"РАННИЕ ДИАЛОГИ ПЛАТОНА И СОЧИНЕНИЯ ПЛАТОНОВСКОЙ ШКОЛЫ"
(изд."Мысль". Философское Наследие. Том 98.)                  

  ФЕАГ.
(Демодок, Сократ, Феаг)

Демодок.  Мне необходимо было бы поговоритьс тобой  наедине, мой Сократ, если у тебя есть время;и если ты не слишком занят, то ради меня удели время беседе.

Сократ.  Но я и так свободен, в особенности же если я тебе нужен. И если ты хочешь мне что-то сказать, ничто этому не препятствует.

Демодок.  Не желаешь ли пройти со мной отсюда в портик Зевса Освободителя? ²

Сократ.   Как тебе угодно.
     Демодок. Пойдем же. Послушай, Сократ, все рож-
денные существа созданы, по-видимому, на один лад —
и растения, поднимающиеся из земли, и животные, в том
числе человек ³. В отношении растений нам, землепашцам,
легче всего предусмотреть все, что необходимо для их
роста и для самой посадки: после того как посаженное
растение получает жизнь, начинается длительный,
трудный и тяжкий уход за ростком. Похоже, что нечто
подобное происходит и с человеком. Я наблюдаю это
на примере моих собственных дел и переношу сей при-
с мер на все остальное: ведь появление на свет этого вот
моего сына — назвать ли это порождением или созда-
нием — осуществилось весьма легко, воспитать же
его — трудное дело, ибо я нахожусь в постоянном за
него страхе. Можно было бы упомянуть еще о многом,
но и та страсть, коя сейчас им владеет, очень меня пу-
гает; страсть эту нельзя назвать низменной, однако
в ней таится великий риск: ведь он, мой Сократ, гово-
рит, что жаждет стать мудрым. Мне кажется, его сби-
d вают с толку некоторые его сверстники и земляки: посе-
тив столицу, они припоминают услышанные там речи,
а он им завидует и уже давно докучает мне, требуя, что бы

я подумал о нем и заплатил деньги кому-либо из
софистов, который сделал бы его мудрым ⁴. Меня же
меньше всего заботят деньги, но боюсь, что там, куда
ему не терпится отправиться, он подвергнет себя нема-
лой опасности. До сих пор я удерживал его увещани-
ями; но поскольку далее удержать его я не в силах,
полагаю, что лучше всего будет уступить ему, иначе,
общаясь с кем-то без моего ведома, он может погибнуть.
Вот почему я и явился сейчас сюда — чтобы отдать его
в обучение кому-либо из тех, кто пользуется славой
софистов. Ты же в добрый час нам попался навстречу,
ибо как раз с тобой мне весьма желательно посовето-
ваться о том, что я намерен предпринять. И если ты
способен извлечь совет из того, что сейчас от меня услы-
шал, ты можешь и должен мне его дать.

Сократ. Поистине, Демодок, говорят, что совет —
это святая вещь ⁵. И если он свят во всяком ином деле,
то уж тем более в том, о котором ты сейчас со мною
советуешься: ведь нет ничего более божественного в ре-
шениях людей, чем то, что касается воспитания — са-
мого ли человека или членов его семьи. Но сначала
нам надо с тобой договориться, как именно мы опреде-
лим, о чем мы советуемся, дабы не выходило, что я ра-
зумею одно, ты же — другое, и потом, зайдя чересчур
далеко в беседе, мы не показались бы сами себе смеш- е
ными — и я, дающий тебе советы, и ты, их выслуши-
вающий,— потому что ни по одному вопросу не придем
к согласию.

Демодок. Мне кажется, ты прав, Сократ, и посту-
пить надо именно так.

Сократ. Да, я прав, но не вполне: кое-что — совсем
немногое — я изменю. Мне представляется, что юноша
этот жаждет не того, что мы предполагаем, но совсем
другого, и тогда мы окажемся еще большими чудаками,
держа совет не о том. Поэтому, думается мне, самым
правильным будет начать с него самого, выспросив d
у него, чего же именно он желает.

Демодок. По-видимому, лучше всего сделать так,
как ты предлагаешь.

Сократ. Скажи же мне, как звучит прекрасное
имя юноши? Как мне к нему обращаться?

Демодок. Его имя Феаг, мой Сократ.

Сократ. Красивое имя дал ты, Демодок, сыну и
благочестивое ⁶. Скажи же нам, Феаг: ты утверждаешь,
что хочешь стать мудрым и доверяешь твоему отцу

 избрать человека, общение с которым сделало бы тебя
таким?

Φ е а г. Да.

Сократ. Называешь ли ты мудрыми людей, зна-
ющих свое дело или не знающих?

Φ е а г. Конечно, знающих.

Сократ. Что же, разве не обучил тебя отец тому,
чему обучаются здесь все остальные сыновья благород-
ных родителей,— грамоте, игре на кифаре, борьбе и
другим видам гимнастических состязаний? ⁷

Φ е а г. Обучил, конечно.

        Сократ. Значит, ты считаешь, что тебе недостает
какого-то знания, о котором твоему отцу подобало бы
для тебя позаботиться?

Φ ear. Да, я так считаю.

Сократ. Какое же это знание? Скажи и нам, чтобы
мы сумели тебе помочь.

Φ е а г. Отец мой это знает, Сократ, ибо я часто ему
о том говорил, но он умышленно уверяет тебя, будто
не знает, чего я хочу. Подобным же образом он и мне
препятствует, не желая отдать меня никому в обучение.

Сократ. Но ведь то, что ты раньше ему говорил,
было сказано словно бы без свидетелей; теперь же возь-
ми меня в свидетели и перед лицом этого свидетеля из-
ь ложи, что это за премудрость, к которой ты так стре-
мишься? Например, если бы ты стремился к той, что
позволяет людям стать кормчими на кораблях, и я задал
бы тебе вопрос: «Мой Феаг, в какой мудрости ты нуж-
даешься и из-за чего упрекаешь отца, будто он не желает
отдать тебя в обучение людям, от которых бы ты ее пе-
ренял?» — что бы ты мне на это ответил? Как бы ты эту
мудрость назвал? Не искусством ли кораблевождения?

Феаг. Да, так.

      Сократ. А если бы ты упрекал отца за нежелание
сделать тебя искусным в премудрости управления ко-
лесницами, а я бы спросил, что это за премудрость, коей
ты жаждешь, как бы ты мне ее назвал? Не искусством
ли управления лошадьми?

Феаг. Да.

Сократ. Ну а та мудрость, к которой ты ныне стре-
мишься, безымянна или же у нее есть какое-то имя? ⁸

Феаг. Думаю, что, конечно, есть.

С о к ρ а т. А тебе известна только она сама, без назва-
ния, или же и ее имя?

Феаг. Конечно же и ее имя.

Сократ. Что ж это за имя? Скажи.

Феаг. Но какое иное имя, Сократ, можно ей дать, d
кроме имени мудрости?

Сократ. Однако ведь и управление колесницами—-
это мудрость? Или тебе кажется, что это — невежество?

Феаг. Нет, мне так не кажется.

Сократ. Значит, это мудрость?

Феаг. Да.

Сократ.Ак чему мы ее применяем? Не к тому ли,
чтобы знать, как следует править упряжкой лошадей?

Феаг. Да, именно к этому.

Сократ. Значит, и искусство кораблевождения —
это мудрость?

Феаг. Мне кажется, да.

Сократ. Не та ли это мудрость, что помогает нам
водить корабли?

Феаг. Именно та.

Сократ. Ну а ты какой жаждешь мудрости? Чем
умеем мы с ее помощью управлять?

Феаг. Мне кажется, людьми.

Сократ. Больными людьми?                   

Феаг. Разумеется, нет.

Сократ. Ведь это было бы врачебным искусством,
не так ли?

Феаг. Да.

Сократ. Тогда эта твоя мудрость поможет нам
управлять хоровым пением?

Феаг. Нет.

Сократ. Она была бы в этом случае искусством
мусическим, да?

Феаг. Несомненно.

Сократ. Но, значит, мы с ее помощью сможем
управлять гимнастами?

Феаг. Нет.

Сократ. Это было бы ведь искусством гимнасти-
ки?

Феаг. Да.

Сократ. Какими, однако, людьми и чем занимаю-
щимися помогает она управлять? Попытайся объяснить
это так, как я тебе объяснял перед этим.

Феаг. Мне кажется, она помогает управлять граж- 124
данами.

Сократ. Но ведь среди граждан есть и больные?

Феаг. Да, но я не только их имею в виду, а и всех
остальных граждан.

 

Сократ. Кажется, я понимаю, о каком искусстве
ты говоришь. Полагаю, ты имеешь в виду не то, благо-
даря которому мы умеем управлять жнецами, сборщи-
ками плодов, огородниками, сеятелями и молотильщи-
ками: ведь всем этим мы управляем с помощью искус-
ства земледелия, не так ли?

Φ е а г. Да, так.

ь    Сократ. Это также и не то искусство, с помощью
которого мы умеем управлять всеми пильщиками, кре-
пильщиками, строгальщиками и резчиками: ибо это
было бы плотничье искусство, не так ли?

Φ е а г. Да.

Сократ. Но, быть может, ты говоришь о той мудро-
сти, что помогает управлять и всеми названными масте-
рами — земледельцами, плотниками, а также всеми
ремесленниками, вместе взятыми, и вдобавок еще част-
ными лицами — мужчинами и женщинами?

Φ е а г. Да, мой Сократ, именно об этой мудрости
я давно уже порываюсь сказать.

Сократ. А можешь ли ты мне ответить: Эгисф,
умертвивший Агамемнона в Аргосе ¹⁰, управлял теми
людьми, о ком ты говоришь,— всеми ремесленника-
с ми, а также частными лицами — мужчинами и
женщинами — или кем-то другим?

Φ е а г. Нет, именно этими лицами.

Сократ. Далее, Пелей, сын Эака, разве не такими
же людьми управлял во Фтии? ^п

Φ е а г. Такими.

Сократ. А о Периандре, сыне Кипсела, ставшем
правителем в Коринфе, ты слыхивал? ¹²

Φ е а г. Да, конечно.

Сократ. Разве он не подобными же людьми управ-
лял в своем городе?
d   Φ е а г. Да, подобными.

Сократ. Ну а Архелай, сын Пердикки, тот, что
недавно был правителем Македонии? ¹³ Разве ты не
считаешь, что и он управлял такими же лицами?

Φ е а г. Да, считаю.

Сократ. А Гиппий, сын Писистрата, правивший
в нашем городе ¹⁴, кем, полагаешь ты, управлял? Не
теми ли самыми?

Φ е а г. Конечно же теми.

Сократ. А не скажешь ли ты мне, какое прозвище
носят Бакид, а также Сибилла и наш соотечественник
Амфилит? ¹⁵

Φ е а г. Какое же иное, мой Сократ, как не прозвище
вещих?

Сократ. Ты верно сказал. Но попытайся мне также е
ответить, какое имя получили по свойству своей власти
Гиппий и Периандр?

Φ е а г. Мне кажется, имя тиранов ¹⁶. Иного и не
могло быть.

Сократ. Значит, всякий, кто стремится править
всеми людьми государства, стремится тем самым к по-
добной власти над ними — тиранической — и является
не кем иным, как тираном?

Φ е а г. Это очевидно.

Сократ. Ну а ты сам не стремишься ли к такой
власти?

Φ е а г. Из сказанного мною выходит, что да.

Сократ. Несчастный, значит, стремясь стать на-
шим тираном, ты давно уже попрекаешь своего отца
за то, что он не посылает тебя к какому-нибудь настав-
нику в тирании? А ты, Демодок, не стыдно ли тебе, давно 125
знающему, к чему он стремится, и имеющему возмож-
ность, послав его в обучение, сделать мастером той пре-
мудрости, которой он жаждет,— не стыдно ли тебе
отказывать ему в его просьбе? Но теперь, как видишь,
он в моем присутствии тебя обвинил; давай же посове-
туемся вместе — ты и я, к кому его надо отправить и
чья беседа поможет ему стать искусным тираном.

Демодок. Да, мой Сократ, клянусь Зевсом, давай ь
посоветуемся, ибо мне кажется, что дело это требует
серьезного обсуждения.

Сократ. Постой, добрейший мой! Порасспросим
прежде как следует его самого.

Демодок. Спрашивай же.

Сократ. Что, если мы обратимся к Еврипиду,
Феаг? Ведь Еврипид где-то говорит:

Мудры тираны от общенья с мудрыми ¹⁷.

Представь, кто-нибудь спросил бы Еврипида: «Скажи,
Еврипид, в общении с какими мудрецами становятся е
мудрыми тираны?» Ведь если бы он сказал, что

Мудры крестьяне от общенья с мудрыми,

и мы спросили бы его: «Мудрыми — в чем?» — как бы
он нам ответил? Не в чем ином,сказал бы он, как в зем-
леделии?

 

Φ ear. Да, не в чем ином, только в этом.
Сократ. Ну а если бы он сказал:

Ведь повара мудры в общеньи с мудрыми,

и мы спросили бы его: «Мудрыми — в чем?» — как отве-
тил бы он нам на это? «В поварском искусстве!» Не
так ли?
d    Φ е а г. Да.

Сократ. Ну а если бы он сказал:

Мудры гимнасты от общенья с мудрыми,

и мы спросили бы его: «Мудрыми — в чем?» — разве
не сказал бы он, что в гимнастике?

Φ е а г. Да.

Сократ. А коли он сказал, что

Мудры тираны от общенья с мудрыми,

и мы спрашиваем его: «О каких мудрецах ты говоришь,
Еврипид?» — что может он нам ответить? О чем здесь
идет речь?

Φ е а г. Но, клянусь Зевсом, я не знаю.

Сократ. Хочешь ли, я скажу тебе?

Φ е а г. Да, если тебе угодно.

Сократ. Это та мудрость, которая, как сказал Ана-
креонт, была ведома Калликрите ¹⁸. Разве ты не знаешь
эту песню?

Φ е а г. Конечно, знаю.

Сократ. Что же, ты жаждешь общения с таким
е мужем, который был бы сотоварищем по мудрости Кал-
ликрите, дочери Кианы, и «знал бы все, что связано
с тиранией», как говорит о ней поэт? Это ли тебе нужно,
чтобы стать тираном — нашим и города?

Φ е а г. Ты уже давно, Сократ, вышучиваешь меня
и насмехаешься.

Сократ. Как? Разве ты говоришь, что жаждешь
не той премудрости, с помощью которой мог бы управ-
лять всеми согражданами? А ведь, занимаясь этим, ты
был бы не кем иным, как тираном.

Φ е а г. Думаю, я мог бы пожелать стать тираном,
и лучше всего над всеми людьми, а если это невозможно,
126 то над их большинством. Да ведь, пожалуй, и ты, и все
остальные хотели бы этого, а еще более — стать бо-
гами... Но я сказал, что стремлюсь не к этому.

 

Сократ. Однако что же это такое, к чему ты стре-
мишься? Разве ты не говорил, что жаждешь управлять
своими согражданами?

Φ е а г. Но не силой, не так, как правят тираны, а с
добровольного согласия граждан, как поступали и дру-
гие славные мужи нашего города.

Сократ. Ты разумеешь, как Фемистокл, Перикл
или Кимон ¹⁹ либо другие мужи, искушенные в делах
государственного правления?

Φ е а г. Да, клянусь Зевсом, я говорю о них.

Сократ. Ну а если бы ты жаждал умудриться в вер-
ховой езде, то к кому, думаешь ты, надо было бы тебе ь
обратиться, чтобы стать искусным наездником? Разве
не к мастерам верховой езды?

Φ е а г. Да, к ним, клянусь Зевсом.

Сократ. Значит, ты обратишься к людям, сведу-
щим в верховой езде, имеющим лошадей и постоянно
пользующимся ими — и своими, и многими чужими?

Φ е а г. Ясно, что к ним.

Сократ. Ну а если бы ты пожелал стать умелым
в метанье копья? Как ты считаешь, разве не к копьеме-
тателям пошел бы ты, чтобы стать искусным в этом де-
ле,— к людям, владеющим копьями и постоянно поль-
зующимся ими — своими, а также и многими чужими? с

Φ е а г. Думаю, ты прав.

Сократ. Скажи же мне: если ты желаешь стать
искусным в деле государственного правления, разве, по
твоему разумению, тебе надо отправиться в поисках
этой мудрости к кому-то другому, а не к тем государ-
ственным мужам, что искушены в политике и привыкли
управлять и своим городом, и многими другими, имея
связи как с эллинскими, так и с варварскими государ-
ствами? ²⁰ Неужели ты думаешь, что станешь мудрым
в их искусстве, общаясь не с ними самими, а с какими-то
другими людьми?

Φ е а г. Но я слышал, Сократ, от людей, будто ты
говоришь в своих беседах, что сыновья этих государ-
ственных мужей ничуть не лучше, чем сыновья сапож- d
ников²¹. И мне кажется, ты здесь в высшей степени
прав, насколько я могу об этом судить. Значит, я был
бы весьма неразумен, если бы считал, что кто-то из них
может передать мне свою мудрость, коль скоро он ничем
не оказался полезен родному сыну,— если только во-
обще он мог в этом отношении быть полезным кому-либо
из людей.

 

С о к р а т. В таком случае, достойнейший мой, что бы
ты сделал сам, если бы перед тобой после рождения сына
встала эта задача? Если бы он говорил тебе, что жаждет
стать хорошим живописцем, и упрекал тебя, своего отца,
е в том, что ты не желаешь на это тратиться, а сам в то же
время ни в грош не ставил бы мастеров живописи и не
желал бы у них учиться? Или, стремясь стать флейти-
стом, презирал бы таких мастеров либо кифаристов,
коли хотел бы стать кифаристом? Знал бы ты, как ему
помочь и к кому его послать, если бы он не пожелал
у них обучаться?

Φ е а г. Клянусь Зевсом, нет.
127    С о к р а т. А теперь, поступая точно так же по отно-
шению к своему отцу, ты удивляешься и коришь его,
когда он не знает, что с тобой делать и к кому тебя посы-
лать? Что, если мы определим тебя к кому-либо из до-
стойных афинян, сведущих в делах государства, кото-
рый занимался бы с тобою даром? Тогда ты и денег бы
не потратил и обрел гораздо большую славу в глазах
большинства людей, чем если бы общался с кем-то дру-
гим.

Φ е а г. За чем же дело стало, Сократ? Разве ты не
принадлежишь к достойнейшим людям? Если ты поже-
лаешь со мной заниматься, я буду доволен и не стану
искать никого другого.
ь   Сократ. Что это ты говоришь, Феаг?

Д е м о д о к. Он говорит совсем неплохо, Сократ, и
мне его слова по душе. Я не представляю себе большей
удачи, чем если бы он удовольствовался твоим обще-
ством и ты сам пожелал бы с ним общаться. Я даже
стесняюсь сказать, насколько мне это желанно. Но про-
шу вас обоих — тебя, чтобы ты согласился на это обще-
ние, и тебя, мой сын, чтобы ты не искал никакого иного
общества, кроме Сократова. Этим вы избавите меня от
с многих ужасных забот. Я ведь очень боюсь, как бы он не
связался с кем-то другим, кто мог бы его развратить.

Феаг. Так не бойся же за меня теперь, отец, если
только ты в состоянии убедить Сократа, чтобы он принял
меня в обучение.

Д е м о д о к. Ты говоришь прекрасно. Сократ, теперь
моя речь к тебе: я готов, говоря кратко, предоставить
тебе и себя, и все мне самое близкое — одним словом,
d все, в чем ты нуждаешься, если ты будешь мил с Феагом
и облагодетельствуешь его насколько сможешь.

С о к р а т. Я не удивляюсь твоему стремлению, Демо-
док, коль скоро ты считаешь, что он извлечет благодаря
мне большую пользу; ведь я не знаю, к чему бы здраво-
мыслящий человек мог приложить большее усердие,
чем к тому, чтобы сделать своего сына сколь возможно
лучшим. Однако я весьма дивлюсь, с чего ты вздумал,
будто я более тебя способен помочь твоему сыну стать
достойным гражданином, а также почему он сам считает
меня более способным помочь ему, чем тебя. Ведь ты, е
прежде всего, старше меня; затем, ты уже отправлял
множество самых высоких государственных должностей
среди афинян и пользуешься высоким почетом как среди
своих земляков-анагирассцев ²², так и—не меньшим —
среди прочих афинских граждан. Во мне же никто из
вас не мог бы усмотреть ничего подобного. Поэтому если
наш Феаг пренебрегает общением с государственными
мужами и ищет других людей, объявляющих, что они
могут обучать юношей, то есть ведь и Продик Кеосский,
и Горгий из Леонтин, и Пол-акрагантец ²³, да и многие 128
другие, настолько мудрые, что они, приходя в города,
убеждают благороднейших среди юношей, да и самых
богатых (несмотря на то, что у тех есть полная возмож-
ность даром общаться с кем угодно из их сограждан) ,—
убеждают их, оставив прежние знакомства, беседовать
с ними и вдобавок доложить к этому весьма немалые
деньги да еще и свою благодарность. Было бы естест-
венно, если бы ты и твой сын избрали кого-нибудь из
них; ко мне же обращаться с такой просьбой не подо-
бает: я ведь не знаю ни одной из этих счастливых и пре-
красных наук — хоть и желал бы. И я всегда утверждаю, ь
что, как говорится, я полный неуч во всем, кроме разве
одной совсем небольшой науки — науки любви. В этой
же науке я заявляю себя более искусным, чем кто бы
то ни было из людей — как прошлых времен, так и ны -
нешних.

Феаг. Ты видишь, отец? Мне кажется, Сократ не
очень-то готов пока со мной заниматься, хотя я с моей
стороны готов, лишь бы он пожелал. Но он говорит нам с
это шутя. Я ведь знаю своих сверстников и людей не-
сколько старшего возраста, которые до общения с ним
ничего собой не представляли, а после того, как у него
поучились, за весьма малый срок показали себя луч-
шими людьми, чем те, в сравнении с кем они ранее были
хуже.

С о к р а т. А знаешь ли ты, в чем тут дело, сын Демо-
дока?

Φ е а г. Да, клянусь Зевсом, ибо, если ты пожелаешь,
и я смогу стать таким, как они.

d    Сократ. Нет, мой милый, ты не знаешь, как это
бывает на деле; но я расскажу тебе. Благодаря божест-
венной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий
гений — это голос, который, когда он мне слышится,
всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне
отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает ²⁴.
И если, когда кто-нибудь из моих друзей советуется
со мной, мне слышится этот голос, он точно таким же
образом предупреждает меня и не разрешает действо-
вать. Я могу вам представить тому свидетелей. Вы зна-
ете ведь того красавца Хармида, сына Главкона; од-
нажды он советовался со мной, стоит ли ему пробежать
ристалище в Немее ²⁵. И не успел он начать говорить
о своем желании состязаться, как я услышал голос и
стал удерживать его от этого намерения такими сло-

е вами: «Когда ты говорил,— сказал я,— мне послышался
голос моего гения: тебе не следует состязаться». «Быть
может,— отвечал он,— голос указывает тебе, что я не
одержу победу? Но даже если я не стану победителем,
я использую время для упражнения». Как он сказал,
так и сделал. Стоит послушать его рассказ о том, чем
129 для него эти упражнения кончились. А если желаете,
спросите Клитомаха, брата Тимарха, что сказал ему
Тимарх, когда вопреки вещему голосу пошел на смерть
он и бегун Еватл , принявший его — беглеца. Скажет
вам Клитомах, что тот ему говорил...
Φ е а г. Что?

Сократ. «Мой Клитомах, мне предстоит вот сейчас
умереть, потому что я не захотел послушать Сократа».

А почему так сказал Тимарх? Я объясню. Однажды во
время пира поднялись со своего места Тимарх и Филе-
мон, сын Филемонида, с намерением убить Никия, сына
Героскамандра ²⁷. Об этом замысле было ведомо лишь
им двоим, но Тимарх, вставая, мне молвил: «Ну как,
Сократ? Вы продолжайте пить, мне же нужно идти.
Я приду попозже, если встречу удачу». А мне в это
время был голос, и я ему отвечал: «Ни в коем случае
не вставай! Мой гений подает мне обычный знак». И он
остался. Но по прошествии некоторого времени он снова

И снова мне послышался голос, и я опять заставил его
остаться. В третий раз, желая скрыть это от меня, он
встал, не говоря мне ни слова, тайком, выждав, когда

я был занят другими мыслями. И так он удалился и вы-
полнил то, из-за чего должен был потом умереть. По-
тому-то он и сказал своему брату то, что я передал вам
сейчас — мол, он умрет оттого, что мне не поверил.
А еще вы можете услышать от многих участников сици    
лииского дела, что я сказал по поводу гибели войска .
Но дела, случившиеся когда-то, можно узнать от свиде-
телей; вы же имеете возможность испытать мое знаме-
ние в настоящем — значит ли оно что-то в действитель-
ности. Ведь оно явилось мне при выступлении в поход
красавца Санниона, а воюет он теперь вместе с Фрасил-
лом ²⁹ против Ионии и Эфеса. И я думаю, что он либо
умрет, либо испытает другую смертную муку, да и за
все остальное войско я опасаюсь.

Все это я сказал тебе к тому, что великая сила этого е
божественного знамения распространяется и на тех
людей, что постоянно со мною общаются. Ведь многим
эта сила противится, и для таких от бесед со мной нет
никакой пользы, ибо и я не в силах с ними общаться.
Многим же она не препятствует проводить со мной
время, но они из этого не извлекают никакой пользы.
А те, кому сила моего гения помогает со мною об-
щаться,— их и ты знаешь — делают очень быстро ус-
пехи. И опять-таки из этих занимающихся с успехом la
одни получают прочную и постоянную пользу, а многие
другие, пока они со мной, удивительно преуспевают,
когда же отходят от меня, снова становятся похожими
на всех прочих. Так случилось, например, с Аристидом,
сыном Лисимаха, Аристидова сына: общаясь со мной,
он сделал за короткое время весьма большие успехи; но
потом он отправился в какой-то поход и вышел на судах
в море; когда же он возвратился, то застал в беседе со
мной Фукидида, сына Мелесия, Фукидидова сына ³⁰,—
а Фукидид этот накануне был раздражен против меня
из-за какого-то разговора. Аристид, увидев меня, поздо- ь
ровался и, побеседовав со мною о том о сем, говорит:

«А ведь я слышал, Сократ, что Фукидид заносится перед
тобою и бранит тебя, словно он что-то собой представ-
ляет». «Но так оно и есть»,— говорю я. «Как,— отве-
чает,— невдомек ему разве, что он был за жалкая ду-
шонка раньше, чем стал близок с тобой?» «Видимо,
нет,— говорю я,— клянусь богами!» «Но и сам-то я,—
говорит он,— оказался смешон, Сократ!» «Почему же
так?» — спрашиваю. «Да потому, что до моего отплытия с
я был способен разговаривать с любым человеком и
 показывал себя не худшим собеседником, чем кто бы то ни
было другой, а потому и гнался за обществом самых тон-
ких людей; теперь же я, напротив, избегаю образован-
ных людей, лишь только учую, что они таковы: на-
столько совещусь я собственной никчемности». «А сразу
ли,— спрашиваю я,— покинула тебя эта способность
или постепенно?» «Постепенно»,— отвечает он. «Ну
а когда она была при тебе,— спросил я,— ты имел ее
d благодаря занятиям со мной или по какой-то другой
причине?» «Скажу тебе, мой Сократ,— отвечал он,—
невероятную вещь, однако истинную, клянусь богами!
Ведь, как ты знаешь сам, я от тебя совсем ничему не
научился; но я делал успехи, когда находился вместе
с тобой и даже если был с тобой не в одном и том же
помещении, а всего лишь в одном с тобой доме; а еще
более преуспевал я, когда находился с тобой в одном
помещении, и уже гораздо больше, казалось мне, когда,
находясь с тобой в одной комнате, я смотрел на тебя,
е говорящего, а не глядел в это время в сторону; самые
же великие и многочисленные успехи сопутствовали
мне, когда, сидя рядом с тобою, я тесно к тебе прика-
сался. Теперь же,— заключил он,— вся эта способность
излилась из меня прочь».

Вот, мой Феаг, с чем сопряжено общение со мной.
Если божеству будет угодно, ты добьешься весьма боль-
ших успехов, и быстро, если же нет, то — нет. Так что
смотри, не безопаснее ли тебе учиться у кого-либо из
тех, кто сами владеют пользой, приносимой им людям,
чем у меня, где все это подвержено случаю.
[31   Φ е а г. А по-моему, Сократ, нам надо поступить та-
ким образом: давай испытаем твоего гения, общаясь
друг с другом; и если он будет к нам благосклонен, тем
лучше. Если же нет, мы тотчас же тогда посоветуемся,
что нам делать: обратиться ли к другому человеку или
же попытаться умилостивить являющееся тебе божество
мольбами, жертвоприношениями и всеми средствами,
указанными прорицателями.

Д е м о д о к. Больше не возражай, мой Сократ, на
слова мальчика: хорошо ведь сказал Феаг.

Сократ. Что ж, если вам представляется это вер-
ным, так и поступим.