Воспоминания Нины Владимировны Трапани о храме Сербского подворья в Москве
<br>

<br>
1932  год.
<br>

<br>
1932 год отмечен большими скорбями я  неизреченной  благодатью Божией.
<br>
На  Сербском подворье,   где  настоятель о .Серафим Битюков,   в   то   время отсутствовал,   служили  два  священника:  протоиерей о.  Димитрии Крючков  и иеромонах о.  Иеракс Бочаров,   бывший инок св.  Троице-Сергиевой Лавры. Часто  приезжал помолиться о. Алексей Крючков,   бывший служитель  этого  храма. В  1928 году он был арестован и по  отбытии ссылки,  поселился в Киржаче.
<br>

<br>
На второй неделе Великого Поста о.Иеракс  уехал в Казахстан причащать  ссыльных сестTр,   десять лет отдавших служению храму.
<br>
Ольга Ивановна была  регентшей,  а Пелагея Ивановна певицей.    В.1931 году они  были арестованы  за принадлежность к "культу" и высланы в г. Ауэлиту,  нынешний Джамбул.
<br>
О.Димитрий один совершал богослужения.
<br>
В  этом году Благовещение приходилось на четверг Крестопоклонной недели. Во  вторник вечером о. Димитрий,  по прочтении великого повечерия,   совершал предпразднственную утреню. Вместе  с ним молился о.Алексей. Народу  было  мало.  Храм,  погружTнный в  полумрак,  имел великопостный вид. В  конце  службы в  двери вошTл высокий незнакомый мужчина и остановился у порога, около  свечного  ящика. На  него сразу обратили внимание,  т.к. в маленьком храме все   знали друг друга,  хотя бы в лицо. Тревожное чувство охватило  всех. Староста храма,  почтенная старушка,   насторожилась у своего   ящика. Служба кончалась,   а человек не  уходил. Священников предупредили. По  окончании службы  народ не  расходился. Стоял и незнакомый человек. Обстановка  стала напряжTнной. Наконец высокий мужчина обратился к старосте: - Кто   здесь  служит  ? -  спросил он. Мария Дмитриевна ответила: - О.Димитрий Крючков.  - Мне  надо  с ним поговорить. И стал терпеливо ждать.
<br>
И вот, наконец, из алтаря вышли священники. Все присутствующие замерли. И этот, такой чужой и неуместный здесь, человек, вежливо  обратился к о.Димитрию:
<br>
-   Батюшка, Вы   давно  служите в  том храме?    О.Димитрий ответил.
<br>
-  Вам нужно пройти со  мной.
<br>
-  Куда?   спросил  о.   Дмитрий.
<br>
-  На Лубянку. Да вы не  беспокойтесь.  Необходимо кое-что  выяснить.
<br>
-  Непременно  сейчас   ? - спросил о.Димитрий., - Дело  в  том,   что   у  меня в  алтаре  св. Дары.  Мне  необходимо  их потребить.  Я мог  бы  придти завтра. Я ведь не  сбегу. - улыбнулся он.
<br>
-  Надо   сегодня. Да Вы  не  беспокойтесь, Вы вернетесь.
<br>
Потом он обратился к о.Алексею и тот объяснил,  что  вообще нигде не служит, а приехал помолиться. Священники удалились за занавеску,  где помещалась раздевалка, а незнакомец снова обратился к Марии Дмитриевне.
<br>
-  У вас был ещT священник высокий чTрный, - сказал он,
<br>
-  Больше у нас нет никого, - ответила староста. Он пожал плечами.
<br>
Тем временем священники вышли в пальто. В  руках у о.Димитрия был узелок с необходимыми вещами, давно приготовленный на случай ареста. Кроткий и доверчивый, он снова обратился к. ожидавшему его    человеку:   - Разрешите мне подождать до  утра. Я дам подписку.  Я буду ночевать в  храме. Мне надо потребить св. Дары.
<br>
-  Вы же вернетесь, - уверял его высокий. - И Вы,   батюшка,  пойдTмте с  нами, - обратился он к о .Алексею, - для выяснения личности. Вы вернетесь. -заверил он.        И они пошли.... О.Димитрий расстроенный не арестом,  а тем,  что оставляет в алтаре  непотреблTнные св. Дары, а о.Алексей низко  опустив  голову, прекрасно понимая,  что  они не вернутся. Народ безмолвно провожал их только  одними  глазами,  внутренно прощаясь, никто не хотел уходить. Наконец, опомнясь,  начали тушить лампады,  запирать свечной ящик. Из храма мы вышли все вместе и, подождав, пока м.Д.  запрTт на замок дверь храма, поплелись по    домам. На душе было тревожно.
<br>
На  утро   стало  ясно,  что,   конечно,   никто  не  вернTтся,  и богослужение  совершать некому.
<br>
Вечером храм открыли. Народ,   ничего не  подозревая,   сходился ко всенощной. Пришли мужчины, прислуживавшие в алтаре,  пришли певчие.  А народ все прибывал. Начали читать великое повечерие.
<br>
- С  нам  Бог, - громко  и  слаженно  запел хор, -  Разумейте,  языцы, и покаряйтеся яко  с нами Бог!  Могущие,  покаряйтеся,   яко  с нами Бог".                 "Днесь  спасения  нашего  главизна."
<br>
Царские Брата не открывались и постепенно люди  стали понимать: что-то произошло. Потихоньку передавали друг другу о случившемся. Храм был переполнен. Люди стояли плечом к плечу и горячо молились. Сверкали паникадила,  все было   залито огнями свечей. А хор всT пел и пел. Громко, вдохновенно. Молитва ощущалась физически, она как кадильный фимиам наполнила всT вокруг. Благоухание чудесного праздника ощущалось всеми. Только одна кликуша нервничала и время от времени  кричала:   "Я хочу к батюшке,  пустите меня к батюшке!" ЕT успокаивали.
<br>
Подсвечник  с  толстой свечей вынесли на середину  храма. Пропели "Архангельский глас. Народ,  как будто ничего  не случилось, двинулся прикладываться к образу Благовещения Божией Матери. На клиросе читали канон. И вот зазвучала такая неповторимая,  такая жизнеутверждающая песнь. Хор громко и вдохновенно  запел:  Благовествуй земле радость велию,  хвалите Небеса Божию славу. Какое  это было торжество. Вся наша серенькая жизнь  не  стоит одного  такого  мгновения. Можно арестовать людей,  можно  разрушить храм,  но  нельзя убить Церковь,  она внутрь каждого из нас. И врата ада не одолеют еT. "Царство Божие внутрь вас есть..."
<br>
А хор всT пел и пел:   Благовествуй земле  радость велию. СлTзы радости навTртывались на глаза и душа ликовала.
<br>
Но  вот служба  закончена. Погасли огни.  Народ не  спеша  расходится. Все,  присутствовавшие в  этот день под сводами  храма, получили   такое  духовное  наслаждение,   такое  богатство   внутренних сил на многие годы.  И навсегда прощаясь с дорогими стенами, уносили в  сердцах своих  скорбь,   растворTнную  радостью.
<br>
В эту ночь,   с 5 на  6 апреля /н.ст./ было   арестовано  всT духовенство  "непоминающих церквей". На Маросейке,  в  церкви  св. Николая,   где  настоятель о.Сергий МечTв,  в  это  время находился в ссылке, арестовали о.Александра Ильина,  слабого  горбатенького.  священника,  в церкви св. Николая в Подкопаевском пер.  настоятеля о.Андрея/ фамилии не  знаю/, В Антиохийском подворье О.Александра Гомановского. Так, власти придержащие, помогли покончить о оппозицией  митрополиту Сергию.
<br>
Но остался ещT один храм. Это Даниловский монастырь. Самый монастырь был уже закрыт, но службы  совершались в приходской церкви,  расположенной рядом,  туда были перевезены мощи св.  князя Даниила. В этот храм и направились вcе, осиротевшие в одну ночь, чада "непоминающих" пастырей. Св. князь Даниил Московский объединил всех нас под своим святым покровом.
<br>
В  храме  служили два иеромонаха о.Алексей и о. Дамиан и один иеродиакон, остальные монахи приходили молиться. Две оставшиеся недели Великого Поста и Страстную неделю мы провели под сводами этого  храма. Все  "непоминающие"  собрались вместе.  Было  много  молодTжи. Хор пополнился. Управлял хором молоденький юноша,  его   называли Ванечкой. Впоследствии он был псаломщиком в Донском монастыре и управлял женским хором.    Духовенство  отнеслось  к нам очень внимательно и тепло. В  храме было уютно. Казалось знаменательным то,  что люди почувствовавшие себя осиротевшими,  были объединены именно здесь,  у мощей Московского  князя Даниила Александровича. Настроение у всех было  бодрое,  великопостные службы привычно полные,   чтение четкое.  Обязанности  псаломщика исполнял бывший иподиакон Архиепископа  Зиновия Дроздова,  его однофамилец Николай Николаевич Дроздов,  обладавший прекрасным голосом.
<br>
В этот храм на окраину города ежедневно съезжались люди со всех концов Москвы, не считаясь с усталостью. Особенно прочувственно совершались службы  Страстной недели.
<br>
И наконец подошел праздников Праздник Воскресения Христова. В  храм собрались  заблаговременно. После великопостных одеяний и малого освещения,  храм засверкал светлой парчей и ярким светом паникадил. "Воскресение Твое, Христе Спасе, - запел хор, - Ангели поют на Небесех,  и нас на  земле  сподоби  чистым сердцем Тебе славити". Длинная процессия двинулась вокруг храма. Светлые огоньки трепетали на ветру,  ароматная ночь обступила со всех сторон,  тихо плескались воды Москвы реки,  узкой полоской белел песчаный берег. Ничто  не нарушало  таинства этой светлой ночи. Город, с его шумом, был в стороне. И вдруг раздалось "Христос Воскресе!"| и весь народ подхватил эти победные  слова:  Христос Воскресе из мертвых,  смертию смерть поправ,  и сущим во  гробех живот даровав! А под сводами храма,   затянувшийся крестный ход встречали священнослужители радостным приветствием: Христос воскресе!  и дружное Воистину воскресе!  звучало в ответ. Незабываемые минуты,  радостный подъTм духа,  ликование.
<br>
В  этом году Пасха  совпала  с праздником 1-го  Мая. Домой мы вес возвращались в переполненном трамвае. Город не спал.
<br>
А вечером снова все  собрались в  храм. Снова  радостные  пасхальные песнопения веселили душу. Напрасно   "историки"  от Синода пытаются внушить миру,  что  "непоминагсщие"  были раскольниками,  для чего искусственно делят их на какие-то   раскольничьи группировки, при чTм условно  распределяют их отдельных лиц внутри этих групп. Не было  никаких группировок,  во всяком случае в Москве.    Была единая Святая Соборная к Апостольская Церковь,  возглавляемая Патриаршим Местоблюстителем Митрополитом Петром,  он же и Крутицкий,   епархиальный Архиерей Москвы и области. Никто  не  лишал его   этого   сана и сам он не отрекался от него, а, в силу совершенно особых обстоятельств,   был оторван от своей паствы,   которой оставался верен. И паства была верна ему.
<br>
А Бутырская  тюрьма была переполнена. Аресты  всT  ещT продолжались. Духовенство,  монахини наполняли камеры. Из общины Сербского подворья была арестована одна женщина, Ольга Ильинична, духовная дочь и ещT с юных лет близкая знакомая о. Алексея Козлова
<br>
Вряд ли Бутырская тюрьма слышала когда-нибудь то,  что пришлось ей услышать в  этом году. В  камерах, переполненных духовенством,  громогласно  совершались богослужения. В Великий четверг на весь этаж гремел знаменитый бас протодиакона Холмогорова:  Разбойника благоразумного во единем часе  раеви сподобил еси, Господи!...
<br>
В женской камере,  в свой очередь,  монахини на память вычитывали и пели  службы Страстной недели, В камере, где находилась О. И. женщины  готовились к Светлов Заутрени и были в недоумении,  как узнать время,  прислушиваясь к тому, что  делается в  мужских камерах. И ровно  в  двенадцать часов открылась дверь и на пороге появилась новая заключTнная. Время она видела,  когда еT проводили по коридору.  Тут же  монахини запели светлую Христову Заутреню. Настроение  было высокое. Была большая сплоченность. Передачи делились  на всех. Одна восторженная душа прислала на волю записку: "приходите все  сюда,   здесь такая благодать !"
<br>
Ольга Ильинична была пожилым и больным человеком, у неT тряслась голова. На пасхе стало известно, что она на свободе и я пошла к ней." Ольга Ильинична была в  хорошем расположении духа    угощала чем-то  и  рассказывала о  своTм пребывании в тюрьме,  я спросила, что  она  знает об о.Алексее. Она ответила,  что его  скоро выпустит. и  на все вопросы  отвечала:  после пасхи он будет дома.     Было   не ясно,  на чTм зиждилась еT уверенность.
<br>
Через несколько  недель о.Алексея действительно  выпустили, не   с  тем,   что  он должен в трехдневный  срок выехать в ссылку в Ташкент. Вместе  с ним должны были выехать монахини Аносинского монастыря,   целая группа. Мы  собирали о.Алексея в  дорогу,  готовили ему одежду,  продукты. Нужен был хлеб на  дорогу и на первое время пребывания на  месте. В  то время хлеб выдавался по   карточкам на два дня. Не могу не отметить,  что мои соседи по  дому и друзья, иудеи по  национальности и вероисповеданию,  отдали мне  свои хлебные карточки для того,  чтобы снабдить хлебом православного  священника. Да воздаст им Господь сторицею в жизни Вечной.
<br>
О.Алексея мы посадили в поезд вместе с его спутниками и долго смотрели вслед удаляющемуся поезду. О.Алексея мы более никогда не видели,  он умер в  ссылке, а у Ольги Ильиничны ещT сильнее стала трястись голова. Остальных священников отправили этапом на Север. Сразу было  столько всего потеряно.
<br>
Между тем, о. Иеракс должен был вернуться из Казахстана на пятой неделе Поста. Близкие ежедневно  ходили на вокзал встречать его и, наконец, он приехал. Возвращаясь из поездки о. Иеракс ехал в купейном вагоне с каким-то  профессором и его  женой. Ночью, когда они спали,  к ним в  купе  забрались воры,  отмычкой открыв дверной замок,  и украли пальто. Жена профессора проснулась,  закричала,  все вскочили,  подняли    шум,  но   задержать воров не  удалось, они  скрылись. Пальто оказалось о.Иеракса,  в   кармане  были мелкие деньги и удостоверение личности.
<br>
На вокзале ему  рассказали обо всTм,  что произошло в его отсутствие,  дали надеть какой-то плащ, и он поехал ночевать к своему знакомому,  бывшему когда-то церковным старостой.
<br>
Б  начале о. Иеракс  хотел пойти  на Сербское подворье  и приступить      к служению. Но  настоятель храма о.Серафим передал ему,   чтобы он этого  не делал.  Не  благословил его  на этот шаг и духовник архимандрит св. Троице-Сергиевой Лавры о.Зосима. "Не для того Господь сохранилл тебя, -  сказал он, -  тебе  уготовано  другое."
<br>
О .Иераксу  хотелось,  чтобы  на Сербском подворье  были совершена  светлая Христова Заутреня. Для  этого  он хотел придти  пораньше открыть Царские Брата,   чтобы  хор потом пропел всю пасхальную  службу. Но, по зрелом размышлении,  решили,  что  этот поступок может повлечь  за  собой новые  аресты и мысль об  этом оставили.
<br>
Через несколько  недель  старосте объявили,   что,  поскольку  в церкви не совершаются богослужения, она должна сдать ключи . После некоторых переговоров  было разрешено вынести из храма иконы и по договорTнности с настоятелем св.князя Владимира церкви, что   "на горке",  против Иванова монастыря,   решили иконы перенести туда.
<br>
В один из дней,  вернее в  3 часа ночи,  мы  собрались в  наш храм в последний раз.  Явился представитель Райисполкома. По  безлюдным улицам мы понесли наиболее чтимые иконы в незнакомый храм: храмовую икону св.св. бессребренников Кира и Иоанна,   дивную икону Иверской Божией Матери,  у которой мы с регентшей Ольгой Ивановной когда-то  видели слезы на щеках, икону Умиления Серафимо-Дивеевскую, копию с той,  перед которой скончался пр. Серафим,   Распятие,  образ пр.Серафима. Всю утварь и облачения представитель  райисполкома принял по  списку. Поруганный храм выглядел непривычно  неуютно и мы с  тяжTлым сердцем покинули его.      Скоро  наш храм был  снесен и  на месте его  поставлен пивной ларTк. Чего  не  сделает злоба.......
<br>
Тем временем о. Иеракс,  не имея возможности  заявить об  утрате удостоверения личности,   перешTл на нелегальный образ жизни. Он ушTл в  "кактакомбы". В  своей домовой церкви он совершал  богослужения. Некоторые люди имели доступ в  эту  маленькую церковь. Другие  собирались в различных домах в Москве и пригороде и он приезжал и совершал  там необходимые  требы.  Но   вида на жительство ,   не имея прописки,  он прожил так одиннадцать  с половиной лет и в ноябре  1943  года был арестован по  одному  делу  с Владыкой Афанасием Сахаровым и о.Петром Шипковым,  тоже "непоминающим" священником и выслан вместе  с ними  в Мариинские лагеря.
<br>
По одному с ними "делу" проходил и Архиепископ Василий Преображенский, который так же проживал на нелегальном положении в гор. Ярославле и совершал богослужения в старой бане. Из-за преклонных лет он был выслан на вольное поселение в Уссурийский край.
<br>

<br>