своем чреве усопших, то «прорасти» к новой жизни могли они не
иначе, как под воздействием живительной божественной силы,
приходящей свыше, которую древние так часто, и так удачно сим-
волизировали солнцем.
На замковом камне галерейкой гробницы Ла Табль де Маршанд
(Бретань) нас встречает совершенно египетский знак — круг с че-
1 L. Neuland. Jumis die Frachtbarkeits gottheit der alten Letten // Studies
in Comparative Religion. Stokholm: Almquist & Wiksell. 1977. P. 53.
169
Мраморные цилиндры из гробниц Морон де ла Фронтера (Испания)
с изображениями «совиноглазой богини». Начало III тыс. до Р.Х.
тырьмя орлиными крыльями. Глаза «совиноглазой богини» там,
где это позволяют художественные средства, изображаются в виде
колес с втулкой и спицами. Колеса — универсальный индоевро-
пейский символ солнца. Не являются ли эти «портреты» Олд Хэг
напоминанием ее неразрывной связи с небесным миром, когда
глаза земли устремлены к солнцу, отражающемуся в них? А боль-
шие крылатые хищники, которых приносили в жертву «совиногла-
зой» богине, может быть и они своим парением в небесной выси
напоминали человеку мегалита чаемую цель его загробных стран-
ствий?
На менгирах и дольменах часты изображения солнца. Напри-
мер, на дольмене Гранья де Тонинуело оно изображено пять раз.
В Бачьинето есть мегалитический рисунок человека с огромными,
поднятыми разлапистыми ладонями и с лучами вокруг головы. По-
добные рисунки, сделанные на тысячу лет позднее (в начале II ты-
сячелетия до Р.Х.) в Швеции однозначно изображают небесное
божество, руки которого, напоминающие солнца с расходящимися
лучами, свидетельствуют о создателе жизни, о Творце.
Особенно примечательно существо, начертанное на стене пе-
щеры Лос Летрерос (Алмерия, Испания) (см. рис. на с. 171). Чело-
веческая фигура с огромными изогнутыми рогами, с серпами в
обеих руках и с четко нарисованным фаллосом, чтобы не остава-
лось сомнений в его мужской природе. Рога заставляют вспомнить
иконографию небесного Бога-Творца в верхнем палеолите и пе-
реднеазиатском неолите. Он, Бог, дающий семя жизни, которое
принимает и до времени растит в своем лоне земля, но которое в
урочный час она родит Отцу. Серпы же и вовсе напоминают из-
вестный евангельский образ — «Царство Божие подобно тому, как
если человек бросит семя в землю... и земля сама собою производит
сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе; когда
же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала
жатва» [Мк. 4. 26-29].
170
а) божество с серпами. Пещера Лос Летрерос (Алмерия); б) «Солнечный человек»
из Бачьинето (Испания); в) ритуальные изображения человека или Бога с топором
(культура Алмерия, Испания)
Проясняет верхнепалеолитические образы Небесного Бога и
осколок медного блюда начала III тысячелетия до Р.Х. из Лас Каро-
линас (Испания). На блюде выгравированы пышнорогие олени о
шести ногах каждый, над которыми сияют солнца. Скорее всего,
это остаток предмета, использовавшегося в ритуале, видимо для
подношений жертв Небесному Богу. Олень и до сего дня у народов
Евразии считается животным солнца. У коренных жителей Сибири
особенно чтится белый олень, которого дважды в год приносят Богу-
Творцу Нуну. Шестиногие же олени и кони в современной шаман-
ской практике — особые духовные существа, переносящие колдуна
в небесный или подземный мир. Совсем не обязательно, что у ме-
галитических обитателей Испании шестиногое животное тоже бы-
ло связано с колдовством. Скорее, они были образом неотмирнос-
ти и стремительности божественных животных, и образ этот насле-
довал и переосмыслил шаманизм.
Но еще чаще, чем солнце, встречается в мегалитическом ритуа-
ле изображение или модель каменного боевого топора. В искусстве
испанской Алмерии муж с топором в правой руке — очень частое
явление. В Атлантической Европе, в Северной Германии, Сканди-
навии под основания святилищ, под жертвенники, менгиры зака-
пывались настоящие боевые каменные топоры или их миниатюр-
ные копии, но всегда в одном и том же положении — лезвием вверх,
к небу, к солнцу. «Символика топора, безусловно, по своей природе
171
религиозна, — указывает Дж. Марингер, — она часто появляется
на скальных рисунках и на стенах дольменов; еще чаще находки
миниатюрных каменных топоров, которые определенно являлись
амулетами или жертвенными дарами. В неолитической Западной
Европе топор был символом Неба, или, более точно, перунов,
бросаемых на землю Небесным Богом»1.
Перун, молния не были тогда только знаками божественного
гнева, хотя в боевом топоре видимо есть знак строгого божественного
суда и неодолимой силы. Молния зримо соединяла небо и землю.
Если огни жертвенных костров поднимались с земли к небу, то
жертва небесная в пламени и раскатах грома из мира небесного уст-
ремлялась к земле. В небесном огне жители мегалита может быть ви-
дели путь восхождения от земли на небо, открытый для тех, кто до-
статочно потрудился над своим спасением во время земной жизни.
В Кермарио (Kermario), близ Карнака (Бретань) на основании
огромного менгира выгравированы пять стоящих на хвостах змей.
Когда в 1922 г. под менгиром были проведены раскопки, то нашли
в земле пять же повернутых лезвиями к небу топоров. Все это явные
знаки того, что из земли, подобно ее обительницам змеям, люди ме-
галита мечтали подняться к небу по молнии божественного огня.
Кстати, до сих пор в Германии существует поверье, что для сберега-
ния дома от молнии в его основание хорошо заложить топор.
«Пять топоров из Кемарио, безусловно, являющихся жертвен-
ными дарами, — писал по поводу этой находки Дж. Марингер, —
свидетельствуют о поклонении Небесному Богу как подателю жиз-
ни, а также о том, что Его почитание проникло в заупокойный ри-
туал, имевший такое большое значение во времена мегалита».
Принимая во внимание верования и образы раннеписьменных
народов середины III тысячелетия, то есть очень близкие по вре-
мени строителям неолитических гробниц, нельзя не обратить вни-
мание на скальные рисунки из Пала Пинта де Карлао (Pala Pinta
do Carlao, Португалия), изображающие солнце, луну и звезды.
Красные скалы, на которых были выбиты эти рисунки, почти на-
верняка являлись «стенами» мегалитического святилища. Звезды
и в египетских «Текстах Пирамид», и в ведах — это пребывающие
на Небе, с Богом умершие праведники, представляющиеся с земли
«звездами негибнущими».
В рисунках из Пала Пинта мы видим победивших смерть, уже
родившихся из утробы земли умерших, пребывающих с Небесным
Богом жизнедателем в вечном мире нескончаемой жизни. Это —
1 J. Maringer. The Gods of Prehistoric Man... P. 170—171.
2J. Maringer. Ibid.
172
Изображения небесных
светил
(Пала Пиита де Кярлао)
цель и конечное упова-
ние мегалитического че-
ловека, ради чего и пред-
принимал он невероят-
ные труды по строитель-
ству колоссальных святи-
лищ и гробниц.
Ориентация гробничных входов также свидетельствует о твердой
надежде обитателей западноевропейских прибрежий на получение
наследства своего солнечного небесного Отца. Большинство галерей-
ных курганов, пирамидных и скальных гробниц ориентируются
выходом на две точки: место восхода солнца или луны в день зимнего
солнцеворота (21—22 декабря). Этот день, отпечатанный для христи-
ан в празднике Рождества Христова, издревле имел огромное значе-
ние в религиозной символике. После полугода умирания света и
усиления сил ночи и тьмы, после летнего плодоношения, осеннего
увядания и первых, особенно жестоких, холодов ранней зимы солнце
«поворачивает на лето». Пусть впереди еще два холодных зимних ме-
сяца, пусть ночь еще длиннее дня, но солнце с каждым разом под-
нимается все выше над горизонтом, все дольше, все теплее пригре-
вают его лучи. И вот — уже тает снег, набухают и лопаются почки,
распускаются примулы и подснежники. Жизнь победила смерть, свет
одержал верх над тьмой, пассивная стихия земли разбужена живи-
тельными лучами солнца. В этом естественном природном цикле, ра-
дующем и нас, большей частью городских жителей, земледелец
пятого тысячелетия до Р.Х. видел величайшее знамение того, что
смерть временна, как зимние холода и безжизненные, голые ветви,
что наступит светлый день победы, и умершие встанут из своих мо-
гил, выйдут из темной утробы Матери-Земли к свету вечного дня и
к нескончаемой жизни с Тем, Кто дал им семя божественной жизни.
Более редкая ориентация на восход луны в день зимнего солнце-
ворота связана, видимо, с представлениями о луне, как о «солнце
мертвых». Возможно, луна уже в то время начинает ассоциировать-
ся с землей, с Великой Матерью, поскольку она, луна — ночное
светило, ежедневно побеждаемое солнцем и еженощно замещаю-
щая его после вечернего заката. В раннеписьменных культурах
Месопотамии и Египта, Ханаана и, почти наверняка, минойского
Крита — луна — знак и символ Великой Богини, Исиды, Астарты,
173
Инаны, Семелы—Артемиды. Олд Хэг—«Белая Дама» также соеди-
няется с луной в эпосе кельтов. Восход луны в день поворота на
лето солнца — ясный образ брака Неба и Земли, который и
обеспечивает земнородным небесное семя, залог победы над смер-
тью, открывающее им горний путь в раскатах грома и блистаниях
небесного огня.
Кромлехи, кругом стоящие менгиры, — это, безусловно, символы
солнца, а, следовательно, и святилища Небесного Бога. Знаменитый
кромлех Стоунхенджа, достаточно хорошо сохранился, чтобы ясно
видеть его ориентацию на точку солнечного восхода в день зимнего
солнцеворота. Именно в этот день первый луч восходящего светила,
проходя между двумя рядами серо-голубых гранитных монолитов,
падал на камень главного жертвенника. Бесчисленные захоронения
вокруг Стоунхенджа и подобных ему кромлехов ясно показывают, на
что надеялись, чего искали безвестные их строители.
Наивные попытки современного сциентизма объяснить мега-
литические памятники астрономическими интересами их создате-
лей1, столь же неубедительны, как и отражающие ценности
господствующего ныне общества потребления интерпретации этих
циклопических сооружений, как магических средств повышения
плодородия. Столько сил, сколько тратили обитатели мегалитичес-
кой Европы на создание стоунхенджей, ныогрэнджей или бретон-
ских аллей менгиров, можно было тратить только на главнейшее
в жизни. И все, что мы знаем об этих наших давних предках, весьма
убедительно свидетельствует, что не голый научный интерес аст-
ронома, и не корысть земледельца, но жажда вечности и бессмер-
тия побуждали их возводить гробницы и храмы, по сей день пора-
жающие человека своей громадностью и «неотмирностью».
«Да, может быть мы всю жизнь живем, чтобы заполучить мо-
гилу. Но узнаём это только подходя к ней: раньше и на ум не при-
ходило» — писал в «Уединенном» В.В. Розанов. Шесть—семь тысяч
лет назад люди постоянно сознавали эту странную сегодня мысль
и не ленились жить в соответствии ей.
КОНЕЦ МЕГАЛИТИЧЕСКОЙ РЕЛИГИИ
Одним из удивительных знаков, появляющихся в эпоху мегали-
та, оказывается знак креста. Очень часто галерейные гробницы
делались из двух пересекающихся под прямым углом коридоров —
1 A Thom. Megalithic Remains in Britain and Britany. Oxford, 1979. Так
же: М. Brennan. The Stars and the Stones: Ancient Art and Astronomy in Ireland.
L, 1983.
174
Знак креста в мегалите:
а)
человеко-крест
(Алмерия);
б)
крест-идол
из Иберии (IV тысячелетие)
одного
длинного,
от-
крывающегося
входом,
и иного, маленького глу-
хого. Точка их пересече-
ния, находившаяся под
вершиной
насыпного
кургана делалась в фор-
ме залы под консоль-
ным сводом, а на вер-
шине кургана в этом ме-
сте стоял менгир или лежал камень. Знак креста встречается нам
и на рисунках Алмерии — это кресто-человек с топором. Может
быть, крест — это предельно схематизированная человеческая фи-
гура, а может быть знак соединения земли (горизонтальная линия)
и Неба (вертикаль)? Как бы то ни было, но в Египте начала III ты-
сячелетия до Р.Х. крест (анех) — знак вечной жизни, главный сим-
вол божественности. И у нас есть все основания предполагать, что
в гробницах мегалита крест появляется вполне целенаправленно,
как таинственный символ победы жизни над смертью.
Но судьба самой мегалитической цивилизации, как, впрочем, и
судьба всего человеческого, не была столь же триумфальной. Су-
ществовавшая в VI—III тысячелетиях до Р.Х., она полностью ис-
чезает во II тысячелетии, в эпоху металла. Когда Юлий Цезарь при-
шел в Галлию, он встречал только кровожадных друидов, не чурав-
шихся человеческих жертвоприношений, да странные предания о
древних великанах, возводивших грандиозные сооружения. Мега-
литическая религия уже умерла, хотя ее образы и символы в сказоч-
ной или колдовской одежде дожили до наших дней.
Но и в века своего расцвета мегалитическая культура отнюдь не
охватывала всю Европу. Рядом со строителями дольменов и кром-
лехов жили люди иного склада, вовсе не интересовавшиеся прило-
жением трудов к победе над смертью. Нельзя сказать, что их ма-
териальная культура была менее развита. Быт крестьян Централь-
ного Массива Франции, швейцарских Альп и Южной Германии
ничем принципиально не отличался от строя будничной жизни
неолитических земледельцев Бретани, Англии, Ирландии, Португалии,
Мальты.
Быт не отличался, а вот верования отличались существенно. Среди
жителей Центральной Франции и поселенцев на берегах альпийских
175
Женский гравированный череп
из Conflans-Sainte-Honorine
озер широко распространено было людо-
едство. Судя по тому, что человеческие ко-
сти потом превращались в амулеты, кан-
нибализм имел, видимо, ритуально-маги-
ческий характер. Коллективные захоро-
нения в Шамбланд (у Женевского озера)
и Бавендорф (Центральная Германия), говорят о том, что в этих местах
практиковались умерщвления жен и детей при похоронах главы рода.
В сердце континентальной Европы топор отнюдь не был только ре-
лигиозным символом Небесного Отца — жестокие раны от боевых то-
поров на скелетах мужчин указывают на иное его применение. Изредка
встречающиеся здесь маленькие дольменчики намекают на попытки
заимствовать элементы заупокойного ритуала у своих прибрежных с-
седей. Но делалось это от случая к случаю и без большого рвения, если
судить по размерам сооружений.
В Центральной Франции встречается и еще один знак, свидетель-
ствующий о религиозных связях атлантической Европы с внутрен-
ней. Здесь, в Конфлан сен-Оноран, обнаружены женские черепа, над
обладательницами которых при жизни осуществили очень болезнен-
ную операцию. На черепной крышке, то ли через кожу, то ли после
скальпирования, был выгравирован знак «совиноглазой богини».
Женщины жили после этой операции еще достаточно долго, чтобы
выемки черепной кости успели затянуться костной тканью. Принад-
лежат ли эти черепа жрицам богини, или женщинам, давшим обет
ради избавления от бесплодия, мы не ведаем. Но такие черепа встре-
чаются там, где не встречаются настоящие мегалиты, и где верования
прибрежных народов превращались в магические суеверия.
В районах классической мегалитической цивилизации мы не
находим ни следов каннибализма, ни признаков безусловных че-
ловеческих жертвоприношений. Только одно поздненеолитичес-
кое захоронение в Лос Мурсэлагос (Гранада) заставляет предпола-
гать насильственную, хотя скорее всего и добровольную смерть
двенадцати женщин вместе со своей увенчанной золотой диадемой
госпожой. Но главное, что отличает мегалитическую цивилизацию
от соседних, — это сами «большие камни». Именно они лучше
всего иного свидетельствуют нам о духовном порыве, о сосредото-
усилий их строителей, жаждавших победы над смертью.
Соединенный с магизмом, довольно элементарный погребальный
обряд внутренней Европы указывает, что для ее жителей потусто-
ронние ценности посмертного существования не имели сущест-
176
Мать и дитя.
Чуть ли не первое в мировой живописи изображение матери с мла-
денцем. Надгробный рисунок над кремированными останками моло-
дой женщины и ребенка. Дольмен Сото (Испания)
венной значимости. Ведь на что направлены основные
силы человека — в том и состоит цель его жизни.
Но почему же пресеклась эта цивилизация? Почему
перестали возводить кромлехи и дольмены? Куца исчез-
ло безусловное внимание к человеку, как к наследнику
вечности, замечаемое уже у неандертальца и вполне со-
храняющееся у строителей мегалитов, хоронивших ма-
леньких детей и женщин не менее заботливо, чем мужчин, и по-
даривших, кстати говоря, нам на одном из камней дольмена Сото
(Испания), прекрасное надгробное изображение матери с младен-
цем?
Можно предположить, что постоянное усилие к победе над смер-
тью, затрата огромных сил на возведение храмов и святилищ оказа-
лась невмоготу небольшим общинам атлантических прибрежий. Лю-
ди объединяли свои усилия добровольно, повинуясь зову веры. Но в
какой-то момент человеческое желание строить себе вечность стало
ослабевать... А, может быть, мегалитические строители стали все
яснее сознаватъ, что следует для победы над смертью умножить уси-
лия и возводить еще более грандиозные святилища, компенсируя
этим собственную, человеческую некачественность? Но на это их ма-
леньким вольным общинам просто недостало сил.
В средиземноморско-атлантическом мире Старого Света наступал
очередной великий духовный кризис. Строители мегалитов выйти из
него не сумели и, забыв о возвышенных целях отцов, растворились
среди жившего легкой магической жизнью населения внутренней Ев-
ропы. Но выход, как всегда, имелся. И на этот раз он был в соединении
сил многих общин в единый религиозно-политический организм и в
выделении из числа народа такого лица, на котором мог бы быть скон-
центрирован религиозный ритуал. Такая организация и четкая «фоку-
сировка» сил народа давала надежду на избавление от все более гнету-
щего человека бремени сознания неподобия себя своему Небесному
Отцу. Бремени, которое современные религии именуют «грехом», воз-
двигающим преграду на пути от земли в Небо.
Но в другом уголке Старого Света, на землях «Плодородного
Полумесяца» и в долине великого Нила этот ответ был найден.
Здесь на грани IV и III тысячелетий возникают государства, сведен-
ные воедино личностью царя. Факел веры не угас, но разгорелся еще
ярче, перейдя в новые руки.
12 - А. Зубов 177
Предок Рода. Статуя, дерево.
XX век. Новая Ирландия.
Часть 2
РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ
ВНЕИСТОРИЧЕСКОГО
ЧЕЛОВЕКА
12*