Предисловие
	Глава I
	Глава II
	Глава III

ПРЕДИСЛОВИЕ

Работа, которая представлена здесь читателям, — это, собственно, лишь первая часть монографии по азиатской алхимии. В силу обстоятельств, от авторской воли не зависящих, мне придется печатать эту монографию, как и последующие (по естественнонаучным и физическим представлениям Востока) отдельными выпусками. Я намеревался собрать весь массив текстов в одной книге, так явственнее была бы видна принципиальная особость того, что называют "восточной наукой". И если замысел не осуществился — то не по вине автора.

За данным выпуском — хочется надеяться, в скором времени — последует работа, посвященная целиком вавилонской алхимии^1*, которая, будучи с 1925 г. перманентным предметом споров, ставит столько проблем, что их рассмотрение не уместилось бы в одной главе. По всей вероятности, именно с проникновения вавилонской алхимии в Египет начинается история европейской алхимии (александрийской, иранской, арабской, средневековой), все отчетливее проступают структурные отличия донаучной химии от алхимии. Проследить ход скрытого конфликта между "мистическим" экспериментом и экспериментом "научным" означало бы постичь весь ход трансформаций, приведших к рождению современного мира: захватывающая и чреватая подводными рифами задача, для подступа к которой нужен, помимо серьезного критического духа, солидный арсенал фактов и документов.

За предоставление мне этих фактов и документов считаю своим Долгом принести благодарность профессорам Дж. Сартону (Гарвардский университет), Альдо Мьели (Международный комитет по истории наук), Эдмунду фон Липпманну (Халле), Шри Прапхулле Чандре Раю (Калькуттский университет), которые на протяжении десяти лет постоянно снабжали меня книгами, журналами и информацией. Исследование такого рода невозможно довести до конца вне стен специальной библиотеки. Посему благодарю г-на Йогана Ванмайена, секретаря Азиатского общества Бенгалии, который предоставил в мое распоряжение богатые коллекции Калькуттской библиотеки и оказывал мне всяческое содействие.

Мирча Элиаде Апрель 1935

^ ^ ^

Глава I

Интерес к алхимии ученых и интеллектуалов вообще возбуждали в первую очередь "научные" фрагменты алхимической литературы. Алхимию изучали исключительно в качестве провозвестницы химии, прислушиваясь лишь к тем исследователям, которые демонстрировали в своих трудах набор добродетелей современного ученого: наблюдательность, скептицизм по отношению к легендам и мифам, некоторую способность к индукции и крайнюю степень благоразумия.

Я неоднократно пытался доказать, что такой подход к алхимии не всегда оправдан; что отнюдь не всегда и не везде она была прологом к химии; что если от алхимических техник в какой-то момент отделилась новая научная техника, давшая начало современной химии, это не означает, что все алхимические техники были прагматическими.

Настоящая работа ограничена областью собственно азиатской алхимии, т. е. не затрагивает алхимию арабскую, которая, по сути, является преемницей александрийской^2*. Вряд ли стоит добавлять, что в мои намерения и не входило исчерпать на этих страницах весь документальный материал, которым мы располагаем к настоящему времени. Я довольствовался тем, что начертил несколько ориентиров. В обоснование их, надеюсь, я не пропустил ни одного важного I текста и не пренебрег ни одной критической работой.

Первый собственно алхимический китайский текст встречается в "Ханьшу"^3*, XXV, 12 recto, строка 8. Уэйли датирует его I веком¹, но текст этот древнее, поскольку его приводит знаменитый китайский историк Сыма Цянь (ок. 163 — 85 до н. э.)^4* в своем труде "Шицзи"². Его перевод, который я даю по Шаванну и Уэйли, как нельзя более точно выражает "сакральный" и ритуальный характер китайской алхимии.

Маг Ли Чжао-цзюнь говорит императору Уди^5* (династия Хань): "Принеси жертвы котлу (цзао) — и сможешь заклясть (сверхъестественные) существа. Закляни (сверхъестественные) существа — и сумеешь превратить порошок киновари в желтое золото. Из этого желтого золота сможешь сделать сосуды для еды и питья. И тем продлишь свою жизнь. Продлив же свою жизнь, сподобишься увидеть "блаженных" (сянь) с острова Пэнлай, который находится посреди моря. Тогда сможешь совершить жертвоприношения фэн и шень и никогда не умрешь".

В приведенном тексте выделим три момента. Первое. Алхимическая операция (превращение киновари в золото) предполагает определенные религиозные действия (жертвоприношения и т. п.). Второе. Полученное золото усваивается с пищей и продлевает жизнь (мотив "эликсира жизни"). Третье. Живя этой новой, освященной жизнью, можно войти в непосредственную связь с "блаженными". Мы еще вернемся к этим "блаженным" с острова Пэнлай^6*, фигурирующего в многочисленных алхимических и религиозных легендах. А пока заметим, что алхимическое золото чрезвычайно почитается во всей китайской литературе. "Если из этого алхимического золота отлить тарелки и сосуды и если пить и есть из них, будешь жить долго", — говорит самый известный китайский алхимик Баопу-цзы (псевдоним Гэ Хуна³)^7*. И уточняет магическую принадлежность алхимического золота: "Истинный человек делает золото, дабы, принимая его как снадобье (т. е. употребляя в пищу), стать бессмертным"⁴. Золото, полученное алхимическим способом, "рукотворное" золото, ценилось выше золота натурального, которое, правда, как мы увидим ниже, тоже имело магические свойства. Китайцы считали, что вещества, если они найдены в земле, нечисты и их надо "приготовить", как снедь, чтобы человеческий организм мог их усвоить⁵.

Вот еще один текст об алхимическом золоте, в котором расписывается его чудотворное действие как "эликсира". Текст приведен в известном алхимическом сочинении Вэй Бояна (120-50 гг. до н. э.) "Цзян Тун Чжи"⁶, что в переводе означает приблизительно "Единение сравнимых соответствий"^8*.

Итак, цель китайского алхимика ясна. Золото нужно ему не для обогащения. Не нужно ему и большого количества золота. Он довольствуется несколькими крупицами — для приготовления "эликсира", т. е. питья, дарующего бессмертие. Как пишет самый сведущий и самый дельный синолог Бертольд Лауфер, "китайцы верили, что золото, полученное в процессе алхимической сублимации и трансмутации^9*, наделено витальностью и наивысшей действенностью на пути к спасению и бессмертию; они алкали золота не как металла, но золота с трансцендентными свойствами, которое бы доставило духовность телу"⁷.

Алхимия была лишь одной из многочисленных техник, посредством которых китайцы — и прежде всего даосы — искали бессмертия. Нет никакой надежды понять что-либо из китайской алхимии в отрыве от фундаментальных концепций китайцев о мире и душе. По их представлениям, все субстанции на земле и в космосе насыщены одним из двух основополагающих "элементов": инъ (женским) и ян (мужским)^10*. Все сущее в той или иной мере причастно к этим базовым элементам⁸. В некоторых физических телах доминирует мужской элемент (ян), в некоторых женский (инь). Со временем — и именно в кругах даосов⁹ — элемент ян был отождествлен с дао. Этот термин непереводим, он охватывает слишком много понятий ("путь", "универсальный принцип", "норма", "истина" и т. д.). Чем больше количество ян (т. е. дао) содержит субстанция, тем больше в ней благородства, чистоты, "абсолюта". Трансмутация металлов из низших и темных — в золото, благородное и сверкающее, — происходит через устранение доли инъ и приращение доли ян¹⁰. Синтезированное, алхимическое золото выше самородного именно потому, что алхимические операции очистили его от всякого следа инь.

Все субстанции, которые содержат элемент ян, в той или иной степени обладают свойствами этого Космического Принципа. Кто причастен к ян — т. е. в биологическом плане усваивает вещества, богатые ян, — тот сопричастен всем благодатным свойствам Принципа, а это: чистота, здоровье, сила, долгожительство, бессмертие и т. д. — свойства, как мы видим, разного порядка: биологического, социального, духовного.

Итак, с древних времен китайцы окружали себя веществами, насыщенными ян. Носимые на теле, они служили порукой силы, здоровья, долгой жизни. Их присутствием человек причащался к небесной иерархии, которую они представляли, будучи символами Небесного и Солярного Принципа; вещества же, насыщенные инь, были символами Принципа Теллурического, плодоносной Земли, утробы, родящей металлы и растения. Золото, нефрит и другие вещества, богатые ян, не только даровали человеку, который их носил (или усваивал с пищей), долгожительство и отменное здоровье, но и помогали войти в гармонию с самим Принципом, чьим символом являлись, "поладить" с Космосом, стать органичным и, напрямую сообщаясь с нормами, ввести течение жизни в совершенное русло. Вот почему усвоение веществ, содержащих дао (т. е. ян), играло важную роль в жизни китайцев; это был вопрос не одной только гигиены, медицины или алхимии, но и добродетели — общественной, семейной, религиозной. Порядок усвоения этих веществ — через их эмблемы, через пищу, через ритуалы — был весьма сложным. Алхимию невозможно понять, не приняв во внимание этот столь характерный для китайской ментальности порядок, который предписывает неустанный труд ради вступления в тесную связь с Принципами, в гармонию с нормами, приданными жизни, дабы ей течь сквозь человека без препятствий.

Перечень веществ, насыщенных ян, довольно длинен. Вещества эти собираются из всех царств природы. Свойства "эликсира" заложены в некоторых животных, среди них славятся черепаха¹¹, петух и журавль¹². Черепаха и журавль — излюбленные эмблемы бессмертия. Из черепашьего панциря и из журавлиных яиц приготовляют настои, которые благоприятствуют наращиванию жизненной силы¹³. Среди растений, в изобилии содержащих ян и служащих для продления жизни, следует упомянуть цзи ("траву счастья", или "траву бессмертия", известную по китайской литературе)¹⁴, сосну¹⁵ и персик¹⁶, Баопу-цзы говорит: "Лучшее снадобье бессмертных есть киноварь, за ней следует золото, после него — серебро, затем разные виды растения цзи и напоследок пять видов нефрита"¹⁷. Все эти вещества либо принимали внутрь в виде самых разнообразных отваров, либо носили на теле.

Благотворная магия золота и нефрита применяется и вне биологической жизни. Золото, не подверженный порче, совершенный металл, и нефрит, "пища духов", употребляются для консервации трупов, передавая им свою эмблематическую силу, сохраняя нетронутыми, неизменными — подобно Принципу, который они представляют. "Если вложить золото и нефрит в девять отверстий на трупе, он избежит тлена", — говорит Баопу-цзы¹⁸. А в трактате "Тао Хун-цзин"^16* (V в.) имеется следующее уточнение: "Когда при вскрытии древней могилы увидите, что труп лежит как живой, знайте, что внутри его и снаружи находится изрядное количество золота и нефрита. По обычаям эпохи династии Хань, сановников и наследных принцев хоронили в одеждах, украшенных жемчугами, и при них клали нефритовые ларцы, дабы уберечь тело от разложения"¹⁹.

Нефрит являет собой средоточие элемента ян и борьбы с распадом (с функцией элемента инь, чья динамика требует вечного превращения, вечного перегорания, норовя свести все в прах, подчинить Земле). Элемент инь — женский элемент — в миг смерти стремится всколыхнуть все, что есть жидкого в человеческом теле, все, что может служить орудием разложения. Этому разлагающему действию нефрит противопоставляет всю благодатную мощь ян. Нефрит принимали внутрь еще во времена династии Чжоу^17*. А в позднем даосизме проводится мысль, что нефрит — пища духов и что он обеспечивает бессмертие²⁰.

Все эти символы и эмблемы не стоят особняком в социальной и духовной жизни Китая, но переплетены с ней. Нефрит играет существенную роль в древнекитайском обществе, формулирует его символику, питает его психологию. Не одной лишь причастностью к элементу ян и к достижению "бессмертия" исчерпывается применение нефрита. Нефритовые запястья и другие украшения, носимые или надеваемые в определенных обстоятельствах, сами по себе — своим цветом, формой, звуком, который они издают при ударе друг о друга, — выражают социальное положение тех, на ком надеты²¹. Одновременно нефритовое украшение было и эмблемой духовного пути человека — не только ярлыком социального класса, официальной роли, которую он исполнял. Бань Гу пишет в книге "Бай ху тун"^18*: "Предметы, которые носят на поясе, указывают на помыслы человека и подтверждают его умения. Посему тот, кто культивирует нравственное поведение (дао, "путь" в понимании конфуцианства^19*), носит кольцо. Тот, кто закладывает в основу своего поведения разум и добродетель (дао дэ в понимании Лао-цзы), носит украшения кун.

Тот, кто мастер решать (цзюэ) неприятные или спорные вопросы... носит половину кольца (цзюэ другим иероглифом). Так что по роду украшений, которые человек навешивает на свой пояс, можно заключить, в чем он искусен"²². Обо всех героях и императорах Древнего Китая есть легенды, где фигурирует нефрит²³. О великом Хуан-ди^20*, первом императоре, говорится, что он принимал жидкий нефрит²⁴. Я так подробно останавливаюсь на универсальном применении нефрита в коллективной и духовной (индивидуальное "бессмертие") жизни Китая, с тем чтобы как можно точнее обозначить роль нефрита в алхимии и органичную связь последней со всей китайской традицией; доказать, что алхимия отнюдь не просто наука (по крайней мере, в данной ее форме), а главное, что о ней следует судить по документам именно такого рода, а не по документам с признаками наукообразия.

При всем том в тексте "Тао Хунцзин" жемчуг тоже упоминается как элемент, который "защищает тело от разложения"²⁵. В мифической истории Китая правители и герои часто являются, "убранные нефритами и жемчугами"²⁶. Явственна связь жемчуга, этого драгоценного вещества, с драконом — фантастическим животным, спецификой Китая. Весь символизм жемчуга — женский — и выдает морскую традицию, противоположную материковой традиции нефрита. Жемчужина, воплощение женского принципа, символизирует жизнь и плодородие, будучи породнена с раковиной (вульва — раковина — жемчужина — второе рождение — бессмертие)²⁷. Жемчужина и черепаха, по верованиям древних китайцев, растут и идут на убыль вслед за луной²⁸. Вполне вероятно, что символизм жемчужины в самом деле принадлежит морской традиции, разделяемой, впрочем, самыми разнообразными этническими группами, южноазиатскими и микронезийскими, с видимыми отзвуками в Индии, — и что этот символизм долгое время шел параллельно символизму нефрита. Так или иначе, в текстах, которыми мы располагаем, жемчужина, хотя и воплощает в себе женское начало, наделена теми же счастливыми магическими свойствами, что и нефрит. (Может быть, это мощный отзвук эпохи матриархата и единоутробного родства?)^21* Алхимики реже употребляют жемчуг, чем золото и нефрит, но и жемчуг впи-сываегся в пространный реестр их "рецептов бессмертия".

Китайцы, с их пристрастием устанавливать связи между всем и вся, открыли родство органов человеческого тела с теми или иными минералами^22*. "Огонь в сердце красен, как киноварь, а вода в почках черна, как свинец", — говорит один из биографов знаменитого алхимика Люй Дэ^23* (VIII в.)²⁹. Всеобъемлющая пятерка у-син (вода, огонь, дерево, золото и земля)^24* с течением времени нашла применение во всех сферах бытия. Говорится о пяти видах отношений, о пяти добродетелях, пяти вкусах, пяти цветах, пяти тонах и т. д.³⁰. Органы человеческого тела тоже соотносятся с пятеркой у-син: сердце имеет природу огня, печень — природу дерева, легкие — металла, почки — природу воды и желудок — земли³¹.

При совершенном функционировании этих органов — всего лишь — человек пребывает в согласии с Космосом. Человеческое тело заключает в себе всю Вселенную, его питают те же силы, что одухотворяют Вселенную, оно переживает ту же внутреннюю борьбу (между ян и инь, например), что сотрясает Вселенную. Китайская медицина — как и алхимия, как и другие техники достижения "бессмертия", — зиждется на подобных "соответствиях". Невозможно разобраться в китайской алхимии, если не принимать во внимание всю систему мышления китайцев, которая остается в координатах Космоса и эмблематичносги даже применительно к реалиям осязаемого мира.

^ ^ ^

Глава II

Из приведенных выше текстов можно заключить, что китайская алхимия относится к духовным, а не к научным техникам. Точные наблюдения и научные умозаключения, порой мелькающие в трудах алхимиков, слишком редки и случайны для того, чтобы сформироваться в начатки химии. Китайцы — народ крайне здравомыслящий, крайне прилежный. Не счесть сделанных ими открытий по всем физическим и биологическим феноменам — но алхимия не входит в число наук, образовавшихся на основе этих открытий. Алхимия была и осталась духовной техникой, посредством которой человек усваивал нормативные добродетели жизни и искал бессмертия. Что, как не само Бессмертие, есть "эликсир жизни", цель всех мистических техник всех времен и народов? Поиски "эликсира" сближали алхимика с мистиком, ищущим путь к бессмертию, скорее, чем с ученым. А золото, "философский камень"^27*, имело, как мы убедились, функцию чисто духовную (концентрировать в человеке нетленный элемент ян). Иногда "эликсир жизни" и алхимическое золото изготовляли по одной и той же формуле³² — лишнее доказательство того, что золото, о котором идет речь в наших текстах, имело "мистическую" ценность: т. е. его усвоение даровало бессмертие. Ища философский камень, китайские алхимики думали, как стяжать бессмертие, а не богатство — золота в Китае было в изобилии³³. Впрочем, его не всегда считали драгоценным и обладающим свойствами талисмана³⁴, в отличие от киновари, которую в Китае ценили в таком качестве еще с доисторических времен.

Исторические начала китайской алхимии предположительно связаны с искусственной добычей киновари³⁵ ("органические" начала мы уже проследили: поиск бессмертия). Киновари в Китае всегда придавали свойства талисмана и высоко ценили ее как воплощение "бьющей через край" жизни. Красный цвет — эмблема крови, основы жизни — свидетельствовал о витальных свойствах этого вещества и, следовательно, играл решающую роль в обеспечении "бессмертия". В Китае еще с доисторических времен киноварь клали в могилы богатой знати, чтобы перевести умерших в вечность³⁶. Не только красный цвет киновари делал ее проводником в бессмертие, но и тот факт, что при нагревании — "в огне, который превращает деревья и травы в золу"³⁷, — из киновари выделялась ртуть, т. е. металл, полагаемый "душой всех металлов"³⁸. Поэтому киноварь считалась носителем ян, а ртуть ассоциировалась с инь³⁹. Баопу-цзы утверждает, что если смешать три фунта киновари и фунт меда и высушить эту смесь на солнце, пока не получатся пилюли величиной с конопляное семечко, то стоит принять в течение года десять таких пилюль — и седые волосы потемнеют, на месте выпавших зубов вырастут новые и т. п. Если же принимать их и дальше, обретешь бессмертие⁴⁰.

Но не одни лишь попытки создать искусственную киноварь, по нашему мнению, способствовали развитию алхимии. Открытие металлургии тоже сыграло не последнюю роль — благодаря тем обрядам и мифам, которые она вызвала к жизни. Металлургия считалась деянием сакральным, и плавильные печи приравнивались к Принципам⁴¹; Юй^29*, легендарный герой и первый правитель Китая, увязывает пять плавких металлов с ян, а четыре — с инь⁴². Металлургия для древних китайцев не была делом мирским, прагматическим — но священнодействием, к которому допускались лишь определенные лица, знающие обряды. Плавильные печи рассматривались как своего рода судебные инстанции — лишь из-за того, что внутри них совершалось таинство, акт творения, "рождения" металлов. Печи умели распознавать добродетель⁴³, и ордалии предписывали бросать в них подозреваемых в преступлении. Закладка плавильни считалась заповедным деянием, его возлагали только на праведника, владеющего "обрядами ремесла"⁴⁴. И початие горы для рудной добычи также было священнодействием, которое мог свершить не иначе как чистый муж, хранитель обряда.

Эта-то металлургическая среда и дала мифы, которые затем веками питали фольклор и духовную жизнь Китая. Священные узы между людьми и металлами, тайна "воскрешения" металлов из руды (феномен, который, как и выделение ртути из киновари, подталкивал к неясному еще предчувствию трансмутации, воскресения, бессмертия), соответствие флоры какой-либо местности ее металлургической подпочве⁴⁵ — все это издревле оплодотворяло духовную жизнь народа, который позже пришел к алхимии как к мистической технике, а не как к химической науке. Я подчеркиваю сакральное происхождение китайской алхимии с тем именно, чтобы не осталось сомнения в ее иррациональном, мифическом и мистическом характере. Возникшая в среде, насыщенной фантазиями, алхимия вобрала в себя элементы иррационального опыта, накопленного целым народом. Так что и в алхимии мы находим ту же озабоченность "космическим", тот же мотив гармонии с нормами и тот же поиск бессмертия.

К мифу об "островах блаженных", часто приводимому в китайских алхимических текстах, следует подходить с оглядкой на техники бессмертия, из которых самой замечательной стала со временем алхимия. Об этих островах подробно рассказывает в трех местах своих мемуаров историк Сыма Цянь. Во-первых⁴⁶, в главе, посвященной императору Цинь Ши-хуанди (249-210 гг. до н. э.)^30*, тому, который построил Великую китайскую стену и который страстно желал раздобыть "траву бессмертия", что растет на трех мифических островах, горами возвышающихся посреди океана: Пэнлай, Фанчжан и Янчжэнъ. Император посылает к бессмертным, живущим на них, некоего Синь Ши с многочисленной свитой юношей и девушек⁴⁷. Второй пассаж мы находим у Сыма Цяня в главе XXVII ("Трактат о жертвоприношениях фэн и шень")⁴⁸. Мы узнаем, что посланцы императора Хуанди возвратились ни с чем, сказав, что острова видели, но приблизиться к ним не смогли. И в третьем тексте Сыма Цяня (глава 118)⁴⁹ говорится, как закончилась эпопея походов за травой бессмертия. Синь Фу, другой посланец Хуанди, пускается в путь к мифическим горам со свитой из трех тысяч девушек и трех тысяч юношей, везя с собой "семена пяти злаков и множество разных работников". Однако миссия встречает по дороге тихое и плодородное место, Синь Фу оседает там и становится царем. Место это, как и "волшебные острова посреди океана", отождествлялось (Клапортом, а потом Шлегелем) с Японией. Шаванн признает, что такая гипотеза не исключается. Но гипотеза остается всего лишь гипотезой.

Мы полагаем, что легенды о волшебных островах, на поиски которых снаряжались посланники еще со времен династии Вэй^31* (378-348 до н. э.)⁵⁰, следует считать скорее мифической традицией, описывающей раеподобные места, куда попадают святые или маги, чем смутной памятью о каких-то географических открытиях. Даже если бы в основе их были реальные морские путешествия⁵¹, все равно строй этих легенд чисто мифологический. Три острова, где во дворцах, которые караулят полулюди-полузмеи, обитают "бессмертные" и где растут дарующие бессмертие травы, весьма напоминают мифические страны Шакадвипа и Шветадвипа⁵² из индуистской традиции^32* (кстати, двипа на санскрите означает остров) и чудесное озеро Анаватапта из буддийских легенд⁵³. Эти мифические территории населяли бессмертные, и проникнуть на них можно было только посредством жертвоприношений, аскезы и благоговейной веры или при помощи магических сил (в случае с озером Анаватапта). Будда и буддийские святые в мгновение ока переносились по воздуху на Ана-ватапту — подобным же образом в китайских легендах журавли переносили по воздуху ладью с восемью бессмертными на "волшебные острова посреди океана"⁵⁴. Перед нами легенды сходного рода: о волшебном месте, куда не может проникнуть никто, кроме святых или чародеев, и где не знают ни старости, ни смерти. В нашу задачу не входит анализ всех вариантов этой легенды, известной в разных частях света. Заметим лишь, что она соприкасается с неиссякаемым источником человеческих приключений: с поиском бессмертия и вечной юности. Именно под этим углом зрения легенда об островах, населенных "бессмертными" и "блаженными", была усвоена алхимией и использовалась алхимиками.

Другие китайские императоры также предпринимали экспедиции за снадобьем, дарующим бессмертие, — как и попытки его изготовить. Те, о которых мы упомянем ниже, будучи реальными историческими фактами, вписываются и в историю китайской алхимии. Речь идет теперь не о легендарной траве бессмертия с "островов блаженных", а об алхимических препаратах, которые продлевают жизнь. Так, например, при дворе императора Тай-цзуна^33* (VII в.) жил брахман по имени Нараянасвамин⁵⁵, которого в 648 г. привез из Индии Ван Сюаньцзы^34*. Этот брахман был алхимиком, изощренным в искусстве продлевания жизни, и до нас дошло описание его похождений в Китае. В 664-685 гг. буддийский монах Сюаньчжао по приказу Гао-цзуна^35* совершил поездку в Кашмир за индийским магом по имени Локадитья, который якобы владел эликсиром жизни⁵⁶. Чингисхан в 1222 г. повелел даосскому алхимику Чаньчуню^36* прибыть в Самарканд. Этот Чаньчунь был ярым аскетом, принадлежащим к секте Чуань-чжэнь (основанной Ван Чжэ в первой половине XII в.), секте фанатиков, практиковавших аскетизм в строжайшей форме (ее члены не ели даже фруктов, не пили чая, а некоторые никогда не спали). Ученик Чанчуня по имени Ли Цзичан оставил описание путешествия своего учителя в Самарканд⁵⁷. Когда Чаньчунъ предстал перед Чингисханом и тот спросил его, владеет ли он эликсиром жизни⁵⁸, Чанчунь откровенно ответил: "У меня есть средства оберегать жизнь (талисманы против дурных влиянии), но эликсира бессмертия нет". Чингисхан якобы пришел в восхищение от искренности алхимика...

Ничто так не выделяет китайскую алхимию среди "мистических" техник, как аскетические и ритуальные прелиминарии, которые предписывалось исполнять алхимику. Всякому действу должны были предшествовать посты, жертвоприношения и обряды очищения⁵⁹ — это касалось, естественно, в первую очередь тела и духа алхимика, а не его лаборатории. Изоляция от непосвященных была обязательным условием. Алхимическое действо, будучи священным актом, борьбой за бессмертие, должно было свершаться в абсолютной чистоте, вне всякой нечистой зоны. Ритмизация дыхания — практика, специфическая для йоги^37*, индийской техники⁶⁰, также была необходима китайскому алхимику.

Баопу-цзы говорит: "Начиная обучаться истинному применению дыхания, практикант должен сделать вдох носом, после чего защемить нос двумя пальцами и считать про себя удары сердца. Досчитав до ста двадцати, выдохнуть воздух через рот. При такой методе дыхания главное — чтобы уши не слышали шума ни вдоха, ни выдоха...

С помощью постепенной практики надо увеличивать время задержки дыхания... до тысячи ударов сердца. Когда старик достигнет этой стадии, он превратится в юношу..."⁶¹

Об упорядоченном дыхании (лянь ци — термин, который обозначает буквально "трансмутация дыхания") говорит и Лао-цзы в VI главе "Даодэцзин"⁶² и Чжуан-цзы^38*. В "Ежегоднике" великого даоса Люй Бувэя утверждается, что упорядоченное дыхание поддерживает в человеке свежесть и живость⁶³; а Дун Чжуншу^39* упоминает о дыхании⁶⁴ как о регуляции увэй⁶⁵ ("действие в бездействии"^40*, очень важная концепция китайской философии). Люй Бувэй⁶⁶ уточняет к тому же, что дыхание следует ритмизировать, принимая определенную позу (цзо гун, буквально: "работа сидя"), что напоминает нам асаны индийских аскетов — позы, в которых совершается ритмизация и задержка дыхания (пранаяма).

Марсель Гране замечательным образом формулирует органическую и в то же время духовную функцию китайской дыхательной техники⁶⁷ — дыхания a la maniere d'un embryon (на манер эмбриона), обеспечивающего как жизненную полноту, так и экстатические состояния. "Тот, кто не желает, чтобы на него давили и им вертели, должен научиться дышать не только горлом, но и всем телом, начиная со ступней. Только такое дыхание, глубокое и безмолвное, рыхлит и обогащает материю. Впрочем, оно подходит как для времени спячки, так и для минут экстаза.

При таком способе дыхания достигается, если можно так выразиться, вальцовка дыхания, и живительная его сила выделяется в квинтэссенцию. Высшая цель его — установление своего рода внутренней циркуляции витальных принципов, дабы человек стал абсолютно герметичным и мог без всякого риска пройти испытание погружением в воду. Человек становится водонепроницаемым, автономным, неуязвимым — как только овладеет искусством питания и дыхания в замкнутом цикле, подобно эмбриону".

Кроме постановки дыхания, кроме предварительной аскезы и ритуального очищения, алхимику, как и всем прочим "стяжателям духа", стремящимся к совершенному равновесию и бессмертию (или в крайнем случае к продлению жизни), полагалась особая диета. Рецепты ее брались из "Бэнь цао", фундаментальной китайской Materia Medica⁶⁸.

Впрочем, вещества, к которым обращалась алхимия, часто совпадали с теми, что употребляла медицина⁶⁹. Особенно это относится к периоду, когда алхимия отдалилась от своей первоначальной цели (очищение духа через усвоение дао и достижение бессмертия) и ограничилась всего лишь продлением жизни.

Исторический обзор, пусть даже самый суммарный, китайской алхимической литературы не входит в задачу данной работы. К тому же трудов в этой области, которые отличались бы эрудицией и критическим духом, практически нет. За исключением Джонсона и Уэйли, мы располагаем лишь разрозненными заметками из ориентали-стических журналов и архивов.

Упомянем все же нескольких крупных алхимиков Китая.

Самым знаменитым (и по праву) считается Баопу-цзы, под этим псевдонимом писал Гэ Хун (249-330)⁷⁰. По собственному его свидетельству, он научился искусству алхимии у Цзо-цзы^42* (род. ок. 220 г.), чьи знания передались многим адептам⁷¹. Трактат Баопу-цзы не ограничивается алхимией, у автора есть и другие интересы, связанные с наукой о душе или с "естественными науками". Так, например, Гэ Хун — первый китайский автор, который воспринял идею животного происхождения асбеста, чем способствовал распространению на Западе легенды о саламандре^43*, обитавшей в Китае⁷².

Любопытно отметить, что в четвертой книге эзотерического раздела Гэ Хун говорит о Хуан Бо (желтом и белом, т. е. об искусстве трансмутации металлов в золото и серебро) как о технике, отличной от добычи "эликсира жизни" и "философского камня"⁷³. Это, по-видимому, означает, что существовали две диаметрально противоположные практики: одна — занятая душой и бессмертием, другая — единственно трансмутацией, — но обе под названием "алхимия". Вероятнее всего, вследствие внешних влияний, проникших в Китай еще во II в. до н. э., там зародилась собственно алхимия, озабоченная не столько душой, сколько трансмутацией металлов.

Мы еще вернемся к этой проблеме. А пока констатируем, что "философский камень" имел в китайском языке много названий, которые мы можем разбить на две категории⁷⁴. Первая касается искусства трансмутации, ей соответствуют три термина: лянь дань (вещество трансмутации); вай дань (вещество внешнее); цзинь дань (вещество золота). Вторая категория терминов выражает "мистическую" часть алхимии: сянь дань (вещество бессмертных) и шэнь дань (божественное вещество). Можно сказать, что перед нами две разных в структурном смысле техники: первая — чисто духовная (и уходящая корнями в духовную жизнь китайского народа), вторая — с прагматической тенденцией (какой в некоторых своих разделах была александрийская алхимия).

Пэн Сяо^44*, который жил в конце IX — первой половине X в., также проводит грань (как, впрочем, и Хуэйсы⁷⁵) между "внешней" алхимией и алхимией "внутренней"⁷⁶. Первая, называемая вай данъ, использует осязаемые вещества (ртуть, свинец, киноварь и т. д.); тогда как "внутренняя" алхимия, или нэй данъ, использует лишь "души" этих веществ⁷⁷. С X в. даосская алхимия делается все более "духовной". Ее трансцендентные металлы, так называемые "души металлов", идентифицируются с определенными частями тела; а алхимические опыты производятся не с лабораторными инструментами и материалами, а непосредственно над человеческим телом. Другими словами, алхимия приравнивается к технике медитации, ментального очищения, воспитания души.

Подобное направление — истинно китайское, оно выросло в даосских кругах, где алхимию всегда считали духовной техникой, через которую душа очищается и стяжает себе бессмертие. Вместо того чтобы добывать, как раньше, алхимическое золото, а затем принимать его, усваивая вместе с ним его мистические свойства (ян, дао), даосский алхимик X в. отказывается от изготовления золота и сосредоточивает внимание на духовных возможностях алхимических операций. Приняв свой жизненный срок и жизнь своей души за металл нечистый и неблагородный, он пытается "трансмутировать" его в "золото", т. е. обрести чистую, автономную душу и вечную жизнь. Вместо того чтобы подвергать алхимическим операциям (очищение, обжиг и пр.) неблагородные металлы, он подвергает им непосредственно свое тело и свою душу. Алхимические операции всегда одушевлялись сильной волей к святости (усвоение благодатных качеств дао как путь к бессмертию). Но операции духовные, которые используют китайские алхимики начиная с X в., носят еще более выраженный "мистический" характер — теперь алхимия сводится, в сущности, к аскезе и молитве.

Данная концепция алхимии замечательно проиллюстрирована в "Трактате о Драконе и Тигре" (т. е. о свинце и ртути) Су Дун-по^46*, написанном примерно в 1100 году. Вот фрагмент из него⁷⁸: "Дракон — это ртуть. Он есть семя и кровь (т. е. соответствует им в человеческом теле). Он выходит из почек и помещается в печени. Его знак — триграмма кань. Тигр — это свинец. Он есть дыхание и телесная сила (соответствует им в человеческом теле). Он рождается в мозгу и хранится легкими. Его знак — триграмма ли. Когда мозг приходит в движение, вместе с ним оживляются дыхание и телесная сила. Когда почки набухают, тогда начинается ток семени и крови".

Превращение алхимии в технику аскезы и медиации находит высшее развитие в буддийском даосизме XIII в., когда школа Дзен⁷⁹ и ее практика входят в моду^47*. Главный выразитель принципов этой даосско-дзенской алхимии — Гэ Чанкэн, известный также под именем Ячжуань^49*. Он так описывает три методы внутренней алхимии⁸⁰. Согласно первой, тело играет роль свинца, а сердце — ртути. "Концентрация" (дхьяна) замещает собой необходимую жидкость, а искры разума — необходимый огонь⁸¹. "Благодаря этой методе, — добавляет Гэ Чанкэн, — беременность, которая протекает обычно десять месяцев, может занять одно мгновение"⁸². По второй методе, дыхание замещает собой свинец, а душа — ртуть. Циклический знак "лошадь"^50* замещает огонь; циклический знак "крыса" замещает воду. По третьей методе, семя замещает собой свинец, а кровь — ртуть⁸³. Почки замещают воду, а мозг — огонь.

Мистический синкретизм и тантрические влияния этих алхимических метод очевидны, что признает, впрочем, и сам автор трактата. "Если нам возразят, что на самом деле это и есть метода дзен-буддистов, мы ответим, что под Небесами не существует двух Путей и что Мудрые всегда исходят из одной сердцевины"⁸⁴.

Я упомянул о существовании алхимии с "естественными", далекими от "мистики" тенденциями: об алхимии, которую китайцы назвали внешней (вай дань). Есть вероятность, что она сложилась в результате внешних же влияний — придя либо через Иран⁸⁵ либо от арабов, морским путем⁸⁶. Так или иначе, алхимия этого рода не была специфически китайской, слитой с духовностью китайцев, с их воззрениями на мир. Это была новая техника, которую они усвоили, впрочем, не без пользы для себя, поскольку алхимические знания весьма способствовали развитию китайской индустрии⁸⁷. Внешними влияниями (будь это домусульманская алхимия Центральной Азии⁸⁸ или греческая химия, распространяемая через посредство арабов) можно было бы объяснить присутствие в Китае, с определенного времени, "естественной" алхимии.

Но можно предложить и другую гипотезу относительно двух ветвей алхимии. Не исключено, что они соответствовали двум разным ментальным структурам: мистической, трансцендентной (с корнями в доисторическом Китае) и светской, естественнонаучной. В таком случае внешние влияния просто дали пищу стремлению к практике, эмпирике, свойственной светской ментальной структуре.

^ ^ ^

Глава III

По наблюдениям иноземных путешественников, посещавших Индию, — европейцев ли, восточных ли жителей, — некоторые индийские аскеты и йогины^55* знали и применяли алхимические препараты для "продления жизни". Речь идет не о традиционной фармакопее индийских схимников, о лекарственных или употребляемых в пищу растениях, сведения о которых в среде аскетов передавались из поколения в поколение. Иноземные путешественники имели в виду именно алхимический напиток иногда растительного, иногда минерального (на базе ртути) свойства. Заметим: алхимия в Индии весьма ощутимо присутствует в религиозных и практикующих аскезу кругах. Следовательно, как и китайская, индийская алхимия граничит с магией и религией: точнее сказать, она примыкает к духовным, а не к эмпирическим техникам. Но заглянем в записки путешественников.

Марко Поло^56*, упоминая о chunghi (йогинах)⁸⁹, которые "живут до ста пятидесяти, а то и до двухсот лет", рассказывает: "Они принимают весьма странное зелье: делают микстуру из серы и меркурия^57* и пьют ее по два раза в месяц. Она-то, по их словам, и дает такую долгую жизнь, если пить ее сызмальства"⁹⁰. Марко Поло довольно-таки приметливый наблюдатель, хотя в том, что он вообще говорит о йогинах, не видно большого к ним интереса. Зато неподдельный интерес к ним проявлял Франсуа Бернье^58*, доктор медицины из Монпелье. Он посвятил жизни аскетов и обычаям монахов несколько проницательнейших страниц. Бернье удалось подметить разносторонность аскетических сект, и он тоже упоминает об алхимических познаниях некоторых йогинов⁹¹. "Есть иные — весьма странные персонажи, они без конца кочуют с места на место; это люди, которые всем пренебрегают, которым ни до чего нет дела; они знают секреты — молва говорит, они умеют делать золото и столь искусно приготовлять ртуть, что одна-две пилюли, принимаемые по утрам, возвращают телу отменное здоровье и укрепляют желудок, так что он может переварить что угодно..."

Эта документы недвусмысленно утверждают: определенному классу странствующих индийских аскетов ведомы алхимические рецепты. Показателен факт, что только в Китае и в Индии алхимические препараты, будь то алхимическое золото или производные ртути, принимают внутрь. Показательно также, что алхимией занимаются только определенные секты аскетов: "странные персонажи... которые всем пренебрегают, которым ни до чего нет дела". Мы увидим ниже, что это — тантрические секты, то есть принадлежащие тому раннесредневековому течению мистического синтеза, которое вобрало в себя все духовные техники Индии, вплоть до самых "примитивных"⁹².

Сведения о том, что индийские аскеты владеют секретом продления жизни с помощью лекарственных веществ, мы встречаем и в других документах. "В одной книге я прочел, что правители Туркестана послали послов к индийским царям с грамотами, в которых говорилось, что они, правители, прослышали, будто в Индии можно раздобыть снадобья, продлевающие жизнь, и что будто с их помощью индийские цари доживают до преклонных лет... и что правители Туркестана просят, чтобы им передали хоть немного такого снадобья, равно как и сведения о методе, благодаря коей риши (мудрецы) столь долгое время сохраняют здоровье⁹³. Легенда о растении, которое произрастает в Индии и дарует вечную жизнь, ходила в Персии еще во времена царя Хосрова^62* (531-578)⁹⁴. Но напиток, обеспечивающий бессмертие, упоминается и в "Гирлянде джатак"^63* (собрании повестей о предыдущих жизнях Будды), хотя тут, возможно, алхимия ни при чем, а скорее имеется в виду легенда об амброзии⁹⁵.

По словам Амира Хосрова^64*, долгожительство достигается индийцами и через замедленную ритмизацию дыхания (пранаяма), чисто йогическую технику. "...Благодаря своему искусству брахманы умеют продлить свою жизнь, сокращая число ежедневных вдохов и выдохов. Один йог, которому удалось таким образом обуздать дыхание, прожил триста пятьдесят и более лет"⁹⁶.

Амир Хосров приводит и другие подробности о талантах индийских аскетов, и его рассказ согласуется с местными преданиями и фольклором о йогинах. "Они умеют предсказывать будущее по дыханию, выходящему из ноздрей, по тому, насколько заложена правая или левая ноздря. Они умеют также наполнить чужое тело своим дыханием. В горах на границе Кашмира много таких людей... Они могут взлетать на воздух, как куры, сколь бы это ни казалось невероятным. Могут даже делаться по своему желанию невидимыми, смазывая сурьмой себе глаза. Только те, кто видел все это воочию, поверит в такие чудеса".

Все эти легенды вводят нас в естественную среду, где развивалась индийская алхимия. Магические способности, поиск продления жизни и бессмертия — вот цель, преследуемая индийскими аскетами-алхимиками. Мы не найдем здесь "научных" устремлений, рьяного желания познать природу и ее законы. Зато найдем извечный мотив мистики, не зависящий от географии, — бессмертие. Найдем магические техники, направленные на потенцирование человеческой жизни, а это и есть первостепенная цель тантризма. Аскетов, которые умеют "взлетать на воздух" и владеют магическими силами, знает и китайский фольклор, сложившийся вокруг "сверхъестественных островов" и алхимии. Впрочем, йогическая практика, дающая способность летать (дехаведдха), упоминается и в алхимическом трактате "Расарнава"⁹⁷, что еще раз доказывает, сколь тесна связь между йогическими и алхимическими техниками.

Самый внятный текст относительно продления жизни с помощью алхимии встречается у аль-Бируни^65* в его книге об Индии⁹⁸. Аль-Бируни (973-1048) многократно наезжал в Индию между 1017 и 1030 гг. и овладел санскритом настолько, что перевел на него ряд книг с арабского и несколько европейских научных трактатов ("Начала" Эвклида, "Альмагест" Птолемея и т. д.^66*). Аль-Бируни — скептик, но человек для своего времени поразительно осведомленный⁹⁹. Сообщив читателю, что индийцы знакомы с алхимией вообще (о которой он не выведал ничего определенного, поскольку ее держат в секрете, — но подозревает, что это — минеральная алхимия), он добавляет: "У них есть и собственная наука, подобная алхимии. Называют ее расаяна — от rasa — золото¹⁰⁰. Она являет собой свод определенных действий и лекарственных прописей, главным образом растительного свойства. Все вкупе поправляет здоровье тем, кто был безнадежно болен, и дарует молодость старикам, так что они возвращаются в пору своей возмужалости: седые волосы вновь делаются черными, воскрешается острота чувств и юношеская сила — даже для половых сношений, — а жизнь человеческая на этом свете продлевается до изрядной длины. Что ж в том такого? Разве мы не упоминали, опираясь на слова досточтимого Патанджали^67*, что одна из метод, ведущих к освобождению, есть расаяна?"

Из этого фрагмента текста аль-Бируни можно сделать заключение о наличии в Индии "собственной" алхимии, наряду с алхимией обычной, минеральной, которая состоит из ряда операций (сублимация, кальцинирование^68*, анализ) и о которых аль-Бируни узнал в Индни понаслышке. Вполне вероятно, что аль-Бируни, будучи человеком энциклопедической культуры, прослышал об арабской алхимии (т. е. имеющей александрийское происхождение) еще в своем родном городе Хорезме. И вероятно, "собственная" индийская наука, называемая расаяной, была совершенно не похожа на ту, обычную, раз аль-Бируни разделяет их в своем рассказе. "Собственная" алхимия индийцев занималась не физико-химическим миром, а омоложением человека, его долголетием и бессмертием. Т. е. смыкалась с магико-мистическими техниками.

Свидетельство аль-Бируни подтверждается главой, которую Мадхава^69* в своем трактате об индийских философских системах "Сарва-даршана-самграха" ("Всех воззрений собрание") посвящает алхимии¹⁰¹. Трактат написан около 1350 г. и числит среди включенных в него философских и мистических систем так называемую "меркуриевую науку" (расесвара-даршана). По этой даршане, освобождение зависит от "стойкости человеческого тела", а потому ртуть, которая способна укреплять тело и продлевать жизнь, также принадлежит к средствам освобождения. В одном тексте, цитируемом в "Сарва-даршана самграха", говорится, что "освобождение происходит от знания, знание — от учения, а учение доступно лишь тому, что обладает здоровым телом". Аскет, который стремится к освобождению духа в этой жизни, говорит Мадхава, вначале должен обрести "славное" тело. А поскольку ртуть производится через созидательное соитие Хары с Гаури, а слюда производится Гаури, — ртуть и слюда отождествляются с верховным богом индуизма и с его супругой (Хара и Гаури)^70*, становясь таким образом космическими принципами. "Славное", божественное тело могут обрести с помощью ртути и люди. Среди тех, кто обрел "меркуриево тело" и, соответственно, свободу еще в этой жизни, упомянуты Чхарвати, Капила, Вьяли, Капали, Кандалаяна. Некоторые из этих легендарных персонажей, например, Вьяли и Капали, принадлежат тантрическим традициям и входят в перечень восьмидесяти четырех "магов", сиддхи^71*.

Мадхава проявляет сотерическую^72* функцию алхимии. "Меркуриеву систему не следует рассматривать просто как похвалу этому металлу. Меркурий прямо ведет — через сохранение тела — к высшей цели, освобождению". Освобождение же есть единственная цель индийской философии и мистики; так подтверждается присутствие алхимии в одном ряду с этими духовными дисциплинами. В алхимическом трактате "Расасиддханта", который цитирует Мадхава, говорится: "Освобождение жизненного духа (джива) изложено в меркуриевой системе". В тексте же из "Расарнавы" и в тексте, который Мадхава не называет (anyatrapi), говорится, что в богоугодные поступки зачитывается созерцание ртути, точно так же, как поклонение фаллическим эмблемам Бенареса или любого другого святого места.

Эти тексты недвусмысленны: алхимические операции, собранные под названием расаяна, суть скорее действа духовного порядка, чем лабораторные опыты. Преследуется, с одной стороны, цель очищения духа, а с другой — транссубстанциализация тела. Обе эти операции имеют тантрическую природу, а значит, принадлежат духовной технике, а не дохимической науке.

В Индии и по сей день сохранилось поверье, что некоторые йогины владеют секретом продлевания жизни и трансмутации металлов. Уильям Крук в одном из своих антропологических опросов¹⁰² записывает: "Йоги утверждают также, что якобы умеют превращать медь в золото, — умение, которое, по их словам, идет от некоего аскетического ордена времен султана Алтитмиша". О саддху-алхимике упоминает и Оман, довоенный специалист по Индии¹⁰³.

Алхимия, которую практиковали в среде индийских аскетов, не испытала на себе сколько-нибудь заметного влияния со стороны ислама. Мусульмане принесли в Индию начатки александрийской алхимии, которые они узнали через посредство сирийских толмачей. Но эта греко-египетская алхимия слишком уж разнилась от расаяны индийских аскетов. Первая была, или предполагала быть, предхимией, наукой; вторая оставалась духовной техникой, напрямую и органически связанной с тантризмом. Алхимия — понимаемая как магическое искусство и как своего рода сотериология — была распространена по преимуществу в тантрических кругах. Многочисленные авторы-тантристы традиционно являются и авторами алхимических трактатов. Впрочем, эти алхимические тантры следует искать в тех регионах, куда менее всего проник ислам, т. е. в Непале и на юге Индии, у тамильских^73* ситтари. Ситтари — не что иное, как санскритское сиддхи, т. е. "маги" тантрической традиции¹⁰⁴. Ситтари делили "субстанции" (саракку) на мужские (ан-саракку) и женские (пен-саракку)¹⁰⁵ что напоминает принципы инь — ян китайской философии.

Из сохранившихся легендарных биографий восьмидесяти четырех сиддхи¹⁰⁶ мы узнаем, что среди них были алхимики, которые практиковали тайное искусство изготовления золота и владели "эликсиром жизни". Так, например, в одном тексте сиддха Карпати¹⁰⁷ упоминаются алхимические процессы; Карнари¹⁰⁸ получает эликсир жизни из урины и умеет превращать медь в серебро, а серебро в золото; Капари¹⁰⁹ ведома тинктура, с помощью которой получают золото; Гуру Вьяли¹¹⁰ пытается творить золото из серебра и лекарственных веществ и т. д. Все эти сиддхи обладали "магическими силами" (сиддхи) и были учителями тантр; точнее, учителями буддийской тантрической школы Ваджраяны. В некоторых тантрических книгах алхимию считали одной из восьми сиддхи; так, например, в "Садханамале" упоминается расарасаяна (меркуриева алхимия) как пятая сиддха¹¹¹.

Из числа тантрических "магов" выделяется фигура Нагарджуны^74* — средоточием алхимической традиции. Вполне возможно, что это вовсе не тот Нагарджуна, который известен как метафизик и логик¹¹², но в данной работе нас этот вопрос не занимает, мы берем только легенды о тантрическом алхимике. Из материалов, собранных М. Уоллесером¹¹³, явствует, что Нагарджуну наделяют сиддхи божества и якшини^75* (демоны растительности); он получает эликсир жизни и "алмазное тело" (магическая транссубстанциализация через тантрические практики). Среди многочисленных "сил" (сиддхи), которыми он владеет, фигурирует и искусство делать золото. Раз, когда был голод, Нагарджуна сделал золото и обменял его слитки на зерно из дальних стран¹¹⁴. Слава о маге и алхимике Нагарджуне перешагнула через границы тантрической традиции. В "Катхасаритсагаре" Сомадевы (XI в.)^76* говорится, что Нагарджуне, советнику Хирайуса, удалось приготовить эликсир бессмертия, но Индра^77* повелел ему не давать никому этот эликсир. В "Прабандхачинтамани"^78* повествуется, как удалось Нагарджуне изготовить некий "эликсир", чтобы летать по воздуху¹¹⁵.

По легендам такого рода, конечно, не восстановишь биографию Нагарджуны. Тем не менее они имеют смысл и ценность, поскольку помещают алхимию в один ряд с магическими силами (сиддхи). Не исключено, впрочем, что легенда о рукотворном золоте имеет реальную основу в различных наблюдениях над металлургическими процессами. В "Расопанишаде" говорится, что Нагарджуна увидел в княжестве Малабар, как извлекают золото из золотоносной руды¹¹⁶. Вполне возможно, что легенда сохранила, в искаженном виде, какие-то металлургические манипуляции Нагарджуны (или персонажа с его именем). С другой стороны, не стоит забывать, что тантрист Нагарджуна более связан со средой, где практикуют аскезу и магию, нежели со светской. Несть числа алхимическим и тантрическим трактатам, авторство которых приписывается ему, причем из алхимических под его именем в Индии фигурируют самые важные¹¹⁷.

Впрочем, не в одних только тантрических книгах говорится о способности аскетов делать золото. В руководстве по хатха-йоге "Шива-самхита"¹¹⁸ утверждается, что йогин может превратить в золото любой обыкновенный металл, натерев его своими экскрементами и мочой. В "Иогататтва-упанишаде" алхимия упоминается как одно из препятствий, которые начинающий йогин встречает на первых стадиях своей практики, тем не менее в сиддхи заносится там и умение превращать железо в золото с помощью человеческих выделений¹¹⁹.

В индийских народных преданиях и легендах настойчиво повторяется мотив получения золота из бронзы или из других металлов с помощью некоего растительного декокта, секрет которого знали аскеты. "Помню с детства, — говорит Девакандре знаменитый монах-джайнист Хемакандра^80* — как медяшка, натертая соком из листьев одного куста... и нагретая на огне по вашим наставлениям, превратилась в золото. Поведайте нам, как называется этот куст и каковы его приметы и все прочие необходимые подсказки"¹²⁰. Из того же собрания легенд мы узнаем об одном монахе, который добывает жидкий эликсир из горы Райватака и обретает способность все, к чему бы он ни прикоснулся, превращать в золото¹²¹.

Итак, мы можем констатировать тесную связь между алхимией и тантризмом¹²². Знания по неорганической химии — принесенные исламом или открытые в самой Индии, — встречаются в санскритской литературе и до тантризма. Но не эти научные вкрапления интересовали тантристов, а алхимическая "мистика", космическая или мифологическая ценность металлов, сотерическая роль алхимических операций. Через поиск эликсира жизни алхимия сближается с мистикой и с любой другой индийской духовной техникой, посредством которой достигалось бессмертие; и тем более с тантризмом и хатха-йогой, имевших целью обретение здорового и бессмертного тела.

Как уже было сказано, влияния исламской алхимии на индийскую не стоит преувеличивать. Буддийские памятники сохранили свидетельства того, что алхимию знали в Индии задолго до начала какого бы то ни было исламского влияния. В "Аватамсака-сутре", которую хронологически можно поместить приблизительно между 150 и 350 гг. (переведена на китайский Сикшанандой^81* в 695-699 гг.), говорится: "Есть растительная жидкость под названием хатака. Один лян^82* этой жидкости может превратить тысячу лян бронзы в чистое золото". А в "Махапраджнапарамитопадеше" (переведена на китайский Кумарадживой^83* в 402-405 гг.) есть дополнение: "При помощи снадобий и заклинаний можно превратить бронзу в золото. При толковом употреблении снадобий можно превратить серебро в золото, а золото в серебро. При духовной силе человек может превратить в золото глину или камень"¹²³. Эта духовная сила — не что иное, как сиддхи йогинов и тантристов. Из текстов буддийского канона мы вправе сделать два вывода: первое, что индийская алхимия существовала и до исламского влияния; второе, что она примыкала к мистическим техникам (снадобья, заклинания, духовные силы), а не к опыту предхимическому, научному.

Факт влияния исламской (т. е. александрийской) алхимии на индийскую аргументировался открытием в Индии ртути лишь после мусульманского завоевания¹²⁴. Но дело обстоит не так просто. Даже если бы расцвет алхимии в Индии начался с открытия и освоения ртути, все же много раньше там существовала" мы это констатировали, "собственная алхимия" (расаяна), на которую ислам влиять не мог и которая выполняла ту же мистическую функцию, что и китайская алхимия: искала пути к продлению жизни и бессмертию. Однако давайте посмотрим, действительно ли ртуть (в той роли, какую она играла в химических процессах) была принесена в Индию мусульманской алхимией.

На самом деле ртуть известна в Индии еще с IV в. н. э., которым датируется так называемый "Манускрипт Бауэра"¹²⁵, самый древний санскритский трактат по медицине, дошедший до нас^84*. Примечательно, что одна из глав этого трактата содержит рецепты, как прожить "тысячу лет"¹²⁶, а другая разбирает свойства чеснока продлевать жизнь. Людерс и Р. Мюллер, правда, считают, что термин раса из "Манускрипта Бауэра" относится не к ртути, тем не менее проблема решена не окончательно. Некоторые ученые утверждают, на основании политического трактата "Артхашастра"^85* (III в. до н. э.)¹²⁷, что ртуть известна в Индии именно с тех времен; но, возможно, соответствующий пассаж был вставлен в трактат позднее¹²⁸. Так или иначе, мнение большинства востоковедов и историков науки (А. Кейт, Людерс, Руска, Стейплтон, Р. Мюллер, Липпманн), что ртуть и алхимическую практику, с ней связанную, открыли для Индии мусульмане, следует пересмотреть в свете новейших исследований. Ртуть играла существенную роль в тантризме, при этом известно, что регионы, где процветал тантризм, менее всего подверглись влиянию ислама. В некоторых тантрах ртуть называется "производящим принципом" и даже даются советы, как изготовить из ртути фаллос Шивы¹²⁹. Поскольку датировку тантр начали уточнять лишь в последнее время, не исключено, что многие из них окажутся домусульманскими; а если так, то "сакральное" употребление ртути в Индии идет вовсе не от арабов. В "Кубжика-тантре", древность которой не может быть подвергнута сомнению¹³⁰, Шива говорит о парада (меркурии-ртути)¹³¹ как о своем жизнетворящем принципе, который, будучи "закреплен" шесть раз, заслуживает всяческих похвал.

Это "закрепление" имеет и чисто химический смысл — особенно в более поздних текстах, когда метафизическая функция алхимии стала уступать место лабораторным опытам; "закрепление" (или "убиение") означает кальцинирование ртути, известное и в европейской алхимии под названием "фиксация" или "коагуляция"¹³². "Мистический" смысл фиксации ртути иногда расшифровывается в текстах. Снижение летучести этого священного металла имеет "духовную" ценность: принцип динамический, мобильный превращается в принцип статический, божественный. Снижается, "пресекается" мобильность психоментального опыта; освобожденная душа точно так же статична, как "фиксированная" ртуть. Так алхимическая операция приобретает сотерическую подоплеку. Воля к святости благочестивого человека, его желание пресечь суету обыденной жизни души и добиться совершенной, статичной автономии души освобожденной выражается через алхимические операции и символы. Поиск "фиксированной" ртути есть, таким образом, тот же поиск "освобождения" души, ведущего к бессмертию. Именно этот, сотерический смысл более всего очевиден в алхимических тантрах.

Во всех текстах восхваляется "мистическая" действенность фиксированной ртути. В "Суварна-тантре"¹³³ говорится, что, съев "убитую" (наштапишта) ртуть, человек становится бессмертным; одна часть такой "убитой" ртути может превратить сотню тысяч частей живой ртути в золото. Даже урина и экскременты алхимика, принимающего такую ртуть, могут превращать медь в золото. В "Рудраямала-тангре"¹³⁴ утверждается, что процесс "убиения" металлов был открыт Шивой и передавался адептами из поколения в поколение. Шива — бог по преимуществу тантрический; техники, которые он открывает, — всегда мистические, сотерические¹³⁵.

В "Расаратнасамуччае" (1, 26) говорится, что, принимая ртуть, человек избегает болезней, которыми он обязан грехам своих предыдущих жизней¹³⁶. В "Расаратнакаре", приписываемой Нагарджуне, фигурирует эликсир из ртути, обращающий человеческое тело в божественное¹³⁷. (Припомним, что ту же цель преследовали тантрические техники и хатха-йога.) В том же тексте Нагарджуна говорит, что располагает средствами против "морщин, седины и других примет старости"¹³⁸ — еще одно доказательство тесной связи между тантризмом и алхимией. "Минеральные препараты оказывают равное воздействие как на металлы, так и на человеческое тело", — утверждается в "Расаратнакаре". (Эта любимая метафора индийских алхимиков¹³⁹ выдает "мистическую" концепцию: металлы, как и человеческое тело, можно "очистить" и "обожествить" с помощью ртутистых препаратов, которые сообщают им священную благодать Шивы. Тут можно вспомнить о благодатных, сакральных свойствах нефрита в Китае.) Нагарджуне раскрывается эта тайна после двенадцати лет аскезы и поклонения богине-якшини¹⁴⁰, "которая владычествует над деревом Ficus religiosa"^89*. Данный текст представляет особую ценность. Он еще раз подтверждает истинные корни алхимии: аскезу, медитацию, мистические техники. Кроме того, он отчасти проливает свет на неясные отношения, существующие между культами растительности (якшини¹⁴¹ — это и демоницы растительности) и алхимией. Тантризм как огромный синтезирующий фактор вобрал в себя бесчисленные культы аборигенов, до него остававшиеся за пределами индуизма¹⁴². Многие из них принадлежали культу растительности, повсеместно распространенному в Индии и имеющему неарийскую структуру^90*. Особенно много тантризм взял у гималайских аборигенов¹⁴³. Индийская алхимия, столь органично связанная с тантризмом — и структурой и историей, — почерпнула для своей практики и символики не один элемент аборигенной культуры, главным образом гималайской. Этим объясняется присутствие богини-якшини в алхимическом трактате "Расаратнакара". Впрочем, алхимия рано проникла на Тибет, куда ее принесли буддийские монахи тантрических школ, и автор одного алхимического трактата, "Расасары" (возможно, XIII в.), признается, что немало узнал от тибетских буддистов¹⁴⁴.

В "Расахридайе" утверждается, что алхимия способна вылечить проказу и сделать человека молодым¹⁴⁵ (тот же мотив "юности без старости и жизни без смерти"). В "Какачандешваримата-тантре"¹⁴⁶ говорится, что "убитая" ртуть производит в тысячу раз больше золота, а смешанная с медью — превращает последнюю в золото. Самый полный текст о действенности "убитой" (фиксированной) ртути встречается в "Расендрачинтамани": "Если ртуть убить равным количеством очищенной серы, она делается в сотню раз сильнее; если ее убить двойной дозой серы, она вылечивает умственную усталость; если ее убить четырехкратной дозой, она возвращает цвет седым волосам и устраняет морщины; если ее убить пятикратной дозой, она излечивает чахотку; а если убить ее шестикратной дозой, она становится панацеей от всех человеческих болезней"¹⁴⁷. Научная — с точки зрения химии — ценность этого текста минимальна; известно, что 25 частей ртути могут соединиться от силы с четырьмя частями серы, а остальная сера возгоняется, не вступая в реакцию. Все же переведенный текст интересен, поскольку проявляет "экспериментальные" начатки индийской алхимии: утрату традиционного, "мистического" наполнения понятия "алхимия" и попытку трансформировать ее в естественную науку. То, что индийцы совершали определенные научные открытия, сомнений не вызывает¹⁴⁸. Как только померк первоначальный смысл алхимических операций, который, по свидетельству всех процитированных текстов, не имел ничего общего с физическим миром, — у этих операций обнаружилась новая логика и новое обоснование. Мы же пытаемся пролить свет на тот факт, что индийская алхимия в подлинном ее виде была не предхимией, а "мистической" техникой¹⁴⁹. Наукообразные элементы, предвестники химии, прослеживаются в Индии с самых древних времен; но они всегда сосуществуют с собственно алхимическими техниками. Химия не рождается из алхимии. Химия всегда присутствует рядом с алхимией, но параллельно ей. Это две диаметрально противоположные ментальные структуры. Только тот, кто упускает из виду суть алхимии, может смешать ее с химией. Алхимия принадлежит к числу средств достижения бессмертия или свободы (что одно и то же), функция ее — духовного порядка. Химия представляет собой нечто совсем иное. Это просто техника познания мира субстанций, физико-химического мира — и овладения им.

Золото и жемчуг — как в Индии, так и в Китае — наделяются священными свойствами еще с ведических времен¹⁵⁰. Золото принимают внутрь¹⁵¹, и индийские алхимики дают понять — хотя не так определенно, как китайские, — что вместе с этим благородным металлом человек усваивает сакральную добродетель. Влияние алхимии — разумеется, в ее "мирской", прагматической ипостаси — наблюдается и в индийской медицине. С легкой руки Вагбхаты (третьего, после Караки и Сушруты^95*, из великих индийских медиков), в медицине начинают применять по преимуществу металлосодержащие препараты¹⁵². Наступает так называемая переходная эпоха: верховодят Вринда и Чакрапани^96*, которые устанавливают в медицине "минеральную" традицию в противовес растительной, господствовавшей до той поры. Интересно, среди прочего, отметить тантрические влияния в деятельности и Вринды и Чакрапани. Они рекомендуют формулы и жесты, употребляемые в тантрическом культе¹⁵³.

Период, непосредственно следующий за тантрическим и называемый П.-Ч. Раем эпохой ятрохимии, отмечен усилением интереса к науке, т. е. к эмпирике. Поиск эликсира бессмертия и прочие "мистические" цели меркнут, уступая место разработке технических, лабораторных рецептов¹⁵⁴. В этом смысле типичный продукт эпохи — "Расаратнасамуччая" (ХIII-XIV вв.). Но и в ней все еще сохраняется, хотя и не так отчетливо, традиция алхимии как "мистики", а не как эмпирической техники. Текст начинается с приветственного обращения к Богу, который спасает людей от старости, болезни и смерти¹⁵⁵. Затем следует перечень алхимиков, включающий, наряду с другими, все те же имена тантрических учителей¹⁵⁶. В "Расаратнасамуччае" разбираются и мистические формулы "очищения" металлов¹⁵⁷, говорится об алмазе, "который побеждает смерть"¹⁵⁸, о внутреннем употреблении золота¹⁵⁹ и т. д., т. е. трактуются вещи, выдающие первоначальную сотерическую функцию алхимии. Не будем забывать, что все эти вещи мы встречаем в трактате поздней, позитивистской эпохи, когда возрос вес наблюдения над природным миром и вес эксперимента. Расаратнасамуччая содержит достаточно много точных наблюдений, по ценности не уступающих наблюдениям европейских алхимиков. Таковы, например, заметки об аммиаке¹⁶⁰ — соли, знаменитой во всех алхимиях, к которой особое внимание проявляли в Азии.

В металлургической технологии индийцы проявили себя первостатейными мастерами. Железная колонна в Кутубе^97*, возведенная по меньшей мере полторы тысячи лет назад, диаметром превосходит все на свете колонны, построенные до XVII в. Химический анализ показал, что железо ее — чистое, беспримесное¹⁶¹. Металлургия была гордостью Древней Индии. Тексты по металлургии, которыми мы располагаем, представляют нам технологию отлично разработанную, эмпирическую, чуть ли не индустриальную. При всем том не стоит забывать, что металлургия в Индии, как и в других странах, поначалу была "сакральной" деятельностью. Справедливости ради надо сказать, что до нас дошло не слишком много текстов. Однако и "Ригведа"^98* донесла до нас традицию применения в кузнечном деле некоторых растительных препаратов¹⁶², что наводит на мысль о своеобразной связи между магией, мистикой и металлургией. В Китае и, как мы увидим, в Вавилонии эта связь сохранилась гораздо более отчетливо.

Как и в Китае, в Индии алхимия повлияла на различные сферы деятельности. Но не эти влияния интересуют нас — все они относятся к новейшему времени и напоминают скорее свод технических правил, чем "особую науку" (расаяну), о которой говорил аль-Бируни.

Мы не претендуем здесь на полноту исследования индийской алхимии. Предмет, разумеется, не уместился бы в рамки этого введения в азиатскую алхимию. Впрочем, что касается научного аспекта индийской алхимии, богатый материал собран в двухтомнике Прапхуллы Чандры Рая. Нам достаточно лишь констатировать существование двух параллельных техник, обе из которых носят название "алхимия"; первая, расаяна, есть, по словам аль-Бируни, "особая химия", т. е. "мистическая" техника, примыкающая к тантризму и другим магико-аскетическим школам; вторая, связанная с медициной, металлургией и эмпириоиндустриальными техниками, сосредоточена в первую очередь на конкретике и может быть названа предхимией. Никакой причинно-следственной связи нельзя установить между двумя этими различными техниками, соответствующими каждая — иному строю мыслей, имеющими каждая — свою цель. Расаяна, по сути дела, разрабатывает приемы "трансмутации души"¹⁶³, ищет вечной жизни и, значит, духовного освобождения. Другая алхимия, ростки которой начинают проглядывать в средние века, занимается разработкой либо медицинских, либо индустриальных рецептов. Первая имеет метафизическую природу, вторая — прагматическую. Ни их содержание, ни предмет, ни лексика не совпадают. Та предхимия, которую можно проследить в Индии — где, что бы ни говорили, она никогда не вызывала такого интереса, как в Иране, Сирии и Европе, — только та химия могла подвергнуться влиянию исламской алхимии.

Но мы еще вернемся к обсуждению этой проблемы¹⁶⁴.

^ ^ ^

Примечания:

1. Waley A. Notes on Chinese Alchemy. — Bulletin of the Oriental School of London. 1930. Vol. VI, fasc. 1. P. 3. текст

2. А именно: в "Трактате о жертвоприношениях фэн и шенъ". См.: Ел Chavannes. Les Memoires Historiques de Se-Ma Ts'ien. P., 1899. Vol. III, part II. P. 465. О принесении этих жертв см. примеч. Шаванна на с. 413-414; Granet Marcel La civilisation Chinoise. — P., 1929. P. 451. текст

3. Waley. Notes... P. 4. К вопросу о Гэ Хуне мы еще вернемся. текст

4. Pao Pu tzu. Nei Pien. — Johnson. Chinese Alchemy. — Shanghai, 1928. P. 71. Книга Джонсона — единственная из ныне существующих исследований по китайской алхимии — не лишена ошибок и путаницы. См. рец.: Laufer Berthold. — Isis, 1929. Vol. 12. P. 330-332. Я не смог достать статью Notice sur l'or et sur la maniere de l'employer, tiree d'un ouvrage chinois intitule: "Description des Arts de l'Empire", et traduite par M. C. Landresse. — JA., 1823. P. 99 — 105. И знаю о ней лишь по библиографии: Cordier H. Bibliotheca Sinica. — P., 1884. Vol. I, col. 708. текст

5. Waley. Notes... P. 18. текст

6. О полном переводе этого трактата сообщает Лу-цян У. См.: Dr. Davis Ten-ney L. Lu-Ch'iang Wu. Chinese Alchemy. — The Scientific Monthly. — N. Y., 1930. Vol. 31. Р. 229 ff., где цитируется много текстов из "Цзян Тун Чжи". Фрагмент, который мы воспроизводим, переведен Уэйли (Notes, p. 11). текст

7 Laufer. Isis. P. 331. текст

8. Критической литературы по этим "Принципам" великое множество. Рекомендуем в особенности: Maspero Я. La Chine Antique. P., 1927. P. 482 ff; Granet M. La Pensee Chinoise. — P., 1934. P. 115 — 148; Wieger P. Histoires des croyances religieses et des opinions philosophiques en Chine. — Hien-hien, 1922. Ed. II, passim; Forke. Die Gedankenwelt der chinesischen Kulturkreises. — В., 1927. текст

9. Johnson. Chinese Alchemy. P. 57. текст

10. Johnson. Chinese Alchemy. P. 74. текст

11. О символике черепахи см.: Granet M. Danses et Legendes de la Chine ancienne. — P., 1926. Vol. II. P. 411, 558, 603 ff. текст

12. Журавль считается в Китае птицей, которая живет сотни и даже тысячи лет. Китайские авторы описывают журавля неизменно в обществе "бессмертных" (сянъ), которым он служит средством передвижения. (См.: De Groot J. The Religious System of China. — Leiden. Vol. IV. P. 232-233, 295). Журавлей рисуют на погребальной колеснице как символ перехода в бессмертие; в журавле вообще персонифицирован гений бессмертия (там же, с. 359). На картинах, изображающих восемь мифических "бессмертных" на их пути к островублаженства, журавль несет по воздуху их ладью (см.: Werner. Myths and Legends of China. — L., 1924. P. 302). Об иранских аналогах подобных легенд см.: Sir Coyajee С. Bahrain Yastht, Analogues and Origins. — JASB, 1928. P. 203-221. О журавлином танце см.: Granet. Danses. P. 216 ff. текст

13. Johnson. Chinese Alchemy. P. 61 (цитата из Баопу-цзы). В большой китайской медицинской энциклопедии "Бэнь цао ган му"^11* дается следующий рецепт: "Употребляй кровь из петушиного гребня три года — и будешь иметь в изобилии эссенцию ян". По древнему китайскому обычаю, при встрече Нового года следовало выпить куриное яйцо, чтобы запастись жизненной силой на весь год (De Groot. The Religious System. P. 361). текст

14. Траву цзи Мацумура отождествлял с Sesamun indicum (см.: Johnson. Chinese Alchemy. P. 60, note 38), где имеются и ссылки на: Bretschneider E. Botanicon Sinicum). текст

15. Считалось, что в сосне и кипарисе — неограниченное количество ян (см.: De Groot. The Religious System. P. 294-324). Гэ Хун, знаменитый алхимик, говорит, что тот, кто натрет соком кипариса ступни, "сможет ходить по воде, как посуху". А кто натрет все тело, станет невидимкой. Толченый плод кипариса, добавленный в светоч, дает пламя необыкновенной силы; если в земле есть золото или нефрит, пламя становится синим и отклоняется книзу. Проглотив тот же порошок, "будешь жить тысячу лет" (De Groot. The Religious System. P. 287). И в персидской книге "Бундахишн"^12* есть описание плодового дерева гокард, которое наделяет бессмертием всякого, кто вкусит от него (cap. XXVII, vers 4. — Pahlavi Texts. Vol. V, part I: Sacred Books of the East P. 100). текст

16. От персиковой камеди человеческое тело начинает светиться, говорит Баопу-цзы. Обо всем, что касается растений и плодовых деревьев, культивируемых в Китае, со ссылками на историю их распространения см., кроме "Botanicon Sinicum", обширную монографию: Laufer Berthold. Sino-Iranica. — Field Museum. — Chicago, 1919. Суммарные сведения о распространении индийских растений в Иране и Китае см.: Eliade Mircea. Cunostintele botanice in vechea Indie. — Buletinul Societatii de stiinte din Cluj. Vol. V. 1931. P. 221-237. Китайцы издревле писали ботанические монографии. "Чжоу поу" ("Трактат о бамбуках") был составлен в IV-V вв., а "Ча цзин" ("Книга чая") написана Лу Ю^13* во второй половине VIII в. Времена династии Сун^14* особенно плодовиты на подобные ботанические монографии. Среди них выделяется "Хань янь цзи" ("Трактат об апельсинах") Чжи Лу^15* (1178), переведенный Хэгерти (М. J. Hagerty) в "Тун Бао", 1929. Vol. XXII. Р. 63-96, со вступлением Пеллиота (Paul Pelliot). текст

17. Johnson. Chinese Alchemy. P. 34. текст

18. См.: Laufer В. Jade, a Study in Chinese Archaeology and Religion. — Field Museum. — Chicago, 1912. P. 299, note. Заметки о нефрите, написанные европейцами до конца прошлого века, собраны в пространной библиографии: Cordier H. Bibliotheca Sinica. Col. 207-208. См. также: Giseler. Les symboles de jade dans le Taoisme. — RHR, 1932. № 2-3. текст

19. Laufer. Jade... P. 299. текст

20. De Groot. The Religious System. Vol. I. P. 272-273; vol. II. P. 395. текст

21. Laufer. Jade... P. 197. текст

22. Laufer. Jade... P. 211. текст

23. В рот умершим кладут нефрит и раковины. Ср.: Granet M. Danses et Legendes. Vol. I. P. 132, note. текст

24. M. Granet. Danses et Legendes. Vol. II. P. 519, note. текст

25. Ibid. P. 112. текст

26. Ibid. P. 496. текст

27. См.: Elliot Smith G. The Evolution of the Dragon. Manchester, 1919. P. 192-206, с соответствующей библиографией. Выводы Эллиота Смита следует принимать с осторожностью. Об индустрии искусственного жемчуга в Китае см.: Cordier. Bibliotheca Sinica. Vol. I, col. 708-709. текст

28. Granet M. Danses et Legendes. Vol. II. P. 480, note. текст

29. Цит. по: Martin W. A. The Lore of Cathay. — N. Y., 1901. P. 60. текст

30. См.: Dr. T. L Davis, Lu-Ch'iang Wu. Chinese Alchemy. P. 226. По словам китайского ученого Ляна^25*, самую фантастическую схему соответствии у-син составил Люй Бувэй (ум. 235 г. до н. э.)^26*. См.: Chavannes. Le cycle turc des douze animaux. — Toung Pao, 1906. Vol. VII. P. 96-98, где утверждается, что теория пяти элементов была заимствована китайцами у тюрко-монгольских народов; Saussure L. de. Les origines de l'astronomie chinoise. — Toung Pao, seria I. Vol. XI. P. 208-288; Forke. The Theory of the Five Elements and the Classifications Based thereon. — Beibande zu den Mitteilungen des Seminars fur Orientalische Sprachen, 1911 (Lu Heng. Vol. П, appendix). Несколько текстов, взятых из разных источников, публикует Тиссi G. La Scienza nella Cina Antica, — Mieli Aldo. La Manuale di Storia della Scienza. Antichita, appendix II. — Roma, 1925. P. 547-550. текст

31. Johnson. Chinese Alchemy. P. 102 (no J. B. Du Halde). текст

32. Как в случае с весьма распространенным препаратом под названием 6а цюн дань, "медикамент из восьми превосходных веществ" (куда входили киноварь, реальгар, сера, орпимент, бура^28* и пр.) , который служил в одно и то же время "эликсиром" и "философским камнем". См.: Johnson. Chinese Alchemy. P. 84. текст

33. См.: Laufer. — Isis, 1929. Vol. 12. P. 331. текст

34. См.: Waley. Notes... P. 17. текст

35. F. de Mely в своей работе L'alchimie chez les chinoise. — JA, 1895. Vol. II. P. 314-340 утверждает, что в основе китайской алхимии лежит на самом деле орпимент. Я упоминаю это мнение, потому что Ф. де Мели еще цитируют специалисты по истории наук. По сути же, его работа ценности уже не имеет. текст

36. Dr. Black. The Prehistory of Kanscu Race. — Waley. Notes... P. 15. текст

37. Johnson. P. 80, note 21 (цитата из Баопу-цзы). текст

38. Ed. von Lippmann. Enstehung und Austreitung der Alchemie. — В., 1919. P. 459, со ссылкой на Berthelot и Ehrenfeldt. текст

39. Wieger. Les Peres du Systeme Taoiste. — Hien-hien, 1913. Vol. I. P. 14. текст

40. Johnson. P. 63. текст

41. Granet. Danses et Legendes. Vol. II. P. 483 sq. текст

42. Ibid. 496. См. и Mely. L'alchimie. P. 330, о различении металлов по "полам". текст

43. Ibid. P. 491, n. 2. текст

44. Ibid. P. 496. текст

45. Mely. L'alchimie. P. 325. текст

46. См.: Chavannes. Le cycle turc des douze animaux. Vol. II. P. 152. текст

47. Эту же версию см.: Tscheppe P. Albert. Histoire du Royaume de Ts'ien. — Varietes Sinologiques. — Shanghai, 1909. Vol. 27. P. 267, 271 по материалам, собранным Пьером Хуаном (Р. Pierre Hoang) в обстоятельной монографии на китайском языке. В примеч. 1 к с. 267 работы Чеппе лаются и более новые источники к вопросу об "островах". текст

48. См.: Chavannes. Le cycle turc. Vol. III. P. 436-438. текст

49. Ibid. Vol. II. P. 152-153, note. текст

50. По крайней мере, так нас уверяет Сыма Цянь. См.: Chavannes. Le cycle turc. Vol. III, part II. P. 436; Чеппе (с. 267, примеч. 1) тоже склонен, как и Шаванн, принять эту версию. текст

51. Последние этнографические исследования свидетельствуют, что морские путешествия в доцивилизованной Азии не принесли значительных открытий. К миграциям в южноазиатском мире мы намерены обратиться в отдельной работе. текст

52. Об индийских традициях см.: Clark W. E. Sakadvipa and Svetadvipa. JAOS, 1919. Vol. 39. P. 209 -242. Кларк опровергает гипотезу Вебера, по которой миф о волшебных островах на севере сложился в Индии под влиянием христианства. Изложение и критику проблемы см.: Raychaudhury Hemchandra. Early History of the Vaishnava Sect. — Calcutta, 1920. P. 68, 78-84. текст

53. Тексты и ссылки см.: Watters. On Yuan Chwang's Travels in India. — L., 1904. Vol. I. P. 35. текст

54. Co временем сложился целый миф об этих "восьми бессмертных", питаемый не только верой в бессмертие, но и рядом суеверии даосизма эпохи его декаданса. См.: Vetts W. P. The Eight immortals. — JRAS, 1916. Vol. 48. P. 773-807; Werner. Myths and Legends of China. P. 288-304. текст

55. Waley. Notes... P. 23. текст

56. См.: Ed. Chavannes. Memoires sur les religieux eminents qui allerent chercher la loi dans les pays d' Occident. — P., 1894. P. 21. текст

57. The Travels of an alchemist — L, 1931 (перевод Уэйли). В предисловии (с. 11 и сл.) имеется краткое изложение китайской алхимии. О секте Чуанъ-чжэнъ см. с. 19. текст

58. Ibid. P. 121. текст

59. Тексты из "Цзян Тун Чжи" В эй Бояна и из Баопу-цзы, в переводе Эдкинса (Edkins), об аскетических прелиминариях, необходимых для алхимических операции, см.: Davis Т. L Lu-Ch'uang Wu. Chinese Alchemy. P. 230, 231, 234. текст

60. Обо всех индийских дыхательных техниках см. наши работы: Eliade М. Contributii la Psihologia Yoga. — Revista de Filosofie. 1931. № 1; Il rituale hindu e la vita interiore. — Ricerche Religiose, 1932. Vol. VIII. P. 486-504. Полная монография об идеях и практике йоги появится в течение этого года. текст

61. См.: Johnson. Chinese Alchemy. P. 47—48 (Nei Pien, chapter VIII). текст

62. См.: Groot J. de. Religion in China. — N. Y., 1912. P. 156-157. текст

63. Groot J. de. Religion in China. P. 159. текст

64. Ibid. P. 160. текст

65. Об увэи см.: Granet. La pensee chinoise. P. 524, 525, 545. текст

66. Johnson. P. 49, note 13. текст

67. Granet. La pensee chinoise. P. 514-515. текст

68. Суммарная информация о различных работах по медицине и фармакопее, входящих в коллекцию "Бэнь цао", есть у Сартона, см.: Sarton G. Introduction to the History of Science. Baltimore, 1927. Vol. I. P. 436, 498, 539. Фатально, что в такой солидный труд, как у Сартона, просочились ошибки. В особенности не всегда точна информация о китайской науке. Сартон принимает псевдоним Гэ Хуна — Баопу-цзы — за название его же книги (с. 355). Интересное исследование о китайской диететике опубликовал Chang Т. Т. Chia Ming's Elements of Dietetics. — Isis. 1934. Vol. XX. P. 325-334. Цзя Мин^41* жил в 1268-1374 гг., но его сочинение базируется на традиционной "Бэнь цао". текст

69. Handbury. — Science Papers. P. 211-228; см.: Johnson. P. 103. текст

70. О Гэ Хуне см.: Wieger P. Histoire des croyances religeuses... — Hien-hien. Ed. II, 1922. P. 385-406; Johnson. P. 133-134; Waley. Notes... P. 9-11 sq. текст

71. См.: Waley. Notes... P. 12. текст

72. См.: Laufer B. Asbestos and Salamander. — Toung Pao. Vol. XVI. P. 332-333. текст

73. См.: Waley. Notes... P. 12. текст

74. См.: Johnson. Chinese Alcheme. P. 64, 78. текст

75. Буддийский писатель (515-577)^45*. текст

76. См.: Waley. Notes... P. 15. текст

77. The Travels of an alchemist P. 13. текст

78. Waley. Notes... P. 15. текст

79. Школа Дзен (дхьяна на санскрите означает "мистическая медитация") зародилась в Китае в VI в., ее идеи завез из Индии в 527 г. Бодхидхарма. Эти идеи пользовались большим успехом в Японии, где распространились в конце XII в. Медитативные и аскетические техники, которые составляли дзен-буддизм, имели тантрическое происхождение^48*. Тексты, комментарии и библиографию см. в нашей книге по йоге, которая готовится к выходу в свет. текст

80. Waley. Notes... P. 16 sq. текст

81. Речь, как мы видим, идет о "единении" через медитацию; алхимическая операция превращается в мистический опыт. текст

82. "Китайцы говорят, что процесс произведения на свет ребенка, если изменить его направление, может произвести философский камень" (Waley. Notes..., с. 16). Роды и зародыш — символы, часто встречающиеся в алхимической литературе. Некоторые индийские ритуалы, чья темная магия еще слишком мало изучена, даже нуждаются в зародышах и детских трупах (Meyer. Arthashastra; подробности цитируются на с. 379, 649 и др.). Тантрические жертвоприношения иногда включают в себя вспарывание живота беременной женщины для изъятия зародыша. текст

83. Здесь легко усмотреть следы мистической эротики тантрического происхождения. См. нашу книгу о йоге. текст

84. Waley, Notes... P. 16. текст

85. Иранская астрология повлияла на китайскую астрологию и алхимию (см.: Saussure L. de. Les origines de l'astronomie chinoise. P., 1930, passim. Многочисленные растения из Западной Азии были завезены в Китай через Иран еще во второй половине IV в. до н. э. (см.: Laufer В. Sino-Iranica. P. 189). Ань Шигао, знаменитый переводчик буддийских сочинений, прибыл из Парфии^51* в Китай во II в. , он был знатоком магии и астрологии своей родной страны (см.: Н. Maspero. Comunautes et moines bouddhistes chinoise au II-е et III-e siecles. — BEFEO. 1910. P. 232 sq; Prabodh Chandra Bagchi. Le Canon bouddhique en Chine. Les traducteurs et les traductions. P., 1927. Vol. I. P. 8, 23; Pelliot P. Toung Pao. 1919 — 1920. Vol. 19. P. 64 sq.). В словаре алхимических терминов, "Ши яо эр я", составленном Мэй Бяо^52* (VIII-LX), имеется очень много иностранных терминов, даже санскритских. Мы располагаем к тому же сведениями об алхимической книге под названием "Трактат правителя У (т. е. Центральной Азии) Ялкат" (см.: Waley. Notes... P. 14). Этот Yalkat (или Yakat) имеет ярко выраженную иранскую форму. Роль Парфии в китайско-римской торговле^53* подтверждена свидетельствами китайских историков, см.: Hirth F. China and the Roman Orient. Shanghai, 1885. P. 42, 70, 173, 174. текст

86. Роль арабов в установлении торговли между Китаем и Западом^54* проиллюстрировали F. Hirth и W. W. Rockhill в переводе из Chan Ju Kua: His work on the Chinese and Arab Trade... entitled Chu-fain-chi. — Petersburg, 1911. P. 2-15. текст

87. Лауфер показывает в своей работе "The Beginnings of Porcelain in China" (Chicago, 1917), что как паста лю ли (используемая при изготовлении витражей), так и глазурь были испробованы сначала даосскими алхимиками (с. 142, 118). Соли мышьяка, которыми манипулировали алхимики, нашли применение в различных производствах и в сельском хозяйстве (см.: Muccioli M. L'arsenico presso i cinesi. — ASS. Vol. VIII. P. 65-76; и особенно с. 70-71). О применении алхимических наблюдений в керамическом и металлургическом производстве см.: Ed. v. Lippmann. Enstehung und Ausbreitung der Alchemie. — В., 1919. Vol. I. S. 156; 1931. Vol. II. S. 45, 66, 178 ss. текст

88. Гипотеза принадлежит Уэйли (Notes... P. 24). текст

89. Другие описания йогинов см.: Reinaud. Relation de voyages faits par les Arabes et les Persans dans l'Inde et a la Chine. — P., 1845. Vol. I (перевод из Абу Сайда аль-Хассана из Сириафа^59*. Р. 133-134); G. Phillips. Calicut and Aden. JRAS, april 1896. P. 343 (перевод пассажей из путешествия Ма Хуаня в Кочин^60*); (W. W. Reckhill. Notes on the Relations and Trade of China with the Eastern Archipelago and the Coasts of the Indian Ocean, part IV. — Toung Pao. 1915. Vol. XVI. P. 450-451 (отсылки к Ибн Батуте, Никколо ди Конти, Дуарте Барбоза — о йогах Малабара^61*); Fryer. A New Account of East India and Persia (Ed. W. Crock, 1912). Vol. I. P. 138; vol. II. P. 35, 77, 104. Тексты и библиографию по проблеме см. в нашей монографии о йоге. текст

90. Yule. Travels of Marco Polo. Edited by H. Cordier. 1905. Vol. III. P. 365 ff. текст

91. Voyages de Francois Bernier, Docteur en Medicine de la Faculte de Montpellier. Amsterdam, chez David Paul Marret, 1723. Vol. II. P. 121-131. текст

92. В рамках данной работы нет места для критической истории или философского изложения тантрической теории и практики. Суммарная информация найдется в любом пособии по буддизму или индуизму. Наиболее подробные трактаты принадлежат сэру Джону Вудрофу (Артур Авалон) [Woodroffe, Arthur Avalon]. Об отношениях между тантризмом и собственно йогой см. нашу монографию, которая скоро выйдет из печати. текст

93. Перев. см.: Elliot. The History of India as told by its own Historians. — L., 1869. Vol.II. P. 174. текст

94. Reinaud. Memoires sur l'Inde anterieurement au milieu du XI siecle d'apres les ecrivains arabes, persans et chinois, p. 130. — MAI. — P., 1849. Vol. 18. P. 1-399. текст

95. Cp. описание легенд об амброзии: G. Dumezil. Le Festin d'Immortalite. P., 1924; Wunsche. Die Sage vom Lebensbaum und Lebenswater. — Lpz., 1905. текст

96. Khusru Emir. Nuh Sipihr (Девять небесных сфер). Перевод текста см.: Elliot. The History of India... — L., 1871. Vol. III. P. 536-564. текст

97. Praphulla Chandra Ray. A History of Hindu Chemistry. — Calcutta, 1903. Vol. I. Ed. II. P. 76 (предисловие). текст

98. Sachau C. (ed.) Alberuni's India. New Edition. — L., 1910. Vol. I. P. 188-189. текст

99. Краткое резюме его рассказа об алхимии см.: Mieli Aldo. Pagine di Storia della Chimica. Roma, 1922. P. 217-233. текст

100. Тут, бесспорно, ошибка, потому что rasa на санскрите означает "сок" или "ртуть" (и именно таков алхимический смысл этого слова), а в значении "золото" мы находим его разве что в индийской лексикографии. текст

101. Санскритское издание: "Anandashrama Series" (Benares). Ed. II. P. 78 — 83; английский перевод: Cowell and Gough. Ed. IV. — L., 1904. P. 137-144. текст

102. Tribes and castes of the N. W. Provinces. — Calcutta, 1898. Vol. Ш. P. 61. текст

103. Oman J. С. The Mystics, Ascetics and Saints in India. — L., 1903. P. 59 ff. текст

104. Barth A. Oeuvres. — P., 1914. Vol. 1. P. 185. текст

105. Filliozat J.-JA. 1934. P. 111-112 (цитируется Vaittyamuliyagaradi, приписываемая 18-и ситтари, — книга, по которой мы не смогли проконсультироваться). текст

106. Ср.: Waddell. Lamaism. P. 42; Grunwedel Albert. Die Geschichten der 84 zauberer (Mahasiddhas) am demtibetischen Ubersetz. — Baessler Archiv. Lpz., 1916. Vol. V. S. 137 — 228; Tucci G. Animadversiones Indicae. — JASB. 1930. Vol. XXVI. P. 138-155. текст

107. См.: Tucci. Animadversiones Indicae. P. 137. текст

108. Grunwedel. Die Geschichten... S. 165-167. текст

109. Ibid. S. 205-206. текст

110. Ibid. S. 221-222. текст

111. Ed. Bhattacharya Benoytosh. Gaekvard Oriental Series, 1928; санскр. текст, с. 350; введение, с. 85-86. См. также и выдержки из основного тантрического трактата Subhasita-Samgraha. Ed. Bendall. — Museon. Nouv. serie. Vol. IV-V. Louvain, 1905. P. 40 (строфа, которая начинается: "rasaghrstam yatha...", где намеками расписана роль меркурия). текст

112. Ср.: Tucci. Animadversiones Indicae. P. 139. текст

113. Walleser Max. The Life of Nagarjuna from Tibetan and Chinese Sources. Hirth Anniversary volume. — L., 1923. P. 421-455; ср.: Grunwedel A. Taranatha's Edelsteinminne. В., 1914. P. 14 ff.; Tucci G. Di una legendaria biografia cinese di Nagarjuna. — Bilychnis, 1925 (приводятся выдержки из Чжуань-фаяжэн-дунцзи). Легенды, сохраненные Сюаньцзанем, см.: Beal S. Buddhist Records of the Western World. Vol. II. P. 211-217. текст

114. В переводе Tawney, нов. изд. Penzer. Ocean of Story. Vol. III. P. 257 ff. текст

115. Перевод Tawney. Calcutta, 1901. P. 195-196. текст

116. Levi S. Un nouveau document sur le bouddhisme de basse epoque dans l'Inde. — Buletin of Oriental School of London, 1931. P. 421; Barnet. — JRAS, 1930. P. 445-446 — об издании "Расопанишады", которое выпустил К. С. Шастри. текст

117. Подробности — в двух томах П.-Ч. Рая. текст

118. Shiva-Samhita (III, 54), санскр. изд. и англ. перевод Ray Bahadur Gris Chandra Vidyarnava. Allahabad, 1923. Ed. II. текст

119. Yogatattva-Upanishad (30 etc.), санскр. изд. Vasudev Lakshman Shastri Panshikar. Bombay, 1925. Ed. III. P. 256-257. текст

120. Prabandhacintamani. Transi. С. H. Tawney. P. 147. текст

121. Ibid. P. 173. Автор книги — монах-джайнист Мерутунга (XIV в.), который написал и комментарии к алхимическому трактату "Rasadhyaya" (см.: Keit A. В. A History of Sanskrit Literature, p. 512). О "золотом человеке" см. Praband hacintamani. P. 8; Hertel. Indische Marchen. — Jena, 1921. P. 235. Легенда о философском камне в Индии записана и Абу-л-Фадлом Аллами (1551-1602) в его "Аин-и Акбари"; см. англ. перевод: Hochman and Jarrett. Calcutta, 1873. Vol. II. P. 197. текст

122. См.: Ray P. C. History... Vol. I. Ed. II. Calcutta, 1903. Vol. II. Ed. II (1925). текст

123. Waley A. References to alchemy in Buddhis Scriptures. — Bull. Orient. School London, 1932. Vol. VI, part 4. P. 1102-1103. Уэйли цитирует и из "Mahayana-sangraha-bhashya" (переведена на китайский Сюаньцзанем ок. 650 г.) и из "Abbidharma Mahavibhasha" (в том же пер., 656-659 гг.). текст

124. См. подробности в кн.: Ed v. Lippmann. Enstehung und Ausbreitung der Alchemie. Vol. II. P. 179. текст

125. Ср.: Hoernle. The Bower Manuscript — Calcutta, 1893-1912. P. 107. текст

126. Это выражение не следует понимать буквально. Жить "тысячу лет" — как и ведическое "жить сто лет" — относится к нормальному долгожительству. текст

127. Patvardhan R. V. Proceedings I Oriental Congress of Poona. 1919. Vol. I. P. CLV. текст

128. Дискуссия в Винтернитце: Some problems of Indian Literature. — Calcutta, 1925. P. 101. текст

129. Ray P. C. History... Vol. I. P. 79 (предисловие). В "Рудраямала-тантре" Шиву называют "Бог ртути". В "Расаратнасамуччае" (кн. VI) говорится, что ученик-алхимик должен поклоняться Шиве и почитать своего учителя; среди прочего, он должен сделать фаллос из ртути и поклоняться ему, потому что алхимию сообщил людям сам Шива. Тот же текст предписывает определенные обсценные ритуалы, что еще раз доказывает связь между тантризмом и алхимией (ср.: Ray. History... Vol. I. P. 115-116). "Расаратначара", приписываемая Нагарджуне, так определяет ученика: "умный, преданный своим трудам, безгрешный и хозяин своих страстей" (Ray. History... Vol. П. P. 8). А "Расаратнасамуччая" еще более определенна: "Тот, кто любит истину, кто победил соблазны, кто поклоняется Деви и Брахманам, кто в совершенстве владеет собой и кто научился жить в соответствии с особой диетой и особым режимом, — только тот может заниматься алхимическими операциями". Подобный перечень добродетелей встретишь в описании приверженца любой религии и любого аскета. Отсюда следует, что алхимия была прежде всего сакральным деянием, немыслимым без внутренней чистоты, уединения и аскезы^86*. Лаборатория помещалась в лесу, вдали от всякого нечистого присутствия (ср.: "Расаратнасамуччая" в: Ray. History... Vol. I. P. 115). Почти во всех алхимических текстах, впрочем, возносится хвала Шиве. текст

130. Ср. анализ: "Haraprasad Shastri". — A Catalogue of Palmleaf and selected Paper Manuscripts belonging to the Durbar Library, Nepal. — Calcutta, 1905. Vol. I. P. I, XXX. текст

131. В тексте "Махешвары"^87* (П.-Ч. Рай в своем сочинении, в т. I на с. LXXLX, ошибочно датирует ее 1188 г. вместо 1111-го) для ртути имеется и другой термин, харабиджа (6укв.: "семя Шивы"). В "Брихатсамхите", энциклопедическом труде Варахамихиры^88* (написанном в 587 г.), упоминается ртуть и ее применение в качестве средства, тонизирующего и возбуждающего желание (Ray. History... Vol. I. P. I, XXXI). текст

132. См., например: Berthelot M. La Chimie au moyen age. — P., 1893. Vol. I. P. 154. Об очищении и фиксации ртути см.: Ray. History... Vol. I. P. 130, 131 ff; об "убиении" металлов вообще см. также с. 246 и сл. текст

133. Ray. History... Vol. II. P. 28-29. текст

134. Ibid. P. 21. См. также: "Расендрачинтамани" о наштапишта (vol. H, p. 16); "Расарнава" (XI, 24, 197-198) в: Ray. History... Vol. I. P. 74-75. текст

135. В "Рудраямала-тантре" (I, 40) "убитая" ртуть описывается как лишенная металлического блеска и текучести, менее тяжелая, почти без цвета и т. д. текст

136. Ср.: Ray. History... Vol. I. P. 78. На сей раз Рай датирует текст 1300 годом (Vol. II. Р. 222-223); ср.: Jolly. Festschrift Windisch. — Lpz., 1912. S. 192, note 1. текст

137. Расаратнакара, III, 30-32; Ray. History... Vol. IL P. 6. текст

138. Ray. History... Vol. II. P. 7. текст

139. В "Расарнаве" рекомендуется применять ртуть сначала к металлам, а уже потом — к человеческому телу; ср. текст, цитируемый Мадхавой в "Сарва-даршана-самграха" (санскр. изд., Anandashrama Series. P. 80). текст

140. Ray. History... Vol. II. Р. 7. текст

141. См.: Ananda Coomaraswami. Yaksas. — Smithsonian Miscellaneous Collections. — Washington, 1928. Vol. 80, n. 6. текст

142. Обо всех этих проблемах, которые опосредованно касаются и алхимии, см. нашу монографию о йоге. текст

143. Ср.: "Баха-чина-крамачара", в которой показано китайское происхождение некоторых тантрических ритуалов (Levi Sylvain. Le Nepal. Vol. I. P. 346-347); Tucci. Animadversiones Indicae. P. 155, 156. Аннамское^91* и гималайское влияние прослеживается в тантрах, существующих ныне в Бенгале. текст

144. Ray. History... Vol. II. P. LCVII. текст

145. Ibid. Vol. II. P. 12. текст

146. Ibid. Vol. II. P. 13. (Отсылки к П.-Ч. Раю касаются санскритских текстов, опубликованных в двух его томах. Только на санскритских текстах основываются все положения настоящего исследования. Мы не касаемся комментариев и интерпретаций современных авторов.) текст

147. Ibid. Vol. II. P. 55-56. текст

148. Так, например, индийцам было известно, как важен цвет пламени для анализа металлов (Ray. History... Vol. I. P. 68), еще с XII в. ("Расарнава"). Металлургические процессы были описаны за три века до Агриппы и Парацельса^92* — и гораздо точнее, чем у этих великих европейских химиков. Замечательных результатов индийцы достигли в фармакопее; задолго до европейцев они умели употреблять внутрь кальцинированные металлы. Парацельс, основатель ятрохимии, первым начал борьбу за то, чтобы сульфид ртути начали использовать в медицине. В Индии этот медикамент известен еще с X в. (Ray. History... Vol. I. P. 58: текст из "Сиддха-йоги" врачевателя Вринды)^93* . Собственно наука успешно культивировалась в Индии, это неоспоримый факт. То, что начиная с XVIII в. ее намного опередила европейская наука, произошло отчасти из-за мусульманского завоевания, отчасти — из-за стремительного расцвета европейской науки, вызванного темпами развития индустрии. текст

149. Лишь этим объясняется то, что у многих алхимиков имя кончается на бхайрава (термин для определения тантрического адепта или аскета-шиваита вообще) или натха (что также указывает на тантрическое происхождение). Так, история знает Мантханабхайраву, Сваччхандабхайраву, Гаханананданатху и т. д. Впрочем, среди более или менее мифических авторов различных алхимических трактатов есть несколько из числа тех самых 84-х сиддхи (тантрических магов). Карпати, например, приписывается трактат под названием "Карпатисиддханта", Горакшанатхе (о котором есть смутные сведения как об основателе одной средневековой секты, а иногда — главным образом в Непале — его считают божеством; ср. нашу монографию о йоге) приписывают "Горакшасамхиту"; Капали же (Капалики — родовое имя самых крайних имморалистов тантрической школы) считается автором алхимического трактата "Расараджамаходадхи", Среди сочинителей-алхимиков встречаются и другие имена, знакомые тантрической литературе: Маллари, сиддха Бхаскара, сиддха Прананатха, Шринатха и т. д. Возможно, эти имена были священными, связанными с инициацией^94*, то есть выражали мистическую традицию, к которой принадлежали аскеты, эти имена носящие (ср.: Tucci. Animadversiones Indicae. P. 132-133). Интересно отметить утверждение из "Игататтва-упанишады" (31), что одним из препятствий для йогина являются "упражнения с металлами", то есть алхимическая практика. В индийских трактатах по аскезе действительно самым большим и опасным соблазном для неофита считается попытка извлечь пользу из "магических сил" (сиддхи), которые он обретает через медитацию. текст

150 В "Атхарваведе" еще сохраняется традиция (возможно, морского происхождения) жемчуга, "продлевающего жизнь". Жемчуг — "плоть от божественной плоти" и "живет в воде". Амулет из жемчужин оберегает человека и продлевает его жизнь до ста лет. текст

151. О внутреннем употреблении золота и других металлов см. текст Вагбхаты: Ray. History... Vol. I. P. 55. Еще до него медик Сушрута рекомендует внутреннее и внешнее употребление свинца и олова ("Сутрашанам", гл. XXXVIII, с. 45). текст

152. Ray. History... Vol. I. P. LIV-LV; Cordier. Vaghbata. — JA. 1901. Part 2. К 170 ff. текст

153. Ibid. P. LVI. текст

154. Ibid. P. XCI. текст

155. Ray. History... P. 76. текст

156. Ibid. P. 77. текст

157. На этих формулах основана весьма своеобразная алхимическая операция из тех, что излагаются в "Расаратнасамуччае". текст

158. Алмаз по причине своей прочности играет важную роль во всей индийской мистике. Ваджра означает и "алмаз", и "удар молнии", а также является тантрическим именем Будды. Есть у этого слова и многие тайные значения: эротические, магические, ритуальные. Ср.: Shahidullah. Les Chants mystiques de kenka et de Doha-Kosa. — P., 1928; и нашу работу о йоге, о символике алмаза и тайной лексике. Об алмазе в эллинистической и азиатской традиции ср.: Laufer В. Diamond. Field Museum. — Chicago, 1915; Iyengar P. S. The Diamonds of South India. — Quarterly Journal of Mythic Society. 1914. Vol. III. P. 118 ff. текст

159. Ray. History... Vol. I. P. 105. текст

160. Санскритское название аммиака — навасара. Стейплтон в солидной документальной работе Sal-Ammoniac: A Study in Primitive Chemistry. Memoirs of the Asiatic Society of Bengal. — Calcutta, 1905. Vol. I, n. 2. P. 25-42, — дает объяснения как этого слова, так и персидского термина нушадур через китайское слово науша. Насколько неоправданно такое сближение, показал Б. Лауфер в Sino-Iranica. — Chicago, 1919. P. 505; ср.: Stapleton and Azo R. F. Chemistry in Iran and Persia in the 10th Century A. D. — Memoirs of the Asiat. Soc. Bengal. Vol. VIII, n. 61. P. 346. Аммиак был известен и применяем прежде всего в Персии, откуда его позаимствовали китайцы и индийцы. Глубокое исследование по этой проблеме опубликовал Юлиус Руска (Sal ammoniacus, Nusadir und Salmiak. — Sitzungsberichte der Heidelberger Akademie der Wissenschaften. Heidelberg, 1923). Кроме этой монографии Руска напечатал еще несколько статей в специальных химических журналах, недоступных для историка, которые резюмирует Липпманн (Entstehung und Ausbreitung der Alchemie. Vol. I. P. 185-187). текст

161. См. мнение Фергюсона и некоторых других химиков: Ray. History... Vol. I. P. 154 ff. Ср. с общим изложением индийской алхимии: Lippmann. Entstehung und Ausbreitung der Alchimie. Vol. I. P. 429-448. текст

162. Rig Veda, X, 72, 2 (jaratibhih oshadhibhih). Комментарий к этой строфе см. в: Manindra Nath Banerjee. Iron and Steel in the Rigvedic Age. — IHQ. Vol. V, n. 3, sept 1929. P. 432-437. Того же автора: Metals and Metallurgy in Ancient India (там же, 1927. P. 121-133, 793-802). текст

163. И в современной Индии некоторые понимают алхимию именно так. См., например: Narayanaswamy Aiyar. Ancient Indian Chemistry and Alchemy of the Chemico-philosophical Siddhantasystem of the Indian Mystics. I National Oriental Congress. — Madras, 1925; Mookerji. Rasa-jala-nidhi. Ocean of Indian Medicine, Chemistry and Alchemy (санскр. текст, сопровождаемый англ. пер.; несколько томов. Калькутта, 1926 и сл.). Однако достоверность этих работ крайне сомнительна. текст

164. Об этом предмете существует обширная библиография. Мы предполагаем обсудить ее в специальном исследовании. Пока отметим лишь, что влияние извне сказалось не на концепции алхимии как мистической техники, а только на эмпирической практике. Концепция алхимии как мистической техники принадлежит Индии, это творение индийского духа, как и духа китайского. Впрочем, показательны вставки "научного" характера, которые мы расшифровываем в индийских алхимических текстах. Часто мы встречаем признания такого рода: "Я буду объяснять только те процессы, которые смог проверить собственноручно, с помощью опытов" (ср. "Расендрачинтамани": Ray. History... Vol. II, p. LXIV etc). В таких вставках проглядывает критический, прагматический, экспериментальный дух, появившийся позже, который пытается выдать алхимию за традиционную науку, подгоняя ее к ритму времени, — ритму, требующему научной проверки, эксперимента. Подобные вставки с аналогичным объяснением встречаются и в европейской алхимической литературе, ср.: Berthelot. La chimie au Moyen Age. Vol. I. P. 338. текст

^ ^ ^

Комментарии:

1* См. "Вавилонская космология и алхимия" в этом томе. текст

2* Современные историки алхимии считают, что в средиземноморско-европейском регионе алхимия впервые появилась в римско-эллинистическом Египте, в Александрии, ок. II в. н. э. Так называемый александрийский период продолжался до VI в. включительно и был прерван арабским завоеванием в начале — середине VII в. Арабы восприняли греко-египетскую алхимию, и следующий ее период именуют обычно арабским. В конце XI в. на Западе начали активно переводиться с арабского многочисленные научные и философские труды, как оригинальные, так и античного происхождения, в свое время переведенные с греческого на арабский. Среди переводов было немало алхимических трудов. Западноевропейская алхимия, расцвет которой приходится на XII — первую половину XVII в., во многом базировалась на александрийской и арабской. Первое достоверное упоминание о китайской алхимии содержится в декрете императора Цзинь-ди (он же Лю Ци) от 144 г. до н. э. В этом декрете упоминается школа Цзоу Яня, китайского философа, жившего в конце IV — начале III в. до н. э. (т. е. он действительно считался современником известного последователя Конфуция Мэнцзы — ок. 372-289 гг. до н. э.). Предполагается, что именно Цзоу Янь выдвинул идею пяти элементов (земля, дерево, металл, огонь и вода), из которых состоит все сущее, и все перемены происходят в результате борьбы и взаимопроникновения этих элементов: вода гасит огонь, огонь плавит металл, металл рубит дерево, дерево прорастает сквозь землю, земля (дамба) задерживает воду и т. д. "Хуайнань-цзы" ("Книгу правителя Хуайнаньского") приписывают Лю Аню, владетельному князю (вану) Хуайнаня (город на востоке Китая), дяде императора У-ди (см.: "Азиатская алхимия", примеч. 5*), увлекавшемуся даосскими учениями. Скорее всего, однако, этот сборник даосских легенд составлен не во II в. до н. э., а не ранее I в. до н. э. текст

3* "Ханьшу" ("История Хань") — сочинение китайского историка и философа Бань Гу (32-92), задуманное как продолжение труда Сыма Цяня (см. примеч. 4*). Традиционная китайская историография делит историю своей страны по династиям. Династия Хань правила с 206 г. до н. э. по 220 г. н. э. Иногда эту эпоху членят на две: Ранняя и Поздняя Хань, разделенные периодом 9-23 гг. н. э., когда правил узурпатор Ван Ман (45 до н. э. — 23 н. э.). текст

4* Сыма Цянь (145 или 135 — ок. 85 до н. э. — по уточненным данным) — китайский историк, автор книги "Шицзи" ("Исторические записки"). текст

5* У-ди (156-87 до н. э.) — китайский император (со 140 г. до н. э.) династии Ранняя Хань. При нем учение Конфуция стало официальной идеологией, он ввел систему обязательных экзаменов на замещение государственных постов, много и успешно воевал. В позднейших преданиях превратился в образец идеального государя. текст

6* Одной из важнейших составляющих китайской культуры является даосизм, учение древнекитайского философа Лао-цзы (прозвище, означающее "старый ребенок"), настоящее имя ученого — Ли Эр, годы жизни неизвестны, традиционно считается старшим современником Конфуция (ок. 551-479 до н. э.) изложенное им в книге "Даодэцзин" — "Книга о дао и дэ". Дао — труднопереводимый термин, означающий буквально "путь" и имеющий смыслы: "первопричина мира", "суть Вселенной", "основной закон Природы"; дэ — проявление дао, манифестация его в земных вещах. Главный принцип даосизма — увэй, букв.: "недеяние", но это не просто созерцательный покой, а подчинение Природе, ненарушение естественной гармонии, достижение единства человека с Природой. К культуре, к государству Лао-цзы относился с недоверием. С его точки зрения, правитель-мудрец должен, отвергнув роскошь и войну, возвратить народ к простоте и неведению, существовавшим до возникновения культуры и морали. Подобное учение заставляло его адептов стремиться к аскетизму, что привело к превращению даосов в секту отшельников и к созданию в I-III вв. даосской религии, где от учения Лао-цзы осталось немного (хотя оно продолжало почитаться), а основой стала магия и в первую очередь попытки достижения бессмертия с помощью аскезы и различных алхимических действий. В даосской мифологии на рубеже н. э. возник и к XII в. окончательно закрепился культ Восьми Святых Бессмертных (сянъ) (иногда их главой — и тоже бессмертным — считался сам Лао-цзы, имена их в разных легендах варьировались) — людей, достигших бессмертия и споспешествующих другим достичь его. Каждый из Восьми имел своего исторического прототипа, но в легендах этот прототип едва ли просматривается. Пути достижения бессмертия различны: чаще всего персонаж легенды уходит из мира, становится — иногда в результате встречи с другим бессмертным — отшельником, изучает алхимию и добивается получения эликсира бессмертия. Иногда, впрочем, герой сказания является чем-то вроде юродивого, а о его алхимических занятиях ничего не говорится, иногда бессмертный — обыкновенный маг, и никакого акцента на отречении от мирских благ не делается. Поздние (с XII-XIII вв.) легенды фиксируют внимание на необыкновенных обстоятельствах рождения будущих Бессмертных, на производимых ими чудесах, и легенды эти становятся весьма похожими на сказки. По верованиям даосов, существует 36 небесных пещер и 72 счастливые страны, где обитают Бессмертные (не только Восемь Святых) — аналог райских обителей, — и самым знаменитым является Пэнлай, круглый остров, длина окружности которого 30 тыс. ли (ли — ок. 0,5 км), посередине гора высотой 9 тыс. ли, все строения из золота и серебра, звери и птицы белого (т. е. священного) цвета, на деревьях растут жемчужины, белые драгоценные камни и плоды, отведав которых обретаешь бессмертие. текст

7* В Древнем Китае нередким было называние трактата по имени его автора. "Баопу-цзы" — трактат по алхимии, магии и диететике. Его автор — Гэ Хун, прозванный Баопу-цзы (254-334 или, по др. данным, 281-361), врач и алхимик, даос. текст

8* Эликсир — принятое в алхимии название философского камня, особого вещества, обращающего неблагородные металлы в благородные (в западной алхимии различались: малый эликсир, он же "малый магистериум", он же Белый Лев, превращавший металлы в серебро, — и большой эликсир, он же "великий магистериум", он же Красный Лев, делающий золото). Одновременно эликсир — лекарство от всех болезней (панацея), раствор его — напиток бессмертия и вечной молодости. Современные исследователи датируют годы жизни Вэй Бояна, даоса и алхимика, более поздним временем — II в. н. э. В русской традиции его трактат "Цзян Тун Чжи" называется "Единение триады согласно "Чжоу и" ("Всеохватно-круговым переменам"). текст

9* Сублимация — в алхимии возгонка, трансмутация — превращение неблагородных металлов в благородные, но одновременно первая из операций означала проникновение духа в материю, вторая — духовное преобразование материи. текст

10* Инъ и ян — основополагающие понятия китайской мифологии и философии, практически всегда выступающие в парном сочетании. Первоначально, видимо, инь означало темный склон горы, ян — светлый. Позднее инь стало символом женского начала, севера, тьмы, низа, влажного, луны и т. п., ян — мужского начала, юга, света, сухого, солнца и т. п. Положение о том, что ян был отождествлен с дао, спорно и, может быть, проистекает из ошибочного перевода китайского текста Джонсоном, чьей работой по китайской алхимии пользовался Элиаде. Напротив: "Немного инь, немного ян — вот дао", — гласит даосское изречение. текст

11* "Бэнъ цао ган му" — поздний китайский травник, созданный в 1552-1578 гг. текст

12* "Бундахишн" (букв.: "основополагающая") — очень поздний (ок. 1178 г.) зороастрийский трактат-энциклопедия по космологии и космогонии. Зороастризм — древнеиранская религия, основателем которой являлся пророк Заратуштра (Зороастр), живший — мнения ученых расходятся — то ли в XII, то ли в X, то ли в VI в. до н. э. по середину VII в. н. э. зороастризм был государственной религией в Иране, пока его не вытеснил ислам. Впрочем, некоторое небольшое количество зороастрийцев (ок. 50 тыс. в Иране и ок. 250 тыс. в Индии) существуют доныне, и определенная религиозная зороастрийская литература создавалась и позднее VII в. н. э. текст

13* Лу Ю (изв. с 775, ум. 804) — китайский ботаник. Следует заметить, что от северокитайского слова "ча" пошло русское "чай"; в европейских же языках название растения и напитка исходит от южнокитайского диалектного "тэ". текст

14* Сун — китайская императорская династия (960-1279). текст

15* Неточность. Автора "Трактата об апельсинах" звали Лу Чжиян (1140-1192). текст

16* "Тао Хунцзин" — трактат по алхимии и производству мечей древнекитайского врача и алхимика, даоса Тао Хунцзина (451-536). текст

17* Чжоу — китайская императорская династия (1026 — 256 или 249 до н. э.). Эпоха Чжоу время создания основных китайских философско-религиозных систем: конфуцианства и даосизма. текст

18* "Бай ху тун" — космогонический трактат Бань Гу (см. примеч. 3*). текст

19* Конфуцианство — китайское философско-религиозное учение. Основатель его, Конфуций (Кун Фуцзы; ок. 551-479 до н. э.), сам всегда утверждал, что не сочиняет ничего нового, а лишь излагает идеи древних "совершенно мудрых". Конфуцианство подвергалось преследованиям вплоть до казни конфуцианских ученых в эпоху Цинь, но уже при династии Хань стало официальной государственной доктриной. текст

20* Хуан-ди (букв.: "желтый император") — в китайской мифологии культурный герой, т. е. антропоморфное или зооморфное существо или божество, дарующее людям полезные предметы (орудия труда, оружие, транспортные средства и т. п.) и/или обучающее их полезным навыкам (счету, медицине, торговле и т. п.). Согласно мифам, Хуан-ди, четырехглазое существо с ликом дракона, ок. 3 м ростом, зачатый от удара молнии, научил людей отливать колокола, мастерить телеги и лодки, изобрел топор, ступку, лук и стрелы, платье и туфли, был мудрым правителем. В Китае весьма рано произошла "историзация" мифов и персонажи их воспринимались как древние монархи. Строго говоря, Хуан-ди не считался первым императором, он, по легендам был наследником первого правителя Шэнь-нуна, но Сыма Цянь (см. примеч. 4*) начинает свои "Исторические записки" с описания правления Хуан-ди, которое он датирует 2698 2598 гг. до н. э. текст

21* В 1861 г. швейцарский историк права Иоганн Якоб Бахофен (1815 1877) выпустил книгу "Материнское право", в которой постулировал следующие стадии первобытного общества: 1) стадия промискуитета, беспорядочных половых связей внутри общины, при которой отцовство неизвестно, потому счет родства ведется по материнской линии; 2) стадия матриархата, при которой власть в общине принадлежит женщинам; 3) стадия патриархата, когда эта власть переходит к мужчинам. Гипотезу Бахофена разделяли Маркс и Энгельс, что предопределило ее господствующее положение в современной отечественной науке. На Западе идеи швейцарского историка долгое время также были весьма популярны, но ко второй половине XX в. было окончательно доказано, что, хотя во многих архаических обществах действительно существовал счет родства по женской линии и достаточно высокое положение женщины, нигде не зафиксированы ни промискуитет (наоборот, нет человеческих обществ без весьма строгих, хотя, возможно, и непривычных, на взгляд европейца, семейно-брачных обычаев и запретов), ни матриархат в бахофенском понимании (в некоторых племенных группах в Африке и Юго-Восточной Азии женщины действительно имеют преимущество в наследовании родового имущества, в выборе брачного партнера, но это исключительные случаи, объясняемые специалистами как особая форма распада первобытно-общинных отношений). текст

22* Связь между органами человека, металлами и планетами постулировалась и в европейской алхимии, например, железу соответствовали планета Марс и голова человека. текст

23* Указанный исторический персонаж неидентифицирован, возможно, вкралась ошибка в написание. текст

24* Неточность. Четвертым из пяти основных элементов мироздания в китайской натурфилософии был металл вообще, а не конкретно золото (ср. принятую в Европе до XVII в. античную четверку первоэлементов: огонь, воздух, вода, земля). текст

25* Имеется в виду китайский энциклопедист XVII в. Лян Иньшан. текст

26* О Люй Бувэе нам известно только то, что сказано в энциклопедии Лян Иньшана (см. пред. примеч.). текст

27* См. примеч. 8*. текст

28* Реальгар — сульфид мышьяка AsS, кристалл оранжево-красного цвета. Орпимент (или аурипигмент, красная охра) трисульфид мышьяка Аs₂S₃, кристалл золотистого или лимонно-желтого цвета. Бура соль тетраборной кислоты, Na₂B₄O₇ 10 H₂O, бесцветное кристаллическое вещество, очищает поверхности металлов от окислов. Все указанные элементы широко использовались не только в китайской, но и в европейской алхимии. текст

29* Юй (также Да Юй Великий Юй) — культурный герой китайской мифологии. Он прекращает всемирный потоп путем возведения ирригационных сооружении, научает людей рисоводству, разделяет землю на уделы и т. п. Собрав всю бронзу, которую ему поднесли правители уделов, Юй отливает девять громадных треножников, каждый из которых могут сдвинуть с места лишь 90 тыс. человек. На треножниках были изображения многочисленных злых духов для того, чтобы люди при встрече с нечистой силой сразу же распознавали ее и могли избежать напасти. В мифах Юй двурогий дракон, родившийся из тела мертвого отца, но в хрониках царь, родоначальник легендарной династии Ся. текст

30* См. примеч. 20*. текст

31* Здесь имеется в виду так называемое Новое царство Вэй, образовавшееся в результате распада царства Цзинь и завоеванное царством Цинь. Следует отметить, что хронология Сыма Цяня не всегда надежна. текст

32* Шакадвипа и Шветадвипа, т. е. Страна (или остров) Силы и Страна Света. Некоторые исследователи полагают, что легенды об этих странах сложились под влиянием доходивших до Индии рассказов об островах в Индийском океане, но большинство считает, что это характерные для многих мифологий мира счастливые острова, обители блаженных. текст

33* Тай-цзун (597-649) — фактический основатель китайской династии Тан (618-907), второй император этой династии (с 627 г.). Перенес столицу Китая в Чанъань (совр. Сиань), где основал императорскую библиотеку в 20 тыс. томов, успешно воевал с кочевниками-тюрками, покровительствовал искусствам и наукам, проводил разумную и умеренную налоговую политику. Будучи ревностным даосом, оказывал покровительство конфуцианцам и буддистам, принимал христианских и зороастрийских миссионеров и не препятствовал их проповеди, впрочем, малоуспешной. Время его правления позднейшие китайские историки описывали как "золотой век". текст

34* Ван Сюанъцзы (изв. 643-664) — китайский дипломат и путешественник, четырежды был в Индии, составил описание этой страны. текст

35* Гао-изун (628-684) — китайский император династии Тан (с 649 г.). Проявлял глубокий интерес к медицине, инициатор создания ряда медицинских сочинений. текст

36* Чжи Чаньчунь (1148-1227) — даосский монах, путешественник, совершил в 1221-1224 гг. по приказу Чингисхана, великого хана Монголии, путешествие из Китая через Центральную Азию к границам Индии, а оттуда в Среднюю Азию. текст

37* Йога — философская система в Древней Индии, ставившая целью освобождение индивидуального сознания из потока обыденного, низменного бытия и слияние его с бытием высшим, с Абсолютом. Существует четыре ступени йоги: джняна-йога (овладение истинным знанием, т. е. пониманием того, что мир есть иллюзия), раджа-йога (подготовка духа и тела для того, чтобы, овладев ими, вырваться из мира), бхакти-йога (воспитание в себе любви и преданности к Абсолюту, вплоть до саморастворения в нем), карма-йога (бескорыстная деятельность в обществе при полном отказе от пользования плодами этой деятельности). Раджа-йога включает в себя несколько ступеней, низшая из которых хатха-йога есть овладение системой упражнений, в первую очередь физических, направленных на полное подчинение тела духу. текст

38* Чжуан-цзы (ок. 369-286 до н. э.) — китайский мыслитель, один из основателей даосизма. Трактат, носящий его имя и облеченный в форму притч и диалогов, в основе написан им самим, но дополнялся его последователями. Для Чжуан-цзы жизнь сновидение, а великое пробуждение слияние с дао, которое присутствует во всем, но ни в чем конкретно, непознаваемо разумом и невыражаемо в словах. Дао воплощено в Природе в целом, но не в человеке, который оторвался от нее, создав государство, культуру, нравственность. Реальное освобождение, ведущее к великому пробуждению, возможно либо в разрыве с миром, в бегстве от него, либо в уничтожении общества. текст

39* Дун Чжуншу (изв. с нач. XIV в.) — китайский собиратель, редактор и издатель даосских текстов. текст

40* См. выше, примеч. 6*. текст

41* Цзя Мин (ок. 1268 — ок. 1374) — китайский врач и теоретик долгожительства. Утверждал в трактате по диететике, что к долголетию ведут правильные, диета и режим; если даты его жизни, известные по позднейшим источникам, верны, то ему удалось, следуя собственным принципам, прожить более 100 лет. текст

42* Персонаж не идентифицирован. текст

43* Саламандра — здесь: мифологическое существо, живущее в огне, символ огня и операций, связанных с огнем, в алхимии; обычно изображалась в виде ящерицы, но существовали также предания о прекрасных девах-саламандрах. текст

44* Пэн Сяо — китайский даос, алхимик (X в.). текст

45* Хуэйсы — третий глава школы Тяньтай. текст

46* Су Дунпо (подлинное имя Су Ши; 1037-1101) — китайский поэт, прозаик, художник, каллиграф. По мнению ряда ученых, "Трактат о Драконе и Тигре" создан в XIV в. и лишь приписан Су Дун-по. текст

47* Дзен (яп.; кит. чань, от инд. дхьяна "медитация, самоуглубление") — течение в буддизме, практиковавшее особые психотехнические приемы медитацию, парадокс, загадки для мгновенного озарения и достижения состояния нирваны (особое трудноопределимое состояние, не являющееся ни бытием, ни небытием, характеризующееся прекращением цепи перерождений, высшая цель в буддизме). В Китае школа чань сблизилась с даосизмом. В дзен-буддизме отрицаются традиционные буддийские пути спасения, место монаха-отшельника занимает юродивый, отвергающий нормы поведения. Основателем дзен-буддизма был индийский монах Бодхидхарма. текст

48* Тантризм (от санскр. тантра "хитросплетение", "сокровенный текст", "магия") — секты и школы (единого тантристского учения не существует) в индуизме, не признающие ортодоксальных доктрин и обрядов. Тантристы отрицают кастовую систему, не требуют ритуальной чистоты и признают высшей движущей силой Космоса шакти женское начало, понимаемое как космическая энергия. Приверженцы тантристских сект делятся на секты правой и левой руки, причем последние отличаются особой эзотеричностью ритуала. текст

49* Биография китайского алхимика Гэ Чанкэна (он же Ячжуанъ или Бо Ючжуан) известна лишь из источников XVII в.; время его жизни предположительно датируется XII в. текст

50* Имеется в виду иероглиф, обозначающий название года по широко известному ныне циклическому (через 12 лет эти названия повторяются) китайскому календарю: год Лошади, Кабана, Обезьяны, Крысы и т. д. текст

51* Парфия — государство в Средней Азии, основанное ок. 250 г. до н. э. прикаспийским ираноязычным племенем парфян; центром этого царства, просуществовавшего до 224 г. н. э. и бывшего соперником Римской империи, являлось Иранское нагорье, но оно распространяло власть до Центральной Азии и Северо-Западной Индии. В восточных регионах Парфянского царства был распространен буддизм. Настоящее имя жившего во II в. парфянского астролога Ань Шигао неизвестно. текст

52* Об этом алхимике практически нет данных. текст

53* Строго говоря, никакой китайско-римской торговли не существовало: оба государства едва знали о существовании друг друга. Здесь, скорее всего, имеется в виду, что действительно весьма популярные в Риме китайские шелка попадали туда через парфянских купцов. текст

54* Прямых торговых контактов между Китаем и Западом не было до эпохи Великих географических открытий, когда в начале XVI в. португальцы достигли китайских берегов. В средние века арабские торговцы доставляли товары из Китая, в первую очередь шелк и шелковые ткани морем в порты Персидского залива, оттуда караванами в порты на побережье Средиземного моря и далее уже венецианцы или генуэзцы везли эти товары в Европу. Европейские же изделия в Китай практически не поступали. текст

55* Иогин — практикующий йог, приверженец йоги (см.: примеч. 37*). текст

56* Марко Поло (ок. 1254-1324) — итальянский купец, путешественник. В 1271-1275 гг. совершил сухопутное путешествие в Китай, где прожил, находясь на службе у китайского императора, около 17 лет. В 1292-1295 гг. морем вернулся в Италию. Написанная с его слов в 1298 г. "Книга Марко Поло" явилась для европейцев одним из первых источников знаний о Китае, Центральной и Юго-Восточной Азии. текст

57* В основе арабской и европейской алхимии лежала так называемая сернортутная теория (в западноевропейской алхимической терминологии меркурий = ртуть): все металлы состоят из серы и ртути, сера есть мужское, активное, горючее, сухое начало, ртуть женское, пассивное, негорючее, влажное; индивидуальные свойства металлов определяются соотношением серы и меркурия, изменение этого соотношения позволяет превращать неблагородные металлы в благородные. Эта теория была сформулирована в среде арабских алхимиков ок. VIII в. и заимствована в Западной Европе. текст

58* Франсуа Бернъе (1625-1688) — французский врач, философ и путешественник. Известность ему принесло вышедшее в год его смерти и многократно переиздававшееся сочинение "Путешествие Бернье, содержащее описания Царства Великого Могола, Индостана и многого иного". текст

59* Абу Саид аль-Хассан (до 903 — ок. 975) из Сириафа (город на побережье Персидского залива) — арабский правовед, филолог, государственный деятель. Среди его трудов географическое сочинение, представляющее собой компиляцию отчетов о путешествиях. текст

60* Ма Хуань (прозвище, наст. имя Ма Баньбо; ок. 1371 — ок. 1443) — китайский флотоводец, путешественник и дипломат. В 1405-1407 гг. совершил плавание по Индийскому океану во главе флотилии из 62 кораблей, посетил берега Индии (Кочин город-порт на побережье Аравийского моря, в современном штате Керала) и Шри-Ланки. текст

61* Малабар — историческая область Южной Индии между западным побережьем Индостанского полуострова (Малабарский берег) и горами Западные Гаты. Абу Абдсилах Мухаммад Ибн Батута (1304-1373) — арабский путешественник, объездивший весь арабский мир от Туниса до Багдада, бывавший в Средней Азии, Индии и Китае, в Испании, в Восточной Африке и генуэзских колониях в Крыму. Никколо ди Конти (1395-1469) итальянский купец и путешественник, родом из Венеции; посетил Сирию, Месопотамию, Иран, Индию и Суматру, его рассказ о путешествии в Индию записал известный итальянский гуманист Поджо Браччолини (1380-1459) и включил в свое сочинение "Истории о разнообразии фортуны", вышедшее в свет в 1447 г. Дуарте Барбоза (ок. 1480-1521) португальский путешественник и писатель; испанский перевод его сочинения "Плавания и путешествия" опубликован в 1521 г. (португальский оригинал оставался в рукописи до XIX в.) и содержит описания Индии, Индонезии и Филиппин. текст

62* Хосров I Ануширван (531-579) — царь Ирана из династии Сасанидов. Его правление период наибольшего могущества Сасанидской державы. Его имя (Хосров или Хосрой) часто считают нарицательным обозначением иранского государя. текст

63* Джатака — жанр буддийской литературы, известный с I в. н. э., рассказы о предшествующих существованиях Будды, который, согласно индийскому учению о переселении душ, многократно возрождался в образе растений, животных и людей, прежде чем воплотился в Сиддартху Гаутаму и достиг нирваны; при этом он помнил все свои предыдущие воплощения. Джатаки представляют собой нечто вроде притч, с фольклорным сюжетом и буддийской моралью. текст

64* Амир Хосров Дехлеви (т. е. Делийский; 1253-1325) — персоязычный индийский поэт, занимавший высокие посты при дворе делийских султанов. Ему принадлежат знаменитые поэмы, написанные по образцу "Пятерицы" Низами, и множество лирических стихотворений, весьма изысканных и тонких. Алхимиком или йогом Амир Хосров не был, но как образованный человек своего времени был в курсе различных суждений, считавшихся весьма убедительными. текст

65* Абу-р-Райхан Мухаммад ибн Ахмед алъ-Бируни (973-1048) — арабоязычный ученый и поэт, родом из Хорезма; автор трудов по естествознанию, астрономии (изобретатель ряда приборов), математике, ботанике и химии (или алхимии). текст

66* В VIII-IX вв. значительная часть античных научных трудов, в частности сочинения Аристотеля, "Начала" Эвклида свод античных математических знаний, "Четверокнижие" Клавдия Птолемея (ок. 90 ок. 160), основной труд по античной астрономии и астрологии, и многие другие были переведены с греческого на арабский и стали основой не только арабской, но и переведенные на латынь не с оригиналов, а именно с арабских переводов европейской средневековой науки; труд Птолемея вошел в европейский обиход под арабским названием "Альмагест" "Великое построение". текст

67* Патанджали (I в. до н. э. или н. э.) — индийский философ, автор "Йога-сутр", считающийся основателем философской школы йоги; на деле он скорее систематизатор этого учения, так как йогические сочинения существовали и до него. текст

68* О сублимации см. выше, примеч. 9*. Кальцинирование алхимическая процедура, заключающаяся в обжиге металлов, превращении их в окислы, имеющие не металлическую, а минеральную природу (лат. calx, род. п. calcis "камень"). текст

69* Мадхава, или Мадхавачарья (XIV в.) — индийский философ, был советником одного из южноиндийский царей и в целях борьбы с распространяющимся в Индии исламом (на севере субконтинента правили мусульманские владыки) стремился создать единую систему индуистской философии: написал историко-философский компендиум, обнимающий все философские и религиозные системы Индии, "Сарва-даршана-самграха" ("Всех воззрений собрание"). текст

70* Хара ("уносящий") и Гаури ("белая") — одни из многочисленных имен индуистских божеств Шивы и Деви соответственно. Шива один из верховных богов индуизма, бог-создатель мира, поддерживающий его существование своим танцем, и одновременно бог-разрушитель, уничтожающий мир в конце каждого мирового периода, воплощение оплодотворяющей космической энергии. Супруга Шивы Деви ("богиня"), имеющая две стороны благую и губительную. Как Гаури ("белая"), она благая, как Кали ("черная") губительная. текст

71* Сиддхи (санскр. мн. ч.; ед. ч. siddha "совершенный") — в индийской мифологии и религии особые полубожественные существа, обладающие восемью сверхъестественными свойствами: становиться бесконечно малым или бесконечно большим; предельно легким или тяжелым; мгновенно перемещаться в любую точку пространства; достигать желаемого силой мысли; подчинять своей воле предметы и время; добиться верховной власти над миром. Считалось, что мудрец с помощью тантрической, или йогической, или иной аскетической практики может стать сиддхой. Ученые спорят доныне, были ли перечисленные маги реальными аскетами и наставниками (гуру) или чисто легендарными, вымышленными персонажами. Это слово употребляется и в переносном смысле чудеса, чудесные способности. текст

72* Сотерический (от греч. σωτηρ — "спаситель") — направленный на спасение души, на достижение высшего блага. текст

73* Тамилы — дравидийская народность, обитающая в основном на юге страны, носитель древней цивилизации, один из самых экономически и культурно развитых этносов Индийского субконтинента. Подавляющее большинство индуисты, есть небольшие группы мусульман и христиан. текст

74* Нагарджуна — индийский буддийский философ и логик, живший, насколько можно верить позднейшим текстам, во II в. н. э. Алхимический трактат, приписываемый Нагарджуне, обычно датируют началом III в., и неясно, создан ли он самим ученым, неким его тезкой или просто приписан ему как авторитетному ученому. текст

75* Якши и якшини — полубожественные существа соответственно мужского и женского пола в индийской мифологии, прекрасные юноши и девушки, покровители плодородия, благожелательные к людям. Среди буддистов, впрочем, распространены легенды о том, что якшини едят человеческое мясо и пьют кровь детей. текст

76* "Катхасаритсагара" ("Океан сказаний") — поэма индийского поэта Сомадевы, составленная между 1063-1081 гг. и представляющая собой около 350 рассказов, обрамленных повествованием о мудром царе Удаяне и его сыне Нараваханадатте. текст

77* Индра — божество индийской мифологии и религии, первоначально верховный бог, потом оттесняемый на периферию, но доныне являющийся одним из самых популярных персонажей мифологии (не религиозной философии или ритуала), сохраняющим первоначальные функции бога грома и покровителя воинов. текст

78* "Прабандхачинтамани" ("Волшебный камень истории") — сборник рассказов и анекдотов об исторических личностях, составленный индийским писателем Мерутунгой (XIV в.). текст

79* Сюанъцзан (наст, имя Чэн И; 602-664) — китайский буддист, около 16 лет прожил в Индии, по возвращении в 648 г. написал "Отчет о Западных странах", интересовался даосизмом и перевел "Даодэцзин" на санскрит. текст

80* Хемакандра (1088 — до 1172) — джайнский (джайнизм одно из индийских религиозных течений) историк, грамматик, логик и лексикограф. Приводимый рассказ, взятый из "Прабандхачинтамани", является, скорее всего, вымыслом, ибо известный алхимик Девакандра жил во второй половине XIV в., 200 лет спустя после Хемакандры. текст

81* Сикшананда (ум. ок. 704) — индийский буддист, филолог и переводчик. текст

82* Лян — мера веса в Китае и Индии, ок. 38 г. текст

83* Кумараджива (изв. с 383, ум. 412) — индийский буддист, переводчик, родом из Кашмира, долгое время жил в Китае. текст

84* "Манускрипт Бауэра" — условное название древнеиндийской рукописи, обнаруженной в 1890 г. лейтенантом британских колониальных войск в Индии Дж. Бауэром и содержащей два медицинских трактата; написана на санскрите и датируется приблизительно 450 г. текст

85* "Артхашастра" ("Трактат о пользе") — трактат об управлении государством, приписываемый Каутилье, министру Чандрагупты, царя Магадхи (мощное государство на севере Индии) (317-293 до н. э.). Каутилья мог быть автором первого варианта "Артхашастры", но дошедший до нас вариант этого сочинения составлен во II-III вв. н. э. текст

86* Соединение аскетизма, воздержания, чистоты и т. п. с поклонением фаллосу непривычно на европейский взгляд, но естественно для индийских представлений об аскетизме, для индийской религиозной мысли, где половой акт рассматривается не как грех или эротическое приключение, но как манифестация космической силы. Нередки рассказы об отшельниках, которые покидают свое уединение, чтобы отправиться в страну, дабы оплодотворить 10 000 дев — совершить аскетический подвиг. текст

87* Махешвара (букв.: "великий властитель") — один из эпитетов Шивы, псевдоним неизвестного алхимика XII в. текст

88* Варахамихира — индийский поэт и астролог; его поэма "Брихатсамхита" (большинство исследователей датируют ее 505 г.) есть поэтическая астрологическая энциклопедия с экскурсами в свойства драгоценных камней, в географию Индии и проч. текст

89* Ficus religiosa — священная смоковница, баньян вид растущих в Индии деревьев, в коре образуется смола шеллак. текст

90* Термин "арийские народы", приобретший ныне одиозный оттенок, первоначально использовался для обозначения индоевропейских народов, пришедших из Ирана в Индию на рубеже III и II тысячелетий до н. э. и завоевавших полуостров. Современные исследователи полагают, что культ растительности, культ плодородия в индуизме представляет наследие не завоевателей, а аборигенов (но связывают его не с тибетоязычными жителями Гималаев, а с южноиндийскими дравидами). текст

91* Аннам — китайское название Северного и Центрального Вьетнама, использовавшееся европейцами для обозначения всей этой страны. Современные ученые считают, что параллели между культурами Индии и Индокитая объясняются влиянием индийской культуры на соседние, а не наоборот. текст

92* Генрих Корнелий Агриппа из Неттесхайма, деревни к северу от Кельна (1486-1535) немецкий гуманист, протестант; чрезвычайно свободомыслящий человек, резкий противник преследования колдунов и ведьм, сторонник натуральной магии, основанной на всеобщей связи вещей и явлений, алхимик; еще при жизни стал героем легенд, в которых выступает как колдун; высказывалось предположение, что истории об Агриппе вошли в складывавшуюся легенду о докторе Фаусте. Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Хохенхайм (1493-1541), по самопрозванию Парацелъс (т. е. "Превзошедший Цельса"; Авл Корнелий Цельс знаменитый римский медик I в. н. э.) врач и алхимик, родом из Швейцарии, основатель ятрохимии (от греч. ιατρσς — "врач") направления в алхимии, ставившего целью не трансмутацию металлов, а изготовление лекарств (ятрохимия в широком, но не парацельсовском смысле медицинская алхимия вообще); следует отметить, что ряд алхимических текстов XVI-XVII вв., вышедших под именем Парацельса, ему не принадлежат. текст

93* Вринда Чакрапани — индийский медик, точное время жизни неизвестно, возможно (вопреки данным П. Ч. Рая), VIII или IX в. текст

94* Инициация в архаических культурах переход индивида из одного статуса в другой, в частности включение в некоторый замкнутый круг лиц (в число полноправных членов племени, в эзотерический культ, круг жрецов, шаманов, кузнецов и т. п.), и обряд, оформляющий этот переход. В ряде случаев инициация сопровождалась переменой имени или наречением человека священным именем. текст

95* Индийская традиция насчитывает трех величайших врачей. Первый из них Вагбхата Старший, автор двух трактатов, один из которых носит его имя (ок. 625 г.), возможно, буддист. Второй Карака (Чарака), уроженец Кашмира, время расцвета его деятельности не ранее 120 г. и не позднее 162 г. Время жизни третьего великого медика Сушруты неизвестно, исследователи датируют от VI в. до н. э. до 450 г. н. э. текст

96* Видимо, ошибка. Ср. примеч. 93*. текст

97* По последним данным, железная колонна из почти химически чистого железа датируется рубежом II и I тысячелетий до н. э. текст

98* Древнейшие священные книги индуистской религии Веды (санскр. веда "знание", слово того же общеиндоевропейского корня, что и русское "ведать") создавались с середины II по середину I тысячелетия до н. э. Всего существует четыре Веды: "Ригведа" ("Веда гимнов"), "Самаведа" ("Веда мелодий"), "Яджурведа" ("Веда жертвоприношений") и "Атхарваведа" ("Веда заклинаний"). "Ригведа" сборник обращенных к богам гимнов самая древняя из Вед, завершена примерно в X в. до н. э. текст