Митрополит Антоний (Храповицкий)
ДОГМАТ ИСКУПЛЕНИЯ
Москва
2002
2
КРАТКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К
ПЕРЕИЗДАНИЮ «ДОГМАТА
ИСКУПЛЕНИЯ» МИТРОПОЛИТА
АНТОНИЯ (ХРАПОВИЦКОГО)
Среди многочисленных творений Митрополита
Антония (Храповицкого) «Догмат Искупления»
занимает особое место. Не будучи широко извес­
тной, эта замечательная работа продолжает вы­
зывать споры, и тому есть несколько причин.
Прежде всего не следует забывать, что впер­
вые это творение великого Аввы и виднейшего
богослова своего времени было опубликовано в
1917 году. Совершенно ясно, что тогдашние об­
стоятельства отнюдь не способствовали интере­
су к подобным вопросам.
«Догмат Искупления» был еще раз опублико­
ван в 1926 или 1927 году в Югославии и отпеча­
тан весьма незначительным тиражом. И нако­
нец, это творение великого Аввы было опубли­
ковано в VII томе «Жизнеописания Блаженней­
шего Митрополита Антония Киевского и Галиц-
кого» из 17-ти томов под редакцией Архиепис­
копа Никона (Рклицкого). Но увы, и это издание
давно стало библиографической редкостью.
Среди тех, кто подвергал критике взгляды
Митрополита Антония, были: Епископ Феофан
Полтавский, Митрополит Елевферий Литовс­
кий и Виленский и Архиепископ Серафим (Со­
болев). Тут следует отметить, что два последних
Архиерея принадлежали к Московской Патри­
архии, которая и по сей день обвиняет его в мно­
горазличных ересях, в частности, в «крестобор-
честве».
3
Архиеп. Никон в десятом томе (стр. 237) от­
мечает, что по сообщению иностранной прессы
в Москве было арестовано свыше 80 священни­
ков, в Петрограде 110 и в Киеве 95, отправлен­
ных в концлагеря, главным образом за желание
служить панихиды по Митрополиту Антонию,
когда в СССР стало известно об его кончине.
Защитниками мнений Митрополита Антония
в свое время выступили Архиепископ Гавриил
Челябинский, богословский авторитет которо­
го был очень высок уже в дореволюционной
России, а также несколько известных, уже кано­
низированных Русской и Сербской Церковью
иерархов.
По вышеуказанным причинам, почти все со­
временные критики Митрополита Антония ос­
новывают свои выводы не на его подлинных тво­
рениях, а на мнениях его прежних недоброже­
лателей. Это обстоятельство побудило нас пред­
принять переиздание «Догмата Искупления»,
дабы те, кто интересуются богословскими воп­
росами, смогли получить полное и беспристрас­
тное представление об учении основателя и
Первоиерарха Русской Православной Церкви
Заграницей.
Издатели
4
Раздел 1. Труды Митрополита Антония
5
6
Митрополит Антоний
ДОГМАТ ИСКУПЛЕНИЯ
I.
За последние 30 лет этот основной догмат нашей
веры, т.е. его формирование, подвергается по­
стоянной переработке, и притом с тою отрад­
ною противоположностью всяким иным новше­
ствам в нашей, очень скудной со стороны твор­
чества, богословской науке, что переработка эта
направляется не против православия и даже не
в сторону от него, а напротив — к истинному пра­
вославию, с желанием освободить богословскую
науку, преподаваемую в богословских школах, а
равно и катехизис школьный, от инославных на­
слоений. Конечно, как в других случаях, так и
здесь отрицательная часть переработки, т.е. кри­
тика принятого в школах истолкования назван­
ного догмата, исполнена во много раз обстоя­
тельнее, т.е. и подробнее, и убедительнее, неже­
ли положительная сторона дела, т.е. замена ис­
каженного учения правильным. Прямого отве­
та на вопрос, почему для нас спасительны Хрис­
тово воплощение, страдания и воскресение, от­
вета, сколько-нибудь ясного, не дано еще никем,
если не считать маленькой передовицы в «Цер­
ковном Вестнике» 1890 года и статейки в «Бого­
словском Вестнике» 1894 года, коих автором был
пишущий эти строки. Да не подумает читатель,
что мы уже навязываем ему свое решение дела,
как не подлежащее опровержениям: допустим,
что оно вовсе неправильно, — но утверждаем: на
приведенный догматический вопрос это пока
7
единственный прямой и положительный ответ,
а прочие авторы либо ограничивались критикой
схоластического учения, — правда, критикою
нередко высокоценною как по глубине мыслей,
так и по богатству эрудиции; либо предлагали в
ответ на поставленный вопрос общую, весьма
мало определенную, мысль, например: Иисус
Христос искупил нас не столько Своими страда­
ниями, сколько самым воплощением Своим, —
и только. Впрочем, к этой мысли мы еще и воз­
вратимся, а пока остановимся, хотя в общих чер­
тах, на современной критике школьно-катехизи­
ческого и школьно-богословского учения о сем
догмате. В настоящее время в науке достаточно
выяснено: 1) что это учение заимствовано все­
цело из неправославного латинского учения в
его формулировке Ансельмом Кентерберийс-
ким, Фомой Аквинатом и Петром Ломбардом; 2)
его нет ни в св. Библии, ни у святых Отцов, ибо
ни тут, ни там не встречаем термина заслуги и удов­
летворения, на каковых юридических понятиях
всецело покоится современное школьное уче­
ние об Искупителе; 3) доказано, что это учение
не может быть согласовано ни с учением о Бо­
жественной правде, ни с учением об Его мило­
сердии, хотя оно и претендует на введение сюда
и того и другого Божественного свойства. Ин­
тересующихся первыми двумя пунктами отсыла­
ем к небольшой, но очень ценной статье профес­
сора протоиерея Светлова: «Разбор учения Ан-
сельма — Cur Deus — homo» (Для чего Бог стал
человеком), затем к магистерской диссертации
Архиепископа Сергия: «Православное учение о
спасении» и к кандидатской — Иеромонаха Та-
расия: «Московские и Киевские богословы 16-
8
го и 17-го века» («Миссионерское Обозрение»,
1902 г.), где показано, как мало похожи творе­
ния последних, заимствованные из католичес­
ких источников, на творения первых, писавших
вне влияния западных теологов: здесь разуме­
лись Иосиф Волоколамский, Зиновий Отенский
и Максим Грек, а под Киевскими — Лаврентий
Зизаний и Петр Могила, но оставлен без внима­
ния (скажем кстати) почти самостоятельный ма­
лороссийский богослов Кирилл Транквиллион,
напечатавший в 1618 году «Зерцало богословия»
в Почаевском монастыре, но к концу жизни, увы,
совершенно отпавший от Церкви и сделавший­
ся униатом. Обширная диссертация протоиерея
Светлова «Значение Креста в деле Христовом»
и другие его сочинения являются тоже обосно­
ванным опровержением школьной теории с раз­
личных вышеуказанных точек зрения. Что каса­
ется точки зрения нравственной (третьей в на­
шем перечислении), то наиболее выпукло выра­
зил ее профессор д. академии Архимандрит Ила-
рион, ныне Архиепископ, который в одной всту­
пительной лекции призывал слушателей к крес­
товому походу против выражений (и самих
идей): искупительные заслуги и удовлетворение
правде Божией, как совершенно нецерковных,
хотя и испещряющих наши учебники. Лекция
эта напечатана в осенних номерах «Богословс­
кого Вестника» за 1914 или 1915 год. За точность
дат и заглавий я, впрочем, не ручаюсь, потому
что пишу эти строки и страницы на Валаамском
острове Ладожского озера, имея при себе толь­
ко Библию на разных языках, 3 тома своих со­
чинений да собственную память. Школьно-кате­
хизическое (я никогда не назову его церковным)
9
учение об искуплении дает повод врагам хрис­
тианства к грубым, но трудно опровержимым из­
девательствам. Так Толстой говорит: ваша вера
учит, что все грехи за меня сделал Адам и я поче­
му-то должен за него расплачиваться, но зато все
добродетели за меня исполнил Христос, и мне
остается только расписаться в той и другой по­
лучке. Японские язычники возражают нашим
миссионерам так: вы проповедуете самую нера­
зумную веру, будто Бог прогневался на всех лю­
дей за одну глупость Евы, а потом казнил Свое­
го, ни в чем неповинного, Сына и успокоился.
Когда я впервые выступил против крайностей
этого учения об удовлетворении (сатисфакции)
в статье, испрошенной у меня редакцией «Цер­
ковного Вестника» для страстного номера в 1890
году под заглавием: «Размышление о спаситель­
ной силе Христовых страстей», то чрез несколь­
ко дней в приемной митрополита Исидора, куда
собралась академическая корпорация для по­
здравления Владыки со Светлым Праздником,
покойный Болотов, по своему обыкновению по­
лушепотом, приветствовал меня за «новые пер­
спективы в догматике», а когда я заметил ему в
объяснение своей смелости, что теория сатис­
факции взята католиками вовсе не из Божествен­
ного откровения, а из римского права, то он,
опять полушепотом, сказал: «Верно, но точнее
выражаясь — из права феодальных рыцарей».
И действительно, наша учебная догматика
трактует так: Бог оскорблен Адамом и должен
быть удовлетворен чьим-либо карательным стра­
данием, чьею-либо казнью. Принцип, взятый из
римских и феодальных нравов и притом прове­
денный последовательно по всем правилам пос-
10
ледних. Оскорбленный рыцарь считался поте­
рявшим свое достоинство («честь») до тех пор,
пока он не отомстит за себя. При этом месть дол­
жна быть вполне определенная. Во-первых, она
должна постигнуть такого же дворянина или ры­
царя, хотя бы оскорбителем являлся один из слу­
жителей соседнего владельца, а во-вторых она
должна состояться с пролитием крови, хотя бы
и несмертельным. Эти неразумные принципы,
недостойные даже той эпохи, когда достоинство
людей (в данном случае все-таки полуразбойни­
ков) измерялось не столько их добродетелями,
сколько силою и ловкостью в борьбе, — эти не­
желательные остатки язычества у католиков
средних веков легли в основание принципов ду­
эли и, к стыду Европы, Америки и, увы, после­
петровской России, так глубоко въелись в обще­
ственные нравы, что сохраняют свое деспоти­
ческое господство над нашими современниками
самых противоположных убеждений, — каковы­
ми являются дуэлянты Тургеневских «Отцов и
детей» — нигилист Базаров и старый барин-кре­
постник — дядя Аркадия. Подобные же дуэли
имели несколько раз место между членами рос­
сийской Государственной Думы, столь же ради­
кально расходившимися между собою во всем
прочем, как те два героя Тургенева. Деспотичес­
кая сила этого предрассудка так велика, что на
его практичной обязательности настаивает и
недавно введенный (в царствование Александ­
ра III) закон, а против нее не осмеливаются про­
тестовать даже такие типы, которые во всем
прочем «отреклись от старого мира», начиная с
веры в Бога. Впрочем, гораздо непонятнее то,
как могут рабствовать тому же предрассудку ве-
11
рующие и говорить: «Я не считаю порядочным
человеком того, кто кровью не отплатит за по­
лученную пощечину». Значит, Вы откажетесь
сами от вступления в рай, сказал я однажды в от­
вет на такое заявление: ведь там Вам пришлось
бы быть «в дурном обществе»; посмотрите на
иконостас в церкви: здесь очень мало таких, ко­
торые не были биты и по щекам и по всему телу,
начиная с Христа Спасителя и Его Апостолов, и
ни один из них не исполнил того, без чего по
Вашему мнению нельзя считаться порядочным
человеком. Мой собеседник растерялся и едва
ли когда-либо додумается до того, как можно со­
вмещать предрассудок о дуэлях с верой в хрис­
тианского Бога и Божественного Искупителя.
Иначе относилось к этому средневековое и по­
зднейшее схоластическое богословие: оно ста­
ралось выяснить именно с точки зрения дуэли
самое искупление рода человеческого Христо-
выми страданиями. Высочайшее существо Бо-
жие оскорблено непослушанием Адама и недо-
верием первых людей к Божественным словам
о древе познания; оскорбление чрезмерное: оно
наказано проклятием не только виновников, но
и всего их потомства. Однако страдание после­
днего и мучительная смерть, постигающая сы­
нов Адама, недостаточны для смытия ужасного
оскорбления: для сего нужно пролитие крови не
рабской, а Существа, равноценного оскорблен­
ному Божеству, т.е. Сына Божия, Который доб­
ровольно и принял на Себя кару за людей и тем
исходатайствовал им прощение от разгневанно­
го Творца, получившего удовлетворение в про­
литой Сыном Божиим крови и Его смерти. Гос­
подь здесь показал и Свое милосердие, и Свою
12
справедливость. Мудрено возразить скептикам,
утверждающим, что если б это толкование соот­
ветствовало откровению, то в последнем сказа­
лось бы наоборот, немилосердие и несправедли­
вость.
Богословы-схоластики пытаются все-таки воз­
разить на это ссылкой на добровольность Хрис­
товых страданий и убедить читателей, что лю­
бовь проявил не только Божественный Сын,
пойдя на распятие, но и Отец, подвергший Его
последнему. «Любовь Сына распинаемая, лю­
бовь Отца распинающая». Но ведь это самый не­
убедительный софизм, игра словами, и только.
Что же за любовь, которая распинает? И кому
это нужно? Мы ни на минуту не сомневаемся в
том, что людям было бы невозможно спастись,
если бы Господь не пострадал и не воскрес, но
связь между Его страстью и нашим спасением
совсем иная. Насколько это юридическое учение
об искуплении расходится с церковным отноше­
нием к последнему, видно из того, что последо­
вателям первого некуда приткнуть к делу наше­
го спасения того события жизни Искупителя,
которое в православном церковном сознании
считается наиболее спасительным для рода че­
ловеческого и составляет предмет праздника
праздников и общенародного духовного востор­
га. Более последовательные поклонники юриди­
ческой теории, т.е. католики, у которых она со­
держится не только в школьной науке, как у нас,
но и в самой церковной жизни, унизили и самый
праздник Пасхи и поставили его ниже праздни­
ка Рождества Христова. Что касается православ­
ной русской школы и науки, то спасительное
значение Воскресения Христова, столь глубоко
13
усвоенное общецерковным чувством, богослу-
жебною поэзией, впервые выяснено научно про­
фессором Несмеловым, за что ему честь и сла­
ва. Честь со времени первого прочтения им лек­
ции о воскресении (около 1898 года), а слава, по-
видимому, только в будущем периоде нашей бо­
гословской науки, которая за последние полве­
ка с изумительным безучастием относилась ко
всякой творческой мысли, а лишь толчется на
обработке ученых материалов (конечно, это
дело тоже полезное) и на компилировании без­
дарных немецких монографий (а это дело почти
бесполезное). — Но позвольте, скажут мне чита­
тели: какое право вы имеете утверждать, будто
юридическая теория чужда Св. Писанию и Св.
Преданию? Разве Господь Спаситель не имену­
ется там жертвою, очистилищем, Его кровь — ис­
купительною, мы — купленными Его кровью,
выкупленными Его жертвой, причем одни из от-
цев утверждали, что жертва эта принесена им
Отцу, а другие — что диаволу, овладевшему нами?
Разве не говорит Апостол, что грехи наши при­
гвождены (следовательно, уничтожены) ко кре­
сту Христову, что Отец Небесный не пощадил
для нашего спасения Своего Единородного
Сына, и прочее, и прочее? Правда, скажут нам
наиболее осведомленные в Откровении читате­
ли: там нет выражений — удовлетворение прав­
де Божией и искупительные заслуги Сына Бо-
жия, но создавшие их схоластики не подвели ли
только итог тем мыслям об искуплении, которые
имеются в Библии и у отцов?
Такие вопросы предлагались мне на одном из
собраний Харьковских законоучителей, когда я
изложил свою беседу о догмате искупления, ко-
14
торая была принята с большим сочувствием, но
которой мысли поразили своею неожиданнос­
тью некоторых просвещенных и убежденных за­
коноучителей настолько, что они говорили: при­
ходится расставаться с тем, что нам вкладывали
в голову в продолжение 14 лет обучения в духов­
ном училище, семинарии и академии. — Но тут
речь шла о заслуге, а что касается до выражений
Св. Писания и отеческих, сейчас нами приведен­
ных, то, Боже сохрани, чтобы мы дерзнули ос­
лаблять их значение: напротив, мы постараем­
ся дальнейшее истолкование догмата не только
привести в полное с ними согласие, но и устра­
нить кажущиеся противоречия между Отцами
Церкви (жертва Отцу или жертва диаволу),
столь злорадно подчеркиваемые протестантами
и их русскими почитателями. Но это дело даль­
нейших страниц нашей работы, а теперь перей­
дем к положительному изъяснению догмата.
II.
Нелегкое это дело, да притом в особенности для
читателей богословов; нелегкое не потому, что
изложение его требует каких-либо крайне отвле­
ченных построений, а потому, что сознание чи­
тателей или слушателей, богословски образован­
ных, настолько пропитано юридической теори­
ей, что освободиться от нее не могли и самые ее
оппоненты, напр., проф. Светлов, проф. Несме­
лое. Это выразилось в том, что последний, оп­
ровергая принцип удовлетворения Бога Отца
жертвою Христовою, сохраняет за нею значе­
ние, как удовлетворения человеческой совести
самих искупляемых, которые-де не могут воспри­
нять идеи примирения с Богом без посредства
15
факта отмщения. Профессор о. Светлов почти
совсем обходит вопрос: почему для нас спаси­
тельны Христовы страдания, и говорит о пре­
имущественном значении для нашего спасения
не столько Христовых страданий, сколько Его
воплощения, о значении которого много учил
св. Афанасий Великий. (Прот. Светлов. «Значение
Креста в деле Христовом». Книга очень ценная, как
критика западных лжеучений о сем предмете и самой
юридической теории по существу.)
Те же мысли развивает и архимандрит Илари-
он, но прямого ответа на приведенный вопрос у
них нет, и когда на диспуте о. Светлова (1892
или 1893 г.) я, в качестве оппонента, указал на
то, что в диссертации не отмечена связь между
Христовыми страданиями и самым спасением,
то он отвечал приблизительно так, что связь эта
не поддается научным определениям, а только
живому чувству. Не доводят до определенного
ответа на сей вопрос свои исследования и такие
уважаемые профессора, как П.П.Пономарев и
прот. Н.В.Петров.
Весьма убежденный и работающий профес­
сор Киевской д. академии Скабалланович на лек­
ции по догматическому богословию (1908 г.), ко­
торую я слушал в качестве ревизора академии,
оказался так глубоко убежденным в логической
неуловимости этой связи, что подтверждал свое
убеждение отрицательною ссылкой на Отцов
Церкви. Именно, он указывал на то, что Отцы,
не отказывавшиеся приводить разумные доводы
в пояснение самых возвышенных догматов —
Троицы и Богочеловечества, — не пытались од­
нако объяснять, почему для нас спасительны
Христовы страсти. Он очень удивлялся, когда я
16
после лекций, в коридоре, выразил ему обрат­
ную мысль, именно ту, что современники Отцов
так ясно разумели искупительную благодать, что
она для них не нуждалась в объяснении, как,
напр., теперь совершенно нет нужды объяснять
сельским прихожанам, что такое смирение, уми­
ление, покаяние, а интеллигенция весьма нуж­
дается в изъяснении этих добродетелей, с неко­
торого времени ей совершенно чуждых. Подоб­
но этому образованные христиане, со времен
средних веков застрявшие в религиозно-юриди­
ческих понятиях, лишились того непосредствен­
ного сознания или духовного ощущения своего
единства с сострадающим нам в нашей борьбе
Христом, которое так живо хранилось в сердцах
древних христиан, что истолкователям догма­
тов и слов Нового Завета и в голову не приходи­
ло о необходимости изъяснять то, что все и так
чувствуют. А насколько это необходимо и труд­
но теперь, в этом я убедился года четыре тому
назад, когда в продолжительной беседе с одним
симпатичным кандидатом богословия ортодок­
сального семинарского направления довольно
подробно изложил все то, о чем читатель про­
читает дальше, и затем увидел, что мой собесед­
ник все-таки не понял дела — хотя последнее
вполне сознательно усваивали старшие гимнази­
сты, менее пропитанные юридическою теори­
ей, когда я, посещая классы гимназии, предла­
гал беседу о том же предмете.
И добро бы та юридическая теория имела за
себя хотя бы кажущуюся логичность, а то обли­
чать ее внутреннее противоречие теперь уже
становится «общим местом» , и ее недавний за­
щитник (Левитов в «Вера и Разум», 1916 г.) сам
17
же ее опровергает, как бы «устраняя ее крайнос­
ти», за устранением которых от той теории ни­
чего не остается.
Мы заявили свою неудовлетворенность тою
точкой зрения, по которой сила нашего искуп­
ления переносится с события Христовых стра­
даний на событие Его воплощения. Хорошо
однако то, что авторы подобного направления
расширили представление искупительного под­
вига Господа на всю Его земную жизнь, как это
и выражено в тайносовершительной молитве
св. Василия Великого: но сущности своей мыс­
ли они все-таки не объясняют. Господь принял
наше естество, уподобился нам: но почему Его
святость на нас переходит? По удобству подра­
жать подобному нам Совершенному Человеку?
Отчасти, конечно, так, но таким, только соци-
нианским, объяснением не удовлетворялись и
названные православные ученые.
В каком же именно условии Христова вопло­
щения, и, прибавим, страданий, заключается са­
мая причина, самая действующая сила (causa
efficiens) того, что мы становимся при собствен­
ном старании лучшими? Почитать спасительным
самое вочеловечение Христа потому только, что
Он явил в человеке вид совершенства? Но ведь
это спасительно, т.е. славно для Него самого, а
почему для нас? — «В Нем освятилось человечес­
кое естество!» Несомненно так, но пока выходит,
что—лишь постольку, поскольку оно выразилось
в Его личности, а мы почему отсюда получим ос­
вящение и исправление? Ведь если какой-либо
человеколюбивый царь, утаившись, пойдет жить
в тюрьму с арестантами и перенесет все их тру­
ды и лишения, то это будет только его личный
18
подвиг, а не всех арестантов. Конечно, он повли­
яет и на последних своим примером и словами
увещания, но ведь мы же согласились отнюдь не
сводить таинства искупления только к примеру
святой жизни Спасителя и возрождающей силе
Его учения. Говорят: Он воспринял нас в свое
естество, — но чем же именно? На какое поня­
тие, действие или чувство Христово должно ука­
зать в ответ на такой вопрос — в творительном
падеже ablativus instrumenti? — Ответа на это мы
не нашли у названных авторов; не нашли его и в
прекрасной диссертации архиепископа Сергия,
хотя его темой такой вопрос, пожалуй, и не ста­
вится («Православное учение о спасении»; те­
перь вышло уже четвертое издание).
Мы указали на эту книгу ввиду той огромной
косвенной заслуги, которую она оказала для пра­
вильного истолкования связи между Христовым
подвигом и нашим спасением. Именно она, опи­
раясь всецело на Отцов Церкви, коих изречения
в огромном количестве приводятся автором, ус­
танавливает ту простую, но утерянную схоласти­
ческим богословием Запада, истину, что спасе­
ние наше есть не иное что, как наше духовное
усовершенствование, подавление похотей, по­
степенное освобождение от страстей и общение
с Божеством. Иными словами — диссертация А.
Сергия совершенно освобождает понятие о на­
шем спасении от тех вне-моральных, юридичес­
ких условностей, коими латиняне и протестан­
ты (хотя в различных направлениях) глубоко по­
низили самую цель христианства, выраженную
в словах Апостола: «сия есть воля Божия - святость
ваша» (1 Сол. 4, 3) (По русскому тексту - «освяще­
ние»; здесь переводчики подчинились протестантской
19
тенденции; неточность перевода явствует из самого
контекста: «дабы вы воздерживались от блуда», а
также из 7-го стиха той же главы, где то же гречес­
кое слово agiasmos переведено «святость» («призвaл вас
Бог не к нечистоте, а к святости»); так же переведе­
но это слово Рим. 6, 19 и 22; 1 Сол. 4, 4; 1 Тим. 2, 15;
Евр. 12, 14).
Насколько глубоко такое отступление от выс­
шего начала Евангелия, которое мы назвали бы
нравственным монизмом, вкоренилось в наше
школьное сознание, видно из того, что тому же
Преосв. Сергию покойный профессор Муретов
дружески, но горячо возражал на диспуте, будто
понятие спасения гораздо сложнее, чем понятие
о личной (субъективной) святости и богообще-
нии, ибо сюда же надо присоединить понятие
оправдания, т.е. состояния оправданности—от по­
ложенного Адаму карательного приговора, без
чего — значит — и личная святость не могла бы
достигнуть царства небесного. Помню, тут и я
вступил в беседу и заявил, что в Новом Завете, и
в частности у Ап. Павла, понятие оправдания
вовсе не имеет такого исключительного значе­
ния, но равнозначаще понятию праведность, т.е.
беспорочность, бесстрастие, добродетель, что
и выражается греческим словом dikaiosune, кото­
рое однозначаще с agiosune, arete и т.п.; последнее
подтвердил талантливый и просвещенный, но
вообще обычно не богословствовавший профес­
сор Ключевский (историк), заявив, что он изу­
чил много древнегреческих юридических актов
и документов и может заявить, что понятие
dikaiosune везде имеет только нравственный
смысл и никогда не юридический, каковой вы­
ражается по-гречески словом dike.
20
Беседа нас четырех о праведности и оправ­
дании, т.е. об этическом (нравственном) и юри­
дическом понимании искупления, явилась нео­
жиданною для самих оппонентов (т.е. М.Д.Му-
ретова); но впоследствии я досмотрел, что на
нашей стороне были несравненно сильнейшие
резоны, чем простое истолкование изречений
по контексту речи. Дело в том, что даже русский
текст Библии, носящий на себе вообще оттен­
ки протестантского влияния (что можете ус­
мотреть во всех почти курсивах Н. Завета, т.е.
домыслах переводчиков и в предпочтении ев­
рейского текста в В. Завете греческому), толь­
ко 7 раз влагает в уста Ап. Павла слово «оправ­
дание», а правда (т.е. праведность) у него повто­
ряется 61 раз. Мало того, из семи случаев «оп­
равдание» привнесено в русский текст три раза
ошибочно вместо правды (т.е. вместо «правда»,
«праведность», как в славянском, соответственно
греческому dikaiosune (Рим. 3, 24; 2 Кор. 3,9 и Гал.
2, 21), где контекст требует не юридического, а нрав­
ственного (этического) понятия, как в прочих изре­
чениях An. Павла, переведенных даже в русском тек­
сте словом «правда»), как это в греческом и сла­
вянском. Последний ни разу не передает гречес­
кого слова dikaiosune как оправдание, а всегда как
правда (праведность), словом же оправдание сла­
вянские переводчики переводили греческое
dikaioma, dikaiosis — понятие, противоположное
осуждению, обвинению и приводимое Апосто­
лом именно в таком контрасте с этими поняти­
ями (т.е. осуждением) — Рим. 4, 25; 5, 16-18, и 8,
4); сверх того, и славянские переводчики непра­
вильно переводят чрез оправдание то же гре­
ческое слово dikaiosis, dikaioma, когда оно имеет
21
значение «закона, устава» (Римл. 1, 32; 2, 26;
Евр. 9, 1 и 10, также Лук. 1, 6; Апок. 15, 4). Из
всего этого я с н о , что П а в л о в а «правда»
(dikaiosune) получила у наших академических бо­
гословов юридический характер вовсе не не­
посредственно из Св. Писания, а чрез лютеран­
ское богословие, которое за 400 лет своего су­
ществования всю энергию направляло к тому,
чтобы ослабить нравственный, подвижничес­
кий смысл христианства и заменить его учени­
ем о беззаботном успокоении своего сердца в
Искупителе и о совершенной ненужности под­
вига и вообще борьбы со злом в своей душе и в
своей жизни.
Мы остановились на положениях, выяснив­
шихся на описанном диспуте, для того, чтобы об­
легчить свое дальнейшее разъяснение следую­
щим выводом из вышесказанного: ответить на
вопрос — почему для нас спасительны Христово
воплощение, страдания и воскресение? — значит
указать на связь этих свящ. событий с нашим
стремлением к совершенству, с нашею внутрен­
нею борьбою между добром и злом, — значит от­
ветить, чем помогает нам Христова страсть в
этом деле, почему без нее мы не могли бы дости­
гать святости и общения с Богом, подаваемого
нам, как известно, по мере достижения челове­
ком бесстрастия и святости.
Итак, мы заявляем, что наличность трудов
Прот. Светлова, Архиепископа Сергия и др. ав­
торов освобождают нас от обязанности доказы­
вать, 1) что юридическое учение об искуплении
перешло к нам от латинян, а не от св. Отцов, и
2) что искупление есть не иное что, как дарова­
ние нам благодатной способности совершать
22
свое спасение, а спасение есть духовное совер­
шенствование чрез нравственную борьбу и бо-
гообщение.
О прочих выражениях и изречениях Св. Пи­
сания, дающих мнимое основание для юридичес­
кой теории, мы скажем ниже, а теперь уже пора
перейти к главной мысли нашей работы.
III.
Нижеследующие мысли и толкования были из­
ложены нами вкратце, как сказано, в статье
«Церковного Вестника» и вошли затем в оба из­
дания Полного Собрания Сочинений (1900 и
1911). Перечитав теперь эту статью, мы видим,
что она, как большинство научных сочинений
молодых авторов, рассчитана на читателей рав­
ного им развития, и потому недостаточно про­
ста и популярна. Гораздо полнее и всестороннее
те же идеи изложены были нами в статье «Бого­
словского Вестника» (1894) «Нравственное обо­
снование важнейшего догмата», но эта статья,
написанная в опровержение Канта, находивше­
го в догмате искупления (конечно, в протестан­
тском его толковании) нравственный етероно-
мизм, тоже не для всех русских читателей инте­
ресна. Более могла бы привлечь их внимание
наша третья статья: «Какое значение для нрав­
ственной жизни имеет вера в Иисуса Христа, как
Бога?» («Правосл. Собеседник», 1896), но и она,
содержа в себе изложение идеи искупления, на­
правлена, главным образом, против Толстого,
отрицавшего Божество Иисуса Христа, и соот­
ветственно своему заглавию, изъясняет истину
искупления, как привходящую, а не главную
мысль своего содержания.
23
Две из этих статей переведены на языки не­
мецкий, французский и, кажется, английский (в
Америке), но для полноты православного истол­
кования догмата необходимо предложить инте­
ресующемуся богословием обществу такую по­
сильную работу, в которой истолкование сего
догмата было бы центральною идеей. Мы и из­
ложим ее в том порядке, как неоднократно из­
лагали в публичных лекциях и классных беседах
— публике, семинаристам и гимназистам, имен­
но — чрез наблюдение прежде всего над тем, что
постоянно происходит в жизни пред нашими
глазами.
Усвоение верующим искупления — это то же,
что и возрождение, вопреки богословской схо­
ластике, которая разделяет одно от другого. А
случаи, т.е. события духовного возрождения,
внимательный наблюдатель жизни, наверно,
видел, и не однажды, а то и пережил сознатель­
но в себе самом, если его благочестие не было
изначальным, а началось после временного от­
ступления от Бога и Его заповедей. Лютеранс­
кие, да и русские богословы любят излагать воз­
рождение по притче о блудном сыне; но там по­
казана нам только первая ступень такового —
покаяние (ведь у лютеран-богословов этим дело
и кончается), а более полно оно совершилось
пред глазами апостолов Христовых в лице Зак-
хея, который не только принес покаяние, но и
воспринял подвиг решительного изменения сво­
ей жизни, почему Господь и сказал: «ныне спасе­
ние дому сему бысть». Кроме того, сей пример
для нас полезнее и потому, что здесь возрожде­
ние произошло под непосредственным влияни­
ем нашего Искупителя.
24
Читатель, особенно если он священник, на­
верно, был свидетелем подобных благодатных
событий в жизни людей. Но, вероятно, события
эти не происходили так быстро, а завершали
собою продолжительную борьбу и неоднократ­
ные падения человека. Под какими же сознатель­
ными влияниями они обычно совершаются?
Под сознательными я разумею чье-либо нарочи­
тое желание и старание образумить падшего или
отступника и привести его на путь правды. Вли­
яния эти трех родов: вразумление, пример и еще
нечто большее, о чем скажем далее.
Человек, не глубоко испорченный, верующий
и молящийся, но сбившийся с пути, иногда вра­
зумляется просто увещанием и добрым приме­
ром, но то и другое средство может помочь лишь
такому грешнику, который не потерял еще бла­
годати Божией и может еще сам за себя посто­
ять. Если же указанные средства очень глубоко
потрясли чью-либо душу (как молитва странни­
ков, которую слушала чрез стену блудница Евдо­
кия, ставшая потом преподобномученицей), то
не сами по себе, а по той силе, которая была в
них вложена. Вот эта-то сила и есть возрождаю­
щая, ею-то и искупил нас Христос.
Что? — воскликнет читатель: Вы усвоиваете
искупительную силу и людям? разве не единый
наш Искупитель? — Конечно, единый, но некую
часть этой силы Он уделяет Своим рабам, а наи­
паче священникам. Не осмелитесь же вы уко­
рить Апостола Павла, когда он говорит: «Мы со-
работники у Бога, а вы Божия нива, Божие строе­
ние» (1 Кор. 3,9). А кто не помнит таких его слов:
«Аще и многи пестуны имате о Христе, но не многи
отцы, о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы
25
родих» (1 Кор. 4, 15). — Итак, Апостол называет
себя совершителем, т.е. точнее — участником
возрождения верующих, — не только возрожде­
ния, но и спасения их: «Всем бых вся, да всяко не-
кия спасу» (1 Кор. 9, 22).
Нам теперь должно дознать, какою внутрен­
нею силою пастыря совершается, т.е. опосред­
ствуется (ибо совершается оно Христом и Свя­
тым Духом) возрождение верующего, дабы затем
найти ответ на главный вопрос нашего исследо­
вания: чем именно искупляет и возрождает нас
Господь? А чтобы понять первое, обратимся
вновь к наличной жизни, ибо искать подобия по­
добострастных нам людей с Апостолом не так
страшно, как их подобия со Христом: ведь и к
современным служителям Божиим относится
слово Павлово: «Молю же вас, подобии мне бывай­
те, якоже и аз Христу» (1 Кор. 11, 1), и не переве­
лись ревнители благочестия, поступающие по
сему глаголу, относящемуся именно к нравствен­
ному воздействию на ближних (ср. 1 Кор. 10, 33).
Доброе дело — слово научения; еще лучшее —
назидательный пример, но что несравненно
выше того и другого? Как назовете вы ту третью
силу, пред определением которой мы останови­
лись на время? Отвечаем: эта сила есть сострада­
ющая любовь, эта сила есть страдание за другого,
дающее ему начаток возрождения. (Как жалки по­
этому негодования протестантов (и нашего духовно­
го писателя Неплюева) на наш молитвенный возглас
- «Пресвятая Богородице, спаси нас», если спасать
людей берется и An. Павел! Как нелепы их воспреще­
ния называть отцами духовных пастырей, якобы во
исполнение Христова глагола: «и отцами себе не на­
зывайте никого на земле» (слова эти обращены были
26
только к двенадцати, ср. Матф. 23, 1), ибо тогда
нарушителями Господня повеления явились бы и Па­
вел многократно, и Иоанн (еще чаще), и Стефан, ко­
торый так назвал даже иудейских священников
(Деян. 7, 2), не говоря уже об отцах древних (ibid. 2-15
etc., Римл. 4, 16)). И это таинство не столь далеко
от нас: оно совершается часто пред нашими гла­
зами, а иногда и самими нами, хотя и сами-то мы
не всегда уразумеваем это. Между тем, о ней, как
силе возрождающей, говорят постоянно не толь­
ко жития святых и жизнеописания праведных
пастырей, но и мирские повести, и иногда чрез­
вычайно глубоко и правдиво; те и другие имен­
но говорят о действительной, потрясающей,
иногда почти непреодолимой силе сострадаю­
щей любви, хотя первые не поясняют, в чем ее
связь с искуплением Христовым, а вторые, ко­
нечно, этого и не понимают. «Слова учат, при­
меры привлекают», говорит латинская послови­
ца, а сострадающая любовь вливает в сердце
грешника новые животворные силы, — если,
конечно, он нарочно не отталкивает их. Вот,
подчиняя свою волю сострадательной любви,
напр. своей матери, как бл. Августин, своего дру­
га, своей добродетельной жены, далее доброго
пастыря, наконец — Самого Пастыреначальни-
ка (1 Петр. 5, 4, как Закхей), грешник вдруг об­
ретает в своей душе уже не прежнее безнадеж­
ное бессилие и несокрушимость укоренивших­
ся страстей, с которыми, может быть, неоднок­
ратно, но тщетно, вступал в борьбу, — а прилив
новых сил, нового восторженного одушевления
или, напротив, священного негодования: то, что
прежде казалось ему привлекательным, стано­
вится мерзким, а казавшееся прежде тягостным
27
и скучным теперь представляется прекрасным
и сладостным, и бывший корыстолюбец и гра­
битель восклицает: «Господи! се пол-имения моего
раздам нищим и, аще кого чим обидех, воздам четве-
рицею».
Мы пока указываем на факт, а объяснение сему
предложим далее, но факт, точнее, закон психи­
ческого взаимодействия, пред нами налицо. Со­
страдающая любовь, принимающая падения
ближнего с такою скорбию, будто грешит сам лю­
бящий, эта сострадательная любовь есть, несом­
ненно, возрождающая сила. Она выражается
иногда в увещаниях, иногда в слезах, особенно у
женщин, иногда в горячей молитве, иногда в
мольбах к падшему; но во всех этих обнаружени­
ях сила воздействия измеряется силою состра­
дающей любви (causa efficiens). Это можно все­
гда проверить на опыте. — Вот, вы делаете выго­
вор распущенному мальчику или юноше, ваше­
му ученику или сыну; он стоит и хлопает глаза­
ми, имея в уме одно: «я должен слушать нота­
цию». Вы начинаете ему грозить; он или не до­
веряет угрозе, или сердится. Замечая бесплод­
ность разумных доводов и угроз для пошатнув­
шейся воли, вы либо сами рассердились, — и тог­
да дело ваше потеряно, — либо вам сделалось
жаль юношу, ставшего на путь развращения; вы
мысленно себя поставили на его место и ужас­
нулись при мысли о том, что бы вас тогда ожида­
ло — изгнание из школы, сифилис, наконец,
тюрьма, общественное презрение и даже воз­
можность самоубийства. Ваше сердце наполни­
лось состраданием и горестью. Помолчав, вы за­
говорили другим голосом; рассказали ему о соб­
ственных колебаниях в прежнее время, о том,
28
каким тяжелым подвигом борьбы пришлось ис­
купать свои ошибки, как теперь вы краснеете,
вспоминая грубые слова, которыми в молодос­
ти оскорбляли своих родителей и пр. Тогда ваш
слушатель тоже изменяется в лице: и стыд, и уми­
ление, и слезы, и добрые слова раскаяния, и доб­
рые обещания являются с его стороны наградой
за ваш добрый порыв. Затем, если вы сохраните
способность всегда обращаться к нему с таким
настроением безгневной сострадающей любви,
совершенно изгоняя из своей души самолюбие,
то Господь скажет о вас: «приобрел ecu брата твое­
го». Именно, ваш воспитанник постепенно со­
вершенно переродится; знакомые будут удив­
ляться и говорить, будто имеют дело с совершен­
но другим человеком, чем был тот, кого они зна­
ли непослушным, лентяем, лгуном и кутилой.
«Позвольте, но при чем тут благодать, и воз­
рождение, и искупление? Вы говорите нам о том,
что бывает даже в светской жизни», — возразят
нам читатели. Нет, ответим мы: бывает это иног­
да и в жизни людей светских, т.е. мирского чина,
но в светской жизни встречаются лишь первые
проблески такого обнаружения Божией благо­
дати, а более или менее продолжительное и глу­
бокое ее воздействие совершается, правда, иног­
да и чрез мирян, но только тех, которые посто­
янно молятся Богу и при своих воздействиях на
детей, или учеников, или других ближних, — при­
зывают Его всесильную благодать, мысленно
уничижая себя пред Богом и отгоняя от своего
сердца всякую похвальбу и всякие вообще зем­
ные цели.
Все это очень трудно совместить с обычными
условиями светской жизни, и поэтому тот вели-
29
кий писатель земли русской, который во все
свои произведения вводит картины духовного
возрождения грешников, как главную идею всех
своих повестей, он предъявлял нам образ таких
любящих и сострадающих всем людей не из сре­
ды светской, хотя иногда и в светском звании,
как напр., князя Мышкина, или отца Подрост­
ка; в полноте же благодатных свойств он дал нам
образ великосхимника-старца, а в зачатке — са­
моотверженного юноши-послушника. Впрочем,
он долго довоспитывал своих читателей до спо­
собности непредубежденно отнестись к жите­
лям монастыря, а в прежних своих произведе­
ниях останавливал их внимание не на служите­
лях таинства возрождения, а на тех, кто пережи­
вал последнее на себе, по большей части, под
непосредственным воздействием Промысла, т.е.
разочарований, страданий, болезней, прибли­
жающейся смерти и т.д.
Зато в своем последнем произведении он на­
чертал характеры двух таких братолюбцев (юно­
ши и старца), что всякое приближение к ним
людей сопровождалось в их душе если не пря­
мым переворотом, то глубоким волнением. И
это не почему-либо иному, а потому, что каждый
чувствовал, что он дорог старцу Зосиме, что тот
как бы вступает внутрь его души и пытается все
злое оттуда изгнать, а доброе вызвать к жизни.
Вот что написано в нашем Прологе под 29 мая.
«Глаголаху старцы, яко подобает коемуждо, яже
искренняго своего сотворити, якоже имать, яко-
же облачитися в он плотию и всего носити че­
ловека и страдати с ним о всем и радоватися и
плакати и просто рещи: быти с ним, якоже ту-
южде плоть носити и туюжде душу и яко о себе
SO
скорбети, аще когда прилучится ему печаль. Тако
бо писано есть: едино тело есьмы о Христе, и:
многим веровавшим бе сердце и душа едина».
Если так, спросит читатель, то где же свобод­
ная воля у людей? — Увы, она здесь во всей силе.
Именно, начавшееся внутреннее волнение толь­
ко манит душу на лучшую жизнь, вселяя в нее и
надежду на возможность возрождения, но при­
нять призыв или злобно его отвергнуть — это
зависит от свободной воли.
Необходимость или неизбежность воздей­
ствия сострадающей благодатной любви заклю­
чается лишь в том, что оно выводит души из со­
стояния нравственного безразличия к определен­
ному решению: к Богу или — против Бога; выво­
дит ее из состояния рассеяния и недомыслия. Так
и предсказал праведный Симеон об Искупителе
в 40-й день Его земной жизни: «Сей лежит на паде­
ние и восстание многих во Израили, и пр... да откры-
ются сердец помышления». Тот же смысл имеют сло­
ва Христовы к Никодиму: Суд же состоит в том,
что свет пришел в мир, и возлюбили люди больше тьму,
чем свет, и пр.» Особенно же знаменательны сии
слова: «аще не бых пришел и глаголал к ним, греха не
быша имели, ныне же извинения не имут о гресе своем
(Иоан. 15, 16); ныне же и видеша, и возненавидеша
Мене и Отца Моего» (ст. 24).
Итак, прикосновение возрождающей благода­
ти не уничтожает человеческой свободы, но при­
влекает человека к решительному самоопреде­
лению в сторону добра или зла, и, следователь­
но, к оправданию или к осуждению его самого
(Ср. 1 Петр. 2, 7 и 2 Кор. 2, 15). Иоанн Крести­
тель, горевший ревностью о спасении людей,
вызывал многих на быструю решимость изме-
31
нить свою жизнь («что нам делать, чтобы спас­
тись?»), также и Ап. Петр своим поучением в
день Пятидесятницы; другие слушатели, напро­
тив, исполнялись ненавистью к пустыннику и,
восстановив против него Иродиаду, довели его
до неповинной казни, как о том засвидетельство­
вал Сам Спаситель (Матф. 17, 12).
На Афоне, лет 30 тому назад, жил великий ду­
хом старец Иероним, собравший в дотоле мало­
людный монастырь св. Пантелеймона до 2000
монахов. Он отличался бесконечною кротостью
и снисхождением к человеческим немощам, но
все согрешавшие или собиравшиеся согрешить
чувствовали, что дух старца как бы стоит им на
дороге и, вспоминая о нем, каялись и шли к нему
на исповедь. Но не всегда было так; случалось и
вот что. Сидит старец спокойно около врат оби­
тели, — вдруг подбегает к нему разъяренный
монах, рвет его бороду и наносит удары. «Что с
тобой?» — добродушно спрашивает старец. — «Ты
мне жить не даешь!» — восклицает несчастный,
боровшийся с тайными искушениями. «Да я тебя
и в лицо даже не помню». — Но тот уже в слезах
раскаяния лежит у ног блаженного.
Подобное же действие сострадательной люб­
ви, разделяющей людей на возрождаемых и
осуждаемых, мастерски нарисовал упомянутый
нами великий писатель Достоевский в лице не­
верующих посетителей старца Зосимы, которых
так взволновал его вид и кроткие слова, что одни
исполнились раскаяния, а другие такой злобы,
что ни с того ни с сего стали нарушать всякие
приличия.
Пусть никто не соблазняется тем, что для
изъяснения святого догмата мы, наряду со сло-
32
вами Свящ. Писания, пользуемся примерами из
писаний мирских, одно упоминание о которых
производит отталкивающее впечатление на мно­
гих духовных читателей; но что делать, когда
есть и такие читатели, которые только с вели­
ким принуждением могут читать и слушать вы­
писки из книг священных? Ведь и Христос Спа­
ситель пояснял Свои заповеди притчами, коих
содержание бралось из жизни мирской, а святи­
тель Тихон Задонский написал целую книгу, под
заглавием: «Сокровище духовное, от мира соби­
раемое».
Итак, мы устанавливаем ту истину, раскрытую
в Божественном откровении и подтверждаемую
наблюдениями и опытом, что нравственно воз­
рождающее начало или сила — есть сила состра­
дающей любви. В некоторой степени она уделе­
на природе даже невозрожденного человека,
напр., любви материнской, а глубокому и реши­
тельному возрождению любимого ближнего
может послужить тот, кто сам живет Христом и
Его силою старается возродить ближнего, как
мать блаженного Августина — своего долго не об­
ращавшегося ко спасению сына.
Такое настроение сострадающей любви есть
благодатный плод благочестивой жизни и при­
роды (любовь матери-христианки); он доступен
и для мирян, живущих в Боге, но, обыкновенно,
в отношении лишь к некоторым ближним род­
ственникам, ученикам, порученным благочести­
вому учителю, сотоварищам по деятельности
или по участи (у Некрасова пример из жизни на
каторге); но в отношении ко всем задатки этого
дара подаются в таинстве священства, чего не дос­
мотрела наша богословская схоластика, но о чем
33
ясно высказался святой Иоанн Златоуст, драго­
ценные слова которого меня окончательно ут­
вердили в том, что мои «новаторские» идеи, как
профессора пастырского богословия (1893-
1900), совпадают с учением Церкви, и что я под­
визался в своей науке не «яко воздух бияй» (1
Кор. 9, 26). Вот эти слова: «Духовную любовь не
рождает что-либо земное: она исходит свыше с
неба и дается в таинстве священства, но усвое­
ние и поддержание сего дара зависит и от стрем­
ления человеческого духа» (на Колосс. 11).
Согласно со Златоустом, позднейший отец
Церкви св. Симеон Новый Богослов почитает
преимущественно достойным священства того,
«кто имеет такую любовь к Богу, что от одного
слышания имени Христова тотчас возгорается
любовию и источает слезы, а кроме сего плачет
о ближних своих и чужие согрешения вменяет
как свои, а себя от души считает грешнее всех —
и, зная немощь человеческого естества, упова­
ет на благодать и на укрепление от нее, и будучи
побуждаем горячестью оной, от усердия реша­
ется на сие дело (т.е. принятие священного
сана), отвергая всякий человеческий помысл, и
с готовностью рад положить самую душу свою
ради единой заповеди Божией и любви к ближ­
ним» (XII слово, изд. 1869).
IV.
До сих пор мы говорили о действии сострадаю­
щей любви, а теперь устремим свое внимание на
ее носителей: в каком же ощущении, в каком пе­
реживании она сказывается? Ясно, что во внут­
реннем страдании за других, в сострадании. Вот мы
дошли до понятия об искупительном страдании.
34
Теперь пред нами открыта дверь к посильному
разумению искупительной силы Христовых
страданий.
О том, что благодать возрождения дается от
сострадающей любви Христа Спасителя каждо­
му из нас, об этом Церковь ясно учит причаст­
ников Христовых тайн следующими словами
преп. Симеона Нового Богослова, в 7-й молитве
ко св. причащению: «Ни грехов моих множество
превосходит Бога моего долготерпение и чело­
веколюбие крайнее, но милостию сострастия
(сострадания) тепле кающияся и чистиши, и
светлиши, и света твориши причастники, общ-
ники Божества Твоего соделоваяй независтно».
Это — тоже драгоценные слова, поясняющие
тайну искупления и представляющие собой рас­
пространенный смысл слов Павловых (Евр. 4,
15): «Мы имеем не такого Первосвященника, кото­
рый не может сострадать нам в немощах наших». О
том, что Христовы страдания были сострадани­
ем человечеству, ясно говорит 4-й антифон Ве­
ликого Пятка: «пострадавый и сострадавый че­
ловеком, Господи, слава Тебе».
Говоря о себе самом, как служителе возрож­
дения, Апостол Павел совершенно ясно выража­
ет ту истину, что исполненное любви и ревнос­
ти сострадание пастве есть возрождающая сила,
вносящая постепенно духовную жизнь в те серд­
ца, где ее еще не было, подобно тому, как в муче­
ниях родильницы подается жизнь рождаемому
младенцу: «Дети мои, для которых я снова в муках
рождения, пока не изобразится в вас Христос» (Гал.
4, 19. - Ср. Иоан. 16, 21-22). В другом месте Апо­
стол пишет, что духовная жизнь паствы возрас­
тает по мере того, как умирает телесно в пастыр-
35
ских страданиях их учитель: «так что смерть дей­
ствует в нас, а жизнь в вас» (2 Кор. 4, 12; ср. 1 Кор.
4, 10-16).
В тайносовершительной молитве над преем­
никами апостольского служения, т.е. епископа­
ми, возрождающая сила их служения изобража­
ется тоже как страдание (т.е. сострадание греш­
ной пастве), при чем архиерей замещает людям
истинного Учителя и Искупителя Христа: «По­
неже невозможно человеческому естеству Боже­
ственного понести существа ... подобострастны
нам учители поставил еси, Твой содержащия
престол, и пр., и сего явленнаго строителя ар-
хиерейския благодати сотвори быти подражате­
ля Тебе, истиннаго Пастыря, положившего душу
за овцы Твоя и пр. — да предстанет престолу Тво­
ему непостыдно и великую мзду приимет, юже
уготовал еси пострадавшим за проповедь еванге­
лия Твоего».
Сострадающая любовь матери, друга, пасты­
ря, апостола действенна тогда, когда она привле­
кает истинного Пастыря-Христа, а если она дей­
ствует в сфере только человеческих отношений,
то может вызвать, правда, добрые настроения,
покаянные чувства, но не радикальное перерож­
дение человека. Последнее так трудно для нашей
испорченной природы, что не напрасно собе­
седник Христов Никодим уподобил эту труд­
ность тому, если б взрослому человеку предло­
жили вновь войти в утробу матери и родиться
вторично. Господь ему отвечает, что невозмож­
ное в пределах естественной жизни возможно
для жизни благодатной, в которой действует
Святой Дух, сходящий с неба, и для дарования
которой Ему — Христу должно распяться, как
36
вознес Моисей змию в пустыне, дабы всякий
верующий в Него не погиб, но имел жизнь веч­
ную (Иоан. 3, 3-15). Итак, то, что благодатные
люди могут делать отчасти и для некоторых, то
в высшей степени и для всех может сотворить и
творить наш небесный Искупитель. Исполнен­
ный в продолжение всего своего земного стран­
ствия глубокого сострадания греховному чело­
вечеству и неоднократно восклицавший: «О, род
неверный, доколе буду с вами, доколе терплю
вас!» — Он был подавлен величайшею скорбью
в ту ночь, когда совершилось величайшее в ис­
тории человечества злодеяние, когда служите­
ли Божии, в соучастии с учеником Христовым,
одни по зависти, другой по корыстолюбию, ре­
шили умертвить Божественного Сына.
Вторично эта подавляющая скорбь объяла Его
пречистую душу на кресте, когда уже весь жесто­
кий народ не только не смягчился Его страшны­
ми телесными мучениями (душевных они, конеч­
но, и понять не могли), но злобно издевался над
Страдальцем. Должно думать, что в ту Гефсиман-
скую ночь мысль и чувство Богочеловека объя­
ло всех падших людей в числе их многих милли­
ардов и оплакало с любовною скорбью всякого
в отдельности, что, конечно, было доступно
только сердцу Божественному, всеведущему. В
этом и состояло наше искупление. — Вот почему ис­
купителем мог быть только Бог, Богочеловек, а
не ангел и не человек, — а вовсе не потому, что
нужна была для удовлетворения гнева Божия
наиболее ценная жертва. Со времени этой Геф-
симанской ночи и Голгофского дня всякий веру­
ющий, даже всякий начинающий веровать созна­
ет свою внутреннюю связь со Христом и обра-
37
щается к Нему в молитве, как к неистощаемому
источнику нравственной возрождающей силы.
Немногие сумеют выяснить, почему именно так
просто усвоили они веру в возможность почер­
пать от обращения ко Христу новую нравствен­
ную энергию и освящение, но никто из верую­
щих в этом не сомневается, даже еретики.
Перестрадав в Своей любящей душе наше не­
совершенство, нашу порочную волю, Господь
влил в нашу природу источник живительных но­
вых сил, — всем, кто того пожелает и пожелал,
начиная с благоразумного разбойника.
«Как же это происходит? Чем обусловлива­
ется причинная связь страданий и возрожде­
ния, если последнее не есть внешний дар Бога
одним в награду за заслуги Другого? Как объяс­
нить это перелитие нравственной энергии из
любящего сердца в сердца любимых, от страда­
ющего к тем, кому Он сострадал? Вы предста­
вили нам и фактические доказательства тому,
что так бывает; подтвердили это словами цер­
ковных молитв и изречений святоотеческих и
библейских; наконец, желаете с этой точки зре­
ния пояснить предсмертные страдания Спаси­
теля, очевидно, усваивая только второстепен­
ное значение Его телесным страданиям, проли­
тию крови и смерти: но все же желательно
знать, по какому закону бытия происходит это
общение Искупителя с искупляемыми, да и на­
блюдаемое нами влияние сострадающей воли
одного человека на другого? Есть ли это толь­
ко сознательное подчинение воли любимого
воле любящего, или здесь происходит нечто бо­
лее глубокое, объективное, в самой природе
душ наших»? — Конечно, последнее, ответим
38
мы, и я всегда был очень недоволен, когда со­
беседник на мои объяснения искупительной
благодати заявлял, держась схоластически бо­
гословской точки зрения, так: вы излагаете
субъективную, нравственную сторону догмата,
а не затрагиваете объективную, метафизичес­
кую (понимай — юридическую). — Нет, отвечал
я: в переходе сострадающей, исполненной люб­
ви, энергии Искупителя в духовную природу
верующего и призывающего Его помощь чело­
века обнаруживается чисто объективный закон
нашей духовной природы, открытый в наших
догматах, но не замеченный в догматической
науке. Однако, прежде, чем обратиться к изъяс­
нению сего закона, должно опровергнуть ходя­
чее представление о Гефсиманской молитве
Христовой, — как будто бы внушенной Ему стра­
хом предстоящих телесных страданий и смер­
ти. Это было бы крайне недостойно Господа,
Которого рабы потом (да и раньше — Маккавеи)
шли на мучения, радуясь и ликуя среди терза­
ний их телес, а смерти за Христа жаждали, как
величайшего блага. Спаситель же знал, что Дух
Его разлучится с телом менее, чем на двое су­
ток, и уже поэтому не мог Он взирать на теле­
сную смерть, как на что-то ужасное.
Мы уверены, что тяжкие муки Спасителя в
Гефсимании происходили от созерцания грехов­
ной жизни и греховной настроенности всех че­
ловеческих поколений, начиная с Его тогдашних
врагов и предателей, и что слова Господни: «да
мимоидет от Меня чаша сия» относятся не к
предстоящему Ему распятию и смерти, а имен­
но к этому, совершенно было подавившему Его,
настроению глубокой скорби за столь любимый
39
Им грешный человеческий род. Правильность
нашего толкования подтверждает Апостол Па­
вел, выражавшийся о Гефсиманской молитве
так, — именно в связи с нравственно возрожда­
ющим воздействием Христа на людей, как их об­
щего Первосвященника: Христос не Сам Себе при­
своил славу быть первосвященником, но Тот, Кто ска­
зал Ему и проч. Он во дни плоти Своей с сильным
воплем и со слезами принес молитву и моление к Могу­
щему спасти Его от смерти и услышан был за Свое
благоговение. — Видите, значит, Господь молится
не об избавлении от распятия и смерти, ибо тог­
да нельзя было бы сказать, что Он был услышан,
так как распятие и смерть Он все же претерпел.
Он молился об облегчении одолевавшей Его
скорби за греховное человечество: эта-то скорбь
и была «чашею», пронести которую мимо Он
просил Небесного Отца. «Он молился, чтобы,
если возможно, миновал Его час сей» (Марк. 14,
37; ср. Матф. 26, 39-42, Лук. 22, 42). Из этих из­
речений не видно, что Господь молился о пред­
стоявших Ему страданиях, а не о том, что Он
переживал «в час сей», то есть в час самой мо­
литвы. Но как же Он был услышан при нашем
толковании события? — К нему явился Ангел и
подкреплял Его. Небесный Отец услышал Свое­
го страждущего Сына, подавленного раскрывше­
юся Ему картиною греховного мира человечес­
кого, и послал Ему свидетеля другого мира, —
мира святых Ангелов, которые не отступили от
Его воли, от Его любви. Вид Ангела успокоил
Христа, и Он бодрый выходит навстречу врагам
и предателю. Вот в каком смысле Он был услы­
шан, и дальнейшие слова Апостола подтвержда­
ют наше истолкование Гефсиманской молитвы,
40
как первосвященнической: «Хотя Он и Сын, од­
нако страданиями навык послушанию и, совершив­
шись, сделался для всех, послушных Ему, виновником
спасения вечного, быв наречен от Бога Первосвящен­
ником по чину Мельхиседека» (Евр. 5, 5-10). Слова
эти буквально подтверждают то, что мы писали
выше: именно, сострадающая любовь Христова
является в сердцах наших силою освящающею,
и в этом смысле Он наш первосвященник.
Теперь пора возвратиться к вопросу: по како­
му закону бытия это возможно? Мы видели, что
это действительно, значит, оно и возможно по
логике, но как? Вот здесь-то и ценно учение о
воплощении Христовом. Пояснено было, что
возлюбить всякого человека в отдельности, вос-
скорбеть мог только всеведущий, всеобъемлю­
щий Бог: теперь увидим, что передать, перелить
свою святость в сердца людей мог только чело­
век, короче говоря: наш Искупитель может быть
только Богочеловеком, каким Он и явился.
V.
«Сын Божий воспринял наше естество», — так
говорили Апостолы, так говорили Отцы Церк­
ви, так говорят и современные богословы, про­
тестующие против юридической теории искуп­
ления. Но последние, желая что-то более глубо­
кое выразить этими словами, пока не сумели
выяснить своей мысли, если только имели тако­
вую. Чтобы ее выразить, надо выяснить, что та­
кое естество.
В догматических курсах при истолковании
догмата Троицы и Богочеловечества совершен­
но правильно выясняется, что лицо или ипос­
тась это индивидуальное начало, каковых Три во
41
св. Троице, но Одно в Богочеловеке, а естество
или physis — это самая природа, сумма свойств
той или иной природы, Божеской, Ангельской,
человеческой. Таковое естество в Троице одно,
а в Богочеловеке — два. Мы под природой, осо­
бенно под природой человеческой, привыкли
разуметь только отвлечение и суммирование
свойств, присущих каждому человеку в отдель­
ности и, следовательно, составляющее общее
отвлеченное понятие, — и только.
Иначе учит о естестве Божественное откро­
вение и наша церковная догматика. Едино есте­
ство Трех Лиц Пресвятой Троицы, и мы не го­
ворим, что у нас три бога, но единый Бог; у Него
единая воля, единая мысль, единое блаженство.
Отсюда видно, что естество, или природа, не
есть отвлечение нашим умом общих признаков
от различных предметов или лиц, а некая реаль­
ная сущность, реальная воля, реальная сила, дей­
ствующая в отдельных лицах. — Хорошо, отве­
тит возражатель, но это так лишь в высочайшем
Естестве Божием: о триединстве мы знаем толь­
ко в Нем, а в отношении к ограниченным суще­
ствам, начиная с людей и продолжая животны­
ми, растениями и камнями, разве не правильно
общепринятое воззрение на естество, как на от­
влеченное понятие, содержащее в себе общие
каждой особи свойства ее жизни? Разве вы ре­
шитесь утверждать, что у всех людей одна воля
и что Иван, Петр и Павел, хотя и три лица, но
один человек?
Представьте себе, на последний вопрос св.
Григорий Нисский отвечает именно утверди­
тельно. Мы не раз ссылались в печати на его
послание «К Авлалию о том, что не три бога». В
42
этом послании св. Григорий отвечает Авлалию,
что такое выражение как: «три человека», непра­
вильно, потому что человек один, а существуют
различные человеческие личности. — Но что же
между ними общего, если они друг друга терпеть
не могут? — спросит читатель.
Здесь ответ в самом вопросе. Бог не для нена­
висти и не для себялюбия создал человека, и со­
знание своей резкой отдельности от других, при­
сущее каждому из нас, есть сознание ненормаль­
ное, порожденное грехом. От него люди осво­
бождаются по мере того, как освобождаются от
себялюбия, и тогда в их самосознании бледнеет
самолюбивое и самоотстойчивое я и заменяет­
ся исполненным любви и сострадания иным су­
ществом — мы. Так бывает у матери в отношении
к детям, у любящих и единомысленных супругов,
у доброго пастыря, у Апостола Павла, бывшего
в муках духовного рождения; так было всегда в
сердце Христа Спасителя, и в этом сила Его со­
страдательного переживания наших немощей,
о чем писал Павел к Евреям (4, 15).
Впрочем, при всей нашей человеческой раз­
розненности, мы не можем не замечать в себе
проявлений общечеловеческой коллективной
воли, которая не от меня, но во мне, от которой
не могу отказаться вполне, а лишь отчасти, и то
с трудом и борьбой. Воля эта дана мне извне, но
она и моя в то же время. Это и есть общечелове­
ческое естество по преимуществу. Сюда относит­
ся прежде всего данная нам совесть, которую одо­
леть почти никто не может; затем непосред­
ственное участие и сострадание к ближним; за­
тем чувства родительские, сыновние и мн. др.
Есть среди этих свойств и недобрые, тоже как
43
бы извне навязанные каждому из нас хотения:
самолюбие, мстительность, похоть и пр. Это об­
наружение падшей природы нашей, с которыми
возможно и должно бороться. — Итак, природа
всех людей одна: это безличная, но сильная воля,
с которою каждая человеческая личность при­
нуждена считаться, в какую бы сторону ни обра­
тилась ее личная свободная воля, — в добрую или
в злую. Сюда же относится и тот закон бытия,
что люди родятся на свет не иначе, как от соеди­
нения отца и матери.
Но опять же мне скажут, пожалуй: я вижу здесь
только сходство моей природной воли с други­
ми, но не вижу ее реального единства; не чув­
ствую своего единства с ближними, а сострада­
ние к ним иногда сменяется во мне злорадством,
и сострадание я чувствую нередко и в отношении
к животным и птицам, которые принадлежат
иному естеству. — Да, ответим, теперь это, к со­
жалению, так, но не так было изначала, не так
будет в грядущем животе, и не так бывает и те­
перь там, где люди живут по Богу. Ты не можешь
себе представить, что у тебя одна душа с други­
ми, а читай в книге Деяний: «у всех верующих было
одно сердце и одна душа». Или вот другая картина
жизни, написанная св. Василием Великим с на­
туры. Описывая полное единодушие и победу над
себялюбием современных ему монахов, св. Васи­
лий продолжает так: «Общежительники изглаж-
дают в себе грех праотца Адама, возобновляют
первобытную доброту; потому что у людей не
было бы разделения, ни раздоров, ни войны, если
б грех не рассек естества. Они-то суть точные под­
ражатели Спасителю и Его житию во плоти. Ибо
как Спаситель, составив лик учеников, даже и
44
Себя сделал общим для апостолов, так и сии...
Они-то соревнуют жизни ангелов, подобно им во
всей строгости соблюдая общность. Они-то пред­
восхищают блага обетованного царствия, в доб­
рохотном житии и общении, представляя точное
подражание тамошнему жительству и состоя­
нию. Они-то ясно показали жизни человеческой,
сколько благ доставило им Спасителево вочело­
вечение, потому что расторгнутое и на тысячу
частей рассеченное (единое) естество человеческое по
мере сил своих снова приводят в единение и с
самим собою, и с Богом. Ибо это главное в спаси­
тельном домостроительстве во плоти — привести
человеческое естество в единение с самим собою и со
Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восста­
новить первобытное единство, подобно тому, как
наилучший врач целительными средствами
вновь связывает тело, расторгнутое на многие
части» (гл. 18-я подвижнических уставов).
Кажется, мы раньше ничего от себя не сказа­
ли сверх того, что написал в этих строках св. Ва­
силий. Читатель может видеть, что мы предлага­
ли его вниманию не свои фантазии или искусст­
венные выводы, но предание Церкви, церковное
учение, забытое (в этой своей части) в нашей бо­
гословской школе, которая, со времени самого
возникновения своего в 17-м веке, черпала себе
вдохновение не столько из церковных, сколько
из латинских и лютеранских источников. А если
читатель пожелает иметь авторизацию и Василь­
евых слов в словах Христовых и апостольских,
то это не трудно исполнить. О соединении всех
спасенных в грядущем веке, не в смысле единоду­
шия только, а в смысле существенного, реально­
го единства, подобно единству Лиц Пресвятой
45
Троицы, читайте слова Единого от Троицы: «Отче
Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне
дал, чтобы они были едино, как и Мы... Не о них же
только молю, но и о верующих в Меня по слову их. Да
будут все едино, как Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе, так и
они да будут в Нас едино... Я в них и Ты во Мне, да
будут совершены во едино» (Иоан. 17, 11-23).
Апостол Павел прямо подтверждает слова
Григория о том, что человек должен быть один,
хотя много человеческих личностей. Вот его из­
речение: Христос «есть мир наш, дабы из двух (иуде­
ев и язычников) создать в себе Самом одного нового че­
ловека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих
с Богом посредством креста, убив вражду на нем»
(Ефес. 2, 15).
Единое тело Христово, здесь упоминаемое,
есть Церковь, которой глава Христос. Иногда
Церковь возрожденных именуется просто «Хри­
стом» (ибо Он ее глава и ее жизнь), а сыны Цер­
кви — Его членами (1 Кор. 12, 12-13; Ефес. 4, 13-
16). Сам Господь тоже учит о новом Существе, в
коем Он объединится и уже объединяется с ве­
рующими, как дерево, пребывающее единым
растением во всех своих ветвях (Иоан. 15, 1-9).
Итак, единство человеческого естества, поко­
лебленное грехом Адама и его потомков, долж­
но чрез Христа и Его искупляющую любовь по­
степенно восстановляться с такою силою, что в
будущей жизни единство это выразится сильнее,
чем Христос, объединенный в одно Существо со
всеми нами, назовется уже единым Новым Че­
ловеком или единою Церковью, будучи, в част­
ности, ее главою.
Думается, что мы расчистили путь для посиль­
ного уразумения тайны искупления, ее именно су-
46
щественной, объективной стороны. Спасение,
принесенное человечеству Христом, заключает­
ся не только в сознательном усвоении первых
Христовых истин и Его любви, но и в том, что
Своею состраждущею любовию Христос рассека­
ет установленную грехом преграду между людьми
и восстановляет первобытное единство естества,
получает доступ непосредственно в духовные не­
дра человеческой природы, так что подчинив­
шийся Его воздействию человек не только в сво­
их мыслях, но и в самом характере своем обрета­
ет уже новые, не им самим созданные, но получен­
ные от соединившегося с ним Христа расположе­
ния, чувства, стремления, а теперь от его свобод­
ной воли зависит или вызвать их к жизни, или
злобно отвергнуть. В этом вхождении в самую при­
роду (physis), в самую душу человека заключается
(хотя в слабейшей степени) и влияние сострада­
ющей любви матери, друга, пастыря. — Колеблю­
щийся между добром и злом слушатель разумно­
го, но безучастного увещателя соотносит усвоен­
ные справедливые мысли со своею испорченною
натурою, а колеблющийся сын состраждущей ему
матери или скорбящего и любящего духовного
отца уже в своей собственной душе обретает но­
вые благие расположения, которые его зовут к
себе и сами стараются вытеснить противополож­
ные расположения, нажитые им порочною жиз­
нью. Борьба в нем начинается уже помимо его
воли, а от нее зависит направлять и решить ее в
ту или иную сторону Вступление непосредствен­
но в нашу природу природы Христовой, Его бла­
гих хотений, именуется благодатию, которая не­
видимо вливается в нас в различных настроени­
ях и случаях нашей жизни, а с особенною силою в
47
св. таинствах, достойно воспринимаемых, т.е.,
когда наша личная сознательная воля свободно
подчиняется тому таинственному притоку благо­
датных расположений, которые вселяются в нашу
душу Христом, чрез установленные Им особые
способы общения. Вспомните слова Апостола:
«Живу ктому не аз, но живет во мне Христос», и мно­
гие другие подобные сему его изречения. Таково
объяснение факта нравственного возрождения
людей чрез сострадающую любовь Христову, по-
даемую непосредственно ищущим ее, а иногда
чрез «соработников» Христа, разделяющих Его
сострадательную любовь. Субъективное чувство
сострадательной любви становится объективною
силою, восстановляющею нарушенное грехом
единство человеческой природы и переходящею
из одной души в другие.
VI.
Нам остается выяснить те недоумения, которые
останутся после такого, по нашему убеждению,
строго церковного, забытого нашею школою,
толкования.
Недоумения эти следующие: 1) Для чего тог­
да было распятие Господне на кресте и Его
смерть? 2) Почему Он именуется жертвою за
наши грехи и умилостивлением о нас Отца Не­
бесного? И что значат слова апостольские о том,
что Его кровь очищает нас от грехов? 3) Почему
сказано, что мы стали грешными и осужденны­
ми чрез непослушание Адама, если нужно все до­
мостроительство выяснять в пределах только
нравственных ценностей и от них ставить в за­
висимость даже м е т а ф и з и ч е с к и е п о н я т и я ,
напр., естества?
48
Это обращение всего богословия в нравствен­
ный монизм, прибавят, пожалуй, русские чита­
тели, конечно, очень симпатично и явится наи­
лучшим опровержением критики Толстого, на­
ходившего таковой монизм в учении Иисуса
Христа, но совершенно отрицавшего его в по­
сланиях Апостолов и в Символе Веры, и призна­
вавшего те и другой полным искажением учения
Христова. Все это так, скажут (и неоднократно
мне говорили) русские читатели и слушатели, но
как вы обойдете или перейдете выставленные
вам сейчас три преграды, в коих сказывается
отнюдь не одно влияние феодального права, но
изречения Апостолов, особенно же в послании
к Евреям?
Мы сказали, что действие искупления заклю­
чается только в возрождении человека, а возрож­
дение в его исправлении. Значит, если б падший
человек мог исправиться чрез одно раскаяние и
борьбу с собою под руководством Божиих запо­
ведей и добрых примеров праведных посланни­
ков Божиих, то не нужно было бы искупления?
Этот вопрос и прямой положительный ответ я
читал у Златоуста; он выражается приблизитель­
но так: если б покаяние людей могло возводить
их к победе над пороком, то не нужно было бы
воплощения.
Теперь спросим: от кого зависело так устро­
ить природу человека, что доброе желание и рас­
каяние все-таки бессильны возродить человека
в действительности и он бессильно падает под
гнетом своих страстей, если не имеет вспомоще­
ствующей благодати? От Бога-Творца, конечно.
— Далее, почему Творец не мог сделать людей
добрыми насильно? По своей всеправедности,
49
по которой добрым признается только свобод­
ное решение свободных существ. Почему же Гос­
подь не устроил природу человека такою, что
раскаяние сразу бы его делало вновь безгреш­
ным, каким был Адам до падения? — Ответ: по
той же Божественной праведности, для которой
зло настолько ненавистно, что свободное воз­
вращение от него к добру разделено длинным
путем борьбы и страданий, и притом так, что
однажды падшая человеческая природа лишает­
ся терпения и сил бороться с грехом победонос­
но, и только в отдельных случаях достигает тор­
жества над ним; для окончательной же победы
нуждается в посторонней помощи, и притом в
помощи святого, сострадающего ей, т.е. стра­
дальца и притом Страдальца Божественного, как
мы выше пояснили.
Итак, от кого же зависело, что для возрожде­
ния и спасения людей невозможно найти иных
средств, кроме воплощения Сына Божия и тяж­
ких страданий Его сострадающей любви к ним?
От Творца, давшего природе нашей такие зако­
ны, что она настолько ослабела в своих силах,
отступив от послушания Творцу.
Вот в каком смысле можно и должно утверж­
дать, что Иисус Христос явился жертвой за нашу
греховную жизнь, за грех Адама, как первого че­
ловека и праотца грешников. Если угодно, в та­
ком смысле можно даже допустить выражение
— удовлетворение правде Божией, ибо, если бы
Господь был только милостив, а не праведен,
только сожалеющий, но не правосудный, Он мог
бы без сострадающей, мучительной любви Сво­
его воплотившегося Сына переделать человечес­
кую природу так, чтобы всякий кающийся и стре-
50
мящийся к совершенству грешник мог сам дос­
тигать духовного совершенства, а с ним — и веч­
ного спасения. Господь сказал Иоанну: «Подоба­
ет нам исполнити всякую правду». Посему и дело
искупления — подвиг сострадающей любви, вли­
вающий святую волю Христову в души верую­
щих, — будучи делом любви, не должно быть на­
рушением и других законов жизни, т.е. справед­
ливости. И вот его рассматривали нередко с
этой, второстепенной, несущественной и при­
входящей точки зрения, но для сынов римской
правовой культуры, а равно и для иудеев почи­
тавшейся за нечто весьма важное. Такое рассмот­
рение побочной стороны событий нисколько не
затемняет ее действительного смысла, как дела
сострадающей любви. Ведь, напр., и подвиги
благочестия праведников, мучеников и препо­
добных, хотя были подвиги бескорыстные, но
рассматриваемые с точки зрения права судебно­
го, или даже торгового, они являлись так же по­
ступками целесообразными. «О, блаженныя ва-
шея купли, святии!» — восклицает Церковь: «зап­
латив временными вещами, вы купили себе веч­
ные блага, отдали свою кровь, а приобрели рай
и т.д.» (ср. притчу о купце, купившем поле с кла­
дом). — Точно также и Христову жертву, если рас­
сматривать с точки зрения уголовного права, во­
енного права, торгового права, она всюду полу­
чает определенный смысл, хотя совершена вов­
се не в сфере этих отношений. Уголовное право
требует казни за преступление: Спаситель при­
нял на Себя казнь, причем мы разумеем не теле­
сную Его смерть только, о чем речь будет даль­
ше, а муки сострадающей любви, и, следователь­
но, явился жертвой правосудия, причем некото-
51
рые богословы принимают здесь последнее, как
отвлеченную идею (fiat justitia), а другие имеют
в виду носителя правосудия, т.е. Бога-Отца. — С
точки зрения права войны или, если угодно,
международного, грешники стали собственнос­
тью врага Божия, т.е. диавола, которому подчи­
нилась Ева и ее потомки, так что диавол без жер­
твы не хотел отдавать спасающихся Богу, значит,
жертва была принесена диаволу. — Далее, с точ­
ки зрения торгового права продавшийся раб под­
лежит возвращению прежнему господину толь­
ко за плату, и в этом смысле Ал. Павел пишет к
Коринфянам: «Вы куплены дорогою ценою» и
пр. (1 Кор. 6, 20). Все эти толкования нисколько
не противоречат друг другу, ни тому толкованию
по существу дела, которое составило собою содер­
жание настоящей статьи, но и они очень мало
общего имеют с толкованием Ансельма, Аквина-
та и дальнейшей схоластической догматики, ко­
торая вносит сюда идею дуэли.
В частности, что касается сближения Христо­
вой страсти с ветхозаветными жертвами, то об­
щепринятое у католиков и протестантов (даже
рационалистов) понятие о последних, а равно и
о жертвах языческих, нам всегда казалось совер­
шенно необоснованным. Именно, эти богосло­
вы утверждают, будто иудеи и язычники взира­
ли на убиение жертвенного животного как на
казнь невинного существа взамен подлежащего
казни грешного человека или народа. Смею уве­
рить, что обосновать этого взгляда на жертву не­
возможно ни на одном изречении или событии
Ветхого Завета, хотя узаконения о жертвах, как
известно, наполняют собою чуть не половину
книг Моисея, особенно — книги Левит и Числ.
52
Убиваемое животное вовсе не понималось как
казненное, а как угощение, почему к нему прила­
галась мука, и елей, и соль. Были жертвы за грех,
но здесь заклание животного было тем же сопро­
вождающим все священнодействия условием,
как и при жертве мирной, а были и жертвы со­
вершенно бескровные из различных печений.
Жертва в глазах ветхозаветных людей обознача­
ла, следовательно, пожертвование, как и теперь
христиане жертвуют в церковь свечи, кутью,
яйца; первые для украшения храма, а прочее для
вкушения клириками. — И как теперь христиане
знают, что Богу не нужен свет огня и вкусная ку­
тья, а некоторым подвигом со стороны бого­
мольца является его расход на храм и духовное
утешение молящихся при виде ярко освещенной
церкви, наконец, посильное питание церковно­
го клира, так и сыны Ветхого Завета знали, что
Бог не ест мяса волов и не пьет крови козлов (пс.
49), даже не нуждается в рукотворенных храмах,
когда самое небо Его не вмещает, как говорил Со­
ломон в молитве (3 Ц. 8, 27). Но иудеи приноси­
ли жертвы с тою мыслью, что при их пастушес­
кой жизни не было иного способа почтить от
всего сердца Высокого Посетителя, как заклани­
ем в честь Его лучшего из скотов и предложения
Ему посильной трапезы; так угощал Авраам явив­
шегося к нему в трех лицах Господа; Гедеон — Ан­
гела, который сожег прикосновением жезла при­
несенный обед, как жертву (Суд. 6, 21); Маной,
отец Самсона, который тоже пытался угостить
Ангела (13, 15-20).
Но нигде вы не встретите мысли о том, что­
бы жертвенное животное мыслилось как при­
нявшее на себя казнь за людей; даже в установ-
53
лении о трилетней рыжей телице нельзя найти
этой мысли (вопреки протестантским толкова­
телям); да и Церковь сближает это узаконение
не с казнью за грех, а с событием Введения Бо-
жией Матери во храм, т.е. с благоговейным да­
ром Богу.
Сомневаюсь, чтобы и в языческом культе жер­
твы имели значение казни. Если есть в Ветхом
Завете мысль о животном как выразителе греха
людей, то разве в том козле отпущения (да и то
сомнительно), которого, однако, не заклали, а
выгоняли из стана вон в пустыню (Леазазел — не
вполне выясненное еврейское выражение).
Сближение Христовых страданий и смерти с
ветхозаветною жертвою, конечно, многократно
повторяется в Новом Завете, но и здесь тем жер­
твам не дается иного толкования. Подробнее
всего это сближение изложено в послании к Ев­
реям. Какова цель этих сближений? Чтобы ее по­
нять, нам должно прежде всего отрешиться от
лютеранского перетолкования евангельских со­
бытий применительно к Лютеровой реформе.
Лютеранам ужасно хочется представить отноше­
ние Христа и христианства к закону Моисея и
Ветхому Завету таким же, как отношение Люте­
ра к католичеству. «Народ еврейский задыхался
под игом обрядового деспотического закона, и
Христос, а потом Апостолы, освободили его от
этого ига». На самом деле происходило нечто
обратное: христиане с великим трудом прими­
рялись, а многие никак не хотели примириться
с потерею столь дорогого им ветхозаветного
культа (его продолжал выполнять и Ап. Павел —
Деян. 21, 24), который они любили не меньше,
чем, напр., русские крестьяне нашу церковную
54
службу, обычаи св. Пасхи, Троицкие березки,
Преображенские яблоки и т.д. Они тяжело пе­
реносили лишение себя великолепного храма,
субботы, величественного первосвященника,
торжественных жертвоприношений и всех во­
обще предметов общенародного восторженно­
го поклонения — ковчега, завесы и т.д.
Цель послания Павлова к Евреям заключа­
лась, главным образом, в том, чтобы утешить их
в этих внешних лишениях и пояснить, что духов­
ное утешение, подававшееся там служением, су­
губо сохраняется у христиан, но уже не привя­
занное к вещественному храму и грешному пер­
восвященнику, а к Первосвященнику вечному (4,
15; 5, 10; 7, 22; 8, 6), к нескончаемой радостной
субботе (3, 1 1 - 4, 11), к лучшему закону, чем
Моисеев (7, 12; 8, 7-18), к лучшей Божественной
жертве, к доступу в нерукотворенное небесное
святилище, чрез омовение не тела только, но
чрез таинственное омовение и скверн души в
крещении (9, 11-12, 24; 10, 22), причем вместо
храмовой завесы была Его пречистая плоть (10,
22). Те же мысли излагает Апостол кратче во вто­
рой главе послания к Колоссянам, написанной
по тому же поводу (смущение христиан о лише­
нии Моисеева богослужения); здесь также идет
речь о духовном обрезании, о рукописании гре­
хов наших, о субботах и других праздниках и о
различных запрещениях закона, охранявших
иудеев от осквернения.
Замечательно в этих посланиях то, что, гово­
ря о Христовой жертве, даже об Его жертвенной
крови, Апостол остается при воззрении на то и
другое не как на казнь (хотя бы добровольную),
а как на дар Богу Отцу, т.е. согласно Ветхому За-
55
вету (Евр. 8, 3-4; 9, 9-10), так что кровь Христо­
ва, пролитая на кресте, является как бы таким
даром Богу, как кровь тельцов, сопровождавшая
жертвы иудеев. С особенною отчетливостью эта
мысль о Христовой жертве, как даре, высказана
в следующих словах Апостола (8, 3): «Всякий пер­
восвященник поставляется для приношения даров и
жертв; и потому нужно, чтобы Сей также имел, что
принесть». Конечно, Апостол Павел не исчерпы­
вает значения Христовой жертвы разъяснени­
ем той мысли, что она заменяет собою для веру­
ющих ветхозаветное священнодействие, о лише­
нии которого они смущались. Он говорит, что
Господь принес Себя непорочного Богу и Его
кровь очищает совесть нашу от мертвых дел (9,
14); то же говорит и Апостол Иоанн в первом
послании (1, 7). Но все эти выражения, как и
слова тех же святых Апостолов о спасающей
силе креста Господня, обозначают в этих обра­
зах (кровь, крест) туже общую идею искупления,
которая выяснена нами выше (идею возрожде­
ния нравственного), ибо сейчас же следуют ука­
зания на чисто нравственные последствия этих
понятий (очистить совесть от мертвых дел; я
распят миру крестом Христа и проч.).
VII.
«Позвольте, — возразит читатель, — я готов со­
гласиться, что, если бы в число телесных стра­
даний Христовых не входило пролитие крови,
а только удары и смерть телесная, если б Он при­
нял смерть не чрез распятие, а чрез иную, столь
же мучительную и постыдную в глазах людей
казнь, то искупление наше все-таки состоялось
бы; но разве оно могло совершиться без теле-
56
сных страданий и смерти Искупителя, скажем,
только чрез те душевные скорби и муки, кото­
рые Он начал претерпевать с начала Своей зем­
ной жизни, а в особенности в Гефсимании в ночь
предания? И еще: вы как-то мало придаете зна­
чения греху Адама, а более — грехам, вернее,
греховности всякого человека, но не об Адаме
ли выражается Апостол так: "В нем же вси согре-
шиша?"»
Эти вопросы нельзя не признать вполне ре­
зонными, и нельзя отказаться дать на них соот­
ветствующее объяснение. Прежде всего рас­
смотрим слова Ап. Павла к Римлянам (5, 12):
«Якоже единым человеком грех в мир вниде и грехом
смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в нем же
вси согрешиша». — Если «в нем же» понимать как
«в котором», то неизвестно, к чему относится
этот «который» — к «единому человеку»? — слиш­
ком отдаленное сочетание слов; — к миру? — воз­
можно; к смерти? — тоже возможно, ибо по-гре­
чески смерть (thanatos) мужского рода. Беремся
за русский перевод, и сразу видим предательс­
кий курсив, в коем, как уже сказано, по большей
части встречаются католические и лютеранские
домыслы: «потому что в нем все согрешили».
Если б это толкование было правильное, то оно
являлось бы главною и может быть и единствен­
ною базою для юридической теории и усвоения
Богу родовой мести. «Как от зараженного источ­
ника», читаем мы в учебнике: «проистекает ис­
порченная вода» и т.д. Но позвольте, одно дело
источник и вода, а другое живые и нравственно
ответственные люди. Мы не по своему желанию
являемся внуками Адама, за что же будем нести
вину его преслушания? Ведь, чтобы усвоить ис-
57
купление Христово, мы должны много подви­
заться: неужели же осуждение всех из-за Адама
постигло людей помимо вины каждого из них?
Ведь Апостол здесь говорит, «что дарование бо­
гаче излилось, чем осуждение» (Римл. 5, 15), а
при юридическом толковании получается нечто
обратное. Наконец, берем подлинный гречес­
кий текст: словами «в нем же» переведено гречес­
кое eph`o, а это значит: потому что, понеже (ла­
тинское — tamen, quod). Выражение это (eph`o)
с тем же смыслом встречаем Фил. 4, 10 «понеже
печастеся» — потому что вы заботились; русский
перевод опять здесь неточный (в синодальном
издании); тот же смысл имеет синонимическое
выражение eph oson — понеже (см. Матф. 25, 40,
45; Римл. 11, 13). Значит, правильный перевод
тех слов Ап. Павла такой: «И тако смерть во вся
человеки вниде, понеже вси согрешиша» (а не
один только Адам). Таково же и толкование бл.
Феодорита на эти слова (Иоанн Златоуст почти
не останавливается на этом изречении, но, прибли­
жая, его смысл к современному пониманию, просказы-
вается: «чтобы один наказывался по вине другого, это
представляется не совсем справедливым» (IX, 594).
Преосвященный Феофан Затворник держится схола­
стического толкования, но наш перевод: «потому что
все согрешили» признает, как «точный перевод»).
Итак, Адам был не столько виновником нашей
греховности, сколько первым по времени греш­
ником, и если б мы не были его сынами, то все
равно согрешили бы. Итак, должно думать, что
не потому мы все, даже при добром направлении
воли, являемся грешниками, что мы внуки Ада­
ма, а потому Всеведущий дает нам жизнь в каче­
стве людей (а не ангелов, напр.), что Он прови-
58
дел волю каждого из нас, как подобную воле Ада­
ма и Евы, т.е. по существу не злую, но непослуш-
ную и горделивую и, следовательно, требующую
исправительной школы, которою и является
наша земная жизнь в теле, постоянно смиряю­
щая наше упрямство, в чем эта школа и достига­
ет успеха в лице почти всех своих воспитанни­
ков, которым суждено бывает пройти ее полный
курс, т.е. дожить до глубокой старости (хотя бы
в языческой вере); некоторые же избранники
Божии достигают сей мудрости смолоду, имен­
но те, которых Промысл привел к Небесному
Учителю или к Его «соработникам».
Вообще должно сказать, что перевод на рус­
ский язык тех стихов послания к Римлянам (как
и многих других изречений Нового Завета) со­
вершенно неправильный. Апостол Павел разли­
чает событие падения Адама, как способ, как путь,
чрез который грех и гнев Божий появились в
мире, от тех его последствий, для коих грех Ада­
ма явился причиной, и весьма последовательно в
первом случае пользуется предлогом dia (чрез),
а там, где Адамов грех является причиной пор­
чи человеческого естества и смертности, он
пользуется идеей творительного падежа, как
ablativus causae; падежа творительного в гречес­
ком языке нет, но он заменяется дательным: «я
был ушиблен камнем» — по-гречески здесь был
бы дательный падеж.
Русский же перевод все изречения с dia пере­
дает в творительном падеже совершенно непра­
вильно. Он гласит: «посему, как одним челове­
ком грех вошел в мир» и пр., а по-гречески: «как
через одного человека грех вошел в мир» (di
enos); Адам является не активным виновником
59
вселения греха во весь мир, а как бы дверью, от­
крывшею греху дорогу
Также и дальше (5, 16), по-русски: «И дар не
как суд за одного согрешившего, ибо суд за одно
преступление— к осуждению, а дар благодати — к
оправданию от многих преступлений. Ибо, если
преступлением одного смерть царствовала по­
средством одного» и т.д. Здесь в синодальном
тексте употреблен курсив — знак, что эти слова
придуманы толкователями; перевод же здесь не­
правильный. Правильнее было бы так: «ибо
осуждение чрез одного» (Адама) и т.д. А вот да­
лее перевод уже правильный, ибо, если грех во­
шел в мир не поступком одного Адама, а только
чрез него (dia), то поступок сей причинил
смерть всем и уже смерть царствовала не только
чрез единого согрешившего, но именно причи­
нена его грехом: tou enos paraptomati, а не dia
paraptomatos; здесь уже не просто modus или
способ распространения смерти, а прямо указа­
на ее причина (ablativus causae) и потому упот­
реблен падеж дательный, заменяющий твори­
тельный. — Далее (ст. 18) снова говорит об осуж­
дении и снова не ablativus causae, а оборот чрез
dia: d` enos paraptomatos eis pantas andropous eis
katakrima. To же различие продолжается в сти­
хах 19 и 20. — Итак люди осуждены не за грех
Адама (ср. Иеремии 31, 29 и Иезекииля 18, 2), а
за свою греховность, последствие которой
(смерть) началось с Адама (dia enos); но согре­
шили все, да не в Адаме, не еп о (в котором), а
eph` o (потому что).
Теперь о распятии Господнем и тридневной
смерти. — Оставим на минуту даже наше, т.е. пра­
вославное, но забытое школой, истолкование
60
догмата и станем на юридическую точку зрения.
Стоя на ней, утверждают, что для прощения Бо­
гом Адама и его потомков нужны самые тяжкие
муки Сына Божия. — Пусть будет так, но почему
же нужно именно распятие на кресте и смерть,
хотя бы на 3 часа? В чем ценность подвига: в те­
лесных ли страданиях, или в душевной муке?
Ведь если б первые имели место без второй, как
это было при кончине многих мучеников, весе­
лившихся во время телесных страданий и смер­
ти, то был ли бы столь велик и спасителен, даже
с карательной точки зрения, подвиг Богочело­
века? — Итак, в чем главная ценность Его страда­
ний? Конечно, в муке душевной! — Мы понима­
ем ее, как сострадающую любовь ко грешному
человечеству; богословы-юристы — как приня­
тие непосредственно на себя гнева Божия; но и
те, и другие, думается, не могут иначе ответить
на поставленный вопрос. — Какое же значение
в таком случае сохраняют событие распятия,
крест, оскорбления от иудеев и самая смерть Гос­
пода? Конечно, очень глубокое, но разъяснить
его мы попытаемся предварительно чрез другой
вопрос.
Допустим на минуту, что Господь перенес тяг­
чайшие муки только в Своей душе, напр., во вре­
мя Своей пачеестественной молитвы (обратите
внимание на это выражение Триоди), а потом,
расставшись со Своим телом, сошел во ад для
проповеди умершим и опять возвратился на
землю воскресшим из мертвых. Могли бы тог­
да (даже богословы) представить себе глубину
этих скорбей и понять то внутреннее сочетание
Его души со всем человеческим естеством, со
всеми людьми, которых Он тогда оплакал в Сво-
61
ей молитве, как мать оплакивает своего нрав­
ственно погибающего сына (вспомним соответ­
ственную картину Гоголя)?
И, если б один христианин знал только о ду­
шевных страданиях Спасителя, а другой, прослу­
шавший страстные евангелия, представлял бы
себе искупительные страдания Богочеловека
только как множество телесных мук и перенесен­
ных оскорблений (т.е. как страдали сотни тысяч
мучеников — и только), то все же сей последний
наверно с большею благодарностью воспевал бы
Его страсти и с большим умилением оплакивал
бы ежегодно Его смерть, чем первый.
Почему так? — Потому, что наша природа так
груба, так порабощена телесным ощущениям и
страху смерти, что проникнуться разумением чи­
сто душевных мук, состоявших у Христа в опла­
кивании чужой греховности, ей очень трудно,
если это не сопряжено с телесными страдания­
ми и оскорблениями от ближних. — Редко ли
бывает, что человеку взгрустнется, и он начнет
изнывать и скорбеть? Ведь не уразумевали стра­
даний Гефсиманской ночи их свидетели — Петр,
Иоанн и Иаков, засыпавшие три раза во время
Христовой молитвы; так же мало ценили эту па­
стырскую муку рождения ученики Апостола Пав­
ла и охотнее преклонялись пред авторитетом та­
инственности и важности; вспомните сетование
Павла: «Чрезвычайно любя вас, я менее любим вами
(2 Кор. 12, 15). Вы терпите, когда кто вас порабо­
щает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда
кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас
не хватало сил» (11, 20).
Итак, телесные муки и телесная смерть Хрис­
това нужны прежде всего для того, чтобы верую-
62
щие оценили силу Его душевных страданий, как не­
сравненно сильнейших, нежели те телесные
муки Его, которые и сами по себе приводят в тре­
пет читателей и слушателей Евангелия.
И Сам Господь, и Апостолы от Его имени в
этом-то прежде всего указывают значение крес­
тного распятия. «АщеАз вознесен буду от земли, вся
привлеку к Себе (Иоан. 12, 32). Егда вознесете Сына
Человеческого, тогда уразумеете, яко Аз есмь (8, 36).
Якоже вознесе Моисей змию в пустыни, тако подоба­
ет вознестися Сыну Человеческому, да всяк веруяй в
Онъ не погибнет, но имать живот вечный (Иоан. 3,
14). Хотяше Иисус умрети за люди и не токмо за люди
(иудейския), но и да разсеянныя чада Божия собе­
рет во едино» (чрез проповедь об Его крестной
смерти и воскресении). Наконец, Павел о Хрис­
те, из пророчества Исаии: «Весь день воздех (про­
стирал с креста) руце мои к людем непокоривым и пре-
рекающим» (Рим. 10, 21).
Очистительная кровь, спасительный крест,
живоносный гроб, целительные язвы Христовы
— все это выражения и образы, заменяющие со­
бою (в посланиях апостольских и отеческих и в
церковных молитвах) общее понятие об искупи­
тельной страсти Христовой: здесь берутся наи­
более впечатлительные для нас моменты Его
подвига, Его спасительной скорби и страстей,
особенно св. крест; впрочем, также и гвозди, и
губа, и трость (октоих). Мы, конечно, далеки от
того, чтобы настойчиво утверждать, будто теле­
сные страдания Господа и, в частности, Его рас­
пятие и смерть имели исключительно лишь то
значение, чтобы дать для верующих доступ к
уразумению Его душевной скорби: вероятно, что
по связи души с телом, здесь имеется и более глу-
63
бокий таинственный смысл, но во всяком случае
с точки зрения нравственного монизма Господ­
не распятие и смерть не являются лишенными
значения для нашего спасения, ибо, умиляя лю­
дей, они открывают им хоть некоторую часть
искупительной жертвы и, вводя их в любовь ко
Христу, являются для них и для всех нас спаси­
тельными.
«Может быть все, сказанное тобою, недалеко
от истины, но мы ничего подобного прежде не
слыхали и не дочитывались до раскрываемого
тобою смысла евангельских и апостольских из­
речений, а святоотеческих, тобою приведен­
ных, мы, правда, и не читали. Но не слишком ли
смело будет дерзать даже на самое прикоснове­
ние к таким тайнам: Божия никтоже весть, то­
чию Дух Божий, не мудрствуйте паче, еже подо­
бает мудрствовати».
Прежде, чем ответить по существу на подоб­
ное недоумение, считаем долгом заметить, что
оно совершенно напрасно опирается на приве­
денные и всегда приводимые слова Ал. Павла.
Последнее изречение переводится так: «Не ду­
майте о себе (а не о Боге) более, нежели должно ду­
мать» (Римл. 1, 23), а первое, вместо объясне­
ния, продолжим по тексту Апостола: «Божия, ник­
тоже весть, точию Дух Божий. Мы же не духа мира
сего прияхом, но Духа, Иже от Бога, да вемы, яже от
Бога дарованная нам, яже и глаголем» и пр. до кон­
ца главы (1 Кор. 2, 10). Словом, смысл здесь пря­
мо противоположный тому, который навязыва­
ется этому изречению в учебных курсах; русский
перевод Нового Завета тут тоже внес курсив, ис­
кажающий смысл текста «об этом надобно су­
дить духовно», вместо: «духовно уразумевается,
64
исследуется» — anakrinetai. Преп. Иоанн Дамас-
кин, говоря о непостижимости Божества, заклю­
чает: Бог открыл нам о Себе все потребное для
нашего спасения, а все прочее утаил от нас.
Спасение есть наше сознательное усовершен­
ствование и богообщение, а потому и истины от­
кровения, с ним связанные, должны быть связа­
ны с нашим внутренним опытом, а не оставать­
ся вовсе непонятною тайной.
Я убежден в том, что изложенное объяснение
истины искупления согласно с учением Церкви,
но я еще более твердо убежден в непогрешимос­
ти самой Церкви, так что, если б мне доказали,
что мое объяснение не совпадает с учением ее,
то я сознательно отказался бы от своих воззре­
ний на наш догмат. А поелику мне этого никто
не доказал (и, надеюсь, не докажет), то остаюсь
при убеждении, что предложенное истолкова­
ние вполне согласуется со свящ. Писанием и цер­
ковным Преданием, а его кажущаяся новость зак­
лючается только в том, что оно излагает учение
Церкви языком точных понятий в согласовании
смысла разбираемого догмата с прочими важ­
нейшими истинами веры.
Май 1917 г.
Дополнительное примечание
При разборе нашего Опыта Христианского Православного
Катехизиса придирчивая критика выхватила один из отве­
тов наших, в котором, читая его вне контекста, нашла, то
есть заподозрила, воззрение на Бога, как на виновника зла.
Для пояснения дела приведем вместе три вопроса с отве­
тами.
65
В. Согласно ли с Божиим правосудием, чтобы мы рожда­
лись от грешных прародителей и несли бы на себе их осуж­
дение?
О. Наше рождение от грешных предков не есть един­
ственная причина нашего греховного состояния: Бог знал,
что каждый из нас согрешит так же, как и Адам, и потому мы
являемся его потомками.
В. Какая же польза была для прародителей лишиться рай­
ского блаженства и получить в удел болезни, страдания и
смерть?
О. Сии условия земной плачевной жизни смирили пра­
родителей, и они умерли праведниками в ожидании лучшей
жизни чрез искупление.
В. Не с таким ли намерением Господь устроил и наше по­
явление в сей юдоли скорби?
О. Именно так. Зная заранее, что каждый из нас возыме­
ет Адамово своеволие, Он при рождении нашем облагает нас
болезненною, смертною и падшею природой, то есть наде­
ленной греховными склонностями, от коих мы познаем свое
ничтожество и смиряемся.
Где же тут Господь представляется виновником зла? Речь
идет только о порочных склонностях, а подчиняться им или
бороться с ними — дело человека.
Можно для закрытия подозрительных ртов критики из­
менить в следующем издании последний ответ так:
«Да. Зная вперед, что каждый человек возымеет Адамо­
во своеволие, Господь попускает, что мы наследуем Адамову
немощную природу, болезненную, смертную, обладающую
греховными склонностями, в борьбе с которыми, а еще бо­
лее — поддаваясь им, мы сознаем свое ничтожество и смиря­
емся.»
Более оснований было называть Бога виновником зла по
прежнему школьному катехизису, который вменял просту­
пок Адама, как вину всех его потомков, ничего даже не знав­
ших о падении Адама, ни самого Адама.
М.А.
Митрополит Антоний
СЛОВО НА ВЕЛИКИЙ ПЯТОК*
«Поклоняемся страстем Твоим, Христе!
Поклоняемся страстем Твоим, Христе!»
Еще раз сподобил Господь нас грешных покло­
ниться Его «страшным страстем», еще раз про­
слушать жалостное повествование св. Евангелия
о Своем крестном подвиге, принятом за наши
прегрешения.
Горько нам переживать эти воспоминания об
ужасных муках Христовых, при мысли, что и
каждый из нас не безучастен в том жестоком со­
крушении духа, которое нанесли Господу грехи
человеческие, при мысли, что Он распят «нас
ради человек»! Впрочем, возобновляемые вос­
поминания последних дней Его земной жизни
представляют нам не один только божествен­
ный образ страждущего Искупителя, но и дру­
гие образы окружавших Его людей, Его врагов,
Его друзей или, наконец, людей к Нему равно­
душных. Конечно, все люди повинны в страда­
ниях Христа-Спасителя, но все-таки повинны в
различной степени, а потому, слушая страстные
Евангелия, мы испытываем весьма различное на­
строение в зависимости от того, кому из окру­
жавших Христа людей уподобляет нас совесть
наша. Различны были эти люди, братие, различ-
*Архиеп. Антоний. Пол. собр. соч. т. 1. (В первый раз было
напечатано в журнале «Церковный Вестник», 1888 г., № 17).
но их отношение ко Христу! Но, правду сказать,
мало доброго открыли души человеческие пред
крестом Спасителя. Мера Его невинных страда­
ний должна была исполниться, чаша Его долж­
на была быть выпита до дна, а потому Господь
не судил, чтобы Он имел много утешений в ок­
ружающих Его людях. И конечно, братие, не
столько неистовая злоба Его врагов, безумная
ярость фарисеев, слепотство народной толпы,
бездушная льстивость Пилата могли огорчать на­
шего Господа, сколько те скорби, которые нане­
сены были Ему Своими же учениками, на одном
из которых тогда оправдалось слово Писания:
«ядый хлебы Моя возвеличи на Мя запинание» (Пс.
XL, 10), а на всех: «порази Пастыря и расточатся
овцы стада» (Зах. 1). Велика была скорбь боже­
ственного Учителя о нетвердости тех, кого так
любил Он, так заботливо воспитывал словом и
примером.
Но, братие, очи Господни смотрели, конеч­
но, дальше своих непосредственных учеников:
сквозь туман веков грядущих прозирали они и
будущих учеников истины Христовой, тех са­
мых, о которых молился Господь после про­
щальной беседы, говоря: «Не о сих же молю ток­
мо, но и о верующих словесе их ради в Мя: да вcu еди­
но будут» (Иоан. 17, 20). На этих учеников, на
нас, братие, были устремлены скорбные очи
Искупителя. О Своих одиннадцати Он знал, что
имеющий придти Дух святый «наставит их на
всякую истину» (Иоан. 16, 13) и восполнит своею
благодатью их слабость; но мог ли не знать Гос­
подь, что в малодушном настроении Его учени­
ков в день Его предания выражается нечто боль­
шее, выражается то самое настроение, которое
68
Его дальнейшие ученики будут проявлять не в
один день, не в качестве временного ослабле­
ния ревности, но увы — целые века, в качестве
своего обыкновенного состояния?
Соберем же, братие, свои рассеянные мирски­
ми заботами мысли, свои разбросанные по сует­
ным предметам чувства, отрешимся хотя здесь —
пред гробом умерщвленного за нас божественно­
го Искупителя, отрешимся хотя в эти священные
минуты от греховной суетности нашей и прове­
рим свою совесть чрез евангельские повествова­
ния. Ученики Христовы разбежались, когда Его
взяли под стражу, ап. Петр отрекся от Него пред
Его врагами, но вина их ослабляется тем обстоя­
тельством, что сердца их, еще не просвещенные
благодатью Св. Духа, не вмещали в себе истины
воскресения Его, так что Его крестные страдания
поколебали было даже их веру в Его божествен­
ное посланничество (Лук. 24, 21). Но для нас, зна­
ющих о прославлении Христовом, приявших пол­
ноту Его божественных даров, для нас, братие,
нет ослабления, нет прощения, если мы поддаем­
ся подобному малодушию.
Но неужели, спросите вы, и теперь Христос
бывает предан? Неужели кто-либо теперь убегает
от Христа, неужели отрекается? О, братие, луч­
ше не спрашивать так. Вопрос этот слишком по­
добен другому страшному вопросу: «Господи, когда
Тя видехом алчуща, или жаждуща, или странна, или
нага, или больна, или в темнице, и не послужихом Тебе?»
Да, братие, Господь и ныне бывает поругаем в
жизни, бывает осмеиваем, как у нечестивых жи­
дов; Господь и ныне бывает оставляем и отверга­
ем Своими учениками. Всякий раз, когда мы встре­
чаем в жизни насмешку над верой Христовой, по-
69
прание Его св. заповедей, когда видим вознося­
щийся и кичащийся собою грех; всякий раз, ког­
да мы оказываемся настолько лишенными хрис­
тианского мужества, что поддаемся хулителю име­
ни Божия или правды Божией, когда мы ради мир­
ского страха стыдимся исповедать свою веру в
Него, свое благоговение пред Его заповедями, —
всякий раз мы тем самым уподобляемся малоду­
шию Его учеников, разбежавшихся при виде воо­
руженных врагов. А когда мы прямо стараемся
скрыть свою веру пред людьми, вместо того, что­
бы «исповедать» ее, по слову причастной молит­
вы, когда мы опасаемся, чтобы люди не заметили
нашего благочестия, не прочь бываем даже похва­
стать своим пренебрежением к обязанностям хри­
стианина, когда мы славу мира сего любим боль­
ше, чем славу Божию (Иоан. 12,43), тогда уже вина
отречения Петрова ложится на нас двойною тя-
жестию, и блажен тот человек, которого духов­
ный слух еще не настолько огрубел, что — еще
может донестись до него возглашение алектора
покаяния, дабы слезами омыть наши постоянные,
чуть не ежедневные отречения от нашего сладчай­
шего Господа Иисуса!
Вот, братие, какой вине подвергаются даже
благочестивые люди, забывающие исповедание
веры и заповедей Христовых. Но если мирская
корысть, или любоначалие, или чувственные
страсти, или сердечная злоба побуждают нас
прямо на сознательные отступления от Христа,
если эти нечестивые побуждения иногда дово­
дят нас до того, что мы чрез беззакония наши
являемся предателями Христа, живущего меж­
ду верующими, если не добро, но сознательное
зло вносим в жизнь и вредим славе Божией: о,
70
тогда ужасно выговорить, чье гнусное дело мы
повторяем, — дело злочестивого отступника
Иуды! Не возомним, братие, что это есть пре­
увеличение, не будем поддаваться человеческо­
му разумению вещей, — вспомним еще раз, каки­
ми словами осудит Господь всех грешников на
суде Своем, как Своих собственных обидчиков,
посмотрим на свои беззакония по суду не мирс­
кому, но Божьему, и помыслим, как недалеки мы
бываем по грехам своим от греха предателя. Не
будем, братие, закрывать глаза и пред тою учас­
тью, какую он себе приготовил в самоубийстве,
и воспоминая многочисленные случаи само­
убийств в наше время, убедимся воочию в бого-
предательском состоянии всех сознательных
беззаконников. Да, братие, велики наши пре­
ступления пред Господом в нашем постоянном
о Нем забвении, в том, что мы, заботясь о вся­
кой самомалейшей суетной нужде нашей усерд­
нее, чем об исполнении Его закона, как бы тем
самым отрекаемся от звания Его учеников вся­
кий раз, когда приходится ради Него жертвовать
мирскими выгодами. Но, может быть, у нас есть
и подвиги, является и христианское мужество?
Бывает, братие, и это, но едва ли оно оказывает­
ся угоднейшим Богу, чем неразумная ревность
Петра, отсекшего ухо Малхово за минуту до сво­
его малодушного бегства: ибо если мы что и де­
лаем для процветания веры, для добра, то
столько грязи, столько гордости, честолюбия,
корыстолюбия и других грехов пачкают наше
доброе дело, что и здесь бывает трудно сказать,
служим ли мы Богу, или восстаем против Него.
Таким-то образом, братие, хотя страдания
Господа окончились давно, но и теперь Господь,
71
обитающий между нами, точно также то быва­
ет оставляем, то поругаем и распинаем и в жиз­
ни христиан, как в дни Своего земного подви­
га. И ныне в ознаменование сего здесь лежит Его
святая плащаница среди тысяч учеников Его,
как бы для просветления нашей совести, для
того, чтобы каждый мог дать себе ответ о своем
отношении ко Христу. Правда, мы все с молит­
вою приближаемся и покланяемся Его св. Гро­
бу, но ведь этого приближения мало, приближа­
лись к Нему усты своими и враги Его и устнама
чтили Его; сердце же их далече отстояло от Него. И
наши уста, братие, ныне воспевают славу Боже­
ственного Страдальца, но где ныне сердца наши?
Не далече ли и они от Христа? Не земные ли
заботы их наполняют? Не остались ли они не-
примиренными с обидевшими нас? Не остались
ли мы и они неотрешенными от похоти плоти,
от похоти очес и гордости житейской (1 Иоан.
2, 16)? Одним словом, можем ли мы по отноше­
нию к страданию Христову сочесть себя с не­
многими верными Ему предстоятелями креста,
или наоборот, приближаемся более ко врагам
Его? Но не будем, братие, отвечать и на этот воп­
рос, чтобы не отягчить унынием и отчаянием и
без того слабых сердец наших, а лучше проник­
немся сознанием высокой важности дотоле пре­
зиравшегося нами несения в жизни креста Хри­
стова и скажем в покаяние подобно сотнику, бия
себя в перси: «Воистину Божий Сын бе Сей» (Мф.
27, 54). Воистину Сей, Кто научил нас прощать
и любить, презирать свое себялюбие и гордость,
Который говорил нам, что блаженны не смею­
щиеся и богатые, но нищие духом и алчущие
правды; Сей, чьи слова мы считали неприложи-
72
мыми к жизни, мудреными мечтаниями; Сей,
чей закон казался нам исполнимым только для
отшельников или нищих; Сей, Кого мы не сты­
дились забывать постоянно, Кому всегда пред­
почитали внушения страстей — Се есть Сын Бо­
жий, совечная Отцу Премудрость, устрояющая
мир и положившая начало всему доброму!
Сей осужденный, как опасный вводитель
странных учений, осмеянный и осмеиваемый
поныне, как бессильный мечтатель, распятый,
как злейший преступник, и убитый, как злодей,
— Сей есть наш Судия, Которого крест нас или
спасает, или осуждает, к Которому покорное или
враждебное настроение наше не Его унижает
или возвышает, но только нас или оправдывает,
или предает вечной смерти. Итак, принимая или
отвергая Господа Спасителя чрез свою жизнь,
мы не Его, но самих себя или приводим к жиз­
ни, или удаляем. Вдумаемся же, братие, в эту ис­
тину, что наша жизнь — не жизнь плоти, но жизнь
вечная — зависит не от того, сколько мы себе
накопим богатства, чинов или почтения и сла­
вы от человек, но от того, насколько мы успеем
очистить свое сердце от греховных чувств и на­
полнить добродетелями христианскими. По­
мыслим, братие, и о том высоком преимуществе,
которое имеет духовная жизнь христианская
пред жизнью греховной. Ведь все равно, сколь­
ко ни трудись над влечениями себялюбивых
склонностей, все равно никогда не насытишься
ими: чем больше будешь достигать, тем больше­
го будешь желать дальше и никогда не приобре­
тешь спокойствия души, не достигнешь духовно­
го насыщения: «Всяк пияй от воды сея, вжаждется
паки: а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаж-
73
дется во веки», сказал Господь. Он сказал еще, что,
исполняя заповеди Его, наполняя сердце свое
любовию к Нему и к людям, мы не только не ли­
шаемся сравнительно с теми, которые живут для
плоти, но сторицею приобретаем в веке сем и
живот вечный в веке грядущем. И кто, братие,
не знает о том, что христианин при всех лише­
ниях всегда блаженнее нечестивца, для которо­
го ад всегда начинается еще на этом свете? А кому
и этого довода жизни мало, тот пусть еще раз
взглянет на гроб божественного Страдальца и
увидит всю похоть мирскую попранною чрез Его
смерть, пусть хотя здесь, пред величием Его свя­
щенного подвига, пред широтой Его всеобъем­
лющей любви, принявшей в Его душу все грехи
мира, соделанные всеми людьми от начала века,
пусть хотя здесь возлюбит Его святейший закон,
вкусит сладость Его небесной любви и постара­
ется принять в сердце свое, взамен подъятых Ис­
купителем с Собою на крест грехов наших, при­
нять Его божественные заповеди, понести Его
благое иго, Его легкое бремя (Мф. 11,30).
А если жизненная рассеянность или малоду­
шие наше снова будут отвращать нас от Него и
понудят покидать Его пред Его врагами, то все
же не будем до конца удаляться от Его креста,
но, как мироносицы, слезами орошать Его под­
ножие, чтобы спастись от отчаяния Иуды.
И ныне, исповедуя Его устами и сердцем за
Сына Божия, обещаемся пред лицем Его Церк­
ви не пренебрегать впредь нашим Господом и
Спасителем и отселе построить свою жизнь так,
чтобы не утехи плоти и себялюбия руководили
нами, но чтобы находить утешение в помощи
ближним, в утешении печальных, во вразумле-
74
нии падающих, в ободрении унывающих, в про­
щении обижающих нас, в питании алчущих и
посещении больных и заключенных; чтобы, со­
бираясь для общения друг с другом, не в пересу­
дах и злостных ухищрениях проводить время, но
в обсуждении общих предприятий для славы
Божией, для благодеяний ближним; чтобы по­
степенно умягчать и растворять благожелатель­
ною ко всем любовью сердца наши и таким об­
разом приготовляться к вечному празднованию
Воскресения Христова в сердцах наших в под­
ражание Его святым апостолам, которых духов­
ные очи всегда были устремлены к Своему не­
бесному Учителю и после Его вознесения.
Богу известно, суждено ли каждому из нас еще
раз поклониться Его честным страстям или еще
раньше того придется предстать пред Ним, как
пред Судией, а потому не будем откладывать дела
обращения от зла к добру, решим отныне по­
учаться познанию и осуществлению Его закона
и начнем с того, чтобы в эти священные мину­
ты не устами только, но и сердцем облобызать
Его пречистые язвы. И если сознание грехов
наших настолько тяготит нашу совесть, что нам
представляется невозможным присоединиться
духом к Его подвигу, то вспомним, братие, еще
одного соучастника Его страданий, а именно по­
каявшегося разбойника, и убедимся в великой
силе всепрощения Христова. Убедимся в ней и с
твердой покаянной верой преклонимся пред Его
св. гробом, молитвою очищая сердце свое от
всякого лукавства и повторяя с сокрушением
сердца слова молитвы: «ни лобзание Ти дам, яко
Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Гос­
поди, во царствии Твоем». Аминь.
75
Митрополит Антоний
РАЗМЫШЛЕНИЕ О СПАСИТЕЛЬНОЙ СИЛЕ
ХРИСТОВЫХ СТРАСТЕЙ*
Кто не умиляется, кто не возносится горе, слу­
шая евангельские повествования или церковные
песнопения о вольных страданиях нашего Гос­
пода? Их возрождающая сила заявляет себя на
глазах каждого, и, конечно, ежегодно Страстная
седмица просветляет общественную и народную
совесть, поддерживает веру, подавляет грех. Но
несомненно и то, что эта сила влияет на нашу
волю чрез чувство, и редко какой христианин,
даже богословски образованный, может себе
дать сознательный отчет в связи между Христо­
вою страстью и смертью своих страстей. Эту
связь старается восстановить наше богословие,
но оно недостаточно оттеняет некоторые нема­
ловажные ее стороны, указанные в божествен­
ном откровении. Выяснить последние мы здесь
и постараемся.
Наше спасение, по учению слова Божия, не
есть только воздаяние праведнику за гробом, но
и та самая новая благодатная жизнь на земле,
когда всякий, отвергшийся себя Христа ради
«ныне во время сие, среди гонений получает во
сто крат боле домов, и братьев, и сестер, и от­
цов, и матерей, и детей, и земель» (Мк. 10, 30).
Эти земли и стяжания благодати суть та «правда,
и мир, и радость о Духе Святом», которую Господь
обещал апостолам, говоря, что радости никто не
*Полн. собр. соч., т. 2, 1900. (В первый раз было напечатано в
журнале «Церков. Вестник», 1890 г., № 13).
76
отнимает от них (Иоан. 16, 22), которая заклю­
чается во внутреннем удовлетворении открыв­
шеюся нам чрез Христа любовью, усыновляю­
щею нас Богу (1 Иоан. 4, 7). Рай начинается еще
здесь для любящих Бога, ибо любовь и есть пред­
вкушение райских наслаждений, как учили пер­
вые подвижники Египта — свв. Антоний и Мака-
рий и затем св. Иоанн Дамаскин, определявший
земное царствие Христово, как предмет высше­
го духовного наслаждения: «Приидите новаго
винограда рождения, божественнаго веселия в
нарочитом дни воскресения царствия Христо­
ва приобщимся».
Но эта благодатная жизнь на земле невозмож­
на без трех условий: во-первых, природной спо­
собности к ней человека—ибо животные, лишен­
ные совести, в ней не участвуют, — затем, во-вто­
рых, откровения нам спасительных верований во
всесвятейшего небесного Отца, любящего нас,
как детей, и наконец, в-третьих, победы над тем
течением жизни по ветхому человеку, в котором
застает нас слово евангелия. Первое условие дано
нам в устройстве нашей природы по образу Бо-
жию; второе — в откровении Господнем Адаму, Ав­
рааму, Моисею и прочим провозвестникам обо­
их заветов; для исполнения третьего, для «осуж­
дения и изгнания вон князя мира сего» (Иоан. 16,
12) должен был придти и пострадать Господь наш,
дабы осудить сей грех в собственном теле (Римл.
8, 3) и убить на кресте вражду нашу с Богом (Еф.
2, 16).
Обратимся к самой жизни мира и жизни Хри­
стовой, и увидим, каким единственным спосо­
бом одна может перейти в другую. Господь при­
ходит в сей мир и основывает новую жизнь, но-
77
вое царство, о пришествии которого мы всегда
молимся. Это царство должно состоять не в том
только, чтобы мы одинаково думали о Боге, оди­
наково клали на себя крестное знамение: нет,
наша связь идет гораздо глубже и крепче. Гос­
подь соединяется со Своим духовным братством
узами такой исключительной всеувлекающей
любви, какова любовь невесты к жениху, описан­
ная в Песни Песней и в Апокалипсисе; Он тре­
бует внутреннего нашего уподобления Его разу­
му, Его жизни, Его учению, насколько подобен
органический состав виноградной ветви соста­
ву ее ствола (Иоан. 15); Он желает, чтобы наша
жизнь так мало могла отделяться от Его жизни,
как жизнь тела не может отделиться от главы (1
Кор. 12), ибо отделившись она уничтожается.
Для усвоения этого общения жизни со Христом
мы даже телом с Ним соединяемся в причастии
Св. Тайн, дабы крепче сознать свое духовное
единение с Ним (Иоан. 6, 6). Он призывает нас
к тому же полному слиянию всех наших намере­
ний и действий и чувств с Его святейшим суще­
ством, в каком единстве существа находится Его
божественная личность с лицом Отца светов
(Иоан. 17, 21). Понятно, что такое общение с
Источником жизни и правды для существ доб­
рых, созданных тем же Богом, должно воспри­
ниматься как высшая радость; но для существ,
добровольно отрекшихся от этой жизни в Боге
и восхотевших в лице праотца самим по себе
быть, как боги (Быт. 3, 5), и себя самих ставить
целью и источником своих намерений и дей­
ствий, а затем и вовсе умерщвленных прегреше­
нием (литургия Василия В.), для этих живых
мертвецов — каким чувством воспримется новая
78
жизнь? Они умерли для жизни правды, они жи­
вут жизнью греха: им дают жить тем, в чем была
у них смерть, от них требуют смерти того, в чем
заключалась их жизнь. Отсюда обращение ко
Христу для ветхого человека есть смерть и за­
тем жизнь, смерть и воскресение. Вот почему
соединение со Христом в крещении есть таин­
ство смерти миру и жизни для Христа (Римл. 6,
2-12).
Но что такое смерть? Уничтожение жизни.
Что такое смерть греху? Уничтожение грехов­
ной жизни. Как отражается это уничтожение в
сознании умирающего? Страданиями; вот то сло­
во, которое нас приблизит к пониманию Голгоф-
ской жертвы. Первое страдание в деле благодат­
ного возрождения — это покаяние, с которого
должно начать жизнь в царствии Божием, как
учили Предтеча, Господь и апостолы (Матф. 2,
3; Марк. 1, 15; Деян. 2, 38 и 17, 30); второе стра­
дание — это борьба со страстями ветхого чело­
века, который убивается крещением лишь по
намерению и по вере, но коего умерщвление
продолжается всю жизнь (Римл. 7,14-25); третье
страдание — от мира, от врагов и друзей, равно
ненавидящих путь Господень (Иоан. 15, 18; 16,
5), который для иудеев соблазн, а для эллинов
безумие. Вот каковы свойства благодатной во
Христе жизни для грешника. Здесь страдания
предваряют победу; скорбь, унижение и лише­
ние должен он выносить, чтобы приобретать ду­
ховную радость богообщения. Такую-то жизнь
основать на земле пришел Господь при кесаре
Августе, предвозвестив «хотящую открытися
веру» (Гал 3, 23) историей и пророчествами.
Но как мог Спаситель усвоить нам такую па-
79
чеестественную жизнь, в которой человек стра­
даниями добывал бы каждый шаг своего усовер­
шенствования и жертвовал бы постоянно зем­
ными преимуществами и даже самою жизнью
ради какой-то ожидаемой и лишь отчасти дос­
тигаемой радости духовной? Господь принес
нам Свое учение о такой высшей жизни; остав­
шийся еще в нас, хотя и потускневший, свет
совести одобряет это учение, но чтобы после­
довать за ним, чтобы решиться ради него уми­
рать плоти, миру и диаволу — для этого нужны
не слова только, но нечто большее. Чтобы пре­
подать людям эту жизнь духа и смерть греху, Гос­
подь должен был совершить эту жизнь Сам,
пройти ее не только для показания нам приме­
ра, как сказано в тайносовершительной молит­
ве в литургии св. Василия, но и потому что толь­
ко от жизни рождается жизнь, только подобны­
ми подобное можно призвать (акафист). Дабы
понять необходимость того, что Христос, упо­
добившись нам кроме греха, однако перенес на
Себе все его мучительные последствия и, быв
по нас клятва, умер греху (Римл. 6, 10), — для
этого посмотрим, каким образом и поныне
пред нашими глазами праведники усвояют доб­
родетельную жизнь грешникам. Бывает ли это
путем одних рассуждений? Возможно ли пере­
делать человека словами, даже примерами?
Нет, исправитель должен всецело проникнуть
во внутренний мир исправляемого, перечув­
ствовать, перемучиться всеми его падениями,
спуститься духом в ту тьму, в которой он поги­
бал, и в ней полюбить его, из ней-то указать ему
путь обращения. То покаяние, ту скорбь о глу­
боком своем падении, ту, стало быть, смерть
80
греху, в которой заключается сущность обраще­
ния, — все это должен пережить человек, если
хочет брата своего возвести из тьмы к свету. Но
то, что мы друг для друга творим лишь отчас­
ти, опираясь на благодать Христову, дающую
нам силу любви, то самое Господь совершил все­
цело для человечества. Еще при жизни в каче­
стве любящего учителя и милостивого целите­
ля Он взял на Себя наши немощи и понес наши
болезни (Матф. 8, 17), Он в душе Своей вмес­
тил всю ту скорбь, которую несло человечество
за свои грехи, и плакал за Иерусалим, видя его
ожесточение (Лук. 19, 41). Но вот пришла ночь
искупления, Господь начал плакать и тужить и
изнемогать (Мф. 26, 37) о всех грехах мира. О
том ли Он плакал, что Его ожидала казнь? О,
нет, стал ли бы Он о сем скорбеть, когда учени­
кам Своим велел радоваться и веселиться (Мф.
5, 12) в гонениях? Не о Себе плакал Он, но о
сынах наших и дщерях наших (Лук. 23, 28), о
роде человеческом, погрязающем в грехах, о
роде человеческом, который Он хочет взять от
греха к правде. Все те муки совести, всю ту
скорбь о содеянной бездне зла, которые пере­
нести предлежало человечеству при его обра­
щении к благодати, все это пережил Господь по
любви Своей к нам, как бы отождествившийся
с нами. Но как всякий обращающийся терпит в
обращении не только внутренние укоры совес­
ти, но бывает принужден рассчитываться и с
миром, коего он есть органическая часть, и с
плотию своею, порабощенной злу, так и стра­
дания Христовы не ограничились мучениями
внутренними в Гефсимании, но выразились и в
перенесении ненависти людей и муках тела на
81
Голгофе. Христос-страдалец есть наш Подвиго-
положник. Он сам исполнил все то, что необ­
ходимо приходится претерпевать каждому об­
ращающемуся к Его жизни. Вот почему апостол
учит нас «участвовать в страданиях Его, сооб-
разуяся смерти Его» (Фил. 3, 10). Итак, если
наша вера и вера отцев наших, как объяснено в
11-й главе к Евреям, состоит в постоянном уми­
рании миру и в умерщвлении ветхого человека
(2 Кор. 4, 16), то понятно, что Начальник и
Совершитель нашей веры (Евр. 12, 2) должен
был начало и раскрытие сей жизни «страдания­
ми совершити» (Евр. 2, 10); понятно, что Его
смерть миру и греху, соединенная с любовию к
нам и ради нас принятая добровольно (Иоан.
10, 18), сама собою была для нас началом но­
вой благодатной жизни, к которой может при­
виться всякий, любимый Им, т.е. всякий, кто
только желает, так что Умерший становится
Отцом нового потомства (Ис. 53, 10) и неплод­
ная утроба — материю многих, паче имущия мужа
(Ис. 54, 1). Как в каждом человеке новая благо­
датная сила начинает действовать именно тог­
да, когда уничтожается старая, как, например,
в народе израильском вопль смерти для греха
всегда был возрождением для жизни в Боге (Ис.
3, 7; Суд. 3, 15; Пс. 106, 19; Иона 2, 23), так и
Господь, с «великим воплем» оторвавшийся
(Евр. 5, 7) за нас от земной жизни, стал родона­
чальником для всех, умирающих миру, умираю­
щих себе и живущих для правды, для Бога (2
Кор. 5, 4). Подобие этого рождения представ­
лено в книге Ездры, когда явившаяся ему ста­
рица, горько убивавшаяся о смерти сына свое­
го (Израиля), вдруг испустила ужасный смер-
82
тельный вопль и исчезла, но вместо ее начал
строиться город и «место его обозначалось на об­
ширных основаниях» (3 Ездры 10, 27).
Но как сказывается Христова страсть в созна­
нии обращающегося к Его жизни? Прежде все­
го только она нас может примирить со страда­
ниями и с посрамлением, в коих состоит обра­
щение (Евр. 12, 3). Слишком глубоко засела в
голову людей мысль о соединении правды с бла­
гом, так что без нее не обошлась даже автоно­
мическая философия Канта. Но жизнь показы­
вает, что добродетель, заключающаяся прежде
всего в покаянии и отрицании ветхого челове­
ка, есть страдание и позор (1 Кор. 4, 9). Чем уза­
конить себе это страдание, как убедить себя, что
позор сей есть слава, если не памятью о том, что
действительно самая высшая Правда, самый
предвечный Разум открылся нам именно в спа­
сительной страсти?
Ради чего может человек быть уверенным, что
мучительная смерть миру не есть одно обольще­
ние фантазии, если не чрез открытие того, что
новая вечная жизнь воскресения явилась нам из
гроба, что смерть добру, в которой коснеет вет­
хий мир, попрана смертью? Наша жизнь долж­
на быть в Боге, — это мы хорошо разумеем, — но
жизнь эта есть скорбь, страдание и смерть; итак
никто иной, как именно Бог, в Котором мы бу­
дем жить (Рим. 6, 11), должен в Себе заключать
эти страдания и смерть. Искупить нас страдани­
ями, воспринять нас в Свою жизнь мог только
Бог; усвоить нам плоды Своих страстей, отдать
нам Свою жизнь мог только подобный нам че­
ловек: вот почему только Богочеловек, Страда­
лец, Умерший и Воскресший, может быть нашим
83
Спасителем. И если в Нем наши покаянные, ас­
кетические и исповеднические скорби получи­
ли высшее освящение, то этим самым они для
нас наполовину перестали быть скорбями и ста­
ли радостью; вот почему Господь называется по­
страдавшим не только за нас, но и вместо нас. Вот
почему Его ужасная смерть сделала смерть Его
апостолов радостным праздником. Вот почему
мы «благодушествуем в скорбях» (1 Кор. 4, 12) и
даже почти не чувствуем их, ибо знаем, что они
суть скорби лишь по внешней являемости — и,
имея плодом своим «правду, и мир, и радость о
Св. Духе», они сами суть для нас радость (Евр.
12, 5-13). То, что мир называет смертью, для нас
стало жизнью, то, что мир называет позором,
для нас стало славой: все это превращение со­
вершил Господь; Он иудеям соблазн, а эллинам
посмеяние, самим же званным Божия сила и
Божия премудрость (1 Кор. 1, 24).
84
Раздел 2. Избранные статьи о
Митрополите Антонии
85
86
Преподобный Иустин (Попович)
ТАЙНА ЛИЧНОСТИ
МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ
И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ
ДЛЯ ПРАВОСЛАВНОГО СЛАВЯНСТВА
1.
Я нахожусь в положении муравья, который дол­
жен говорить о полете орла. Может ли муравей
следовать за орлом на его стезях? Нет! Однако
возможно, чтобы он из своей муравьиной перс­
пективы восхищался парящим в небе орлом и от
волнения замирал в сладостном восхищении.
Поэтому и я хочу своим муравьиным языком
пролепетать нечто от своих наблюдений, а вас
прошу — простите муравью, что он дерзнул го­
ворить об орле Православия. Я твердо убежден
в том, что я не имею ни умения, ни возможнос­
ти объяснить тайну чудесной личности блажен­
ного Митрополита Антония, но я могу одно — с
молитвенным восхищением и благочестивым
почитанием преклониться перед чудесами его
безграничной любви к Христу и благодатного
человеколюбия.
В чем тайна блаженного Митрополита Анто­
ния? — В безграничной любви его к Христу. Рас­
кройте любую его мысль, или чувство, или же­
лание, или дело — везде вы найдете, как творчес­
кую силу — его безмерную любовь к Христу. Он
жил и действовал Господом Христом, поэтому
все, что принадлежит ему, можно привести к
Богочеловеку. Его биография — это Евангелие,
возобновленное в малом. В действительности
87
существует в мире только одна биография, ко­
торая имеет вечную ценность — это биография
Богочеловека — Христа; а человеческие биогра­
фии ценны постольку, поскольку он в ней и от
нее. Блаженный Митрополит Антоний весь в
ней и весь от нее. Христоносец, он, по следам
великого Апостола, ничего не хотел знать меж­
ду нами, кроме Господа Христа и притом распя­
того (ср. 1 Кор. 2, 2). Поэтому тайна его необы­
чайной личности вросла в тайну личности Бо­
гочеловека и разветвляется во всей ее бесконеч­
ности.
Обращенная к миру безграничная любовь к
Христу Митрополита Антония обнаружилась
как благодатное человеколюбие. Его трогатель­
ное человеколюбие не что иное, как его молит­
венная любовь к Христу, распространенная на
людей. Он безгранично человеколюбив, потому
что безгранично христолюбив. Божественный
Человеколюбец учил его истинному человеко­
любию и давал ему благодатные силы, чтобы он
мог устоять в нем ценою многих страданий. Он
любил человека и при его грехах; он никогда не
отождествлял греха с грешником; он осуждал
грех, но миловал грешника. В своей любви к че­
ловеку он никогда не терял сил, никогда не осла­
бевал, потому что он любил человека Христом
и во Христе. Невозможно по-евангельски истин­
но и постоянно любить людей, если Бог не даст
нам благодатной силы и благодатной любви.
Человеческая любовь к людям быстро увядает,
если она не питается Богом. Истинное челове­
колюбие возможно только через истинное бого-
любие. Этому нас учит Сам Божественный Спа­
ситель, делая второе зависимым от первого. Бо-
88
лее того, Господь все Свои божественные запо­
веди свел к двум: к заповеди о любви к Богу и к
заповеди о любви к человеку. Поэтому Он и воз­
гласил: на этих двух заповедях утверждается весь
закон и пророки (Мф. 22, 40). То, что относится
к Пророкам, Апостолам и Мученикам, то отно­
сится и к нашему великому христолюбцу и чело­
веколюбцу — блаженному Митрополиту Анто­
нию, так как он весь, всей своей личностью, ут­
верждается на этих двух заповедях.
Однако, какими силами христолюбие и чело­
веколюбие утверждаются и поддерживаются в
сердце человека? Молитвой, постом, милосер­
дием, кротостью, смирением, целомудрием, тер­
пением. Евангельские добродетели питают одна
другую, живут одна в другой, укрепляются одна
при помощи другой. Свидетели этому святые
Апостолы, святые Отцы, святые Подвижники.
Вместе с ними свидетель этому и великий под­
вижник наших дней блаженный Митрополит
Антоний, так как он был неутомим и неисчерпа­
ем в своем христолюбии и человеколюбии, по­
тому что был неутомимым и постоянным в мо­
литве, в посте, в терпении, в милосердии, в кро­
тости, в смирении, в целомудрии. Любовь к Гос­
поду обнаруживается исполнением Его запове­
дей (Ин. 14, 21; 15, 10). Это единственный при­
знак, по которому почитатель Христа отличает­
ся от остальных людей. Подвизаясь неустанно
евангельскими подвигами, христоревностный
Митрополит изваял из себя личность чудесную
и огромную, которая напоминает Святых Отцов.
Не должно заблуждаться: блаженно почивший
Митрополит — исключительное святоотеческое
явление в наше время. Через наш бурный век он
89
прошел евангельски кротко и апостольски бес­
страшно, как через четвертый век прошли вели­
кие Отцы Церкви: Афанасий, Василий, Григо­
рий. Смотря на него, я говорил сам себе: да, дей­
ствительно и теперь можно жить святоотечес-
ки смиренным и бесстрашным, действительно
и теперь можно епископствовать святоотечес-
ки. Откуда же это? Оттуда, что Господь Иисус
Христос вчера и сегодня и во веки тот же; также
и человеческая природа остается той же самой
от Адама и до сегодняшнего дня. Отцы Церкви
отличаются от нас не природой, но волей. Что­
бы уподобиться им, нам необходимо, по словам
св. Серафима Саровского, два качества: реши­
мость и усилие воли. Все та же тайна проходит
через евангельских героев: тайна Иисусова. Она
безостановочно протекает через апостольство
Апостолов, через мученичество Мучеников, че­
рез подвижничество Подвижников. Должно ска­
зать больше: она непрерывно протекает через
Православную Церковь, через ее святость, все-
ленскость, апостольство и единственность. Эта
же святая тайна преемственно продолжается с
исключительной силой и через святоотеческую
личность блаженного Митрополита Антония.
Он всем своим существом вырос из Святых От­
цов. Оттуда такая трогательная его любовь к Свя­
тым Отцам: он не мог говорить о них без умиле­
ния и слез. Поэтому и его личность, его жизнь,
его труды могут быть объяснены Святыми От­
цами. Святые Отцы — его родители, его учите­
ля, его воспитатели, его вожди. Они научили его
святости, они воодушевили его на подвижниче­
ство, они дали ему вселенское чувство и право­
славное сознание. Неустанно подвизаясь свято-
90
отеческими подвигами, они евангельскую лю­
бовь, и кротость, и смирение, и милосердие
претворили в свою привычку, в свою природу.
Претворить же Евангелие в свою природу — это
и есть смысл человеческого существования в
этом мире. В этом блаженный Митрополит не­
заменимый учитель и вождь. Приобретя подви­
гами евангельскую сострадательную любовь к
людям, он жил ею и творил ею. В этом была его
чудотворная сила, его чудотворное могущество.
Он чудотворец! Своим трогательным челове­
колюбием он творил чудеса с человеческими
душами. Разве не чудо воскресить мертвую душу
для евангельской веры, для евангельской жизни
во Христе! Да, чудо; и это большее чудо, нежели
воскресить мертвеца из гроба или переставлять
горы. И таких чудес Митрополита имеется мно­
го. Кто из вас не переживал такого чуда в обще­
нии с ним? Как никто, он умел молитвенно и
кротко войти в вашу душу и воскресить ее из гре­
ховной мертвенности. И еще он незаметно ов­
ладевал ею. Каким способом? Сострадательной
любовью. Владеть же душами людей смиренно-
мудренной любовью и есть путь евангельский,
путь апостольский, путь святоотеческий, путь
православный. Всякое господство над людьми и
владение ими не любовью не есть евангельское,
ни святоотеческое, ни православное, но есть не­
евангельское, папистское, инквизиторское.
Став через евангельские подвиги близким к
Богу, блаженный Митрополит всех привлекал к
Богу, воодушевлял на евангельские подвиги, так
как чем ближе человек к Богу, тем ближе он к
людям. Когда магнит благодати могущественно
влечет душу в горние миры, тогда человек пре-
91
вращается в молитвенную стрелу, которая мол­
ниеносно проходит пространства и века. Гром
благодати ударяет в сердце лишь по многих под­
вигах и трудах и наполняет душу чудотворной
любовью и святостью. Такой гром ударил в хри-
сторевностное сердце смиренного Митрополи­
та, и он силой сострадательной любви евангель­
ски привлекал людей к себе, или лучше сказать:
ко Христу в себе. Благодатными подвигами он
претворил свое сердце в храм Святого Духа, и
на нем самом исполнилось слово, сказанное им
на своей хиротонии: первая и главная задача
пастыря состоит в том, чтобы он в своем сердце
всегда приуготовлял храм Духу Святому через
духовные подвиги.
Тайна личности Митрополита Антония — тай­
на всех великих монахов. Здесь человек отрека­
ется от себя ради Христа для того, чтобы через
Христа вновь соединиться с собой; отрекается
мира ради Христа для того, чтобы через Христа
вновь соединиться с миром; отрекается от лю­
дей ради Христа для того, чтобы через Христа
вновь соединиться людьми. Нет ничего более
страшного для человека, чем быть непосред­
ственно с самим собой; и ничего нет неприят­
нее для человека, чем быть непосредственно с
людьми; и ничего нет печальнее для человека,
чем быть непосредственно с миром. Только ког­
да человек примет Господа Христа как посред­
ника между собой и людьми, между собой и ми­
ром, между собой и самим собой, тогда его пе­
чаль претворяется в радость, отчаяние в восхи­
щение и смерть в бессмертие; тогда горькая тай­
на мира претворяется в сладкую тайну Божию.
Поэтому в душе человека создается молитвенное
92
отношение не только к Богу, но и по отношению
к многострадальной твари. Поэтому Христов че­
ловек должен быть воодушевленный молитвен­
ник. Таков был блаженный Митрополит. Везде
он был в молитвенном отношении к Богу и к
людям и к миру.
Умиленный сострадательной любовью к миру,
наш святой Владыка получил от Бога дар слез.
Он плакал от умиления, плакал от печали, пла­
кал от радости. Этот мир полон причин для пла­
ча и скорби. Всегда молитвенно настроенный,
блаженный Владыка особенно лил слезы, совер­
шая святую литургию. А когда приходилось ему
в проповеди коснуться некоей евангельской
притчи или события, слезы его душили и спаз­
мы задерживали течение речи. В своей всеобъ­
емлющей сострадательной любви он плакал за
нас и вместо нас, плакал за всех и за вся и тем
привлекал ко Христу, Христу порабощал. В этом
отношении он много был похож на великих и
святых печальников человеческого рода: Ефре­
ма Сирина, Исаака Сирина, Симеона Нового
Богослова.
В новейшее время никто не оказал такого
сильного влияния на православную мысль, как
блаженный Митрополит Антоний. Он право­
славную мысль перевел со схоластическо-раци-
оналистического пути на благодатно-подвижни­
ческий путь. Он непобедимо показал и доказал,
что сила и бессмертие православной мысли в
святоотечестве. Только Святители — действи­
тельные просветители и тем и действительные
богословы. Ведь они опытно переживали еван­
гельские истины, как существо своей жизни и
мышления. Все же догматические истины даны
93
нам для того, чтобы мы претворяли их в жизнь
и в дух нашего духа, так как они, по словам Спа­
сителя, дух, истина и жизнь. Поэтому богомуд-
рый Владыка писал: «Истина Божия постигает­
ся не иначе, чем путем постепенного усовершен­
ствования в вере и добродетели. Поэтому это
познание по существу связано с нашим внутрен­
ним перерождением, с совлечением ветхого че­
ловека и с облечением в нового (Кол. 3, 9) (Нрав­
ственная идея догмата Пресв. Троицы, стр. 11. Сбор­
ник избранных сочинений блаж. Антония, Митро­
полита Киевского и Галицкого. Белград, 1935 г.).
С бессмертным Хомяковым наш святой Вла­
дыка оживил святоотеческое богословие и по­
казал, что Православие является Православием
только святоотеческой святостью и апостоль­
ством. Ничто так не чуждо Православию, как
безжизненный схоластизм и ледяной рациона­
лизм. Православие — прежде всего и больше все­
го благодатная жизнь и опыт, а через это благо­
датное богопознание и благодатное человеко-
познание. Православная Церковь охватывает
всю жизнь во всей ее сложности, только в ней
нет места для злобы и греха. Святой Владыка
пишет: «Церковь обнимает собой все стороны
человеческой жизни, только злоба и грех ею не
вмещаются. Вся наша жизнь должна быть про­
должением тех богослужебных молитв, которые
всем нам так дороги» (Речь на молебне Бесплотным
силам, стр. 182-183. Сборник).
Только молитвенная жизнь в Боге дает пра­
вильное мышление о Боге. Эту великую истину
Православия блаженный Владыка познал в мо­
литвенном единении со всеми святыми. И вмес­
те с ними пережил в себе, как свой собственный
94
опыт, вселенский опыт, — чувство и сознание
Церкви — превосходящую все любовь Христову
(ср. Еф. 3, 18-19). Да, только великий монах мо­
жет стать великим иерархом, так как великий
монах при помощи благодати Божьей может со­
владать со своими страстями и богомудро вла­
деть своей душою. Это дает ему силу и могуще­
ство, и умение, и любовь, и право евангельски
владеть человеческими душами. «Сущность хри­
стианства, — говорит наш великий Иерарх и ве­
ликий монах, — есть отречение от житейских
наслаждений; оно замечается в стремлении к
чистоте, в готовности страдать за истину, в дос­
тижении чувства постоянной любви к Богу и к
людям и в прощении врагам обид» (Слово в честь
св. Вмч. Варвары, стр. 242. Сборник). «Постоять за
истину невозможно без скорбей и лишений»
(Слово на молебне, стр. 221. Сборник).
В Православии и теперь имеет полную силу
все то, что было во времена св. Григория Бого­
слова, который предписывает: «Надо сперва
очистить себя, а затем очищать других, надо
сперва себя наполнить мудростью, а затем дру­
гих учить мудрости, надо сперва самому стать
святым, а затем уж других просвещать, надо спер­
ва себя приблизить к Богу, а затем и других при­
ближать, нужно прежде всего освятить себя, а
затем уже и других освящать» (Orat. 11, 71; P. gr. t.
35, col. 480 В).
А наш блаженный Владыка пишет о себе: «Мое
учебное делание не было системой по строго
определенным принципам — это была самая
внутренняя жизнь моя, это было самое дыхание
мое духовной жизни, это было мое хождение
перед Богом, низведение и созерцание Его все-
95
сильной благодати» (Послание к студентам Казан­
ской Духовной Академии, стр. 280. Сборник). То, что
святой Владыка сказал о своем друге, епископе
Михаиле, прежде всего относится к нему само­
му: «То был дух великий, дух апостольский, ко­
торый простирался далеко за пределы своей лич­
ной жизни и в стремительном порыве любви и
сострадания желал всех людей, всю вселенную
охватить собою и, очищая всех молитвенным
пламенем, вознести к Христу. Поистине, преос­
вященный Михаил был одним из тех немногих
людей, которые едва замечают окружающую
внешнюю действительность жизни и, обращаясь
среди нее, исполняя дела своего звания, на са­
мом деле бывают заняты всегда одной мыслью,
одним чувством, скорбью за грешный мир, пла­
менным желанием общего спасения и блага, ко­
торые желают «всем быти вся, да всяко некия
спасут». Это те избранные сосуды, которые вме­
сте с Христом могли бы сказать: «Огня приидох
воврещи на землю, и что хочу, аще уже возгоре-
ся» (Лук. 12, 49). Это те, которые, скорбя о люд­
ских пороках, о неправде и нестроениях церков­
ных, взывают в сердце своем: «Жалость дому
Твоему снеде Мя» (Ин. 2, 17), и потому могут по­
вторить о себе слова божественного Павла:
«Свидетельствуюсь совестью моею, что я всякий
день умираю» (1 Кор. 15, 31)» (Слово при погребе­
нии Преосв. епископа Михаила, стр. 268-269. Сбор­
ник). Идеал пастыря, который великий иерарх
изображает, нашел свое полное осуществление
в нем самом: пастырское служение состоит в пол­
ном слиянии пастырской души с нравственной
жизнь каждого человека, в переживании состра­
дательной любовью нравственной жизни, нрав-
96
ственной борьбы своей паствы, в скорбях о гре­
хах своей паствы, как о своих личных грехах, в
молитвах за свою паству (Речь при вступлении в
управление Уфимской епархией, стр. 302-303. Сбор­
ник). Для такого пастырского подвига дает силы
и возможность Сам Пастыреначальник — Гос­
подь Христос.
2.
Подвижническая личность блаженного Мит­
рополита Антония имеет огромное значение для
всего православного мира. Чем именно? Тем, что
он — единственное святоотеческое явление в
наши дни и что он святоотечески воспринял все-
ленскость Православия. Основанием его жизни
и трудов было Православие прежде всего и над
всем. Ему одинаково были близки и дороги и пра­
вославные Сирийцы, и православные Греки, и
православные Болгары, и православные Румы­
ны, и православные Сербы. В его огромной душе
находилось место для всех православных. И он
всех привлекал своей безграничной любовью.
Для всех он был всем, чтобы спасти по крайней
мере некоторых. Апостольская и православная
истина: народ имеет ценность только через Пра­
вославие и в Православии. Без этого народ — без
вечной ценности. Или больше: народ без Пра­
вославия ничто другое, как только вереница хо­
дячих трупов. Никто из наших современников
так евангельски, так святоотечески, так право­
славно не воспринял соотношение Православия
к народностям, как наш святой владыка Митро­
полит Антоний. Народ существует для того, что­
бы он был освящен и просвещен вечной исти­
ной и вечной жизнью Православия. То, что ве-
97
лико и вечно во всяком народе, — это Правосла­
вие и в нем Господь Христос.
Россия велика Православием — это основное
положение великого Иерарха русской земли.
Православие — самая высшая ценность России,
единственный смысл России, возвышеннейшая
ее миссия; Россия вечна Православием. То, что
Достоевский о России и о Православии проро­
чествовал, то наш великий святитель внутри
Церкви осуществлял. Тайна и сила России в Пра­
вославии. В этом тайна и сила всего православ­
ного Славянства. «Идея вселенской церкви»
Достоевского обрела в святом Митрополите сво­
его гениального осуществителя. Из вселенско­
го Православия русский народ черпает свое без­
граничное человеколюбие и свою евангельскую
способность перевоплощаться в другие народы,
не теряя при этом свою русскость. В чем вера
русского народа? — В том, отвечает святой Вла­
дыка, что народ принял к сердцу две главные
всеобъемлющие заповеди Евангелия: смиренно­
мудрие и сострадательную любовь; и эти запове­
ди сделали близким русскому сердцу все право­
славные народы и затем и все человечество.
Сила этой убежденности великая, и она захваты­
вает собою всякого искреннего человека, сбли­
жающегося с народом (Русский народ и русское об­
щество, стр. 332. Сборник).
Вот, на наших глазах исполнилось пророче­
ство Достоевского о русском всечеловеке — хри-
стоносце. Исполнилось в смиренном христонос-
це блаженном Митрополите Антонии. Ведь кто
так мог перевоплощаться в других людей, вхо­
дить в их душу, страдать их страданиями, печа­
литься их печалью, болеть их скорбями? Это мог
98
только он, великий в смирении Иерарх земли
русской, исполненный безграничной сострада­
тельной любовью евангельской. Христоподоб-
ная всечеловечность есть драгоценнейший дар
православной России Славянству и всему чело­
вечеству. Это она получила за свое смирение от
Господа Христа, Который воплотился в челове­
ка и тем показал свою безграничную любовь. Ха­
рактеристика и сила богочеловечной любви —
способность воплощаться в возлюбленного, что­
бы спасти его от греха и смерти.
Православная вселенскость пронизывает до
дна русское народное самосознание. Русское
народное самосознание, заявляет Митрополит,
является самосознанием не расовым, не племен­
ным, но вероисповедным и религиозным. Пат­
риотизм русского народа по преимуществу ре­
лигиозный и православный. Народ любит Рос­
сию «как хранительницу божественной истины,
как служительницу евангельского благочестия»
(О национализме и патриотизме, стр. 253. Сборник).
«Россию мы любим потому, — заявляет блажен­
ный Владыка, — что она хранит в себе русскую
идею, русскую духовную природу, русский быт.
Эта идея есть царство Божие, эта природа есть
стремление к святости, этот быт выражает со­
бой усиление семисотлетней жизни страны и
девятисотлетней жизни народа водворять на
земле праведность евангельскую, отвергнуться
всего, чтобы найти Христа, ставить Его волю,
каноны Его Церкви законом общественной жиз­
ни».
Святая Россия — не сон и не фантазия, но жи­
вой идеал, который осуществляется в историчес­
кой жизни русского народа. «Наша Родина, —
99
изъявляет блаженный Владыка, — есть воплоща­
ющееся в народном быте и характере Евангелие,
воплощающееся царство Божие. Наша Русь не
есть только юридическое целое или государство,
нет — это всемирная, всеобъемлющая идея. Ее
любить, ее разуметь, ее проводить в нашу душу
и в зависящие от каждого из нас отрасли жизни
— вот в чем наш долг, вот в чем наша искренняя
радость, вот в чем примирение всех и с жизнью
вообще и со своим жребием» (Слово в день четы­
рех московских Святителей, стр. 206. Сборник).
Что мы, православные Славяне, ожидаем от
наших братьев православных русских? Ведите
нас путем православной Христовой истины;
будьте нашими неутомимыми вождями в осуще­
ствлении вечных евангельских истин; ведите нас
к небу и к небесной правде. Вы это можете, так
как святая Россия дала множество чудесных осу­
ществлений и дивных выражений вечных пра­
вославных истин. По словам святого Митропо­
лита: «Святая Русь должна объединить все вос­
точные народы и быть их вождем к небу» (Слово
о Страшном Суде, стр. 209-210, Сборник).
Если наше время имеет великого и святого
проповедника, апостола и пророка религиозно­
го вселенского церковного патриотизма, то это
великий Иерарх великой русской земли блажен­
ный Митрополит Антоний. По его истолкова­
нию отдельные национальные патриотизмы
имеют смысл и ценность лишь постольку, по-
сколько они черпают свой смысл и свою цен­
ность из религиозного вселенского церковного
патриотизма. Славянофильство нашего Влады­
ки не расовое, не племенное шовинистическое,
но православное и евангельское. Поэтому он во
100
имя такого Славянофильства зовет всех к служе­
нию другим и к смирению перед Богом и людь­
ми (Сборник..., стр. VI).
Славянофильство не есть ценность само по
себе, но как носитель и проводник Православия.
Это основная мысль нашего Владыки и Досто­
евского. Православие и есть то новое слово, ко­
торое Славянство, во главе со святой Русью, дол­
жно огласить миру. И это огласить смиренно,
служа всем народам в кротости и евангельской
правде. Поэтому настоящие православные ни­
когда не могут быть шовинистами. Помню, од­
нажды в разговоре со мной в 1926 г. блаженно-
почивший Митрополит рассказал мне следую­
щее: «На Афоне существует обычай — монах,
который не прощает обид, наказывается тем,
что при чтении молитвы Господней должен про­
пускать слова: «и остави нам долги наши, якоже
и мы оставляем должникам нашим», — до тех
пор, пока не простит нанесенной ему обиды. «И
я сам рекомендовал, — прибавил великий Свя­
титель, — шовинистам националистам не читать
девятого члена Символа веры».
Евангельский патриотизм Господа Христа дол­
жно считать самой высокой ценностью своего
народа и единственным смыслом его существо­
вания. Ибо «что может заменить народу Госпо­
да Христа», — спрашивает блаженный Митропо­
лит. Разве ему может заменить ничтожное суще­
ствование государства, которое лишено всяко­
го разумного смысла, если оно основывается
только на народном самолюбии и становится
чуждым религиозной идее? То уже не народ, но
гниющий труп, который свое гниение считает
жизнью. В действительности у него нет жизни,
101
но живут на нем и в нем только одни кроты, чер­
ви и отвратительные насекомые, которые раду­
ются тому, что тело умерло и тлеет, ибо в живом
теле не было бы для них жизни и они не могли
бы удовлетворить свою жадность.
То, что имеет значение для духовной жизни
каждой личности в отдельности, то важно и для
народной коллективной духовной жизни. Еван­
гельские законы те же в одном и в другом слу­
чае. Поэтому святой Митрополит советует и
поучает: «Как отдельная личность человека ос­
танавливается в своем развитии и становится
пустой и пошлой, когда человек сам себя делает
предметом своей деятельности; так и собира­
тельная личность народа лишь в том случае дос­
тигает полного развития своих дарований, ког­
да является не целью для себя, а средством для
бескорыстного выполнения Божественных
предначертаний» (Вселенская церковь и народно­
сти, стр. 41. Полн. собр. соч., т. 2).
Если эту мысль Владыки конкретизируем, она
будет гласить: народы русский и сербский могут
быть великими только в том случае, если целью
их существования будет коллективное осуществ­
ление евангельских заповедей. Без этого и «сер-
бскость» и «русскость» превращаются в бессмыс­
ленный и пагубный шовинизм. Если «сербс-
кость» силой евангельских подвигов не подымет­
ся до православной вселенскости, она должна
задохнуться в своем эгоистическом шовинизме.
Что действенно для сербства, то действенно и
для остальных православных народностей. На­
роды преходят, Евангелие вечно. Насколько на­
род наполнится вечной евангельской истиной
и правдой, настолько и сам существует и сам ста-
102
новится и остается вечным. Только такой патри­
отизм может быть оправдан с евангельской пра­
вославной точки зрения. Это патриотизм свя­
тых Апостолов, святых Мучеников, святых От­
цов. Когда царь мучитель спросил святых Муче­
ников Акиндина, Пигасия и Анемподиста, отку­
да они, — они ответили: «Спрашиваешь ли нас,
царь, об отечестве нашем? Наше отечество и
жизнь наша есть пресвятая, единосущная и не­
раздельная Троица: Отец, Сын и Святый Дух,
один Бог» (Ноября 2-й день Минеи Четьи).
Блаженный Митрополит Антоний — самый
одаренный современный представитель русско­
го православного национализма, национализма
освященного и просвещенного Христом; наци­
онализма, по которому — все люди братья во
Христе; национализма, по которому сильные
должны служить слабым, мудрые — немудрым,
смиренные — гордым, первые — последним. Вы­
росши из святоотеческого православного все­
ленского патриотизма, блаженный Владыка мо­
жет быть правильно оценен только из той же
апостольской святоотческой перспективы. К
нему можно применить то, что св. Григорий
Нисский сказал о своем брате, святом Василии
после его смерти: «В чем состоит благородство
происхождения Василия? Каково его отечество?
Происхождение его — сродство с Божеством, а
отечество — добродетель» (In laudem fratris Basilii;
Mg.P.gr. t 46, col 816 B).
Вследствие своих евангельских добродетелей
и особенно вследствие своей православной все-
ленскости великий и святой владыка блаженный
Митрополит Антоний близок и дорог и нам, сер­
бам, как и вам, русским. Он наша общая драго-
103
ценность, наш общий святитель и просветитель,
наш общий вождь и руководитель. Разрешите
мне исповедоваться перед вами — блаженный
Митрополит Антоний был действительным вла­
дыкой моей души, подлинным епископом и блю­
стителем моего сердца, в его лице я имел само­
го дорогого моего духовника. Всегда всеправос-
лавно настроенный, он нас, иностранных пра­
вославных, собирал под широкие крылья своей
великой русской души, как кокошь собирает
птенцов своих под крылья. Много раз я ощущал
силу его всеправославной любви: для него мы,
сербы, были так же дороги, как и русские. Из
него исходила некая умилительная всеобъемлю­
щая сила. Я бы назвал ее — православная вселен-
скость. Если хотите, он в действительности был
современным всеправославным патриархом.
Своей подвижнической жизнью он стал и навсег­
да остался — правило веры и образ кротости,
архиереев боговдохновенное удобрение и усер­
дный молитвенник о душах наших. В этом мире
он всегда жил в молитвенном единстве «со все­
ми святыми». Нет сомнения, что теперь и в дру­
гом мире он живет со всеми святыми там, «иде-
же празднующих глас непрестанный и бесконеч­
ная сладость зрящих лица Христова доброту не­
изреченную».
Имея перед собою чудесную и чарующую лич­
ность святого и блаженного Митрополита Ан­
тония, что остается нам, сербам? До земли по­
клонимся великому Иерарху и святителю земли
русской, который и сербскую землю освятил и
оправославил своим долголетним на ней пребы­
ванием. Мы молитвенно кланяемся и смиренно
повергаемся долу перед святым и славным Мит-
104
рополитом. Кланяемся ему за его безграничное
христолюбие и трогательное человеколюбие,
кланяемся ему за его кротость, за его смирение,
за его милосердие, за его молитвенность, за его
жизнь во Христе, за его страдания за Христа.
Повергаемся перед ним вследствие его неустан­
ной любви к нам, ничтожным и малым. Мы кла­
няемся великому русскому народу за то, что он
дал Православию такого великого и святого
Иерарха, который своим евангельским светом
озарил и нашу измученную землю сербскую. Он
ваш — в этом ваша радость и ваше восхищение;
но он и наш. О! Я знаю, что мы, сербы, ни в чем
не можем сравниться с великим русским наро­
дом, тем измученным христоносцем и богонос­
цем. Ни в чем не можем состязаться с вами. Од­
нако разрешите и нам, как вашим последним и
наименьшим братьям, все-таки состязаться с
вами в одной вещи — в своей безмерной любви к
великому Святителю земли русской блаженно­
му Митрополиту Антонию и в молитвенном по­
читании его, ибо и мы, как и вы, молимся ему,
падая ниц перед ним, чтобы он перед престолом
сладчайшего Господа Иисуса денно-нощно мо­
лился не только за великий многострадальный
русский народ, но и за народ сербский; за изму­
ченную землю сербскую.
105
Еп. Григорий (Граббе)
МИТРОПОЛИТ АНТОНИЙ
(Речь по случаю исполнившегося 50-летия со
дня его кончины)
Блаженнейший Митрополит Киевский и Галиц-
кий Антоний, основатель и возглавитель Рус­
ской Православной Церкви Заграницей, тихо
почил в своей келий 50 лет тому назад, на 73-м
году жизни. Все Православные Церкви, даже те,
которые казались отдаленными от него, почув­
ствовали утрату и выражали сочувствие преем­
нику усопшего по возглавлению Русской Право­
славной Церкви Заграницей, Митрополиту Ана­
стасию.
Выдающаяся личность почившего иерарха
уже в детстве обращала на себя внимание мно­
гих пастырей, которые видели в нем все данные
для того, чтобы вырасти выдающимся церков­
ным деятелем.
Когда в раннем возрасте он со своею матерью
посещал святыни Новгорода, многие иноки и
пастыри невольно останавливали свое внимание
на его живости, вере и горячем интересе к жи­
тиям святых и истории святынь, к которым мать
приводила его поклоняться. С переездом семьи
в Петербург интересы мальчика Алеши Храпо­
вицкого постепенно расходились с интересами
его семьи, семьи культурной и образованной,
верующей, но с культурой более светской, чем
церковной. А благочестивый юноша Алеша Хра­
повицкий, постоянно участвуя в службах Исаа-
киевского собора, все больше приобретал цер-
106
ковных знаний и все больше заинтересовывал
собою архиереев и духовенство.
Многие молодые тогда архиереи сохранили сим­
патию к заинтересовавшему их юноше и впос­
ледствии способствовали его дальнейшему про­
движению.
Не без большого противодействия родных
юный Храповицкий после окончания гимназии
поступил по конкурсу в Петербургскую Духов­
ную Академию, которую окончил блестяще.
Своим энтузиазмом он еще в Академии при­
обрел влияние прежде всего в том, что внес но­
вую струю в ее богослужебную жизнь. Он с юных
лет сознательно начал трудиться над укреплени­
ем православных церковных убеждений с меч­
тою о восстановлении в Русской Церкви Патри­
аршества. Уже тогда у него выработалось опре­
деленное мировоззрение, которое через его
любовь к людям и личную привлекательность
всегда распространялось вслед за ним, все более
и более приобретая характер движения.
Не всем оно было по вкусу. Так, Московский
Митрополит Сергий (Ляпидевский) сразу по
назначении невзлюбил молодого ректора Акаде­
мии, видя в его деятельности элементы якобы
сомнительного либерализма, далекого от тради­
ционного формализма, который Митрополиту
Сергию представлялся в утрированном виде,
несогласном и с тем добрым и подлинным бла­
гочестием, которое в действительности насаж­
дал в своей епархии Митрополит Филарет Мос­
ковский.
Устранение молодого, ревностного ректора
Академии из Москвы в Казань в то время могло
казаться его друзьям и почитателям некоей ка-
107
тастрофой, но теперь мы видим, что это было
скорее благодетельным актом, ибо открывало
ему новые пути работы.
Перевод архим. Антония после его обучения
и служения в Петербургской Духовной Акаде­
мии, а затем его ректорство во Московской, ка­
зался большим понижением. Служебно это так
и было. Но, с другой стороны, приобретя уже
прочный круг почитателей и друзей в двух Ака­
демиях, он теперь переносил свое влияние еще
и на Казанскую Академию. И там тоже он скоро
был утешен появлением нового круга последо­
вателей. Некоторое уныние в них всех вызвал
перевод Епископа Антония в 1901 г. на Уфимс­
кую епархию, которая сравнительно была захо­
лустной, тем более, что православные русские
люди на ее территории были в меньшинстве.
Однако и здесь Преосвященный Антоний все
оживил и привязался к своей пастве так, что ког­
да его в 1902 году перевели на большую и ответ­
ственную Волынскую епархию, он уезжал не без
сожаления.
Переходя к возглавлению Волынской епархии,
Преосвященный Антоний оставил Уфимскую
епархию несравненно более живой, чем она
была, когда он ее принял незадолго до того. Но и
новая для него Волынская епархия сразу перешла
от прозябания к бурной жизни во всех ее облас­
тях. На Волыни он с первых же дней повел цер­
ковную жизнь самым энергичным образом, в осо­
бенности пользуясь Почаевской Лаврой как ду­
ховным центром. Там его ближайшим помощни­
ком и близким к простому народу вождем был
архимандрит Виталий (Максименко), впослед­
ствии Восточно-Американский Архиепископ.
108
Волынь помнила своего удивительного Архи­
ерея вплоть до самой его блаженной кончины
за границей. Известно, что когда пронесся слух,
что из Югославии на Волынь, возможно, при­
едет Митрополит Антоний, то волыняки проси­
ли передать ему, что только бы он доехал до гра­
ницы, а там они уже на руках донесут его до По-
чаева. Нередко старые священники отказыва­
лись менять обветшавшие свои антиминсы толь­
ко потому, что они были подписаны Архиепис­
копом Антонием.
Довольно скоро поле деятельности Архиепис­
копа Антония еще расширилось ввиду назначе­
ния его членом Синода. Это дало ему возмож­
ность шире распространять свои живительные
православные идеи. В частности, он смог выд­
винуть на первый план проект восстановления
Патриаршества.
Этот проект тогда не осуществился, но он был
поставлен перед Русской Церковью с такой си­
лой, что после переворота 1917 г. ничто уже не
могло его остановить, несмотря на противодей­
ствие левых обновленческих кругов и Времен­
ного Правительства.
В том же предреволюционном периоде надо
отметить проведенную Архиеп. Антонием в Ки­
евской Духовной Академии ревизию, которая
остановила начинавшееся уже под влиянием ре­
волюции 1905 г. разложение наших духовных
учебных заведений.
Архиепископ Антоний был самым ярким
представителем людей, верных началам Право­
славной Руси. Не удивительно поэтому, что но­
вое правительство поторопилось устранить та­
ких людей от всякого управления. Одним из пер-
109
вых указов новой власти было увольнение ряда
архиереев, начиная с трех Митрополитов. Од­
новременно с ними был лишен кафедры и Ар­
хиепископ Антоний. Он не стал бороться за ее
сохранение, а безропотно направился в Валаам­
ский монастырь, куда его привлекала монашес­
кая жизнь. Но если устранение других еписко­
пов проходило беспрепятственно, подобно про­
чим революционным переменам, то тут планы
убрать Архиепископа Антония не оправдались.
Опираясь на новый закон об избрании народом
епархиальных епископов, Харьковская епархия
подавляющим большинством голосов избрала
своим архиереем Архиепископа Антония. Рево­
люционная власть не смогла ничего сделать, что­
бы воспрепятствовать его возвращению к управ­
лению епархией.
Между тем, он уже прибыл на Всероссийский
Собор, но еще не в качестве епархиального ар­
хиерея, а в качестве представителя ученого мо­
нашества. Возвращение его в Харьков было три­
умфальным и таким многолюдным, что и прави­
тельству пришлось с этим мириться. Архиепис­
коп Антоний естественным образом оказался са­
мым влиятельным членом Собора, так сказать,
его вождем, конечно, направляя его прежде все­
го к восстановлению Патриаршества. Как изве­
стно, Митрополит Антоний и получил при вы­
борах Патриарха громадное большинство голо­
сов, но меньше 2/3, и, таким образом, не мог
считаться избранным без жребия, а жребий пал
на Московского Митрополита Тихона.
Вскоре после этого Собор разъехался на ка­
никулы. Вместе с тем, наступили смутные дни
для Юга России. Там захватывали власть то ком-
110
мунисты, то петлюровцы; в Киеве они смени­
лись гетманом, который мог править более или
менее спокойно при немецкой оккупации.
В Киеве уже осенью 1917 г. образовалась ук­
раинская церковная Рада во главе с заштатным
епископом Алексеем Дородницыным. Но им
противостали верные Православию элементы.
Однако, положение значительно ухудшилось с
занятием Киева большевиками. Сразу же нача­
лись кощунства и насилия. 25 января ст. стиля в
Лавре был арестован и около нее убит Митро­
полит Владимир. Митрополит Антоний в те дни
находился в Житомире, а в Киев приехал после
его убийства. Начавшийся было украинский Со­
бор прервался, и Митрополит вернулся в Моск­
ву для участия в Соборе. Он смог вернуться в
Харьков к Пасхе, когда Юг России был освобож­
ден от большевиков и оккупирован немцами.
Вскоре в Киеве был собран окружной Со­
бор, который избрал Владыку Антония своим
Митрополитом. Выборы были немедленно ут­
верждены Патриархом, и Митрополит всту­
пил в управление Митрополией, несмотря на
попытки украинских шовинистов этому вос­
препятствовать.
В декабре 1918 г. Киевом завладел Петлюра.
4/17 декабря Митрополит Антоний и Архи­
епископ Евлогий были арестованы. Перед са­
мым арестом Митрополит успел собрать всех
епископов только что закончившегося Собора
и с ними подписать обязательство верности
Русской Церкви.
Арестованных архиереев держали в самых
тяжелых и оскорбительных условиях и отправи­
ли в Галицию, где поместили в маленьких кель-
111
ях в униатском монастыре в Бучаче, где через не­
которое время удалось их достигнуть посланцам
из Киево-Печерской Лавры. Обращение базили-
анских монахов с узниками было неплохим.
Митрополит Антоний не терял времени и писал
разные статьи и руководства, в частности, и
«Опыт Православного Катехизиса».
Через несколько месяцев петлюровцы были
разбиты, и Митрополит с Архиеп. Евлогием ока­
зались в руках поляков, нисколько не лучших.
Положение несколько улучшилось, когда их при­
везли во Львов к униатскому митрополиту Шеп-
тицкому.
Тем временем о Митрополите Антонии шли
хлопоты в Париже, и по настоянию французов
поляки его освободили. Он и Архиеп. Евлогий,
сначала через Румынию, были доставлены в Кон­
стантинополь, где были у Патриаршего Место­
блюстителя Архиепископа Дорофея, а затем
возвращены в Россию, в Новороссийск. В сен­
тября 1919 г. Митрополит Антоний был радост­
но встречен в Киеве.
Однако, пребывание там Добровольческой
Армии было непрочно, и во время одного нале­
та большевиков Митрополит чуть не попал к ним
в руки. В октябре Митрополит Антоний поехал
в Новочеркасск и Ставрополь, где происходил
Собор с участием Высшего Церковного Управ­
ления Юга России. Тем временем Добровольчес­
кая Армия стала терпеть поражения, и вместе с
ее отступлением Митрополит Антоний двигал­
ся к Югу. Он задержался немного в Екатерино-
даре, а затем Новороссийске, откуда при общей
эвакуации был на греческом миноносце вывезен
в Константинополь. Владыка покидать Россию
112
не хотел, но, стараясь спасти его жизнь, в дого­
воре с греческим капитаном, его келейник со­
общил ему, что греки празднуют освобождение
от турок Константинополя и просят Митропо­
лита отслужить им молебен. Во время молебна
миноносец развел пары и отошел от русских
берегов.
После краткого пребывания в Константино­
поле Митрополит прибыл на Афон, где находил­
ся до укрепления армии Врангеля в Крыму, ког­
да отправился туда и возглавил там Высшее Цер­
ковное Управление до его эвакуации в Констан­
тинополь вместе в беженцами на корабле «Ве­
ликий Князь Александр Михайлович».
Сначала Митрополит Антоний думал, что,
прибыв за границу, он сможет передать попече­
ние о множестве беженцев и Армии местным
Церквам; но когда стали обсуждать вся связан­
ные с этим вопросы, то и он сам, и члены Выс­
шего Церковного Управления увидели, что это
практически невозможно, с чем согласилась и
Вселенская Патриархия. Немалое влияние в
понимании этого дела оказало уважение к Мит­
рополиту Антонию и уверенность, что он не до­
пустит ничего неканонического. Впоследствии
почти все Православные Поместные Церкви
тоже предоставили ему автономное управление
русскими беженцами на своей территории, а
Сербский Патриарх Димитрий, Король и пра­
вительство предоставили гостеприимство Выс­
шему Церковному Управлению во главе с Мит­
рополитом Антонием, которому вскоре были от­
ведены покои в патриаршей резиденции в Срем-
ских Карловцах. Этим открывалась возможность
прочной организации Русской Церкви за рубе-
113
жом. Однако, очень скоро у нее обнаружились
сильные внутренние и внешние враги. С одной
стороны сыпались доносы Патриарху на Выс­
шее Церковное Управление, вовлекавшие его в
русские зарубежные дела, а с другой стороны
Митрополиты Евлогий и Платон создавали мес­
тные расколы. Также и правительства погранич­
ных новообразованных после Мировой Войны
государств препятствовали русским епархиям на
своих территориях находиться в общении с дру­
гими частями Русской Церкви. Личной трагеди­
ей для Митрополита Антония была необходи­
мость борьбы с его бывшими учениками — Мит­
рополитом Сергием в Москве и Митрополитом
Евлогием в Париже.
До конца своей жизни Митрополит Антоний
был угнетаем этой борьбой, которая была так
противна его миролюбивому характеру. В после­
дние годы своей жизни он еще участвовал в по­
пытках восстановить единство Церкви за рубе­
жом, всегда отстаивая убеждение, что это един­
ство должно покоиться на твердых началах ка­
нонического строя.
У него было глубокое убеждение, что за гра­
ницей должна существовать сильная своим един­
ством Русская Церковь, обличающая антихрис­
тову сущность коммунизма и твердо исповедую­
щая Православие перед лицом уклонения от
него под влиянием модернизма и экуменизма.
Отвергая любые компромиссы, Митрополит Ан­
тоний высоко держал знамя Святой Руси и на­
чал православного Царства.
Когда в последний год своей жизни Митропо­
лит почувствовал упадок сил, препятствующий
ему с прежней энергией вести дело возглавления
114
зарубежной Церкви, он предложил Синоду из­
брать ему полномочного Наместника в лице
Митрополита Анастасия. Его же в свое время он
рекомендовал как своего преемника, когда сам
он переходил с Харьковской кафедры в Киев.
Кончина Митрополита Антония наступила
после нескольких дней изнурительной болезни.
У одра его находился П а т р и а р х Варнава,
Митрополит Анастасий, читавший отходную,
Управляющий Синодальной Канцелярией гр.
Ю.П.Граббе, келейник архим. Феодосии,
Н.П.Рклицкий (впоследствии Архиеп. Никон) и
другие.
Весь православный мир откликнулся на это
событие, отмечая значение для Вселенской Цер­
кви светлой личности усопшего иерарха. Хочет­
ся верить, что Русская Зарубежная Церковь, со­
вершая молитвенную о нем память, будет хра­
нить и верность его заветам.
1985 г.
115
Святитель Иоанн Шанхайский
В ЧЕМ ДУХОВНАЯ СИЛА
БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА
АНТОНИЯ
«Он был хорошо научен благодатию Духа, что
предстоятель Церкви должен заботиться не о той
одной Церкви, которая вручена ему Духом, но и о
всей Церкви по вселенной; этому научился он из
священных молитв. Если должно, — говорил свя­
той Евстафий, — творить молитвы за вселенскую
Церковь, от концов до концов вселенной, то тем
более должно проявлять попечение о ней о всей,
равно заботиться о всех церквах и пещись о всех».
Сии похвалы св. Иоанна Златоуста святителю
Евстафию Антиохийскому вполне приложимы и
к Блаженнейшему митрополиту Киевскому Анто­
нию. Он был действительно вселенским святи­
телем, вникавшим во все вопросы церковной
жизни во всей вселенной, носившим в себе все
ее болезни, словно всю тяжесть их поднявшим
на свои рамена.
Еще будучи молодым Уфимским епископом, он
болеет душой за разделения на Ближнем Востоке
и предлагает Патриарху Иоакиму способы к их
прекращению. Вскоре затем он обращет свою де­
ятельность на Юго-Западную Русь, простирает ее
за пределы своей Волынской епархии и всячески
способствует восстановлению Православия в Га­
лиции и Карпатской Руси. В то же время он занят
вопросом о прекращении раскола, сносится для
того с архиепископом старообрядческим, а одно­
временно ведет переписку с представителями ан-
116
гликанского вероисповедания для выяснения воз­
можности воссоединения их с Православием.
Все стороны жизни церковной охватывает ум­
ственный взор святителя, но не только умом, а
всем своим существом подходит он к ним. Глубо­
ко веря в конечную победу Истины, он в то же
время глубоко страдает всеми невзгодами в Цер­
кви. Душа его не существовала вне Церкви и как
бы в себе отражала Церковь.
Близок ему был каждый православный, какой
бы он ни был народности и из какого бы ни был
края. Каждому, кто имел нужду в нем, он был доб­
рым отцом и мудрым наставником. К каждому,
приходившему к нему за духовным советом, он
относился как к своему сроднику, — телесное род­
ство перестало для него существовать после при­
нятия монашества. Всякому, обращающемуся к
нему за поддержкой и помощью, он считал себя
обязанным помочь, как своему ближнему, отда­
вая нередко последнее, что имел, а сам испыты­
вая подчас лишения.
Такое отношение к людям не было у него ис­
кусственным или принужденным. Оно исходило
из глубины его существа и имело корни в глубо­
кой вере и преданности Богу. Возлюбя Христа
еще в детстве и пожелав идти за Ним еще с мла­
денческих лет, он, возрастая, преуспевал и духов­
но, еще в молодых годах достигши высокой ду­
ховной зрелости.
Обладая большим умом и будучи высокодаро­
витым по своей природе, он, получив прекрас­
ное светское образование, с таким усердием изу­
чал затем науки богословские, что как бы весь на­
питался богословия. Соединив же это с безупреч­
ной нравственной жизнью, он сам стал источни-
117
ком духовной мудрости и словно изливал из себя
токи богословия, напояя своих духовных чад Бо-
жией благодатью.
Обращение его с людьми было всегда про­
стым, естественным, никогда в нем не было ис­
кусственной слащавости. Полагая главным для
человека его духовное преуспеяние и спасение
души, он заботился об этом и тогда, когда к нему
обращались по вопросам житейским, рассматри­
вая все дела и поступки со стороны их духовной
пользы и стараясь сделать так, чтобы то имело
не только житейскую пользу, но и нравственную
ценность. Посему часто он казался даже резким
в обращении с людьми, а видевшие его впервые
недоумевали его кажущейся подчас грубости. Но,
подходя ближе к нему, или, вернее, разглядев его
душу, каждый чувствовал, что там скрывалась
горячая отеческая любовь Владыки Антония к
людям, которую и родители иногда вынуждены
прикрывать видимой строгостью.
Особенно же сильно мог действовать митро­
полит Антоний на души людские благодаря чис­
тоте своего сердца. Отдав его Богу от своей юно­
сти, он сохранил его неповрежденным до конца
жизни и, еще находясь в теле, весь прилепился к
горнему миру. Сам устремляясь все больше и
больше к горнему миру, он к нему привлекал и
каждого, кто имел с ним общение, незримо дей­
ствуя на него чистотою и высотою своего духа.
Отрешаясь постепенно от всего земного, пре­
давшись всецело Богу и «в Бозе пребывая» (1 Ин.
4, 3), он сделался твердым адамантом Веры. Вме­
щая в своем любящем сердце всех и каждого, он,
как магнит, притягивает ищущих спасения, возво­
дя их к познанию Божественной истины.
118
Преподобный Иустин (Попович)
ОН МЕЖДУ НИМИ
(Памяти Блаженнейшего
Митрополита Антония).*
Молитвенно и легко перешел в другой мир Бла­
женнейший Митрополит Антоний. Принадлежа
весь другому миру, он в этом мире жил миром
другим. Ходил по земле, а жизнь его вся была со­
крыта со Христом в Боге. Размышлял о том, что
вверху, и небесным измерял земное, и времен­
ное оценивал по сравнению с вечным. Смерть
вскрыла сосуд его тела, и блаженный радостно
переселился в свою небесную обитель, нерукот­
ворную и вечную. А он только об этом и мечтал.
Ибо жил в теле как путник, который проходя
через этот мир, спешит к своему вечному отече­
ству, на небе которого незаходимо светится не­
угасимое солнце Христовой истины, любви и
правды.
Если кто-нибудь, то именно Блаженнейший
Митрополит в этом мире всегда жил в единении
«со всеми святыми» (Евр. 3, 18), всегда во свя­
той соборности, которая питается молитвой,
любовью и верою. Вот его святое содружество.
Святые Отцы — кто с таким благочестивым уми­
лением и молитвенным подъемом общался с
ними, думал о них, говорил о них. Всею душою
и всем сердцем он принадлежал им: их глазами
взирал на этот мир, ими жил в этом мире, по­
этому был по-святоотечески мощным и крепким
в вере, в делах, в жизни. И теперь он с ними и
* «Церковная Жизнь», 1936 г., № 10-11.
119
между ними. Нет сомнения, его восхищенная
душа теперь радостно совершает поклоны пред
святым Златоустом, пред святым Василием, пред
святым Григорием и остальными святителям.
Совершает поклоны и рыдает, молясь за себя и
за всех нас, его чад.
Мученик, он смертью приобщился к мучени­
кам. Разве не мученик он, который мучил себя
суровыми подвигами? который еще на заре сво­
его монашества истязал себя Христовыми мука­
ми, налагая на себя днем и ночью подвиги по­
ста, молитвы, слез, кротости, милосердия, люб­
ви, братолюбия, боголюбия? Мученик, воисти­
ну мученик, ибо изнурял тело свое и мучил душу
свою, воздерживаясь от всего, чтобы как-нибудь
достигнуть дивное царство незаменимого Госпо­
да Иисуса Христа.
Исповедник, он смертью приобщился к испо­
ведникам. Редко кто в наше время так исповед-
нически неустрашимо и смело указывал и благо-
вествовал истины Евангелия. Его богомудрая
речь звучала не только по обширной Руси, но и
по всем православным странам, звучала и своею
животворящей силою воскрешала мертвые
души, воздвигая падших, поддерживая колеблю­
щихся, утешала скорбящих, ободряла слабею­
щих, низлагала христоборцев, заставляла умол­
кнуть злобствующих. Неустрашимый, он крат­
чайшим путем шел ко Христовой истине и с апо­
стольской смелостью защищал Православную
Церковь перед сильными века сего. И это — це­
ной тяжких страданий. Но всегда во всех стра­
даниях он был благим и тихим. По апостолу: «Я
благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах,
в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, ког-
120
да я немощен, тогда я силен» (2 Кор. 12, 10).
Ничто не могло заставить умолкнуть, а тем бо­
лее уничтожить его по-павловски красноречи­
вую ревность о Православии.
Бессребреник, он чрез смерть присоединил­
ся к святым бессребреникам. Ибо кто был щедр,
как не он? Кто, как он, нежно милосерден? Кто,
как он, по-евангельски сострадателен? Воисти­
ну редко кто так решительно, так искренно и так
твердо возлюбил нищету Христа ради. Все, что
он имел, принадлежало всем. Я уверен, что он
не оставил после смерти никаких денег и ника­
ких вещей, кроме нескольких книг и дареных
ряс. Бессребреник, он насыщал голодных душою
и голодных телом. Кто провел с ним несколько
мгновений и не ушел от него утешенным, окры­
ленным, ободренным? Из него излучалась бла­
годать и незаметно переливалась в души его со­
беседников. Говорил ли он, или молчал, или улы­
бался, он чудотворно действовал на вас, а иног­
да вызывал в вас целое сотрясение.
Подвижник, он через смерть присоединялся
к святым подвижникам. Вместе со святыми под­
вижниками он воспринимал и понимал Христи­
анство, как подвиг. Подвиг, которым человек
претворяется в существо вечное и богоречное.
В этом нам блаженнейший авва Антоний вождь
и руководитель. Ничего нет мертвого, ничего
схоластического в его восприятии и понимании
христианства. А кругом, в рационалистической
и схоластической Европе, мертвецы хоронят
своих мертвецов. Облагодатствованный авва
воспринимал всякую заповедь Спасителя как
подвиг, а все заповеди вместе — как богочелове-
ческое подвижничество. Действительно, ни
121
одно слово Спасителя, ни одна заповедь Спаси­
теля не может быть исполнена без усилия, без
труда, без подвига. Поэтому и сказано: «Царство
небесное нудится и нудницы восхищают е» (Мф.
11, 12). А Блаженный Митрополит всегда был в
подвиге евангельского труда. И свою подвижни­
ческую жизнь превращал в проповедь: Еванге­
лие есть подвиг, Христианство есть подвиг. Этим
Православие отличается от европейских мерт­
вечин, которые выдают себя за христианство, а
в действительности все это погребение мертве­
цов мертвецами. Великий Митрополит от нача­
ла до конца — неустанный подвижник, исполнен­
ный молитвы, умиления, слез, любви, проще­
ния, всеобъемлющей любви.
Молитвенник, он через смерть приобщился
к молитвенникам. Воистину блаженный Влады­
ка молитвою жил на земле. Иначе и быть не мог­
ло. Самый верный Евангелию человек на зем­
ле есть в то же время и самый молитвенный.
Потому что он чувствителен к безмерной тра­
гике жизни, которая происходит от вселения в
этот мир греха и зла. И евангельский человек
всем существом ощущает, что только всемогу­
щий Господь может стереть зло и диавола в роде
людском. В евангельской душе блаженного Мит­
рополита всякий человек вызывал молитву. Ко
всему он относился молитвенно. Тысячи и мил­
лионы человеческих существ гибнут в житейс­
ком море, взбушевавшемся от бури зла. Как же
было прозорливому Митрополиту не возопить
непрерывной молитвой и не призывать на по­
мощь Того, Кто один может спасти от зла, от
греха, от диавола? Истинный христианин неми­
нуемо истинный молитвенник. Если есть у него
122
какое-либо звание, то вот его звание и на этом
и на том свете.
Теперь? — Теперь над нашим печальным ми­
ром еще одним мучеником больше между святы­
ми Мучениками, еще одним бессребреником
больше между святыми бессребрениками, еще
один подвижник между святыми подвижниками,
еще одним молитвенником больше между святы­
ми молитвенниками. А это значит: увеличилось
число вечно бдящих и неустанных молитвенни­
ков за наш горький мир. Поэтому наша печаль о
блаженнопочившем Митрополите превращает­
ся в радость: ибо теперь он нас будет еще креп­
че любить, еще больше нам помогать, еще сер­
дечнее поддерживать на евангельском пути, еще
проницательнее вести через тьму этого мира в
лазурь Спасовой чудесной вечности.
Господи Всемилостивый, помилуй нас молит­
вами блаженного Владыки и отца нашего Мит­
рополита Антония.
123
РЕЧЬ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА
СЕРБСКОГО ВАРНАВЫ
НАД ГРОБОМ БЛАЖЕННЕЙШЕГО
МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ
В БЕЛГРАДСКОМ СОБОРЕ
31 АВГУСТА/13 СЕНТЯБРЯ 1936 Г.*
Перед нами земные останки великого Святите­
ля Русской Церкви и Русской земли, который до
вчерашнего дня с нами беседовал, высказывал
глубокие мысли своих богословских знаний и
указывал пути спасения по глаголам Господа
Иисуса Христа.
Перед нами земные останки того великого
человека, который всю свою жизнь работал на
ниве Христовой и без устали ее обрабатывал.
Имя Митрополита Антония связано с громад­
ным периодом развития великой духовной
мощи Русской Церкви и Русского народа, разви­
тия русской богословской мысли и русской цер­
ковной литературы.
Я уже имел случай говорить и вновь повто­
ряю, что Митрополит Антоний должен быть
поставлен в один ряд с великими иерархами пер­
вых веков христианства.
Кто близко не знал Митрополита Антония,
тот не отдавал себе ясного отчета в неисчерпае­
мом значении его светлой личности. С детства
он посвятил себя служению Богу, и с детства его
дом был школой богословия и религиозного
просвещения. В течение своей дальнейшей жиз­
ни он без преткновения рос все выше и выше и,
наконец, признание его всем Русским народом
*«Церковная Жизнь», 1936 г., № 8-9.
124
нашло свое яркое выражение на великом Мос­
ковском Соборе в 1917 году, когда он был избран
первым кандидатом на Всероссийский Патриар­
ший Престол. Это было последнее выражение
воли великого Русского народа. Это было в то
время, когда на поверхность русской жизни не
успели еще подняться мелкие душой элементы,
но когда царская Россия уже умирала и свой пред­
смертный голос направила к Митрополиту Ан­
тонию.
Божественному Промыслу было угодно, что­
бы на Русский Патриарший Престол взошло
другое лицо, а на Митрополита Антония был
возложен подвиг объединения вокруг себя вас,
верных сынов своего Отечества, рассеянных по
всему миру.
По примеру древних святителей, которым он
всегда подражал в своем подвиге, он стал не толь­
ко религиозным, но и национальным вождем
русских людей.
Однако насколько он был велик по своей душе
и по своей деятельности, настолько же он был
скромен в своей личности. Кто однажды его уз­
навал, тот никогда уже не мог его забыть. Его по­
учения в России слушали сотни тысяч людей, и я
помню, как и я, будучи в то время студентом С.-
Петербургской духовной академии, искал случая,
чтобы видеть и слышать знаменитого Волынско­
го Архиепископа Антония Храповицкого. И было
что слышать и чему от него поучиться.
Сохранив через всю свою жизнь целомудрие,
он снисходителен был к другим и своим любвео­
бильным сердцем всех к себе привлекал настоль­
ко, что многие часы не разлучались с ним его
друзья, наслаждаясь его мудростью.
125
Только впоследствии достойно оценят его и
поймут, какое значение имеет Митрополит Ан­
тоний не только для Православной Церкви, но
и для всего христианства и для всего человече­
ства, как личность, в которой в наше время на­
шли себе высшее выражение религиозные и
моральные начала.
С раннего своего детства почивший Митро­
полит Антоний полюбил тогда гонимую Сербс­
кую Православную Церковь, а героем его детс­
ких грез был изгнанник из своего отечества за
Христову правду и борец за свою Церковь —
Митрополит Сербский Михаил, которого он
впоследствии, будучи студентом и молодым
иеромонахом, с радостным восторгом встретил
в России и предоставлял себя в распоряжение
Сербского Митрополита-беженца. И вот теперь
Господу угодно было устроить так, чтобы усоп­
ший великий русский святитель был после пат­
риаршей литургии отпет в кафедральном собо­
ре Митрополита Михаила.
Митрополит Антоний был великий славяно­
фил, он был единомышленник Аксакова, Хомя­
кова и других ярких выразителей русско-славян­
ской мысли.
Прощаясь ныне с Митрополитом Антонием,
стоя у его бездыханного гроба, мы все должны
навсегда сохранить его священный завет о том,
чтобы православная царская Россия была восста­
новлена во что бы то ни стало. В этом — спасе­
ние всех нас. Это всегда чувствовал наш великий
покойник, чувствую это и я, чувствуете это и все
вы.
Ложь, что будто бы советская Россия думает
об остальных Славянах: нет, она приуготовляет
126
им погибель, и мы должны освободить великий
Русский народ от жидов и их тирании. Мы дол­
жны уберечь Русскую Церковь, рассеянную по
всему миру в это страшное время, и до тех пор
пока я остаюсь на своем положении, я не допу­
щу, чтобы хоть один волос упал с Русской Пра­
вославной Церкви заграницей.
Таковы св. заветы из этого гроба. Пусть же
Господь Бог даст вечную славу на небесах усоп­
шему Митрополиту Антонию. Слава ему!
127
РЕЧЬ ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШЕГО
МИТРОПОЛИТА АНАСТАСИЯ
НА ОТПЕВАНИИ БЛАЖЕННЕЙШЕГО
МИТРОПОЛИТА АНТОНИЯ*
Вы все еще помните, возлюбленные во Христе
братия и сестры, как год тому назад в этом вели­
чественном храме собрался торжественный со­
бор церковный, возглавленный самим Предсто­
ятелем Церкви Сербской, чтобы молитвенно
почтить исполнившееся пятидесятилетие свя-
щеннослужения Блаженнейшего Митрополита
Антония. Хотя сам виновник торжества уже ско­
ван был тогда недугом, однако мы радовались,
что он с нами и что светильник наш еще не угас.
Ныне он уже окончил поприще своего земного
служения и снова собрал вокруг себя величе­
ственный собор церковный но, увы, только для
того, чтобы мы напутствовали его своими молит­
вами и воздали ему последнее целование любви.
Тот же долг любви к почившему повелевает нам
и почтить его словом, но мы не решимся распро­
странять пред Тобой нашего немощного слова,
ибо привыкли считать Тебя самого первым учи­
телем и начальником слова. Мы не дерзнем на
это особенно после того, как здесь возгремело,
как гром, слово Главы Сербской Церкви, осияв­
шее Тебя немеркнущею славой и сплетшее Тебе
столь прекрасный благоуханный венок похвалы,
что после него невольно смолкнут всякие другие
витийствующие уста. Это высокое свидетель­
ство любви к нашему почившему Первоиерарху
тем более тронуло наше сердце, что оно запечат-
*«Церковная Жизнь», 1936 г., №8-9.
128
лено делом. Мы все знаем, каким теплым, оте­
ческим или, лучше сказать, материнским попе­
чением, окружал всегда он, наш общий Печаль­
ник и Покровитель, нашего в Бозе почившего
Святителя. Никто не ценил это искреннее, бра-
толюбное внимание к нему со стороны Сербс­
кого Первоиерарха глубже, чем сам почивший:
он не мог говорить об этом без слез умиления.
Ему суждено было узреть эту попечительную
любовь Сербского Первосвятителя еще раз уже
при самом исходе из этого мира. Когда наступи­
ло для него время последней решительной борь­
бы жизни со смертью, и мы употребляли еще
последние усилия, чтобы удержать его дух в ос­
лабевшем теле, ибо и самое имя Митрополита
Антония, как вы слышали здесь, является сим­
волом величия Русской Церкви и всего Право­
славия и вместе знаменем нашего духовного
единства за рубежом, — он, достойнейший Глава
Сербской Церкви, до конца возлюбив своего
страждущего собрата, стоял с нами у его смерт­
ного одра, разделяя его предсмертные борения
и как бы соумирая вместе с ним. И даже после
того, как совершилось, наконец, великое таин­
ство смерти, он не хотел еще дать своим очам
сна и веждам дремания, бодрствуя с нами до глу­
бокой ночи, чтобы вознести над почившим
Иерархом первую молитву об упокоении его
души. Поистине, если было для нас какое-либо
утешение в нашей тяжкой скорби, то оно состо­
яло в том, что его так глубоко разделял с нами
Святейший Патриарх. Но такое искреннее его
соучастие в нашей утрате заставило нас еще бо­
лее оценить последнюю. Мы понесли поистине
невознаградимую потерю. Мы лишились наше-
129
го общего Отца, Пастыря, духовного водителя
и друга. Его дарования были столь же велики и
разнообразны, как и его заслуги перед Церковью
и Русским православным народом.
Это была истинная твердыня и вместе мери­
ло Православия, высокий ум, труба богословия,
черпавшая свое вдохновение из источников
Слова Божия и отеческого учения и вместе из
внутреннего благодатного опыта. На этих двух
крыльях великий дух его возносился как бы до
третьего небесе, чтобы созерцать там тайны
внутренней жизни Самой Божественной Трои­
цы и низводить их на землю. Это был строгий
ревнитель канонического порядка в Церкви,
чтивший в священных церковных правилах ды­
хание того же Божественного Духа, какой вдох­
новлял святых Богомудрых Отцов в то время,
когда они излагали для нас догматы веры. Он
явил себя ревностным поборником и проникно­
венным истолкователем древнего церковного
искусства и особенно нашего церковно-богослу-
жебного устава, высокую архитектонику которо­
го он так тонко понимал своим просвещенным
богословским умом и православным чувством.
Он вместил в себе множество других разнооб­
разных познаний, ревниво пополняя их запас
каждый день. Он был книгою, открытою для
всех, учителем, который говорил и не умолкал
ради братии своих и ближних своих. Сокровищ­
ница его сердца заслуживает еще более удивле­
ния, чем богатство ума. Это был подлинно пас­
тырь добрый, сердце которого было расшире­
но для всех, согревавший и утешавший многих
людей теплотою своей любви, которая, по Апо­
столу, никогда не превозносилась, не раздража-
130
лась, не завидовала, не мыслила зла, все перено­
сила, ни в ком не отчаивалась, будучи готова про­
щать даже до седмидесяти седми раз и не только
плакать с плачущими, но и радоваться с радую­
щимися, считая их благо как бы своим собствен­
ным.
Это был великий подвижник, духом горящий,
Господеви работающий, уяснивший нам истин­
ный смысл и красоту православного монашества
и возрастивший целый сонм иноков. Это был,
наконец, крепкий стоятель за Святую Русь, об­
раз которой он всегда носил в своем сердце и за
которую всегда готов был положить свою душу.
Своею неустанною самоотверженною пастырс­
кою и учительною деятельностью он оставил
глубокий неизгладимый след в нашей церковной
истории и создал новое творческое направление
богословской мысли, которое навсегда сохранит
за собою его имя.
Мы все — его письмо и печать его апостоль­
ства. Его дух и его священные заветы всегда бу­
дут жить в сердцах его многочисленных учени­
ков, в этом его духовном потомстве, рассеянном
ныне по всем концам земли, как и в молодых
подрастающих поколениях, которые были так
близки его неувядаемому всегда юному духу, ко­
торых он всегда с такою любовию ласкал, благо­
словлял и назидал. Не напрасно некоторые из
них день и ночь неотлучно бодрствовали у его
гроба, как юные воины около своего славного
духовного вождя. Так как «любовь николиже от­
падает», то мы верим, что он будет свидетель­
ствовать ее нам и из горнего мира, где он будет
наслаждаться вечною нетленною и совершен­
ною жизнью, будучи увенчан вместе с Апостола-
131
ми венцом правды за соблюдение веры и верно­
сти своему Небесному Владыке.
Господи Боже наш, Ты Сам прославил на зем­
ле усопшаго раба Твоего Митрополита Антония,
поставив его на высоте и украсив его всем бла­
голепием святительства. Сподоби же его ныне
приобщиться небесной славы, которую он про-
зирал здесь на земле и ради которой трудился
здесь до последнего своего издыхания. Ты же,
наш возлюбленный Первосвятитель и Отец,
воззри из гроба на Твою осиротевшую паству, на
этот одушевленный виноград, который насаж­
ден был и возращен Твоею любящею мудрою ру­
кою, и благослови его. Не оставляй и впредь
Твоего стада, но назирай и паси его до тех пор,
пока не изведешь его на небесные пажити, где
Ты созерцаешь ныне сияние Пресветлой Трои­
цы, Которую прославлял Твоею подвижничес­
кою жизнью и вдохновенным богословским гла­
голом. Аминь.
132
Гр. Ю.Граббе
КОНЧИНА И ПОГРЕБЕНИЕ
БЛАЖЕННЕЙШЕГО МИТРОПОЛИТА
АНТОНИЯ**
28 июля/10 августа осиротела Русская Право­
славная Церковь заграницей. Ушел в другой мир
ее глава — Блаженнейший Антоний, Митропо­
лит Киевский и Галицкий.
Блаженнопочивший Владыка, с юности вос­
питавший в себе постоянное памятование о
смерти, давно говорил о своей скорой кончине
и еще в 1931 году сделал некоторые распоряже­
ния на случай ея. Но именно вследствие того,
что так давно он ожидал смерти и готовился к
ней, что уже несколько лет он высказывал сомне­
ния в том, что вновь будет на земле переживать
тот или иной великий праздник, — слова его при­
нимались не как проявление нарочитого пред­
чувствия скорого события, а как проявление
христианской готовности во всякую минуту
предстать перед Небесным Судией.
Так и в этом году, когда Владыка радовался
своему участию в пасхальном богослужении и
говорил, что оно последнее, — от его слов серд­
це сжималось тревогой, но являлась успокои­
тельная мысль: то же самое говорил он и в про­
шлом, и позапрошлом году, и еще ранее, а Гос-
подь все-таки сохранял его жизнь. Оптимисти­
ческие заявления врачей об общем состоянии
его здоровья еще укрепляли нас в таком настро-
*Гр. Ю.Граббе - впоследствии Епископ Григорий.
**«Церковная жизнь», 1936 г, № 8-9.
133
ении. Поэтому кончина Владыки все-таки яви­
лась неожиданной даже для ближайших его ок­
ружающих.
В воскресенье, 20 июля/2 августа, приобщив­
шись, как обычно, в алтаре, на вопрос — будет
ли он произносить поучение, — Владыка ответил
утвердительно. За последние годы ему настоль­
ко было трудно ходить, что для произнесения
поучений его выносили на стуле. Так сделали мы
и в этот раз. Но Владыка довольно долго молчал.
Казалось, что он обдумывает, как начать пропо­
ведь. Однако вместо проповеди он произнес воз­
глас: «Благословение Господне на вас, Того бла-
годатию и человеколюбием, всегда ныне и при­
сно и во веки веков». Потом, помолчав, он ска­
зал «аминь», как бы подсказывая хору. Но видя,
что хор не понимает еще, что проповеди не бу­
дет, Владыка сказал: «сегодня поучения не будет,
я что-то ослабел». Однако других признаков не­
здоровья в течение дня у Владыки не было. Толь­
ко вечером о. архимандриту Феодосию показа­
лось, что что-то неблагополучно, и он измерил
температуру. Оказалось 37,4.
На другой день Владыка уже не вставал с по­
стели и вечером был уведомлен проф. Краинс-
кий, уже несколько лет следивший за здоровьем
Владыки Митрополита. Совершенно безвозмез­
дно он раза 2-3 в месяц наезжал в Сремские Кар-
ловцы и несомненно его вниманию и заботе,
равно как и отмечавшемуся всеми врачами ухо­
ду о. архим. Феодосия, мы в значительной мере
обязаны продлением жизни Владыки Митропо­
лита. Проф. Краинский немедленно приехал с
первым же поездом. Встревоженный болезнью
Владыки, он предложил пригласить специалис-
134
тов по внутренним болезням. Вместе с проф.
Краинским, который почти каждый день приез­
жал навещать больного, консультировали проф.
А.В.Вербицкий, д-р Воронецкий и др. Темпера­
тура с каждым днем повышалась, но Владыка
Митрополит ни на что не жаловался. На все воп­
росы он отвечал, что ничего у него не болит и
что ему хорошо. С невозмутимой кротостью он
исполнял все, что требовалось лечением, и мож­
но сказать, что за все дни болезни у него не выр­
валось ни одного слова нетерпения или раздра­
жения. Пока он мог больше говорить, то выра­
жал благодарность посещавшим его и в особен­
ности Святейшему Патриарху Варнаве, который
проявлял самый живой интерес и заботу о том,
чтобы было предоставлено все необходимое для
лечения.
В субботу 26 июля/8 августа, с согласия боль­
ного было совершено над ним елеопомазание.
Таинство совершал Высокопреосвященнейший
Митрополит Анастасий в сослужении о. архи­
мандрита Феодосия, протосингела о. Серафима
(Палайды), прот. о. И.Сокаля и священников о.о.
В.Тарасьева и Б.Селиванского. Истово и с молит­
венным подъемом совершался умилительный
чин. Больной Владыка с большим вниманием
следил за богослужением, неоднократно благо­
говейно, но с видимым трудом, осеняя себя кре­
стным знамением, и крепко держа зажженную
свечу в левой руке. По окончании помазания
елеем все удалились из комнаты и Высокопре­
освященнейший Митрополит Анастасий при­
нял последнюю исповедь Блаженнейшего Вла­
дыки. Затем больной архипастырь приобщился
Св. Тайн и напрягши свои силы сказал: «Благо-
135
дарю Вас, отцы святии, простите меня грешно­
го». Все присутствующие подходили поздрав­
лять Владыку с принятием Св. Тайн, но вместе с
тем, творя земные поклоны, просили у него в
последний раз прощения, ибо, несмотря на не­
безнадежное заключение врачей, чувствовалось,
что земная жизнь великого старца приближает­
ся к своему концу. Благостно, с неземным спо­
койствием, взирал он на подходящих к нему ду­
ховных своих чад, из которых многие не могли
удержаться от слез. Всех оглядывал он с любо­
вью, но слабость мешала ему говорить.
На другой день, в воскресение, Владыка выра­
зил желание еще раз приобщиться. Молитвы по
чину «егда случится вскоре вельми больному дати
причастие» были только что прочитаны о. архи­
мандритом Феодосием, как, по окончании литур­
гии в русском Синодальном храме, в покои Вла­
дыки Митрополита были торжественно принесе­
ны Св. Дары. Хор остановился в соседней комна­
те, а духовенство со Св. Дарами в преднесении
свечи вошло в покои больного. С благоговением,
в полном сознании принял он св. Причастие...
Вновь приобщился Владыка и утром в самый
день своей кончины. Когда после приобщения
о. архимандрит Феодосии поздравил его с при­
нятием Св. Тайн, Владыка сказал ему: «Спасибо
тебе, Федя, за все». Эти слова благодарности сво­
ему верному и преданному слуге были последни­
ми, сказанными умирающим Владыкою. Видно
было, что жизнь его приходит к концу тихо, как
догорает свеча, и что конец этот он принимает
так именно, как учил готовиться к нему свою
паству. Владыка мало говорил, особенно в пос­
ледние дни, и после того, как сказал приведен-
136
ные слова, только уже отвечал на вопросы «да
или «нет», но не оставалось сомнения, что Вла­
дыка вполне сознает, что он умирает. Так нака­
нуне елеосвящения он спрашивал о. архиманд­
рита Феодосия, скоро ли он умрет. Преосвящен­
ному Митрофану, незадолго до елеосвящения
зашедшему к нему и спросившему, как он себя
чувствует, ответил: «Конец пришел... умираю»,
на вопрос же одного друга, боится ли он смер­
ти, твердо и спокойно ответил — «нет». Вспоми­
нались столь любимые и столь часто приводи­
мые Владыкой слова Св. Иоанна Златоуста:
«Никто же да убоится смерти, свободи бо нас
Спасова смерть»...
Температура, сначала колебавшаяся, с пятни­
цы 27 июля/7 августа все больше и больше под­
нималась. В понедельник она перешла за 40. Все
яснее и яснее делалась неизбежность скорого ро­
кового конца, несмотря на все усилия врачей. К
вечеру температура достигла 40,8. Однако серд­
це работало хорошо и лишь к вечеру начало явно
слабеть. В начале 10-го часа проф. Краинский,
наблюдавший за пульсом больного, заявил, что
Владыка кончается. Немедленно вошли в комна­
ту Митрополит Анастасий, Архиепископ Гермо-
ген и бывшее тут духовенство. Вскоре пришел и
Святейший Патриарх Варнава. Владыка Анаста­
сий начал читать отходную. Неизгладимое впе­
чатление производили трогательные молитвы
ко Господу и Пресвятой Богородице, читаемые
от имени умирающего Святителя. И пока чита­
лись эти молитвы, все реже и реже делалось его
дыхание, пока не затихло совсем...
Святейший Патриарх и Митрополит Анаста­
сий осенили усопшего крестом, и все присутству-
137
ющие с земными поклонами подходили лобы­
зать бездыханное тело Святителя, еще недавно
поучавшего их словами, а теперь на деле давше­
го им последнее поучение, как благочестно в
вере и надежде кончать свою земную жизнь.
Было 9 ч. 20 минут вечера.
Духовенство немедленно приступило к обла­
чению блаженнопочившего Владыки по установ­
ленному чину, и вскоре митрополичьи покои
огласились пением первой панихиды, которую
совершал Святейший Патриарх Варнава в сослу-
жении Высокопреосвященных Митрополитов
Анастасия и Архиепископа Гермогена и всего
бывшего там русского и сербского духовенства.
Святейший Патриарх, переживавший утрату
Русской Церкви как свою собственную, не ушел
отдыхать, пока тело Владыки не было положе­
но во гроб и не были сделаны необходимые рас­
поряжения касательно заупокойных молитв и
погребения. При жизни он заботился о нем не
только как о дорогом госте, но и как о близком
родном и по кончине его проявил такую же лю­
бовь и заботливость.
Усопшего Владыку облачили в голубое обла­
чение, присланное в подарок из Харбина, и во
исполнение высказанного им при жизни жела­
ния положили ему во гроб образ Почаевской чу­
дотворной иконы Божией Матери.
Когда тело Владыки было положено во гроб,
Святейший Патриарх, а с ним Высокопреосвя­
щенные Анастасий и Гермоген, начали чтение
св. Евангелия, которое затем непрерывно про­
должалось по очереди священниками.
В 8 ч. утра в сопровождении духовенства, воз­
главленного Святейшим Патриархом, гроб был
138
перенесен в сербский православный собор, где
была отслужена заупокойная литургия и панихи­
да, в конце которой Святейший Патриарх про­
чел и вложил в руку покойного Владыки разре­
шительную молитву. В соборе гроб простоял до
трех часов, когда после панихиды, отслуженной
Высокопреосвященным Архиепископом Гермо-
геном, гроб был поставлен в автомобиль и в со­
провождении о. архим. Феодосия и Управляю­
щего Синодальной Канцелярией гр. Ю.П.Граб-
бе отбыл в Белград.
В виду тесноты Св. Троицкой русской церкви
в Белграде, Святейший Патриарх предложил
поставить гроб и совершить отпевание в его
Белградском кафедральном соборе. Действи­
тельно, несмотря на краткость времени, про­
шедшего после кончины Владыки Митрополи­
та, и невозможность в связи с этим сделать дос­
таточно широкое оповещение, ко времени при­
бытия автомобиля с телом Владыки обширный
собор был полон. Ровно в 6 ч. вечера подъехал
автомобиль к собору и был встречен многочис­
ленным духовенством, возглавляемым Высоко-
преосвященнейшим Митрополитом Анастаси-
ем, которым немедленно же была отслужена па­
нихида. По окончании панихиды началось чте­
ние священниками св. Евангелия над гробом,
которое продолжалось непрерывно днем и но­
чью. Молодежь, которая всегда так близка была
сердцу почившего Владыки, по своей инициати­
ве установила непрерывное дежурство у гроба с
дикирием, трикирием и рипидами.
На второй день Высокопреосвященным Архи­
епископом Гермогеном в сослужении русского
духовенства была отслужена в соборе заупокой-
139
ная литургия, а вечером совершен был парастас.
31 июля/13 августа состоялось отпевание.
Ровно в 8 часов утра прибыл в собор Святейший
Патриарх, который и совершал Божественную
литургию в сослужении Митрополита Анаста­
сия, Архиепископа Гермогена, Епископа Шабац-
кого Симеона, Епископа Банатского Викентия,
Епископа б. Сумского Митрофана и Епископа
Сремского Саввы. В богослужении участвовало
22 священника при протодиаконе и трех диако­
нах. Пел объединенный русский хор под управ­
лением г. Проскурникова. Обширный соборный
храм был наполнен молящимися. Можно ска­
зать, что собрался весь русский Белград, чему
способствовало распоряжение, отданное по
многим министерствам, об освобождении рус­
ских чиновников от службы, чтобы они могли
отдать последний долг своему усопшему Архипа­
стырю. Пришли и многие сербы, очень почитав­
шие усопшего Владыку.
К концу литургии прибыл, встреченный Де­
легатом, ведающим интересами русской эмигра­
ции В.Н.Штрандтманом, представитель Е. В.
Короля полк. Ж.Майстрович, представитель
Министра Юстиции начальник православного
отделения прот. М. Попович, Делегат Лиги На­
ций для беженцев д-р Петрович, представитель
от Белградской гор. Общины г. Д.Богданович и
др. Само собою разумеется, что налицо были все
самые видные представители русской эмигра­
ции, начиная с представителя Главы Российской
Династии ген. Апухтина, председателя Белград­
ской колонии Е.Е.Ковалевского, Заместителя
Председателя Об-ва памяти Императора Нико­
лая II ген. Флуга и др.
140
Кончилась торжественная литургия, и из ал­
таря вышло духовенство. К священникам, совер­
шавшим литургию, прибавилось еще более 20-
ти. Пара за парой выходили священнослужите­
ли, едва умещаясь по бокам гроба от середины
церкви до иконостаса. Заняли свои места Архи­
ереи, и Святейший Патриарх с пламенным воо­
душевлением обратился к молящимся со своею
замечательною речью, напечатанною у нас осо­
бо. С затаенным дыханием слушались слова
Предстоятеля Сербской Церкви, которые, как
чувствовалось всеми, не были только исполне­
нием официального долга почтить видного
иерарха, а лились от сердца, горячо любившего
и почитавшего славного Святителя Русской Цер­
кви.
В средине отпевания произнес глубоко всех
тронувшую надгробную речь Высокопреосвя-
щеннейший Митрополит Анастасий.
С большим молитвенным подъемом проходи­
ло отпевание, совершавшееся без всяких пропус­
ков. Умилительные слова молитв и песнопений
укрепляли высказанную Владыкой Анастасием
веру в то, что усопший святитель в горнем мире
«будет наслаждаться вечною нетленною и совер­
шенною жизнью, будучи увенчан вместе с апос­
толами венцом правды за соблюдение веры и
верности своему Небесному Владыке». Именно
об осуществлении этой надежды молилась на
отпевании Св. Церковь устами своих служите­
лей: «понеже в человецех духовным достоин­
ством сего украсил еси, и во евангельскую славу
неосужденна того приими, Сам на земли жизнь
его прославил еси, Сам же и исход жития его, во
входе святых Твоих праведных вчини»... И ког-
141
да в каноне слышались обращения как бы от
имени усопшего, то казалось, что действитель­
но это он сам говорит нам, ибо многое было так
похоже на поучения, которые мы слышали от
него при жизни его на земле, вплоть до такого
привычного приветствия, с каким обращался
Владыка ко всем приходящим к нему: «Спасай­
тесь». Кажется, что если бы мог он из гроба ска­
зать что-нибудь собравшимся на отпевание его
духовным чадам и почитателям, то именно и
просил бы о молитвах за него и поучал бы: «Спа­
сайтесь, братие, спасайтесь, знаемии... спасай-
теся, вси друзи, сродницы же и чада...»
Но вот окончилось отпевание, все присут­
ствовавшие начали прощаться с покойным...
Затем священнослужители подняли гроб и по­
гребальная процессия, возглавленная Высоко­
преосвященным Митрополитом Анастасием,
двинулась к русской Св. Троицкой церкви. Впе­
реди несли громадный восьмиконечный крест
из белых цветов от Главы Российского Импера­
торского Дома и ряд других венков и крестов из
живых цветов. Уже в Иверской церкви был воз­
ложен венок от Е. В. Принца Павла и Княгини
Ольги и крест из живых цветов от Е. В. Князя
Николая Греческого и Великой Княгини Елены
Владимировны.
У Св. Троицкой церкви процессия останови­
лась. Гроб с останками усопшего Владыки был
обнесен вокруг храма, в котором он столько про­
лил слез молитвенного умиления, был внесен в
этот храм, и там было отслужено заупокойное
моление. В церкви трогательное прощальное
слово произнес о. прот. И.Сокаль. По окончании
богослужения гроб был вынесен из церкви и тут
142
произнесли прощальные речи: Русский Делегат
В.Н.Штрандтман, передавший русским людям
выражение сочувствия от Е. В. Королевы Ма­
рии, А.А.Никольский от Белградского приходс­
кого Совета и Л.Ю.Бартошевич от русских сту­
дентов-богословов. По окончании этих речей
процессия продолжила свой путь к Иверской
церкви, где еще при жизни Владыка Митропо­
лит Антоний приготовил себе место упокоения.
Там трогательное слово, полное благодарности
от имени сербских семинаристов Карловацкой
семинарии, произнес о. иеромонах Макарий.
Под часовнею имеется помещение, в котором
устроены четыре склепа. В один из них опусти­
ли гроб с останками Блаженнейшего Владыки
Митрополита Антония. В ближайшее время в
это нижнее помещение часовни будет устроен
удобный вход, чтобы все желающие могли покло­
ниться могиле Первоиерарха Зарубежной Руси.
Медленно, с грустью расходилась осиротев­
шая паства его. Все сознавали, что понесли без­
мерно тяжелую утрату. Но в Церкви Христовой
великие святители и подвижники, умирая, ос­
таются бессмертными и более всего прославля­
ются именно после смерти, поучая поколения
за поколениями своими писаниями и примером
своей благочестной жизни. Так и память Бла­
женнейшего Митрополита Антония не будет
тускнеть, и он из горнего мира будет своим уче­
нием и молитвами вести свою паству к вечному
спасению.
143
Еп. Григорий (Граббе)
О ДОГМАТЕ ИСКУПЛЕНИЯ
ПО МИТРОПОЛИТУ АНТОНИЮ
В 1917 г., когда прошел какой-нибудь год с тех
пор, как я начал интересоваться богословской
литературой, довелось мне прочитать в «Бого­
словском Вестнике», журнале, издававшемся
при Московской Духовной Академии, статью
Митрополита (тогда Архиепископа Харьковско­
го) Антония «Догмат Искупления». Статья про­
извела на меня сильное впечатление. В то вре­
мя у меня создалась привычка выписывать в за­
писную книжку особенно понравившиеся места
из прочитанной книги. Выписки из «Догмата Ис­
купления» заняли у меня много страниц в этой
записной книжке.
Но вот подошло время, когда большевики
подступали к Северному Кавказу, где семья наша
жила сначала в Кисловодске, а потом в Ессенту­
ках. Надо было готовиться к эвакуации. В этих
случаях перед людьми становится вопрос: что из
вещей им особенно дорого, что брать собою, а
что покинуть, поскольку багаж должен быть
очень ограниченным. Для книголюба это вопрос
особенно болезненный. И вот среди тех немно­
гих книг, которые я мог взять с собою, была ста­
тья Митрополита Антония «Догмат Искупле­
ния», вырванная мною для этого из «Богословс­
кого Вестника».
Уже в Югославии, при одном из первых сви­
даний с Митрополитом Антонием, я услышал от
него, что он хотел бы издать этот свой труд, но
144
нигде не может найти соответствующего номе­
ра «Богословского Вестника», вышедшего уже во
время революции, незадолго до прекращения и
самого издания журнала, а за границу, по-види­
мому, не дошедшего. Владыка был очень обра­
дован, когда узнал, что у меня сохранилась его
статья, в которую он вложил столько любви,
убежденности и веры. Я, конечно, предоставил
ему вырванную статью, и она вскоре же была
издана им в 1922 г., едва ли не с помощью Анти-
охийского Патриарха Григория, особенно почи­
тавшего Владыку Антония.
Я не ошибусь, если скажу, что из всех своих
сочинений Митрополит Антоний особенно до­
рожил «Догматом Искупления», который он
обдумывал и вынашивал в течение многих лет.
Его православное сознание, росшее под впечат­
лением глубокого изучения святоотеческих тво­
рений и ряда русских богословов, не могло ми­
риться с западным толкованием одного из основ­
ных догматов нашей Церкви. Толчок к возвра­
щению богословия от западной схоластики к
святым отцам был дан А.С.Хомяковым и уже про­
являлся в работах разных богословов, частично
учеников самого Митрополита Антония.
Если Архим. Сергий (впоследствии именовав­
шийся Патриархом), Несмелов, Светлов и др.
подготовили почву для правильного понимания
догмата искупления своей критикой юридичес­
кого западного подхода к нему, то в значитель­
ной мере они разрабатывали мысли, которые
были указаны как требующие исследования еще
св. Григорием Богословом в его Слове на Пасху.
«Остается, — говорит он, — исследовать вопрос
и догмат, оставляемый без внимания многими,
145
но для меня требующий исследования. Кому и
для чего пролита сия излиянная за нас кровь —
кровь преславная Бога и Архиерея и Жертвы?
Мы были во области лукавого, проданные под
грех и сластолюбием купившие себе падение. А
если цена искупления дается не иному кому, как
содержащему во власти, спрашиваю, кому и по
какой причине принесена такая цена? Если лу­
кавому, то как сие оскорбительно! Разбойник по­
лучает цену искупления, получает не только от
Бога, но самого Бога, за свое мучительство бе­
рет такую безмерную плату, что за нее справед­
ливо было пощадить и нас. А если Отцу, то, во-
первых, каким образом? Не у него мы были в
плену. А во-вторых, по какой причине кровь Еди­
нородного приятна Отцу, Который не принял и
Исаака, вместо словесной жертвы дав овна? Или
из сего видно, что приемлет Отец не потому, что
требовал или имел нужду, но по домостроитель­
ству и потому, что человеку нужно было освя-
титься человечеством Бога, чтобы Он Сам изба­
вил нас, преодолев мучителя силой, и возвел нас
к Себе через Сына посредствующего и все уст-
рояющего в честь Отца, Которому оказывается
Он во всем покорствующим. Таковы дела Хрис­
товы, а большее да почтено будет молчанием»
(Твор. Изд. 3-е, Москва, 1899, стр. 142-143).
Святитель мог на этом остановиться, потому
что в его время еще не было западной юриди­
ческой теории об искуплении. Эта теория, в сво­
ем практическом применении давшая такое
уродливое явление, как римские индульгенции,
в наше время уже настоятельно требовала пра­
вославного ответа. В части критики этот ответ
достаточно полно дали архим. Сергий, Светлов
146
и др., а Митрополит Антоний раскрыл уже по­
ложительное учение о том, что св. Григорий по
несомненно серьезным соображениям того вре­
мени почтил молчанием. В дни Митрополита
Антония юридическое заблуждение настолько
выросло, что он принужден был нарушить это
молчание. За это богословская наука и все мы,
верующие, обязаны ему вечной благодарностью.
Мысли Митрополита Антония получили даль­
нейшее развитие в полном согласии с ним в Дог­
матике о. Иустина Поповича, впрочем, по при­
нятому им в его труде правилу не ссылаться ни
на кого из современных богословов, а только
приводить слова святых Отцов. Он нашел у них
много сродных мыслей, но только не сведенных
в систему, как сделал это Митрополита Антоний
и вслед за ним и сам о. Иустин. В его изложении,
на основании их слов, дополняется многое из
сказанного Митрополитом Антонием и совер­
шенно устраняется то недоразумение, которое
возникло у недоброжелательной критики, упре­
кавшей Митрополита Антония в якобы умале­
нии значения крестных страданий Спасителя.
Эта критика основана в большой мере на не­
внимательном чтении слов Митрополита, кото­
рый исходил из того, что Богочеловек имел че­
ловеческую плоть и человеческую душу, и поэто­
му страдали обе части Его человеческой при­
роды.
Если западное богословие останавливалось на
страданиях тела, то Митрополит Антоний, от­
нюдь не пренебрегая ими, больше сосредоточил
свое внимание на страданиях души Спасителя.
Поэтому несправедливо было говорить, будто он
пренебрегал Голгофой и центр тяжести перено-
147
сил с нее на Гефсиманию. Вовсе нет. В обоих слу­
чаях он старался проникнуть в душевные стра­
дания Богочеловека, как проявление Его состра­
дательной любви, духовно соединяющей нас с
Ним и возрождающей чад Св. Церкви. Напом­
ню слова Владыки Антония, оставшиеся незаме­
ченными со стороны его критиков: «Он (Спаси­
тель) был подавлен величайшей скорбью в ту
ночь, когда совершилось величайшее в истории
человечества злодеяние, когда служители Бо­
жий, в соучастии с учеником Христовым, одни
по ревности, другой по корыстолюбию решили
умертвить Божественного Сына. В т о р и ч н о
(выделено мною - Е.Г.) эта подавляющая скорбь
объяла Его пречистую душу на кресте, когда уже
весь жестокий народ не только не смягчился Его
страшными телесными мучениями (душевных,
конечно, они и понять не могли), но и злобно
издевался над Страдальцем».
Не к одной Гефсимании, а и к Голгофе, вопре­
ки не всегда добросовестным критикам Митро­
полита, надо отнести его слова: «В этом и состо­
яло наше искупление».
Развивая мысли Митрополита Антония, ар-
хим. Иустин в своей «Догматике» как бы подво­
дит им итог, когда разъясняет, что дело искупле­
ния нельзя сводить ни к какому одному момен­
ту: страдания Спасителя начались уже с момен­
та рождения Его в мир и продолжались до рас­
пятия Его на кресте между двумя разбойниками.
Не мог не страдать и непрерывно не мучиться
Богочеловек, Который ежеминутно имел перед
Своими всевидящими очами все грехи, все по­
роки, все преступления Своих современников,
равно как и всех людей всех времен. Отец Иус-
148
тин пишет слова, находящиеся в полном созву­
чии с сочинениями Митрополита Антония, ко­
торого он так почитал: «И до Гефсимании, но
особенно в Гефсимании, человеколюбивый Гос­
подь пережил все муки человеческого естества,
нахлынувшие на Него вследствие греха; пере­
страдал все страдания, какими страдала челове­
ческая природа от Адама до последнего его по­
томка; переболел всеми человеческими болезня­
ми, как Своими; и в то же время имел перед Сво­
ими всевидящими очами миллиарды человечес­
ких существ, которые вследствие греха мучают­
ся в объятиях смерти, болезни и порока... В Нем,
истинном Богочеловеке, плакала и рыдала чело­
веческая природа, созерцая все то, что она со­
вершила падением в грех и смерть» (Протосин-
гел Др. Иустин Попович. Догматика Православ­
ие Цркве, Белград 1925, т. 2, стр. 377).
Нельзя не пожалеть, что «Догматика» о. Иус-
тина во время войны была почти целиком унич­
тожена и стала величайшей редкостью. Она так­
же не была переведена на русский язык, и поэто­
му недоступна большинству наших богословов.
А между тем, не называя Митрополита Антония,
о. Иустин дал обоснованный ответ на основании
Святых Отцов по всем пунктам, какие высказы­
вались оппонентами Митрополита Антония.
Когда я в молодости читал «Догмат Искупле­
ния», то меня, еще только начинавшего читать
богословские книги пятнадцатилетнего юношу,
захватила свежесть и глубина мысли автора, со­
единенная с простотою изложения. С тем же
чувством я переживаю его мысли, читая его тво­
рения и теперь. Митрополит Антоний вообще
воспринимал догматы не как отвлеченные, су-
149
хие формулы, а как откровение, данное нам для
направления нашей жизни. Он сознавал и
разъяснял, что истины Божии открываются не
для удовлетворения нашей любознательности,
а для восприятия их душою и сердцем. Митро­
полит Антоний жил ими, и потому мог с такой
силой передавать их своей пастве, ученикам и
почитателям. Главным свойством его была лю­
бовь к Богу и людям. Это чувство, соединенное
с глубокой православной эрудицией, открыло
ему понимание великих истин, которые он из­
ложил нам для нашего научения и спасения.
Я думаю, что многие интересующиеся право­
славным богословием, а особенно все почитате­
ли памяти Митрополита Антония, будут благо­
дарны Преображенскому монастырю за то, что
там позаботились о переводе замечательного
сочинения нашего великого богослова на анг­
лийский язык.
1978 г.
150
Святитель Иоанн Шанхайский
О ЧЕМ МОЛИЛСЯ ХРИСТОС
В ГЕФСИМАНСКОМ САДУ*
Господь, совершив с учениками Своими Тайную
Вечерю и преподав им Свои наставления, пошел
с ними на гору Елеонскую (Мтф. 26, 30; Мрк. 14,
26; Лк. 22, 39). Дорогою Он продолжал Свои пос­
ледние поучения, закончив которые, Он обра­
тился к Небесному Отцу с молитвою о Своих
Учениках и о тех, кто уверует по слову их (Иоан.
17).
Перейдя Кедронский поток, Господь с учени­
ками вошел в Гефсиманский сад, где и прежде с
ними часто собирался (Мф. 26, 36; Мк. 14, 32;
Иоан. 18, 1-2). Здесь Он оставил Своих учеников,
кроме Петра, Иоанна и Иакова, приказав им
посидеть, пока Он помолится. А Сам с Петром,
Иоанном и Иаковом прошел немного дальше.
Он хотел как можно более уединиться, а зная все
имевшее быть, Он начал скорбеть, ужасаться и
тосковать (Мф. 26, 37; Мрк. 14, 27)
(irxatolypeisthai ekthamveisthai kai adimonein) и
сказал бывшим с Ним: «прискорбна есть душа
Моя до смерти (perilypos estin i psyhi mou eos
thanatou), побудьте здесь и бодрствуйте со
Мною». И отшед немного, Он пал лицем Своим
на землю и молился.
Дважды прерывал Господь Свою молитву — Он
подходил к Петру и сыновьям Зеведеевым. Увы!
Они были здесь, но не бодрствовали: сон овла­
дел ими. Тщетно убеждал их Божественный Учи-
*«Церковная жизнь», 1938 г., №4.
151
тель бодрствовать и молиться, чтобы не впасть
в искушение: «дух убо бодр, плоть же немощна»
(Мф. 26, 41; Мк. 14, 38) (to men p n e u m a
prothymon i de sarxasthenis). Ученики вновь за­
сыпали, как только Спаситель отходил от них,
чтобы продолжать Свою молитву, которая кон­
чилась лишь тогда, когда приблизился час пре­
дания Сына Человеческого в руки грешников.
Молитвенное напряжение Иисуса достигло выс­
шей степени — выступивший кровавый пот па­
дал каплями на землю (Лк. 22, 44).
О чем же так пламенно молился Иисус? О чем
умолял Он Небесного Отца, трижды припадая
Своим лицом до земли? — Авва Отче Мой! Все
возможно Тебе; о, если бы Ты благоволил про­
нести чашу сию мимо Меня. Если возможно, да
минует Меня чаша сия; пронеси чашу сию мимо
Меня. Впрочем не как Я хочу, но как Ты, не Моя
воля, но Твоя да будет. — Отче Мой, если не мо­
жет чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить
ее, да будет воля Твоя».
Господь Иисус Христос был Богочеловек. Бо­
жеское и человеческое естества, не слившись и
не изменившись, «нераздельно и неразлучно»
(Догмат Халк. Собора) соединились в Нем в одном
лице. Сообразно двум естествам Господь имел и
две воли. Как Бог, Иисус Христос был единосу­
щен Богу Отцу и имел с ним и с Святым Духом
одну волю. Но как совершенный человек, состо­
ящий из души и тела, Господь имел и человечес­
кие чувствования и волю. Человеческая воля Его
вполне покорялась Божеской. Господь подчинил
Свою человеческую волю Божеской — искал
лишь того, чтобы творить волю Небесного Отца
(Иоан. 5, 30); духовная пища Его была — «творить
152
волю Пославшего Его и совершить дело Его»
(Иоан. 4, 34). А совершить предстояло дело, рав­
ного которому не было, которому должна была
изумиться даже бесчувственная неодушевленная
природа. Надлежало искупить человека от гре­
ха и смерти, восстановить единение человека с
Богом. Надлежало, чтобы безгрешный Спаси­
тель поднял на Себя весь человеческий грех,
чтобы Он, не имеющий собственных грехов, по­
чувствовал тяжесть греха всего человечества и
так восскорбел о нем, как может только совер­
шенная святость, ясно ощущающая даже малей­
шее греховное движение, малейшее отклонение
от заповедей и воли Божией. Надлежало, чтобы
Тот, в Ком ипостасно было соединено Божество
и человечество, Своим святым безгрешным че­
ловечеством испытал весь ужас удаления чело­
века от своего Творца, разобщения греховного
человечества с источником святыни и света —
Богом. Глубина падения человечества воочию
должна была выявиться в этот момент, ибо че­
ловек, не захотевший в раю повиноваться Богу
и послушавший клеветавшего на Него диавола,
теперь восстанет на своего Божественного Спа­
сителя, оклевещет Его и, объявив Его недостой­
ным жить на земле, повесит Его на древе между
небом и землею, чем подведет под проклятие Бо-
годарованного закона (Втор. 21, 22-23). Надле­
жало, чтобы безгрешный Праведник, отвержен­
ный грешным миром, за который и от которого
Он страдал, простил человечеству это злодеяние
и обратился к Небесному Отцу с молитвой, что­
бы и Божественная правда простила ослеплен­
ному диаволом человечеству это отвержение
своего Создателя и Спасителя. Такая святая мо-
153
литва не могла не быть услышанной, такая сила
любви должна была соединить источника люб­
ви — Бога с теми, кто хоть теперь почувствуют
эту любовь и, поняв, насколько до сих пор пути
человеческие отстояли от путей Божиих, возы­
меют крепкую решимость — через воспринявше­
го человеческое естество Создателя опять вер­
нуться к Богу Отцу.
И вот пришел час, когда это все должно сбыть­
ся. Через несколько часов вознесенный на крест
Сын Человеческий всех привлечет к Себе Сво­
им самопожертвованием. Перед напором люб­
ви Его не смогут устоять греховные человечес­
кие сердца. Любовь Богочеловека разобьет ка­
мень людских сердец. Они почувствуют свою не­
чистоту и тьму, свое ничтожество, и только упор­
ные богоненавистники не пожелают просве­
титься светом Божьего величия и милосердия.
Все же, кто не отвернется от Призывающего их,
озаренные светом любви Богочеловека, ощутят
свою удаленность от любящего Творца и возжаж­
дут соединения с Ним. И произойдет невидимо
величайшее таинство — человечество обратит­
ся к своему Создателю, а милосердный Господь
с радостью приимет тех, кто от клеветника-диа-
вола возвращается к своему Первообразу. Разру­
шилось преграждение вражды. «Милость и ис­
тина встретились, правда и мир облобызались»,
— правда приникла с небес, ибо от земли на кре­
сте воссияла воплощенная Истина. Наступил
час, когда все это должно было произойти.
Мир не подозревал еще величины наступаю­
щего дня. Перед взором же Богочеловека откры­
то было все имеющее быть. Добровольно жерт­
вовал он Собою для спасения человеческого
154
рода. И теперь Он пришел в последний раз по­
молиться наедине Своему небесному Отцу. Здесь
Он совершит ту жертву, которая спасет род люд­
ской, — добровольно отдаст Себя на страдания,
предаст Себя во власть тьмы.
Однако не будет спасительна эта жертва, если
Он будет испытывать лишь Свои личные стра­
дания — Он должен был терзаться теми грехов­
ными язвами, от которых страдает человече­
ство. Сердце Богочеловека наполняется невыра­
зимою скорбью. Все грехи человеческие, начи­
ная от преступления Адамова и кончая теми, ко­
торые будут совершаться тогда, когда загремит
последняя труба, — все великие и малые грехи
всех людей предстали пред мысленным взором
Его. Как Богу, Ему всегда они были открыты, —
«вся явлена пред Ним суть», — но теперь всю тя­
жесть и мерзость их испытывает и Его челове­
ческая природа. Ужасом наполняется святая без­
грешная душа. Он страдает так, как не страдают
сами грешники, которые своим огрубелым сер­
дцем не чувствуют, насколько оскверняет грех
человека и удаляет его от Создателя. Страдания
Его тем сильнее, что Он видит эту огрубелость
и ожесточенность сердца, что люди «ослепили
глаза свои, да не видят, и не хотят слушать уша­
ми и обратиться, чтобы Он исцелил их». Он ви­
дит, что весь мир и теперь отворачивается от
пришедшего к нему в человеческом образе Бога.
Наступает час и настал уже (Иоан. 16, 31), когда
рассеются даже те, кто только что уверовал в
готовности положить за Него свою душу. Оди­
нокий будет висеть на кресте Богочеловек, осы­
паемый градом насмешек пришедшего видеть
сие зрелище народа. Лишь несколько душ оста-
155
лись верны Ему, но и они своей безмолвной скор­
бью и беспомощностью увеличивают страдания
любвеобильного сердца Сына Девы. Ниоткуда
нет помощи...
Правда, и в эти минуты Он не один, ибо Отец
с Ним всегда (Иоан. 8, 29 и 10, 30). Но, дабы по­
чувствовать всю тяжесть последствий греха,
Сын Божий добровольно допустит Своей чело­
веческой природе почувствовать и ужас разоб­
щения с Богом. Этот страшный миг будет невы­
носим для святого безгрешного существа. Силь­
ный вопль вырвется из уст Его: «Боже Мой, Боже
Мой, векую Мя еси оставил». И в предвидении
этого часа наполняется ужасом и возмущением
Святая душа.
Еще прежде, когда к Иисусу пришли эллины,
чтобы видеть Его, Он попустил Своей челове­
ческой природе испытать приближение этого
страшного часа. Когда к Нему пришли эти «овцы
с иного двора», то увидел Богочеловек, что уже
близок час, когда все придут к Нему, вознесен­
ному на кресте. Содрогнулась человеческая при­
рода, возмутилась душа Его. Но Иисус знал, что
без страданий Его невозможно спасение людей,
что без них Его земная деятельность оставит так
же мало следа, как зерно, которое долго лежало
на поверхности земли, пока не было высушено
солнцем. Поэтому он тогда сейчас же обратился
к Отцу, чтобы Он не попустил человеческим сла­
бостям овладеть всеми мыслями и желаниями
Его человеческого естества. «Ныне душа Моя
возмутися, и что реку. Отче, спаси Мя от часа
сего. Но на сей час Я и пришел (но сего ради
приидох на час сей)». И, как бы ободрившись
воспоминанием о том, зачем Он пришел на зем-
156
лю, Христос молит, чтобы исполнилась воля
Божия — спасся человеческий род: «Отче, про-
слави имя Твое» — прославь его на земле, между
людьми, покажи Себя не Творцом только, но и
Спасителем (Вас. Вел., Против Евномия, кн. 4). «И
прославих и паки прославлю» — был голос с неба,
возвещавший, что наступает время исполнения
от века сокрытой Божией Тайны (Кол. 1, 26; Еф.
1,9; 3,9).
И вот теперь это уже наступило. Если и преж­
де содрогалась и возмущалась человеческая при­
рода Христа при мысли о грядущем, то что ис­
пытывала она теперь, когда Он в ожидании при­
хода Своих врагов и предателя в последний раз
наедине молился Богу? Господь знал, что всякая
молитва Его будет услышана (Иоан. 11,42), знал,
что если Он попросит Отца избавить Его от му­
чений и смерти, более нежели двенадцать леги­
онов ангелов явятся (Мф. 26, 53), чтобы защи­
тить Его. Но разве для этого пришел Он? Для
того ли, чтобы в последний момент отказаться
от исполнения того, что Он предвозвестил че­
рез Писание?
Однако дух бодр, плоть же немощна. Духом
горит (Рим. 12, 11) и теперь Иисус, желая лишь
одного — выполнения воли Божией. Но отвра­
щается по самой природе своей человеческое
естество от страданий и смерти (Точн. изл. пра­
восл, веры, кн. III, гл. XVIII, XX, XXIII, XXIV; Бл. Фео-
фил. «Лествица» Иоанна, слово 6, О памяти смер­
ти). Добровольно принял Сын Божий эту не­
мощную природу. Он сам отдает Себя на смерть
за спасение мира. И Он побеждает, хотя ощуща­
ет («Лествица», там же; Бл. Августин; Точн, излож.
Правосл. Веры, кн. III, XXIV) чувство приближаю-
157
щегося страха смерти и отвращения от страда­
ний. Сейчас эти страдания особенно будут ужас­
ны, ужасны не столько сами по себе, как оттого,
что потрясена до глубины душа Богочеловека.
Невыразимо тяжел для Него принятый на
Себя человеческий грех. Этот грех давит Иису­
са, делает имеющие наступить страдания невы­
носимыми.
Христос знает, что, когда страдания достигнут
наивысшей степени, Он будет совершенно оди­
нок. Не только между людьми никто не сможет
облегчить их — «ждах соскорбящаго и не бе, уте­
шающих и не обретох, и воззрех и не бе помощ­
ника, и помыслих и никтоже заступи» (Пс. 68,
21; Исайя 63, 5), — но даже для полного ощуще­
ния тяжести грехов попущено будет Ему почув­
ствовать и тяготу разобщения с Небесным От­
цом. И в эту минуту человеческая воля Его мо­
жет поколебаться, может пожелать избежать
страданий. Да не будет же этого. Пусть ни на
одно мгновение человеческая воля Его не разой­
дется с Божеской. Об этом и молит Богочеловек
Своего Небесного Отца. Если возможно, чтобы
человечество восстановило свое единение с Бо­
гом помимо нового страшного преступления
против Сына Божия (Вас. Вел., Против Евномия,
кн. 4), помимо этого часа испытания Богочело­
века, пусть лучше не будет этого часа. Но, если
только так человечество может быть привлече­
но к своему Создателю, пусть и в этом случае
исполнится благоволение воли Божией. Пусть
будет воля Его, и пусть человеческая природа
Иисуса даже в самые ужасные мгновения не по­
желает ничего, кроме одного — исполнения воли
Божией, совершения Божьего Домостроитель-
158
ства. Об этом именно молился Христос в саду
Гефсиманском, «с сильным воплем и со слезами
во дни плоти Своей принес молитвы и моления
Могущему спасти Его от смерти» (Евр. 5, 7).
Он принес молитвы и моления Могущему спа­
сти Его от смерти, но молился не об избавлении
от смерти. Как бы так говорил Господь Иисус
Христос Своему Божественному Отцу: «Авва,
Отче Мой. Отец Того, Которого Ты послал со­
брать воедино народ Израильский и рассеянных
чад Божиих — народ языческий, дабы из двух
создать одного нового человека и посредством
креста примирить обоих с Тобою. Все возмож­
но Тебе; возможно все, что соответствует Тво­
им беспредельным совершенствам. Ты знаешь,
что человеческой природе естественно отвра­
щаться от страданий, что человек хотел бы все­
гда «дни видети благи»... Но тот, кто любит Тебя
всем сердцем своим, всею душою своею и всем
разумением своим, делает лишь того, что угод­
но Твоей воле, благой и совершенной. Я, при­
шедший на землю для исполнения Твоей премуд­
рой воли и для сего приобщивыйся плоти и кро­
ви, воспринявший естество человеческое со все­
ми его немощами, кроме греховных, тоже желал
бы избежать страданий, но лишь под одним ус­
ловием — чтобы на это была Твоя святая воля.
Если возможно, чтобы дело домостроительства
совершилось помимо нового страшного пре­
ступления со стороны людей; если возможно
Мне не испытывать этих душевных страданий,
к которым через несколько часов присоединят­
ся ужасные страдания человеческого тела; если
это возможно — избавь Меня тогда от наступив­
ших уже и грядущих еще испытаний и искуше-
159
ний. Избавь Меня от необходимости испыты­
вать последствия преступления Адамова. Впро­
чем сию мольбу Мне подсказывает немощь Моей
человеческой природы; а пусть будет так, как
угодно Тебе, пусть исполнится воля не немощ­
ного человеческого естества, а Наш общий пред­
вечный совет. Отче Мой! Если по Премудрому
Домостроительству нужно, чтобы Я принес эту
жертву, Я не отказываюсь от нее. Но одного
лишь молю: да будет воля Твоя. Да будет воля
Твоя всегда и во всем. Как на небе у Меня, Твое­
го Единородного Сына, и у Тебя одна воля, так
пусть и Моя человеческая воля здесь на земле ни
на один миг не пожелает ничего противного
Нашей общей воле. Пусть исполнится то, что ре­
шено у Нас прежде создания мира, пусть совер­
шится спасение человеческого рода. Пусть ис­
купятся от порабощения диаволу сыны челове­
ческие, искупятся дорогой ценой — страдания­
ми и самоотвержением Богочеловека. И пусть
вся тяжесть человеческих грехов, которую Я
принимаю на Себя, пусть никакие присоединя­
ющиеся к этому душевные и телесные муки не
смогут поколебать Моей человеческой воли в
жажде того, да исполнится Твоя святая воля. Да
исполню Я с радостью волю Твою. Да будет воля
Твоя».
«О чаше вольней спасительныя страсти Гос­
подь помолился, якоже о невольней» (Воскр.
служба 5-го гласа, 8 песнь канона), показав этим два
хотения двух естеств, и прося Бога Отца, чтобы
человеческая воля Его не поколебалась в покор­
ности воле Божеской (Точн. Излож. Правосл. Веры,
кн. III, XXIV). С небес Ему явился Ангел и укреп­
лял (Лук. 22, 43) Его человеческую природу, а со-
160
вершавший подвиг самопожертвования Иисус
молился все прилежнее, обливаясь кровавым
потом. И за Свое благоговение, за всегдашнюю
покорность воле Отчей услышан был Сын Че­
ловеческий.
Укрепленный и ободренный встал Иисус от
молитвы (Точн. Излож. Правосл. Веры, кн. III, XXIV).
Он знал, что не поколеблется более Его челове­
ческая природа, что вскоре снимется с Него бре­
мя человеческих грехов и что Своим послуша­
нием Богу Отцу Он приведет к Нему заблудшее
человеческое естество. Он подошел к ученикам
и сказал: «Вы все еще спите и почиваете. Конче­
но, пришел час: вот предается Сын Человечес­
кий в руки грешников. Встаньте, пойдем, вот
приблизился предающий Меня; молитесь, что­
бы не впасть в искушение».
Выйдя навстречу пришедшим за Ним, Господь
добровольно отдал Себя в руки их. А когда Петр,
желая защитить Своего Учителя, ударил мечом
архиерейского раба и отсек ему ухо, Господь ис­
целил раба, а Петру напомнил, что Он сам доб­
ровольно предает Себя: «Вложи меч в ножны;
неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне
Отец. Или думаешь, что Я не могу теперь умо­
лить Отца Моего и Он представит Мне более,
нежели двенадцать легионов Ангелов. Как же
сбудутся Писания, что так должно быть». И доб­
ровольно выпив до дна всю чашу душевных и
телесных страданий, Христос прославил Бога на
земли, — совершил дело по величию не меньшее,
чем само сотворение мира. Он восставил пад­
шую природу человека, примирил Божество и
человечество и сделал людей причастниками
Божеского естества (2 Петр. 1,4).
161
Совершив дело, которое «дал Ему Отец да со­
творит», Христос и по человечеству Своему про­
славился той славой, которую, как Бог, имел
«прежде мир не бысть» (Иоан. 17, 5), и сел чело­
вечеством Своим одесную Бога Отца, ожидая,
доколе враги Его положены будут в подножие
ног Его(Евр. 10, 13).
Сделавшись для всех послушных Ему винов­
ником спасения вечного (Евр. 5, 9), Христос и
по восшествии на небеса пребывает «во двою
существу неслитно познаваемый» (Богородичен
догм. 6-го гласа), «два хотения двумя по коемуждо
естествома нося во веки» (Воскресный канон 5-го
гласа, тропарь 8 песни), но прославленное тело не
может теперь страдать и не нуждается ни в чем,
а сообразно сему и человеческая воля Его ни в
чем не может расходится с Божеской. С этою же
плотию приидет Христос в последний день «су-
дити живым и мертвым», после чего, как Царь
не только по Божеству, но и по человечеству
Своему, со всем Своим вечным царством поко­
рится Богу Отцу, да «будет Бог всяческая во всех»
(1 Кор. 15,28).
162
Святитель Филарет
(Вознесенский)
О СТРАДАНИЯХ ГОСПОДА ЗА РОД
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ*
Мы с вами сейчас прослушали повествование о
страданиях нашего Спасителя, как об этом по­
вествует св. апостол и евангелист Матфей. Под­
виг Христов, Его предкрестные страдания и кре­
стные страдания на Голгофе есть Тайна великая.
Никогда человек не сможет не то что охватить,
но и постигнуть, проникнуть в глубину этой Тай­
ны. Ибо когда Господь совершал Свой Подвиг,
то тогда Он перенес нечто такое, что человек
обыкновенный вообще не в силах был бы пере­
нести. Насколько мучительно было то, что Он
переживал, что Он перетерпел, мы видим из
того, что в саду Гефсиманском, когда приближа­
лись Его страданья, Он, Который пришел на зем­
лю для того, чтобы спасти людей, как будто бы в
ужасе отступает от этого подвига и молится Отцу
Небесному, что если возможно, «да минует» Его
Чаша сия. Так ужасна она была!
Еще раньше, после Входа Спасителя в Иеруса­
лим, слышали, как с Его уст сорвался вопль, моль­
ба: «Отче, избави Мя от часа сего», но тут Он сей­
час же добавил: «Но сего ради приидох Я» — для
того Я и пришел на этот страшный час страданий.
Святые отцы говорят нам — особенно любил под­
черкивать это Блаженнейший Митрополит Анто­
ний — что этот Подвиг искупительный из двух ча-
*«Проповеди и поучения Высокопреосвященнейшего Митрополи­
та Филарета, Первоиерарха Русской Зарубежной Церкви», т. 2.
163
стей состоит, имея две стороны. Первая часть его
была в Гефсиманском саду. Этот подвиг привел
нашего Спасителя в такое изнеможение, что Он
был облит кровавым потом. Чтобы он не изне­
мог и не обессилел Своей человеческой приро­
дой, Отец Небесный послал к Нему ангела, кото­
рый укреплял Его. Владыка Антоний указывал на
то, что здесь был подвиг Его сострадательной па­
стырской любви. Своим всеведением, как Бог Все­
могущий, для Которого одинаково открыто то,
что мы называем прошедшее, настоящее и буду­
щее, созерцая все это, Он принял в Свою святей­
шую душу, желая нас искупить от греха, принял
каждого из нас, со всеми нашими грехами, немо­
щами, страданиями, неисправленностью. Каждо­
го из нас Господь принял в душу Свою, перестра­
дал, переболел за каждого из нас, потому-то Он и
есть «Агнец Божий, вземляй грехи мира». Его
бесконечная любовь, приняв человека в Себя, в
Свою душу, как бы усвоила грехи его, как собствен­
ные Им совершенные. Это не было какое-то фор­
мальное определение словесное, не внешнее не­
что, но было это именно внутреннее принятие
Им на Себя нашей грешной природы, наших гре­
хов. Потому-то и падал Он, когда шел на Голгофу,
падал под Крестом Своим, изнемогая, потому что
на этом Кресте Он нес, именно, грехи всего мира,
чтобы пригвоздить и уничтожить их на Кресте.
И после этого подвига Его пастырской люб­
ви, когда так оплакал Господь каждого из нас,
наши грехопадения, нашу неверность, после это­
го Он уже восходит на Крест. Там Он приносит
Себя в Жертву за грехи всего мира, как «Агнец
непорочно закланный».
Но сплошь и рядом приходится слышать воп-
164
рос: «Зачем такая Страшная Жертва? Ну, хоро­
шо, род человеческий подпал под власть диаво-
ла, но Бог — Всемогущ! Для Его всемогущества
что стоило бы освободить просто людей от этой
власти диавольской, а диавола прогнать прочь».
Святые отцы нам указывают, что Господь — вы­
сочайше правосуден. Это Его правосудие прости­
рает Он на все сотворенное Им, даже не исклю­
чая и своего врага, диавола. Дело-то ведь в том,
как говорят святые отцы, что человек свободно
от Бога, в принятии искушения райского, сво­
бодно от Бога перешел под власть сатаны. Если
бы враг им, человеком, овладел насильственно,
было бы другое. Мы в Евангелии знаем, как ко­
ротко Господь расправлялся со злыми духами,
когда они насильственно, незаконно владели
человеком. Он говорил: «Замолчи и выйди из
Него!» Вот что говорил Господь, а тут — нет! Че­
ловек свободно подчинился сатане, и говорят
святые отцы: на Страшном Суде, если бы Господь
просто силою Своего всемогущества отнял че­
ловека от сатаны, то диавол бы Ему сказал: «Ты
не правосуден! Они мои, а не Твои, они добро­
вольно ко мне перешли».
И вот, Он и совершает Свой подвиг любви:
приходит на землю, дает людям Свое чудесное
ученье, дает пример Своею жизнью чудесной,
равной которой никогда не было и быть не мо­
жет никогда! Как солнце сияет пред людьми Сво-
им Светом ученья и жизнью Своею! Чудотворил
Он, благотворил, никогда не оттолкнул Он от
Себя ни одного кающегося грешника. Ибо через
покаяние человек, как раз свободно от власти
диавола, переходил под Его любовную защиту.
Но вот, для того, чтобы это совершить, приме-
165
нительно ко всем людям, и совершает Он этот
подвиг, распинается на Кресте, берет на Себя
грехи всего человечества. Человечество, осво­
бождаемое от греха, имеет теперь полную воз­
можность свободно перейти от диавола к Богу
— Творцу своему. И теперь сатана ничего не смо­
жет сказать Ему на Страшном Суде, не сможет
обличить Его в неправосудии, ибо Он призвал
свободную волю человека, а не принудительно
заставил его следовать за Собой.
Помните, как Он говорит в Евангелии: «Аще
кто хощет итти по Мне, да отвержется себе и
возьмет крест свой, и по Мне грядет». Т.е., если
ты хочешь идти за Ним, если ты хочешь отойти
от владычества диавола, под его благое влады­
чество, возьми крест свой и иди за Ним. Поэто­
му-то путь христианина и должен быть всегда
крестоношением в той или иной форме. При­
чем, особенно в данное время, возлюбленные,
человеку нечего отыскивать для себя особого
креста, жизнь сейчас стала такая, что всякий
христианин, кто хочет быть верен Своему Спа­
сителю, кто хочет жить действительно по-хрис­
тиански, по учению Церкви, повинуясь Церкви,
как своей наставнице и мудрой матери-руково­
дительнице, то он поневоле будет крестоносцем,
да еще каким! Мир сейчас настолько обезумел,
настолько отошел от всяких христианских начал
в жизни своей, что христианин должен действи­
тельно крестоносцем быть буквально на каждом
шагу. Это надлежит всем нам помнить.
Вот только что мы с вами слышали, в конце
этого повествования, печальную историю апос­
тола Петра, который троекратно, с божбой, с
клятвой заявил, что он НЕ ЗНАЕТ ЭТОГО ЧЕ-
166
ЛОВЕКА, т.е. Господа Спасителя. Клялся и бо­
жился. А несколько часов тому назад, на Тайной
Вечере, клялся в том, что он пойдет за Него на
смерть. Не для того это говорится сейчас, что­
бы осуждать великого апостола. Мы знаем, кем
был апостол Петр впоследствии — Первоверхов-
ный апостол, так что из апостолов апостол! И
вот это было ему Богом попущено, как тяжкий
скорбный урок смирения. Самоуверенно гово­
рил он на Тайной Вечере, что «если все соблаз­
нятся, я один никогда не соблазнюсь!» И ни один
из апостолов не отрекся от Него, от Спасителя,
а только отрекся апостол Петр.
Этот пример человеческой немощи всегда
должен быть перед нашими глазами, учить нас
тому, чтобы мы никогда не полагались на свои
силы. Если мы хотим быть действительно вер­
ными нашему Господу, если хотим быть кресто­
носцами, мы должны постоянно помнить, что
без Его помощи мы никак это не можем совер­
шить. Без Божественной помощи, повторяю,
нам только суждены «благие порывы, а свер­
шить ничего не дано!» Поэтому всякий раз, ког­
да твоя совесть призывает тебя к крестоноше-
нию, к верности Спасителю пред лицом этого
неверного мира, то прежде всего проси у Него
силы и крепости, чтобы Он Сам дал тебе бод­
рость, мужество и силу быть верным Ему, как Он
Сам во Апокалипсисе говорит: «Верным даже до
смерти!» Аминь.
167
Святитель Филарет
(Вознесенский)
СЛОВО В ВЕЛИКИЙ ПЯТОК
Из святого Евангелия мы знаем, что когда Гос­
подь Иисус Христос появился вновь у вод Иор­
данских, после того, как Он сорок дней провел
в пустыне, то Иоанн Креститель, указывая на
Него, сказал: «Се Агнец, вземляй грехи мира»,
т.е. это — Агнец Божий, Который берет на Себя
грехи мира. Речь идет о выполнении этих слов,
здесь мы знаем, что речь идет о великой, страш­
ной и непостижимой для нас тайне нашего ис­
купления и спасения.
В одном из акафистов, перед причастием Свя­
тых Тайн, мы, обращаясь к Спасителю, говорим,
что Он умеет творить то, что мы не можем ни
уразуметь, ни помыслить. И действия Боже­
ственные постоянно таковы, что мы их уразу­
меть и помыслить не можем. Кто может, напри­
мер, понять, каким образом Божье всемогуще­
ство из небытия вызвало весь мир к бытию. И
если говорится в Библии, что в начале сотворил
Бог небо и землю, то до этого творения ни неба,
ни земли не было, а Божье всемогущество из ни­
чего, из небытия вызвало все это в бытие. Так и
тут —таинственным, страшным, непостижимым
действием Своего всемогущества Сын Божий,
воплотившийся от Девы Марии и Духа Святаго,
взял на Себя грехи всего человеческого рода для
того, чтобы спасти его от греха, проклятия и
смерти. Взял на Себя, т.е., как бы присвоил их
Себе, как бы сделал их Своими. Это — тайна. Бла-
168
женнейший Митрополит Антоний об этой тай­
не говорил, что нечего нашему рассудку и пы­
таться ее уразуметь, нечего и желать того, что­
бы заглянуть в эту тайну Ибо там такая неизме­
римая бездна страданья и скорби, которые пе­
ренес Господь из-за нас грешных, что если бы мы
могли это только уразуметь, то не выдержал бы
наш состав, мы бы сгорели.
Вот Гефсиманский сад. Христос Спаситель в
саду молится Отцу Своему. О чем? Ведь Он как
будто бы отказывается от того, для чего Он при­
шел. Он говорит: «Отче Мой, если возможно, да
минует Меня чаша сия!» Или, как передает дру­
гой евангелист: «Авва Отче, все возможно Тебе,
пронеси чашу сию мимо Меня!» Ибо страшна
была чаша сия! Но тут же добавляет, с полной
покорностью Промыслу Божьему, как человек,
конечно: «Не Моя воля, а Твоя да будет. Не яко
же Аз хощу, но яко же Ты», И вот, Он молится
об этой страшной чаше.
Приводим замечательные, трогательные сло­
ва Святителя Димитрия Ростовского, который,
размышляя о страданиях Христовых, о молитве
Спасителя в Гефсиманском саду, говорит: «Что
сие, Господи Спасителю, кто Тебя изранил? Еще
нет тернового венца, еще нет страшного биче­
вания, нет ни пыток, ни издевательств, почему
Ты облит кровью? Кто Тебя изранил?» И отвеча­
ет сам: «Любовь изранила!» Тут к Спасителю
вплотную придвинулось то, что Он должен взять
на Себя. И Он должен, как человек, сделать окон­
чательное решение: или Он берет на Себя этот
страшный подвиг, или нет. Он не был обязан его
брать. Сам Он был чист, безгрешен, но Его бес­
конечная, беспредельная любовь никак не мог-
169
ла примириться с мыслью, что если Он не
возьмет на Себя этого страшного подвига, то род
человеческий обречен на погибель, рухнет в без­
дну вечной погибели. Не мог Господь этого вы­
держать, и вот страшная борьба в его человечес­
кой природе происходила. Борьба и подвиг та­
кой, что Он до кровавого пота боролся. И в кон­
це концов, Его человеческая природа восторже­
ствовала над слабостью естественной для всякой
природы человеческой, и Он принял этот крест,
этот подвиг! И уже пошел на него потом твердо,
без всяких уже таких молений, которые произ­
носил в Гефсиманском саду. Помните, в Гефси-
мании, во время этой страшной молитвы, от
которой потрясалось небо, Он объял всех нас
Своим Всеведением Божественным, всех нас
видел, все наши грехи, всю нашу неверность, всю
нашу грязь — взял все это на себя и оплакал нас
же и наши грехи. Каждого и каждую из нас Он
там видел Своим Божественным Всеведением,
для которого нет ни будущего, ни прошедшего,
а только всегда одно НАСТОЯЩЕЕ, одно созер­
цание сущности бытия. Там Он принял этот под­
виг, и пошел потом на крест.
Что касается креста, то достаточно нам поду­
мать, братие, о том, как сама природа реагиро­
вала на Распятие Христово! Ибо крест был так
тяжел, что от него земля затряслась. Крест был
так страшен и так болезнен, что солнце не мог­
ло на него смотреть и омрачилось, и тьма покры­
ла всю землю, пока Господь там страдал на крес­
те за всю эту бездну наших грехов. Он Сам толь­
ко знает, какую неизмеримую бездну страданий
тогда пережил Он на кресте в эти часы страш­
ной крестной муки. Одно только мы знаем, что
170
с Его Уст сорвался вопль: «Боже Мой, Боже Мой,
вскую Мя еси оставил?» — Боже Мой, Боже Мой,
почто Ты Меня оставил! Зачем Ты оставил
Меня? Как говорил один из наших лучших рус­
ских проповедников, Святитель Иннокентий
Херсонский: «Здесь, в эти страшные часы, Бо­
жество Спасителя как-то сокрылось в Его Душе,
и Он оказался, как один из нас, под этой страш­
ной мукой. И страшнее всего и болезненнее для
Него было то, что так как Он взял на Себя грехи
всего мира и был покрыт этой скверной греха,
то Отец отвратился от Него, и Его оставил...»
Что это была за мука, повторяю, нам с вами не
понять, и постигнуть мы этого не можем.
Но обратите внимание, что Он, всегда с такой
любовью говоривший о Своем Отце и именовав­
ший Его Своим Отцом, здесь, как последний из
грешников, Его уже Отцом и не называет, а толь­
ко жалобно взывает: «Боже Мой, Боже Мой,
вскую Мя еси оставил?» Наконец, исчерпал Он
чашу этих неизмеримо страшных страданий до
дня. И когда это было кончено, то, уже Победи­
телем, Он возглашает с креста: «СОВЕРШИША-
СЯ!» — Совершилось! Совершилось то, для чего
Он пришел. И вот тут, совершивши подвиг, взя­
тый на Себя, Он снова уже к Возлюбленному Сво­
ему Отцу обращается, говоря: «Отче, в Руки Твои
предаю Дух Мой!»
Братии, возлюбленные, о крестном подвиге
и предкрестных мучениях Господа нашего мож­
но без конца говорить, и в кратком церковном
слове и малой части не перескажешь. Мы с вами
должны помнить, когда мы склоняемся у Святой
Плащаницы и благоговейно целуем, лобызаем
Язвы Спасителя нашего, что в эти Язвы излился
171
гнев Божьего правосудия, за всю греховность че­
ловеческую, которую Господь взял на Себя и пе­
рестрадал в Себе. Так помните: когда мы скло­
няемся перед Плащаницей, склоняемся как ви­
новные — виновники этого страдания, этой
смерти Христовой. Если мы с вами не были бы
грешны, как и все люди, живущие на земле, то
не нужна была бы ни Гефсимания, ни Голгофа,
ни крест, а только была бы одна вечная радость,
для которой Господь создал человека. Но так как
мы во грехе, мы, как грешники безответные,
склоняемся у Плащаницы с сознанием своей
вины и с бесконечной благодарностью Тому, Кто
за нас так много перетерпел и перенес, и совер­
шил этот подвиг, которым Он спас все челове­
чество. Аминь.
172
Св. праведный Иоанн (Кронштадтский)
ГЕФСИМАНСКАЯ СКОРБЬ
СПАСИТЕЛЯ МИРА*
(Иисус) взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна; и на­
чал ужасаться и тосковать. И сказал им: душа Моя
скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте. И
отошед немного, пал на землю и молился, чтобы, если
возможно, миновал Его час сей. (Марк. 14, 33-35).
Предметом нынешней беседы с вами, братия и
сестры, я беру самые трудные минуты из земной
жизни нашего сладчайшего Спасителя, — Его
смертельную скорбь в Гефсиманском саду преж­
де распятия и молитву Отцу небесному до крова­
вого пота, да минует Его час сей или, по сказа­
нию другого Евангелиста, да мимоидет чаша стра­
даний Его (Лук. 22, 42-44). Говорю — самые труд­
ные минуты — потому что, укрепив дух молитвою,
Он спокойно, с непоколебимым мужеством пре­
дался врагам Своим, с адскою злобою жаждав­
шим Его смерти, и до самой смерти сохранил
Божественно-величественное спокойствие духа.
Итак, слушайте. Пришед в сад Гефсиманский,
в котором совершилось Его предательство ко­
варным Иудою, Он начал ужасаться и тосковать.
О грехи, грехи наши! вы Самого Спасителя мира
— по Его человеческому естеству — довели до
праведного ужаса и тоски смертной! Как вы отя-
*«Вера и Церковъ», духовный богослов ско-апологетический
журнал. Год VIII, книга 3. Москва, 1906 г.
Слово в Великий Пяток, произнесенное 4 апреля 1906 г. в
Андреевском Кронштадтском соборе.
173
готели на нем, неповинном ни единому греху! —
И было чему ужасаться; и было о чем смертель­
но тосковать! Грозная, точная правда Отца не­
бесного возвергла на Сына грехи всего мира, —
грехи людей всех времен и народов, — в том чис­
ле мои, ваши, людей прошедших времен, време­
ни настоящего и будущего, до скончания мира!
О, какое, и сколь тяжкое это бремя, невыноси­
мое ни для кого из смертных, ни — даже для всех
Ангелов, если бы они и захотели взять на себя
это бремя! Ибо это бремя бесконечно тяжелое,
как бесконечна правда Божия, бесконечно пору­
ганная, как бесконечно милосердие Божие,
решившее помиловать грешный род человечес­
кий чрез страшный, бесконечно дорогой выкуп.
Не удивляйтесь поэтому, что Богочеловек ужа­
сается бесконечно великого бремени, как чело­
век, взявший на Себя наши немощи и понесший
наши недуги. На Нем отяготели безмерные моря
грехов человеческих, все их праведное возмез­
дие, все подобающее им по правде Божией му­
чение, мучение временное и вечное; ибо все ве­
рующие в Него и кающиеся искренно получат
ради Его страданий и смерти свободу от времен­
ных и вечных мучений.
Но — продолжим беседу на дальнейшее сказа­
ние Евангелиста. Ужасаясь и тоскуя о грехах че­
ловеческих, Он сказал: душа Моя скорбит смертель­
но, т.е. о грехах человеческих, о грехах всеродно-
го Адама — ибо все люди — его семя, его порожде­
ние. О, скорбь безмерная, любвеобильная, жало­
стливая о всех, плодотворная! О скорбь спаситель­
ная для многих, многих верующих и кающихся!
Эта скорбь Богочеловека исходатайствовала нам
у Отца небесного спасительную печаль по Бозе,
174
печаль о грехах и жажду правды: печаль бо, яже по
Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделывает (2
Кор. 7, 10). Но Господь скорбел безмерно и о том,
что Его скорби, Его страдания и смерть, Его кровь,
излиянная за грехи мира и в искупление его будут
для многих неверующих и хулящих Его — бесплод­
ны и послужат к большему их осуждению, как по­
правших Кровь Завета вечного, излиянную для ис­
купления, а не для погубления. «Ибо, если мы, по­
лучивши познание истины, произвольно грешим,
то не остается более жертвы за грехи, но некое
страшное ожидание суда и ярость огня, готового
пожрать противников. Если отвергшийся закона
Моисеева, при двух или трех свидетелях, без ми­
лосердия наказывается смертию, — то сколь тяг­
чайшему, думаете, наказанию повинен будет тот,
кто попирает Сына Божия и не почитает за свя­
тыню Кровь Завета, которою освящен, и Духа
благодати оскорбляет? Мы знаем Того, Кто сказал:
у Меня отмщение, Я воздам, — говорит Господь. И
еще: Господь будет судить народ Свой (Втор. 32, 35-
36). Страшно впасть в руки Бога живого!» (Евр.
10, 26-31).
Теперь обращусь с вопросом к себе и к вам: в
виду смертельной скорби Искупителя мира о
грехах наших — скорбим ли мы сами о своих гре­
хах, причинивших такую смертельную скорбь
нашему Господу? Искренно ли каемся в них? Чув­
ствуем ли их тягость, сознаем ли ответствен­
ность за них пред Богом праведным и истязую-
щим от всех правду? — Стараемся ли творить пло­
ды покаяния? Вот миновало для нас в этом году
святое время Четыредесятницы, данное Богом
для нашего покаяния, для познания всей преле­
сти и пагубы грехов, для исправления и обнов-
175
ления духовного и телесного. Позаботились ли
мы все, чтобы это время прошло для нас душе­
полезно, плодотворно, спасительно?
Святая Церковь называет всех православных
христиан в литургийных молитвах святым и из­
бранным стадом Христовым. Приличествует ли
нам это название? Таковы ли мы в самом деле?
Признает ли нас Христос на Страшном суде Сво­
им стадом, Своими овцами? Будут ли для нас ис­
купительны страдания Христовы и смерть Его
за нас? Одесную или ошуюю Себя Он нас поста­
вит — на стороне овец или козлищ? О, сотвори
меня, Господи, овча словесного Твоего стада и
от части козлищ избави меня!..
Еще хочу предложить вам сегодня один вопрос
с ответом на него. Отчего св. мученики и мучени­
цы Христовы пред своими ужасными, бесчеловеч­
ными мучениями и во время самых мучений не
ужасались и не тосковали, как Искупитель мира
Христос, а с радостию шли на всякие мучения и
во время самых мучений радовались, как свиде­
тельствуют неложная история и акты мучеников?
От того, что их укрепляла сила Христова и как бы
Сам Христос страдал в них, а не они сами, яко ино­
му страждущу, по выражению церковной песни.
Всю остроту и тягость мучений перенес на Себе
Христос, Агнец Божий, вземляй грехи мира, а им ос­
тавалось только в Нем страдать, как таинствен­
ным членам Его тела. Вот чем объясняется их от­
рада и радость в страданиях за Христа. Кроме того
их утешала твердая надежда на будущую жизнь,
которую они видели пред собою, как настоящую.
Пострадавый и умерый за нас и воскресый из мер­
твых в третий день, Господи, слава Тебе. Аминь.
176
Н.А.
«КРЕСТОБОРЧЕСКАЯ ЕРЕСЬ»?
О СОТЕРИОЛОГИИ МИТРОПОЛИТА
АНТОНИЯ (ХРАПОВИЦКОГО)*
Детально отвечать на упреки противников мит­
рополита Антония по части богословия — не
только не хватило бы места, но было бы излиш­
ним и потому, что они, как правило, проходят
мимо главного, затуманивая, а не проясняя суть
дела. Цель данной, краткой статьи другая: дать
желающему понять существо дела положитель­
ный ключ к пониманию проблематики.
Приведем лишь один яркий пример полеми­
ки. В брошюре анонимного автора, именуемой
«Тайна Катехизиса Митрополита Антония»
(1988), сказано, что «Опыт христианского пра­
вославного катехизиса» просто «плагиат». Митр.
Антоний якобы это «старательно скрыл ото
всех, очевидно надеясь, что никто и никогда не
узнает этой тайны». Тем не менее эта «тайна»
теперь «Божиим велением открыта» именно
«предлагаемым исследованием». Подсчитывая
слова, аноним приходит к выводу, что 81,17% (!)
«Опыта катехизиса» состоит из текста «про­
странного Христианского Катехизиса Право­
славной Кафолической Восточной Церкви»
(1823) Митрополита Московского Филарета,
после чего он обличает первоиерарха Русской
Зарубежной Церкви в «краже» и «святотатстве».
В этой «разоблачительной» брошюре — 90
*«Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви за
границей», №5, 1996 г.
177
страниц, однако ее неизвестный автор не учел
одно простейшее соображение, которое обра­
щает все его математические выкладки в абсурд:
Россия знала «Пространный катехизис» — он
изучался в школах. И посему всякому ясно, что
речь идет о переработке старого катехизиса с
целью освобождения его от влияния западных
теорий. Мнение, что здесь кто-то хотел что-то
скрыть, порождено расцерковленным умом и
недомыслием. К сожалению, приходится счи­
таться с продолжением такого рода полемики.
Не менее абсурдно и обвинение митр. Антония
в «крестоборческой ереси», якобы содержащей­
ся в его учении о догмате искупления. Сразу отме­
тим, что мысли митр. Антония органически вклю­
чены в «Догматику» о. Юстина Поповича, кото­
рого с полным правом считают «отцом Церкви XX
века», и разработаны св. Иоанном Шанхайским и
Сан-Францисским (см. Вестник 1/1995).
Что же действительно писал об одном из глав­
ных догматов Православной Церкви владыка
Антоний?
В статье «Догмат искупления» («Догмат Искуп­
ления», Жизнеописание Блаженнейшего Антония.,
Митрополита Киевского и Галицкого. Нью-Йорк,
1961 г., т. 8, стр. 143-186. Далее ссылки на это изда­
ние), написанной в 1917 г. в Валаамском монас­
тыре, митр. Антоний с богословской точки зре­
ния раскрывает смысл спасительного подвига
Христова. При этом он, в частности, обращает­
ся к моменту Гефсиманской молитвы Спасителя,
которая ярко показывает, согласно его толкова­
нию, суть спасения: «... в ту Гефсиманскую ночь
мысль и чувство Богочеловека объяло всех пад­
ших людей в числе их многих миллиардов и оп-
178
лакало с любовною скорбью всякого в отдельно­
сти, что, конечно, было доступно только сердцу
Божественному, всеведущему. В этом и состояло
наше искупление. — Вот почему искупителем мог
быть только Бог, Богочеловек, а не ангел и не
человек, — а вовсе не потому, что нужна была для
удовлетворения гнева Божия наиболее ценная
жертва» (стр. 168).
Митр. Антония обвинили в том, что он отвер­
гает Крест и необходимость смерти Спасителя.
На каком основании? На основе неправильного
понимания фразы — «В этом и состояло наше ис­
купление». Не вникнув в смысл сказанного, про­
тивники митр. Антония приписали ему утверж­
дение, будто искупление совершено уже во вре­
мя Гефсиманской молитвы, т.е. момент распятия
и смерти у него просто заменен другим. Но на
самом деле у митр. Антония совершенно иная
логика. Ключ к пониманию образа мышления
митр. Антония — православно-церковная целос­
тность. Следуя ей, мы увидим, что не может быть
и речи о вычленении отдельных моментов и, тем
более, противопоставлении их.
В чем же, на самом деле, по мысли митр. Ан­
тония, «состояло наше искупление»? При менее
поверхностном чтении очевидно, что имеется
в виду соединение Божественного всеведения,
причем не абстрактно-общего, а личностного,
лично обращенного ко «всякому в отдельности»,
и человеческой скорби Иисуса Христа как лич­
ности соборной, объединяющей в себе челове­
чество — плотью, душой, умом. Главный внутрен­
ний смысл тут же еще раз подчеркивается авто­
ром: «Вот почему искупителем мог быть только
Бог, Богочеловек».
179
Вполне законно обращать внимание на тот
или иной момент, особо раскрывающий это со­
единение Божественного и человеческого во
Христе, и это ни в коей мере не означает, что
тем самым исключаются другие. Недаром митр.
Антоний тут же приводит и целый ряд других
событий земной жизни Спасителя, истолковы­
вая их в том же духе, т.е. не расчленяя жизнь
Христа, но всегда имея в виду Целое, иными сло­
вами — «существо дела». Хотя митр. Антоний и
боролся с «юридизмом» — с чисто юридическим
пониманием спасительного подвига Христова —
тем не менее, он и не думает отвергать, а, наобо­
рот, вполне принимает и различные правовые
уподобления — в том же духе. Действительно,
они в целостном контексте святоотеческих пи­
саний имеют свое правильное место и употреб­
ление. Согласно этому и митр. Антоний допус­
кает взгляд на искупление «с точки зрения уго­
ловного права, военного права, торгового пра­
ва». Но ни один из этих «юридических образов»
не может быть объявлен единственным или про­
тивопоставляться другим: «Все эти толкования
нисколько не противоречат ни друг другу, ни
тому толкованию по существу дела, которое соста­
вило содержание настоящей статьи». А даже и
юридические толкования, понимаемые и прини­
маемые в таком расширенном смысле, «очень
мало общего имеют с толкованием Ансельма,
Аквината и дальнейшей схоластической догма­
тики, которая вносит сюда идею дуэли» (стр.
178).
Под «идеей дуэли» митр. Антоний имеет в
виду психологическую основу, стоящую по ту
сторону юридических и экономических аспек-
180
тов схоластического учения о «сатисфакции». За
этим учением, по мнению митр. Антония, скры­
вается средневековое феодальное понятие о
чести. Рыцарский кодекс чести требовал поедин­
ка для «удовлетворения», т.е. восстановления
чести обесчещенного. При перенесении этого
мировоззрения на Бога получалось, что Бог
Отец, как существо неизмеримое, был неизме­
римо поражен в своей чести человеком как Его
творением. Ни отдельный человек, ни всецелое
человечество, поскольку они ограничены и не
бесконечны, не в состоянии удовлетворить бес­
конечного Бога за оскорбление. Это могло со­
вершить только равноценное Богу существо. Вот
почему является Сын Божий на земле: только
Он, как ценнейшее существо, может, замещая
Собою человечество, взять на Себя праведное
наказание и весь гнев Божий, тем самым восста­
навливая честь Отца-Бога.
Отношения между лицами Пресвятой Трои­
цы здесь поняты неверно, Бог Отец и Бог Сын
противопоставляются недопустимым образом,
а отношения между божественной и человечес­
кой природой во Христе искажены (Этот вопрос
был выяснен на двух Соборах Православной Церкви в
1156 и 1157 гг. в Константинополе). Сверх того,
само искупление представляется чем-то вне­
шним. Теория «сатисфакции» появилась на За­
паде в 1096 г. в статье «Cur Deus homo» (Почему
Бог стал человеком?) Ансельма, архиепископа
Кентерберийского, т.е. уже после отпадения
римо-католичества от Православия. Западная
богословская мысль сегодня признает подход
Ансельма революционно новым по сравнению
с древним святоотеческим. Можно сказать, что
181
в этом новом подходе отображается раскол —
именно разрывом тех связей, которые видит и
воспевает Церковь в своем целостном восприя­
тии. А митр. Антоний жил этим целостным вос­
приятием, мыслил им, и возвращал сердца лю­
дей к нему — не только статьями, но всей своей
жизнью, проникнутой пастырским духом.
«Очистительная кровь, спасительный крест,
живоносный гроб, целительные язвы Христовы
— все это выражения и образы, заменяющие со­
бою (в посланиях апостольских и отеческих и в
церковных молитвах) общее понятие об искупи­
тельной страсти Христовой: здесь берутся наи­
более впечатлительные для нас моменты Его
подвига...» — в этих словах мы опять видим, что
не должно быть и мысли противопоставить от­
дельные моменты подвига Христова. Не следу­
ет также противопоставлять душевный аспект
телесному: «Мы, конечно, далеки от того, что­
бы настойчиво утверждать, будто телесные стра­
дания Господа и, в частности, Его распятие и
смерть имели исключительно лишь то значение,
чтобы дать для верующих доступ к уразумению
Его душевной скорби: вероятно, что по связи
души с телом, здесь имеется и более глубокий
таинственный смысл...» (стр. 185).
При всей неисчерпаемости, непостижимости
величия и глубины подвига спасения, тем не
менее, здесь не утверждается, что мы ничего не
можем о нем знать. Господь нам Сам открывает
многие грани его — иначе зачем было бы дано
нам описание Гефсимании и Голгофы? Больше
того, нам подобает углубляться в тайну спасения.
Именно это и делает Святая Церковь как в сво­
их песнопениях, так и в святоотеческих иисани-
182
ях, которые опять-таки не могут быть противо­
поставлены друг другу, поскольку срастаются в
единое боговдохновенное Целое, постигаемое
жизнью в Церкви.
«Спасение есть наше сознательное усовер­
шенствование и богообщение, — пишет влады­
ка Антоний, — а потому и истины откровения с
ним связанные должны быть связаны с нашим
внутренним опытом, а не оставаться вовсе не­
понятною тайной» (стр. 186).
Опытному уразумению тайны спасения слу­
жат не отдельные какие-то действия Спасителя,
например, только Гефсиманская молитва или
только Крест, но вся целокупная жизнь Христа.
Христос принес всего Себя — Богочеловека. И
Он влил свою жизнь в нашу жизнь. Но каким
образом?
В этом вопросе следует в первую очередь об­
ратить внимание на то, что митр. Антоний сни­
мает привычное разделение (и вырастающее из
него противопоставление) «объективной» и
«субъективной» стороны спасения. Это различе­
ние имеет в виду следующее: распятием, смер­
тью и воскресением Христос уже спас все чело­
вечество, т.е. создал условия того, чтобы каждый
человек мог спастись (объективная сторона). Но
дарованное Христом спасение еще должно быть
усвоено каждым человеком лично (субъективная
сторона). При таком, на первый взгляд, вполне
логичном, разделении остается невыясненным
самый образ усвоения спасительного подвига
Христова. Если бы дело здесь заключалось лишь
в следовании благому примеру, то спасение ог­
раничивалось бы внешним «подражанием».
Для решения этого вопроса митр. Антоний
183
обращается к понятию «природы» или «есте­
ства». И, опять же, вовсе не отрицая силу при­
мера, он дополняет и углубляет этот момент, и,
наконец, постановкой вопроса о «естестве» пре­
восходит его: Святая Личность Христа «стано­
вится для моего сознания как бы частью моего
я, или, точнее, я сам становлюсь частью этой
личности, участником, или, употребляя церков­
ный термин, причастником ее внутренней жиз­
ни» (т. 11, стр. 38). Мешает этому себялюбие:
«Бог не для ненависти и не для себялюбия со­
здал человека, и сознание своей резкой отдель­
ности от других, присущее каждому из нас, есть
сознание ненормальное, порожденное грехом»
(стр. 172).
В этой связи в «Догмате искупления» чрезвы­
чайно важно упомянутое митр. Антонием лишь
мимоходом понятие, взятое им из Постной Три­
оди о «пачеестественной молитве» Христа (стр.
184, ср. Синаксарий Вел. Четвертка). Согласно
христологическому догмату Халкидонского Со­
бора, во Христе налицо соединение двух природ
как «неслиянное, неизменное, нераздельное, не­
разлучное», т.е. свойства или особенности обе­
их природ не изменяются соединением. Но Хри­
стова человеческая природа — безгрешна! Есте­
ственное падшему человеку противопоставле­
ние между «я» и «не-я», возрастающее в себялю­
бии до безусловной противоположности, во
Христе совершенно отсутствует. Причем не
только в Его божественном самосознании, но и
в его человеческой реальности. И именно поэто­
му снятие этого противоположения, основа на­
шего единства со Христом: Христос — всечело-
век. Человек расколот грехом, человеческое ес-
184
тество расколото грехом. А у Христа наоборот:
Он являет собой не расколотое грехом челове­
ческое естество, и тем самым по-новому постав­
ляет («новопресекает» — «Бог бо бе рождейся, тем-
же и естества новопресече» - Воскресный богородичен,
на стиховне, глас 1) взаимоотношения Бога и че­
ловека. Человек становится «причастником Бо­
жеского естества» (2 Петр. 1,4).
Здесь центральная мысль у митр. Антония
восходит ко св. Василию Великому, который
пишет о подвижниках, что они «изглаждая в
себе грех праотца Адама, возобновляют перво­
бытную доброту, потому что у людей не было
бы ни разделения, ни раздоров, ни войны, если
бы грех не рассек естества... Они-то ясно пока­
зали жизни человеческой, сколько благ доста­
вило нам Спасителево вочеловечение, потому
что расторгнутое и на тысячи частей рассечен­
ное естество человеческое по мере сил своих
снова приводят в единение и с самим собою и с
Богом. Ибо это главное в Спасителевом домо­
строении во плоти — привести человеческое
естество в единение с самим собою и со Спаси­
телем и, истребив лукавое сечение, восстано­
вить первобытное единство» (Подвижнические
уставы подвизающимся в общечестии и в отшельни­
честве, глава 18).
Очень важно отметить, что для митр. Анто­
ния «природа» и «естество» вовсе не только не­
кая абстрактная сумма свойств, характерных для
всех особей (как привыкли думать), а непремен­
но связаны с динамикой. Иначе говоря, само
понятие «естества» следует мыслить как дина­
мичное, а не отвлеченно. В этом митр. Антоний,
впрочем, согласен с тем святоотеческим учени-
185
ем, которое особенно ярко раскрыто преп. Мак­
симом Исповедником, доказавшим, что воля,
устремленность — принадлежность естества.
Если бы она была качеством личности, то у Хри­
ста была бы лишь одна воля (отсюда: моно-фе-
литство). При этом св. Отцы согласны в том, что
«природа» не существует вне личностей, т.е. она
ни в коем случае не абстрактна, а существует в
конкретных проявлениях — нет естества вне
ипостаси. Проявление двух воль в одной ипос­
таси Христа, будучи проявлением двух естеств,
мы видим именно в Гефсиманском молении о
чаше, причем две воли не противостоят друг
другу, а полностью согласуются. Поэтому Цер­
ковь поет словами св. Иоанна Дамаскина: «Ты о
вольней спасительныя страсти помолился ecu чаши,
якоже невольней: два хотения, двема бо по коемуждо
носиши существома, Христе, во веки» (Воскресный
канон, глас 5, песнь 8).
С этой стороны можно теперь по-новому по­
дойти к вызвавшему споры утверждению митр.
Антония, что «должно опровергнуть ходячее
представление о Гефсиманской молитве Христо­
вой, — как будто внушенной Ему страхом пред­
стоящих телесных страданий и смерти». Митр.
Антоний пишет: «Это было бы крайне недостой­
но Господа» и указывает на мучеников, ликовав­
ших среди мучений — причем даже в дохристи­
анское время (Маккавеи). Критики митр. Анто­
ния говорили, что Христос испытывал челове­
ческую немощь (голод, усталость), а, следова­
тельно, и страх смерти. Справедливости ради
надо сказать, что одно утверждение совершен­
но не снимает другого. Достаточно понять, что
страх страху — рознь.
186
Тот же преп. Иоанн Дамаскин, который гово­
рит о находящейся в Христе «немощи человечес­
кой воли» («Точное изложение православной
веры», 3, 17) помогает разрешить это мнимое
противоречие митр. Антония и его критиков.
Этот св. Отец пишет о Христе: «человеческое
Его хотение следовало и подчинялось (божеско­
му) Его хотению, будучи приводимо в движение
не собственным распоряжением, но желая того,
чего хотела божеская Его воля. Когда попускала
божеская воля, тогда (человеческая воля) есте­
ственно испытывала то, что свойственно ей.
Так, когда человеческая Его воля отрицалась
смерти, и божеская Его воля соизволяла на сие
и попускала, — тогда Господь естественно молил
об отвращении смерти, и находился в борении
и страхе. Когда божеская воля Его хотела, что­
бы человеческая воля избрала смерть, тогда
страдание соделалось для нее добровольным,
ибо Он добровольно предал Себя на смерть, не
только как Бог, но и как человек». И здесь же
следует у Дамаскина характерное расширение
действия этого добровольного решения, под­
твержденного подвигом, на все человечество:
«Этим Он и нам даровал неустрашимость про­
тив смерти» (там же, 3, 18).
Когда св. Иоанн Дамаскин говорит в этой свя­
зи об имевшейся у Христа «естественной бояз­
ни», можно подумать, что это противоречит
митр. Антонию, однако немного спустя св. Отец
поясняет, что слово «боязнь» имеет двоякий
смысл: одна боязнь — естественная, другая же —
«неестественная», и эта последняя происходит
«от помрачения помыслов, неверия и неведения
часа смертного» и т.п. Она, как «содрогание от
187
неожиданности», не имела во Христе места: «Та­
ковой робости Господь к Себе не допускал» (3,
23). Именно этот страх и отметает митр. Анто­
ний как недостойный Господа. Совсем другое
дело та боязнь, страх и борение, которые, соглас­
но Дамаскину, «относятся к страстям естествен­
ным, безупречным и не подлежащим греху».
Как митр. Антоний не отрицает «таинствен­
ной связи души с телом», так и Дамаскин гово­
рит: «душа не хочет разлучиться с телом по есте­
ственному сочувствию и сродству, какие Творец
вложил в душу с самого начала, — из-за коих душа
естественно страшится, мучится и отвращается
от смерти». Здесь проявляется вполне согласное
воле Творца, приведшего мир из небытия в бы­
тие, «стремление к бытию, а не к небытию», т.е.
отвращение от небытия. Это отвращение во Хри­
сте было. Христос отвращался «от того, что ги­
бельно для жизни». Добавим, что в данном слу­
чае это отвращение не только «не подлежит гре­
ху» — оно прямо противоположно греху, ибо нет
ничего более гибельного для жизни, чем грех!
Св. Иоанн Дамаскин подчеркивает, что имен­
но в этом отвращении проявляется полная доб­
ровольность содрогания пред смертью и приня­
тия на себя смерти: «Ибо хотя происходившее
совершалось и по закону природы (Христос
имел смертное тело, — Н.А.), однако же не по
необходимости, как бывает с нами, так как то,
что было естественно, Он принимал на Себя
добровольно — по своему хотению».
Чего же желал Христос, содрогаясь перед
смертью и небытием в Гефсимании?
Здесь мы вплотную подходим к мысли митр.
Антония, хотя он и не ссылается на св. Иоанна
188
Дамаскина. Учитывая, что во Христе не было
рассечения человеческого естества, следует также
осознать, что Христово отвращение от небытия
и греха касается, конечно же, и Его собственной
личности — но ни в коем случае не исключитель­
но только Его лично. Кто превращает Христа в
простой индивидуум, как бы отсекая Его в сво­
ем мышлении от нас, лишь вносит ложь своего
собственного греховного рассечения — и тако­
вой мыслит согласно ветхому Адаму, а не соглас­
но делу Христову. Личностное отвращение Хри­
ста от небытия и смерти, от смертоносного гре­
ха, с одной стороны, и совершенно доброволь­
ное принятие на Себя последствий греха, с дру­
гой, вливает в нашу жизнь то живоносное, бла­
годатное начало, которое имеет в виду митр.
Антоний. То, что Христос испытал — именно как
безгрешный Богочеловек — полностью перерож­
дает отношение человека к Богу изнутри, меня­
ет и взаимоотношения между людьми на самом
глубоком уровне: на уровне человеческой при­
роды. Христос вливает в динамику человеческой
воли новое измерение.
Св. Иоанн Дамаскин пишет, что Христос, мо­
лясь о чаше, учит нас предпочитать волю Бо-
жиею своей воле, а сверх того показывает, что
Он «истинно усвоил Себе свойственное нашему
естеству» (3, 24 «О молитве Господней»). В сле­
дующей главе «Об усвоении» Дамаскин проводит
различение: «естественное и существенное» ус­
воение отличается от усвоения «личного и от­
носительного» (3, 25). Лучший пример — извес­
тные слова Христа на Кресте: Боже мой, Боже мой,
векую мя ecu оставил (Мф. 27, 46; ср. Пс. 21, 1).
Согласно Дамаскинову толкованию, эту молит-
189
ву царя Давида Господь произносил «как усвоив­
ший Себе наше лицо», поставив Себя «наряду с
нами». Однако ясно, что «Христос никогда не
был и оставлен собственным Божеством, но мы
были покинуты и пренебрегнуты» (3, 24). В та­
ком случае сохраняется определенная внутрен­
няя дистанция или абстракция («в отвлеченных
представлениях ума видимое [человеческое —
Н.А.] отделяется от того, что созерцается умом
[Божественность — Н.А.]».). Именно таким об­
разом Господь «усвоил Себе и проклятие, и ос­
тавление наше, и подобное, что не относится к
естеству, — усвоил не потому, что Он есть или
сод ел алея таковым, но потому, что принял наше
лицо и поставил Себя наряду с нами. Вот что
означает изречение: быв по нас клятва (Галат. 3,
13)» (3, 25).
Митр. Антоний ставит во главу угла своих раз­
мышлений жертвенную, сострадательную любовь
как ту силу, которая сообщается нам и возрожда­
ет человека. Он считает, что Христос, будучи в
подвиге, именно этой силой вырывал нас как по
божественному Своему всеведению, так и через
борение всей своей человеческой природы из
уст смерти и ада. Св. Иоанн Дамаскин однако
причисляет «любовь» и «сострадание» к усвое­
нию относительному и пишет: «Личное же и
относительное усвоение бывает, когда кто-либо
ради известного отношения, например, ради со­
страдания или любви, принимает на себя лицо
другого и, вместо него, говорит в пользу его
речи, к нему самому нисколько не относящиеся»
(3? 25). Может показаться, что рассуждение
митр. Антония не согласно со св. Отцом. Одна­
ко, такое заключение возможно лишь при самом
190
поверхностном взгляде. Если же смотреть не на
словесные оболочки, а на существо дела, то
нельзя не заметить, что рассуждение митр. Ан­
тония всецело направлено на «усвоение по ес­
теству». Именно в этом заключается отмечаемое
им различие между «силой примера», как воздей­
ствия сравнительно внешнего, и «сострадаю­
щей, жертвенной любовью», вливающейся не­
посредственно в волю человека и изнутри пре­
ображающей ее. Поэтому то самое, что митр.
Антоний называет «сострадательной любовью»,
имея в виду муки рождения нового человека, пе­
рерождение старого человека в нового, св.
Иоанн Дамаскин именует человеколюбием в той
же, только что процитированной главе, говоря:
«Естественное и существенное (усвоение — Н.А.)
— то, соответственно коему Господь по челове­
колюбию принял естество наше и все наши ес­
тественные свойства, действительно и истинно
став человеком и испытав то, что принадлежит
нашему естеству» (3, 25).
Согласно митр. Антонию, Христос именно
этим своим всецелым подвигом сообщил наше­
му естеству волевую динамику, свойственную Его
победе над грехом и смертью. Это — динамика
воскресения человека, не в будущем только, но
и в ежедневном подвиге. Это — сила, открываю­
щая даже самому закоренелому грешнику «две­
ри покаяния», облегчающая ему избрание бла­
годатной помощи. В действии этой силы снима­
ется условное различение «объективной» и
«субъективной» стороны спасения:
«Спасение, принесенное человечеству Хрис­
том, заключается не только в сознательном ус­
воении первым Христовых истин и Его любви,
191
но и в том, что Своею состраждущею любовию
Христос рассекает установленную грехом пре­
граду между людьми и восстановляет первобыт­
ное единство естества, получает доступ непос­
редственно в духовные недра человеческой при­
роды, так что подчинившийся Его воздействию
человек, не только в своих мыслях, но и в самом
характере своем обретает уже новые, не им са­
мим созданные, но полученные от соединивше­
гося с ним Христа расположения, чувства, стрем­
ления, а теперь от его свободной воли зависит
или вызвать их к жизни, или злобно отвергнуть...
Вступление непосредственно в нашу природу
природы Христовой, Его благих хотений, име­
нуется благодатию, которая невидимо вливает­
ся в нас в различных настроениях и случаях на­
шей жизни, а с особенною силою в св. таинствах,
достойно воспринимаемых, т.е. когда наша лич­
ная сознательная воля свободно подчиняется
тому таинственному притоку благодатных рас­
положений, которые вселяются в нашу душу
Христом, чрез установленные Им особые спо­
собы общения» (8, 175).
Христова любовь, любовь свв. Апостолов к
Господу и пасомым, любовь пастыря и аскетичес­
кий подвиг всякого православного христианина
в этом свете нераздельны, изнутри сраслены,
Эта любовь составляет суть Церкви, именуется
Царствием Божиим.
192
с.т.
«КРЕСТОБОРЧЕСТВО» М. АНТОНИЯ
И «СОСТРАДАТЕЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ»
М. СЕРГИЯ
Последнее время нам довелось встретить в раз­
личных современных изданиях — и патриархий-
ных, и своих, зарубежно-церковных — повторе­
ние обвинений Митр. Антония Храповицкого в
крестоборческой ереси. Конечно, они не новы
сами по себе, вокруг трактовки приснопамят­
ным Владыкою догмата Искупления уже давно
ведется широкая полемика. Объем нашего «Ли­
стка» недостаточен, чтобы рассмотреть вопрос
целиком, хотя бы бегло. Мы просто воспользу­
емся поводом обратить внимание читателя на
один важный момент, который, насколько нам
известно, всеми рассматривался как бы вскользь
или вовсе опускался.
На наш взгляд, для того, чтобы квалифициро­
вать некоего христианского пастыря или учите­
ля как еретика, тем более такого человека, кото­
рого судят современники, сопастыри, лично с
ним знакомые, требуется непременно уяснить,
ИЗ КАКОГО ДУХОВНОГО СОСТОЯНИЯ ска­
зано им то или иное сомнительное слово. Исто­
рия Церкви показывает, что иногда достаточно
просто принять это во внимание, и многое сра­
зу станет ясно само собою. Например, достаточ­
но прочитать житие Франциска Ассизского в его
католической редакции, как сразу видно, что
человек был в глубокой прелести и гордости, а
кроме того был великолепным актером. Чего
193
стоит одно его публичное покаяние в том, что
он как-то по забывчивости что-то скоромное
съел в постный день, сопровождавшееся тем,
что он заставил учеников протащить себя на
ошейнике за веревку от храма до места своей
только что сказанной блестящей проповеди под
восторженные слезы нервных поклонников та­
кого потрясающего смирения. Ясно, что пропо­
веди этого человека верить нельзя ни на копей­
ку, вследствие его поистине профессионально­
го лицедейства.
Если с этой точки зрения мы посмотрим на
Митр. Антония, то напротив, непременно уви­
дим его искренность и скромность. А кроме
того, мы прочтем такие его слова, которые про­
сто не могут прийти человеку на ум и на сердце,
если он не имеет соответствующих душевных
расположений и качеств.
Одно из главных «открытий» Митрополита
состояло в том, что он почувствовал недостаточ­
ность общепринятого понимания Гефсиманской
молитвы Господа Иисуса. Почему так сильно за­
интересовал его этот уже вроде бы давно решен­
ный вопрос? Почему он начинает утверждать,
что Гефсиманская молитва не может приносить­
ся от страха смерти, что Господь не может скор­
беть смертельно в этот момент о Себе, но Он
скорбит о нас? Зачем вдруг об этом говорить в
эпоху революции, когда перед Церковью стоит
множество других проблем?
Может быть, нам станет это ясно, если мы
вспомним собственное поразительное мужество
нашего Архипастыря. Однажды в час, когда на
него был наведен ствол оружия, он спокойно ска­
зал: «Если вы хотите меня убить, я к вашим услу-
194
гам, приступайте, для меня легче умереть, неже­
ли видеть ваши беззакония». Эти слова были ска­
заны так искренне и не по-актерски (если толь­
ко возможно актерствовать в такую минуту!), что
лучше всякой охраны обезоружили покушавших­
ся. И вот именно из такого состояния духа и
объясняет Владыка, что Христос не мог бояться
смерти, ибо часто и простые люди радостно идут
на смерть за святые идеи, тем более ради веч­
ной жизни, тем более предвкушая радость Вос­
кресения.
Задумаемся теперь на минуту о себе: а мы мог­
ли бы все это помыслить, прочувствовать, выс­
казать? Пришло ли бы нам это в голову, когда
напротив страх страданий и смерти в нас живет,
и когда нам даже утешительно полагать, что и
Сам Господь был в какой-то мере не лишен сего
страха?
Впрочем, не станем отрицать, что человечес­
кая воля Господа в Гефсиманской молитве про­
явила свое отвращение от смерти — это все-таки
общепринятое учение Церкви, высказанное
многократно в полемике с монофизитами, — но
смертная скорбь Господа от ЭТОГО действитель­
но быть не могла! Соглашаемся здесь с Митр.
Антонием, полагая, что он не противоречит
Отцам, но что дано ему было почувствовать,
понять и яснее других выразить некую важную
сторону евангельского события. И это понима­
ние не могло прийти откуда-то, иначе как из опи­
санного духовного расположения Владыки.
Идем дальше. Митр. Антоний говорит о том,
что Гефсиманская молитва стала тяжелейшей
духовной скорбью для Господа, что эти душев­
ные муки сопоставимы с муками крестными, и
195
что породить их могла только Его сострадатель­
ная любовь к человеческому роду А эти слова из
какого сердца родились? Поистине тысячу раз
прав Спаситель: «от избытка сердца глаголют
уста»! К пониманию дела Единого Пастыря и
Первосвященника приходит пастырь и священ­
ник не иначе, как из собственного опыта. Когда
мы прочтем его статьи о пастырстве, то можем
понять из них (хотя об этом даже не намекает-
ся), что автор таких строк гефсиманское моле­
ние приносил постоянно! Он учит этому каждо­
го молодого пастыря, учит, как первейшей его
обязанности. Неужели это может быть сказано
без соответствующего духовного опыта? — не
поверим!
Наше Искупление — тайна тайн и святая свя­
тых всей христианской веры. Логически она
непостижима. Логически она часто и веско оп­
ровергалась умами холодными и неверными,
служа кому-то из них в соблазн, а от иных вменя­
ясь в безумие, но утверждалась она лишь теми,
кто брал крест свой и сраспинался Христу. Лишь
с креста своего открывается Тайна Креста Хри­
стова. — И это также не наше слово, а общепри­
нятое в Церкви учение.
Очень простой отсюда вывод: Христову Геф-
симанию не поймет тот, кто сам не переживал
свою, равно как отказывающийся от креста не
поймет Креста Христова. А кто и в какой мере
может пережить Гефсиманию, кроме Первосвя­
щенника Вечного? — Добрый Его раб, священ­
ник Христов.
Когда Митр. Антонию возразили привержен­
цы логики: нельзя противопоставлять Гефсима­
нию Голгофе, он отвечал, что и не противопос-
196
тавлял, но, как видим, не пытался долго полеми­
зировать. Он знал, что это бесполезно: в ту геф-
симанию, в которую входил он сам ради паствы
своей, его оппоненты пока не входили, а когда
войдут, то не станут и спорить.
Вот где надобно искать корни! Только в духов­
ном опыте. Чего не пережил человек на себе, о
том не сможет судить, да и не станет тем зани­
маться. Но увы, увы! Где теперь горячие сердца?
Только и видишь карточные домики логики: «а
у этого Отца так написано, а вот у того эдак, ста­
ло быть, все должно быть и так и эдак, а не как у
вас». Господи помилуй! Как надоели эти логичес­
кие игрушки!
Впрочем, просим прощения, возвращаясь в
Гефсиманию. Где и когда Церковь провела стро­
гое разграничение: мы искуплены на Голгофе, А
НЕ в Гефсимании? Где было бы подчеркнуто это
А НЕ? Напротив, и в службах Страстной Седми­
цы, и в акафисте Страстям Господним оба собы­
тия представляются нам в неразрывной связи.
Более того, вся жизнь Господа Иисуса на земле,
начиная от рождества и обрезания, была сплош­
ным страданием и крестом. За что любой чело­
век терпит боль, голод, зной, скорбь? Не за свои
ли грехи? (Если не нравится вопрос «за что?»,
можно спросить: ради чего? — Ради очищения
своих грехов.) А за чьи грехи терпит всю эту че­
ловеческую жизнь Единый Безгрешный? Не за
наши ли? (Если не нравится юридическое «за
грехи», скажем: ради исправления нашего — но
никак не Своего! — падшего естества.)
Митр. Антоний, не отрицая телесных страда­
ний Богочеловека на Кресте, обращает внима­
ние на душевные страдания Его в Гефсимании.
197
Нам остается повторить об архипастыре те сло­
ва, которые обычно говорят с оттенком укориз­
ны: судит по себе. Но мы произносим их с по­
хвалою, притом обоснованною: да, судит по
себе. Судит так человек, ни во что вменяющий
сам страдания телесные, но хорошо знающий,
что такое пастырская скорбь за чужую погибаю­
щую душу, что такое молитва за нее, если не до
кровавого пота, то во всяком случае до кровавых
слез.
И из этого утверждения Митр. Антония дела­
ют вывод, будто он отрицал значение крестных
страданий для нашего искупления. Якобы и са­
мого-то Искупления не было, раз не в крови и
не в телесном страдании дело. Разве может та­
кую нелепицу возвести на него тот, кто по себе
познал, что такое страдание душевное? Как буд­
то кроме телесного и не бывает другого рода
страдания! Разве может кто-то имеющий соб­
ственный опыт пастырской сострадательной
любви говорить, будто Митр. Антоний отрица­
ет значение крови Христовой в Искуплении и
утверждает, что Господь лишь (лишь!) объял нас
сострадательной любовию.
А что же возвело Господа и в Гефсиманию, и
на Голгофу, что вообще свело Его на эту осквер­
ненную грехом землю, как не сострадательная
любовь к падшему роду человеческому? Все-таки
любовь ли причиною Креста или что-то иное?
Вот так возведен в «моралисты», в «сентимен­
тальные проповедники», более того — в «крес-
тоборцы»! — кто? Величайший крестолюбец и
к р е с т о н о с е ц нашего недавнего п р о ш л о г о ,
столько раз смотревший смерти в лицо, так что
смерть сама не выносила его взгляда и бежала;
198
столько перестрадавший за стольких учеников,
столько раз преданный ими, столько раз одино­
кий и оставленный! Он остался последним из
тех, кто гласом вопиющего в пустыне взывал к
народам Европы о помощи России. Он, гневно
обличавший неверие и предательство своих уче­
ников Митр. Сергия и Евлогия, никогда не со­
благоволивший их грехам, само обличение свое
погружал в такую любовь, которая может идти
только из самой глубины сострадающего сердца.
Читая его письма к этим лицам, веришь им пол­
ностью. Это не обычная дешевая вежливая при­
писка перед подписью: с искренней любовью во
Христе. Это — на деле то самое, чему он учил и
словом, и большим, чем слово. А последняя его
проповедь о слезах покаяния, приводимая в
жизнеописании, прерванная многоточиями во
всех местах, где Владыка плакал! Если такова она
в записи, что читая, хочешь приостановиться на
каждом многоточии за тою же нуждою, то како­
ва же она была в храме!
С Вл. Антонием не соглашались некоторые,
знавшие его, но никто не посмел поставить ему
тех упреков, которые ставят теперь. Понятно,
что зная его лично, никто не посмел бы назвать
его «крестоборцем», разве только какой-нибудь
фанатик или сумасшедший. Владыка Антоний до
последнего пребывал на своем посту под знаме­
нами воинствующей Церкви, под ее крестной хо­
ругвью, лицом к лицу с наглым и безстудным
злом. А вот главные его оппоненты: Митр. Елев-
ферий ушел к сергианам, туда же и Архиеп. Се­
рафим (не в осуждение будь сказано, Зарубеж­
ная Церковь понимала всегда их тяжкие обстоя­
­­я, и все же...). Архиеп. Феофан в последние
199
годы устранился от церковной борьбы и дел. За
это его тоже невозможно осудить, но Антоние-
во «неустранение» в данной ситуации достойно
большей похвалы.
Главные обвинители владыки Антония в наше
время также стоят в стане церкви воинствующей
за... ложь.
Но увы, и в среде нашей Церкви раздается
мнение, будто логичным продолжателем «лже­
учения Антониева» выступил Митр. Сергий со
своей Декларацией и все сторонники последне­
го, затянувшие грустную песню про «сергианс-
кую любовь», которая, дабы дать возможность
людям причащаться, начинает петь осанну без­
божной власти. Эту «сергианскую любовь» ста­
вят на одну доску с тем, о чем писал Митр. Анто­
ний.
Вот уж нет, дорогие отцы и братия! Нам лич­
но эта «сергианская» со своими липкими слаща­
выми объятиями хорошо известна, здесь уж она
нас не обманет. Лгут патриархийные «любвис-
ты», не любят они, их любовь дает им вовсе не
гефсиманское страдание, а Каиафино самодо­
вольство и Пилатову чистоту рук. Вот цена их
любви, и ни копейкою более! Но ведь все доб­
рое и злое познается в сравнении. Если не по­
нять, кто такой Митр. Антоний, то не догадаешь­
ся и о лукавстве его «двойников».
Ах, как часто за одними и теми же словами
скрываются совсем разные сердца! А Патриар­
хия привыкла красть слова, мысли наши «кар-
ловацкие». Поглядишь, прошлый год это было
сказано у нас, теперь говорят они, обращая про­
тив нас же. Говорят об исповедничестве, гово­
рят о чистоте веры, о монархии, о «грехе фев-
200
раля — и все нашими же словами. Вот так раз, —
подумаешь, — когда вы успели таких слов нахва­
таться? Но сердце в них не то, не наше, звучат
они у вас фальшиво. И слово о сострадательной
любви — тем более. «Сострадательно любите» вы
на самом деле только деньги, пока они еще в чу­
жом кармане, да храмы наши в Зарубежье, Иль-
инский скит, Хевронский монастырь, Мамврий-
ский дуб и так далее. А когда в свой карман все
это отбираете, начинаете любить не сострада­
тельно, а обладательно. Вот и вся ваша любовь.
Не о всех, конечно, сие сказано, даже, скорее,
о меньшинстве, но меньшинстве ведущем, опре­
деляющем, так сказать, общую концепцию.
Отрицательное отношение к Митр. Антонию
у ряда лиц бывает как бы подсознательно обус­
ловлено пресловутым «пятым признаком», ибо
Владыка нигде не стеснялся называть вещи сво­
ими именами, никогда не именовал революцию
Русскою без особой оговорки, зато без оглядки
прямо в заглавии мог именовать ее собственным
национальным признаком — еврейскою. Но что
поделать, кто любит, а не играет в любовь, для
кого вера, Царь и отечество суть слова не пус­
тые, тот не может позволить своему сердцу оши­
биться и забыть, кто растлил нашу веру, убил
Царя и растерзал отечество. Как может он отне­
стись к евреям не по-евангельски, если они сами
говорят, что корень всего антисемитизма—Еван­
гелие? Вот Митр. Антоний в одной из работ и
рассматривает корни еврейской всемирной ре­
волюции как раз по Евангелию.
Мы можем понять подсознательную обиду
православных еврейского происхождения на
Владыку, но все-таки лучше быть честными. Так
201
и сказали бы: антисемит, но зачем говорить: ере­
тик, зачем всякое непонятное, нечеткое слово
его истолковывать как якобы противное Право­
славию? Да, любовь ко Христу может гореть тон­
кою свечечкою и не мешать айсбергу иудейской
ненависти к Нему. Но если она горит жарким
костром, тогда как? Не был бы Христос Христом,
если бы не обличал иудейских начальников, не
был бы и Антоний Антонием, не именовался бы
горою любви, если бы не относился к евреям по-
евангельски. И Вл. Антоний был такой не один.
Тогда еще сердца не остыли, и глаза не потухли,
память была свежа, лицемерие хотя бы иногда
распознавалось и отвергалось, а сострадание
хотя бы в ком-то встречало понимание и не сме­
шивалось с человекоугодием...
Подведем итог. Судить о духовном наследии
Митр. Антония, как и любого другого церковно­
го автора, можно только учитывая его собствен­
ный нравственный облик, его слова и деяния. В
этой внутренней жизни автора и весь секрет его
богословских мыслей. И даже если Митр. Анто­
ний высказал вещи сомнительные, то должно
помнить, что он любую из них, подвергшихся на­
реканию сопастырей, более не стремился про-
поведывать, что совсем уж не в духе какого-либо
еретика. Надобно и нам отплатить за его ошиб­
ки, буде мы таковые отыщем, взаимною скром-
ностию.
И конечно, совсем уж недопустимо делать
Митр. Антония предтечею сергианства. Это не­
честно даже исторически. Митрополиты Анто­
ний и Сергий представили два церковных полю­
са на весь нынешний век и еще на какое-то вре­
мя вперед. Зарубежная Церковь в общем и це-
202
лом всегда добром вспоминала своего первого
Первоиерарха и основателя. Аналогично посту­
пала и Патриархия в отношении своего духов­
ного родителя, которого ей давно уже и искрен­
не хочется канонизировать во главе сонма но­
вых исповедников Российских. Обоим Влады­
кам там и здесь справляют юбилеи кончины и
рождения. Это как бы два знамени. Наша пани­
хида открывается именем Антония, а их пани­
хида — именем Сергия. Сравниваем мы две час­
ти Русской Церкви, как они есть, но поневоле
вынуждены сравнить их в лицах основателей. И
такое сравнение всеми делается. Нам, например,
не доводилось встречать человека, который,
зная жизнеописания обоих, относился бы к ним
одинаково тепло, — одного обязательно всякий
предпочитает другому.
Нашему времени определенно не хватает та­
ких церковных вождей, как Митр. Антоний,
хотя предостаточно подобных Митр. Сергию.
Но это и понятно. Терпеливым исповедникам
Бог посылает Константина, подвизающимся за
Единосущную Троицу — Афанасия, Василия и
Григория, неравнодушным к нравственной гря­
зи — Златоуста. Русской эмиграции Он же поста­
вил духовным вождем Антония. Всегда есть ка­
кое-то примерное соответствие церковного на­
рода и его вождей. Поглядишь на верхушку ны­
нешней МП, — и (если в обморок не упадешь)
тоже сделаешь какой-то вывод о ее общем духов­
ном состоянии.
Да и мы сами готовы ли принять вождя тако­
го духа, такой силы любви, как Митр. Антоний?
Не окажем ли мы ему тотчас же противодей­
ствие, подобное тому, какое оказываем нашему
203
нынешнему Первосвятителю? Не станем ли тут
же гасить его огненное слово холодом логичес­
ких построений и надерганных отеческих ци­
тат? Не оставим ли его в полном одиночестве?
Не наградим ли обидными прозвищами? Не по­
пустим ли той же Патриархии, которой он ста­
нет поперек дороги, освободить от него эту ши­
рокую дорогу к погибели? Вот о чем стоит, по­
жалуй, задумываться всякий раз, когда мы начи­
наем роптать на наше священноначалие, на со­
временное состояние дел в нашей Зарубежной
Церкви.
Читая о жизни и делах наших почивших пас­
тырей и святителей, станем с их небесной по­
мощью вникать и понимать, чего же мы хотим
от пастырей нынешних, какого руководства нам
нужно, какую меру их сострадательной любви к
нам мы еще способны принять и не отвергнуть.
204
с.т.
БОГОСЛОВИЕ ПАСХИ ЗАМЕТКИ О
ПАСХАЛЬНОМ БОГОСЛОВИИ РУССКОЙ
ШКОЛЫ XIX ВЕКА *
Прочитав заглавие, читатель, вероятно, догада­
ется, что мы вновь намерены обратиться к теме
догмата Искупления и полемики вокруг него,
связанной с именем Митр. Антония. Почему-то
лишь его имя стало в этой связи пререкаемым,
лишь владыке Антонию приписывают богослов­
ские новшества и переосмысления догматов. Мы
же здесь попытаемся задаться вопросами проис­
хождения его идей и для этого обратимся к на­
следию наших святителей времен золотого века
нашего русского богословия и церковной про­
поведи.
Да, именно XIX век паче любого иного дал Рус­
ской Церкви такое блистательное созвездие цер­
ковных учителей, коего она не видела ни до, ни
после этого. По некотором ознакомлении с насле­
дием наших замечательных святителей (в меру
доступности источников) мы дерзаем утверждать,
что та эпоха создала целую русскую богословскую
школу, внесшую свой особый, весьма важный
вклад в понимание догматов Церкви. Скажем даже
больше и резче: русская богословская мысль углу­
била, раскрыла, а в чем-то и поправила классичес­
ких Отцов. Митр. Антоний лишь подытожил и
собрал в единую систему многие значительные
идеи предшествовавшей русской школы. И средо­
точием всей мысли стал догмат Искупления.
* «Успенский Листок» № 41, сентябрь 2001 г.
205
Говоря о русской богословской школе, мы не
имеем в виду семинарский учебник. В учебнике,
действительно, вполне могла господствовать
схоластика — таково неустранимое свойство всех
учебников по любым дисциплинам. Они всегда
дают лишь усеченную, ограниченную, а то и про­
сто кургузую схему действительности. Под насле­
дием русской богословской школы мы понима­
ем здесь прежде всего живое церковное слово,
рожденное в благодатной церковной атмосфе­
ре, создаваемой и питаемой богослужением и
таинствами. И это слово, как мы увидим далее,
зачастую весьма расходилось со школьной схе­
мой, точнее, освобождалось от недостатков
оной.
«Предание догматическое, — как справедливо
отмечает Вл. Лосский, — это вехи, установленные
Церковью на пути к познанию Бога, тогда как
предание мистическое есть обретенный опыт
тайн веры; они не могут быть друг от друга отде­
лены или друг другу противопоставлены. Мы не
молсем понять догмата вне опыта, не можем
иметь полноты опыта вне истинного учения».
В наибольшей степени это замечание относится
самому святилищу всей христианской догматики,
к наиболее таинственному из всех догматов —
догмату искупления. Заслуга русского богословия
в том, что оно сумело не оторваться от истинно­
го и полного духовного опыта, сумело исходить
все время из него, а при этом еще и обобщить его,
найти подходящие слова для выражения духовно­
го опыта Церкви в понимании догмата Искупле­
ния. И здесь не должно выделять какого-то одно­
го имени. Каждый из приводимых нами ниже свя­
тителей сумел передать и выразить какие-то свои
206
стороны предмета, из которых лишь впослед­
ствии, по некотором размышлении начала выри­
совываться общая мысленная картина. Но преж­
де чем говорить о новом слове или вкладе русской
школы в общее православное богословие, необ­
ходимо вкратце обозначить ту нишу, которую ему
надлежало заполнить.
Классическое наследие
На наш взгляд, в понимании догматического
наследия Церкви ошибочным является мнение,
будто существует какой-то предел высказанной
истины, и в ее выяснении будто бы уже невоз­
можно никакое свежее слово. Так протестанты
предлагают нам замкнуть всю богословскую
мысль Священным Писанием, не желая всерьез
принимать тот факт, что на самом деле далеко
не все вопросы вероучения (не говоря уже о ду­
ховно-аскетическом опыте) с необходимой ясно­
стью раскрыты в Писании. Существуют вопро­
сы, которыми в надлежащей подробности Свя­
тые Апостолы не занимались, и эти вопросы
имеют важное принципиальное значение для
правильной духовной жизни. Апостолы лишь за­
ложили те общие принципы, которые развили
Святые Отцы.
Уразумевший эту простую истину обращается
к Святым Отцам за ответами на возникающие
вопросы. Такой человек уже выходит за рамки
принципиального примитиво-любия протестан­
тов и приближается к Православию. Но и здесь
не следует повторять протестантскую ошибку,
так сказать, на втором этаже общецерковного
предания.
207
Всякий человек, даже святой, ограничен. Ис­
тина Божественного Откровения безгранична.
Ограниченная истина для своего усвоения и
вовсе не нуждалась бы в откровении, ее мог бы
постигнуть человеческий рассудок самостоя­
тельно. Ограниченность индивидуального ду­
ховного опыта каждого из православных учи­
телей приводит к тому, что любой догмат в ре­
альной истории усваивается в Церкви посте­
пенно. Последующие авторы опираются на
предшественников, понимают их, находят со­
звучными себе, защищают их мысли; а при этом
в хорошем случае вносят и что-то свое в про­
должение мысли предшественника. Таким пре­
емственным методом богословие развивается
на протяжении всей свой истории. Ересь воз­
никает не тогда, когда на этом пути существует
само движение (оно практически всегда есть),
а тогда, когда в этом движении разрушается
преемственность, когда ученики или сознатель­
но, или несознательно начинают разрушать
дело своих учителей.
Направление богословской мысли во многом
определяется внешними по отношению к Церк­
ви обстоятельствами. Ведь все наше православ­
ное богословие отвоевано в борьбе с ересью, с
ложью, а ложь не от Церкви, она всегда вноси­
лась в церковную среду извне. Какова наиболее
модная в данный момент ересь — в том направ­
лении во опровержение ее и будет развиваться
богословие. Здесь вполне оправдывается народ­
ная поговорка: на то и щука, чтобы карась не
дремал.
Эпоха Вселенских соборов не знала еще такой
ереси, которая непосредственно покушалась бы
208
на ниспровержение или извращение собствен­
но догмата Искупления. Не этот догмат был под
ударом врагов истины, а потому и не он получил
преимущественное развитие.
Классические Отцы в изъяснении Искупле­
ния вполне довольствовались библейским обра­
зом выкупа. Это вовсе не подразумевает какой-
то недостаточности, а тем более неверности
мышления. Это говорит о благоговеинстве пе­
ред пасхальной тайной, в которую без особой
нужды нежелательно и входить. Войти в это свя­
тилище можно лишь для его защиты от поруга­
ния, но тогда такой нужды не было. Тогда необ­
ходимо было отстоять Божество Слова и изъяс­
нить Его воплощение. Далее сих основ дух пре­
лести не пытался проводить свой подкоп. Соот­
ветственно, не было нужды выражать словом ту
главнейшую тайну христианской веры, без при­
частности к которой даже христианином назы­
ваться можно лишь условно.
Подобная необходимость явилась впослед­
ствии. Оказалось, что можно исповедывать и
Троицу, и два естества в одном лице Богочело­
века, но при этом соотношение между лицами
Божества, а также между человеческим грехом
и Христовым подвигом исказить до полной не­
узнаваемости. И здесь русское богословие сказа­
ло свое собственное, горячее, проникновенное
слово в защиту истины.
В словесном раскрытии догмата Искупления
классическая греческая мысль остановилась по
сути дела на возвышенных словах свт. Григория
Богослова, которые постоянно цитируются в ка­
честве отправной точки. Святитель здесь очень
глубоко и точно поставил вопрос, но при этом
209
сам отказался от ответа. Приведем и мы это мес­
то из его пасхальной проповеди:
«Остается исследовать вопрос и догмат, остав­
ляемый без внимания многими, но для меня тре­
бующий исследования. Кому и для чего пролита
сия излиянная за нас кровь — кровь преславная
Бога и Архиерея и Жертвы? Мы были бы во об­
ласти лукавого, проданные под грех и сластолю­
бием купившие себе падение. А если цена искуп­
ления дается не иному кому, как содержащему во
власти, спрашиваю, кому и по какой причине
принесена такая цена? Если лукавому, то как сие
оскорбительно! Разбойник получает цену искуп­
ления, получает не только от Бога, но Самого
Бога, за свое мучительство берет такую безмер­
ную плату, что за нее справедливо было поща­
дить и нас. А если Отцу, то, во-первых, каким
образом? Не у Него мы были в плену. А во-вто­
рых, по какой причине кровь Единородного
приятна Отцу, Который не принял и Исаака,
вместо словесной жертвы дав овна? Или из сего
видно, что приемлет Отец не потому что требо­
вал или имел нужду, но по домостроительству и
потому что человеку нужно было освятиться
человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас,
преодолев мучителя силой и возвел нас к себе
через Сына посредствующего и все устрояюще-
го в честь Отца, Которому оказывается Он во
всем покорствующим. Таковы дела Христовы, а
большее да почтено будет молчанием».
Прежде всего, обратим внимание, что сие боль­
шее, что чтится молчанием, существует, и имен­
но чтится молчанием в духе каждого христиани­
на, хотя, — согласимся со Святителем, — догмат
сей оставляется без внимания многими. Святитель
210
показал здесь некоторую логически неразреши­
мою проблему, обнаружил ее неразрешимость и
— отложил как нечто такое, чем может обладать
дух, не входя в подробное умственное исследо­
вание.
Дальнейшая мысль древних Отцов создала
целый ряд сравнительных образов, каждый из
которых выражает некую сторону Искупитель­
ного дела Христова. Это и искупаемые рабы или
должники, это и исцеление израненного разбой­
никами (таково отеческое толкование притчи о
милосердном самарянине); это и сравнение че­
ловечества Христова с приманкой для диавола,
который, умертвив видимое, убивается невиди­
мым — Божеством Слова. Этот образ присутству­
ет и в Огласительном слове Златоуста, входящем
в состав пасхальной утрени, и в известной Оми-
лии свт. Григория Паламы об искуплении (№ 16).
Образы доступные, запоминающиеся, но не да­
ющие ответа на поставленные свт. Григорием
Богословом вопросы.
При этом отметим одну особенность гречес­
кого любомудрия, которую читатель волен и не
признать. Нам видится некое расстояние между
сердцем и умом у греческих Отцов. Никоим об­
разом не назовем никого из них человеком бес­
чувственным или малосердечным. Но есть у них,
на наш взгляд, способность, переходя к логике,
как-то «отключать» на время сердце, с тем, что­
бы перейдя к поэзии, вновь обратиться к нему.
Самый яркий пример — свт. Иоанн Дамаскин,
сильнейший диалектик и логик и одновремен­
но удивительный поэт и тонкий лирик. Когда
читаешь его трактаты и его стихиры, порою
даже не верится, что то и другое могло выйти
211
из-под одного пера. В его диалектике едва поспе­
вающий за мыслью ум не замечает сердечного
чувства — в его поэзии созвучно бьющееся серд­
це молящегося не видит силлогизмов.
Если приглядеться, похожее видится и у неко­
торых других Отцов. Так Златоуст, когда он изъяс­
няет догматы — один, когда обличает паству или
призывает к покаянию — совсем другой. Отчасти
это, конечно, объясняется самой темою слова, но
все- таки некоторый интеллектуальный отрыв ума
от сердца при изъяснении догматов нам здесь
видится. Может быть, он незначителен, может
быть, даже необходим — догматам могут поме­
шать эмоции. Может быть, здесь сказывается об­
щий настрой классической школы. Сегодня вели­
кий эллин — прекрасный оратор, завтра он же —
атлет на играх, на третий день — он в философс­
кой школе, затем он же покоряет сердца, как му­
зыкант или поэт. Все такие таланты, соединяясь
в одном лице, требуют способности переключе­
ния. Все это прекрасно. Но есть тут и своя огра­
ниченность, которая видится нам в одном из яр­
ких своих выражений — у свт. Григория Паламы в
его Пасхальной Омилии. Мы не станем отвергать
то общее отеческое учение, что своим воплоще­
нием Христос перехитрил лукавого, но делать это
одной из главных тем в слове на Великую Суббо­
ту, после того богослужения, которое мы имеем
теперь и которое в точности таково же было и
тогда... Согласитесь, тон проповеди в такой день
как-то должен быть немного иным. Или, может
быть, нам это кажется после прочтения множе­
ства слов русских святителей на те же дни?
Все-таки нам не удается отделаться от впечат­
ления, что классическому греческому богосло-
212
вию в чем-то не хватает сердца. Не потому, что
оно холодно, ни в коем случае, оно горячо. Но,
берясь за догматическое поучение, греки, похо­
же, его остужают, стремятся сами от него отре­
шиться. А если вы беретесь за догмат Искупле­
ния, то, согласитесь, такой настрой может по­
служить препятствием к разумению.
Еще раз повторим, что это наше личное,
субъективное впечатление, которое читатель
может не разделять. Возможно, оно ошибочно,
но тем не менее, мы, действительно, не находим
у классических Отцов того, что вызрело в рус­
ской христианской душе и что смогло найти свое
выражение в умозаключениях. Русская школа
пасхального богословия поставила ум и сердце
христианина на свои места, привела их в гармо­
нию. С известной степенью приблизительности
русские святители ответили наконец на вопрос
свт. Григория Богослова. Не исчезла тайна, не
все открылось до конца, но многое все-таки про­
яснилось, и почитаемое прежде молчанием вы­
разилось наконец и словами. В золотой век рус­
ского богословия. На языке золотого века рус­
ской православной культуры.
Богословское пленение рационализмом
Итак, греческие Отцы в целом не дали ответа
на вопрос свт. Григория. Но глубоко духовные
натуры, чтившие величайшую тайну молчанием,
передали ее уже менее духовным наследникам,
которые в свою очередь встроили догмат искуп­
ления в схоластическую схему, с тех пор закре­
пившуюся в учебнике. Ответственность за эту
схему нельзя возлагать только на Запад, она
213
столь же логично вытекает и из восточного оте­
ческого понимания, стоит только забыть о суще­
ствовании того, что должно почитаться молча­
нием, и образ выкупа и прельщения диавола за­
весою плоти начать понимать слишком букваль­
но. Латинство довело эту схему до абсурда: до
начала подсчета заслуг и уравновешивания их с
грехами. Такой юридизм неизбежно должен был
привести к чистилищу и индульгенциям.
Когда говорят, что и русская школа поглоще­
на была этим западным влиянием, то следует
помнить, что, конечно, до таких крайностей у
нас никто не доходил. Прочно укрепилось лишь
понятие о необходимости воздаяния смертью
Второго Адама за грех первого. (Кто же это ос­
паривает? Разница в том, как и что под этим по­
нимать.) Внедрился латинский термин: «искупи­
тельные заслуги». Крестная Жертва понималась
приносимою непосредственно Богу Отцу — воп­
реки благоговейному возражению свт. Григория
Богослова. (Константинопольские Соборы 1150-
х гг., утвердившие, что Крестная Жертва прино­
сится всей Святой Троице, были накрепко забы­
ты, но и принятие такой формулировки мало
что меняло бы.) Укрепилось и понятие о Небес­
ном Правосудии, требовавшем этой Жертвы.
Одновременно и получение человеком дара ис­
купления сводилось непосредственно к факту
принятия св. крещения и тем ограничивалось.
Сопутственно с этим, хотя и не в прямой ло­
гической связке, утвердилось и толкование Геф-
симанской молитвы, как проявления человечес­
кой немощи Спасителя перед лицем страданий,
а равно и толкование предсмертных слов Госпо­
да с Креста, как знак того, что Отец Небесный,
214
действительно, оставил Сына Своего. Теперь-то
задним числом мы знаем, что все это суть вещи,
связанные друг с другом.
И все же было бы неверным считать, что рус­
ское богословие начало якобы засыхать под вли­
янием юридизма. Напротив того, интерес к теме
Искупления был в Русской Церкви весьма велик.
Богослужения Страстной Седмицы, проповеди
на дни Страстей Господних привлекали все боль­
шее внимание. Даже в рамках школьной схемы,
казалось бы, способной дать всему рациональ­
ное толкование, рождались и вызревали мысли
и чувства более глубокие и святые.
Мы впрямую связываем это с особенностями
русской душевности. Лучшие наши проповедни­
ки не стремились отрешиться от чувств, чтобы
дать место широте и остроте ума. Русское вос­
приятие Пасхи имело свою особенность по срав­
нению с классическим греческим.
Святитель Иннокентий Херсонский
И первое имя, которое здесь следует по праву
вспомнить, именно на первом месте — это свя­
титель Иннокентий. Именно его можно считать
заложившим основы русского пасхального бого­
словия. Мы имеем в виду его замечательную кни­
гу о последних днях земной жизни Господа Иису­
са Христа, ряд проповедей на Страстную Седми­
цу, два его акафиста: Страстям Господним и ко
Причащению, введение особой службы Страс­
тям Господним на воскресных вечернях Велико­
го Поста (пассии). Поистине мы можем сказать,
что Святитель жил Страстной Седмицей и Пас­
хою, дышал ими, пред глазами его предначертан был
215
Иисус Христос, как бы пред ним распятый (ср. Гал.
3, 1). При том еще отметим, что Святитель имел
богатый личный опыт познания крестной Тай­
ны: он епископствовал в осажденном Севасто­
поле в Крымскую войну, и этот факт его жития
не нуждается в особых пояснениях. Однако здесь
мы обратим на него внимание, ибо богослов-
ствовать о Кресте имеют право лишь деятельно
приобщившиеся к своему личному кресту.
Труды Святителя не пропали даром: они на­
столько полюбились верующему народу, что его
проповеди, его книга «Последние дни...» стали
ежегодным чтением многих православных на
страстных днях, а во многом вошли и просто в
богослужебный обиход. Русский православный
народ настолько полюбил Страстное богослуже­
ние, что восхотел иметь отсвет его на все время
Великого Поста. Потому так почитаемы остают­
ся до сего дня пассии — службы с чтением ака­
фиста Страстям и страстного Евангелия, а так­
же с употреблением некоторых Страстных пес­
нопений. А ведь эти службы совершаются после
некороткой Василиевой Литургии, после устав­
ной вечерни.
Признаемся честно, не знаем, было ли какое-
либо утверждение службы пассии со стороны
Святейшего Синода в качестве обязательной
или рекомендуемой, но вот давно уже нет ни
того Синода, ни обер-прокурора, и сама Церковь
уже не та, а пассия остается по-прежнему одной
из самых любимых постных служб.
Полюбилась русскому сердцу Крестная Пасха.
Потому прижилась у нас и особая служба Иеру­
салимского последования на день Успения, по
сюжету своему повторяющая Великую Субботу,
216
так сказать, в Богородичном переложении. Пе­
ревел ее с греческого свт. Филарет (Дроздов), о
котором мы скажем еще ниже, а вошла она в рус­
ский богослужебный обиход также паче устава
и не выходит до сих пор, какие бы суровые вет­
ры ни потрясали Русскую Церковь.
Все эти обстоятельства не следует упускать из
виду. Богословское творчество не есть дело от­
дельных подвижников или проповедников. Что­
бы доброе слово родилось, было выслушано и
принято, необходимо, чтобы были слушающие
уши, которые сами жаждут именно такого сло­
ва. Может быть, это покажется преувеличением,
но нам думается, оттого IV век подарил нам
столько блестящих тройческих богословов, что
по свидетельству церковной истории, даже бабы
на базаре порою спорили о единосущии,
Да, общецерковное настроение очень важно.
И если греки четвертого века спорили о Боже­
стве Слова, то Православная Россия века девят­
надцатого воспевала акафист Христовым Стра­
стям, не довольствуясь и без того немалым устав­
ным богослужением.
Вот чем обязаны мы святителю Иннокентию.
Говоря же о содержании его слов, не станем ни­
чего притягивать к своей основной мысли. Свя­
титель вполне оставался рамках школы, не выс­
тупал за пределы очерченной схемы. Но разве
кто-нибудь посмеет назвать его схоластом? На­
против, каждый штрих евангельского повество­
вания привлекал к себе живейший интерес его
горячего верующего сердца. Святитель перера­
ботал огромное количество источников, не толь­
ко святооотеческих, но и западных. Под его пе­
ром Евангельская история наполнилась живым
217
содержанием. Ни одна, даже самая незначитель­
ная деталь евангельского рассказа не утаилась от
его внимательного взора.
И все же мы приведем здесь из книги «После­
дние дни...» два, на наш взгляд очень важных,
размышления. «Приступая к изображению само­
го распятия и смерти Богочеловека, охотно при­
знаемся, что мы не без трепета душевного при­
ступаем к сему делу: надобно повествовать о том,
что служит предметом благоговейного удивле­
ния для самих Ангелов... Единородный Сын Бо­
жий оставляется среди мучений смертных От-
цем, у Коего Он имел славу прежде неже мир
бысть, с Коим Он есть едино по существу и сла­
ве!.. Это такие понятия, коих никогда бы не
совокупило самое пламенное воображение,
если бы они не были преподаны верою: это пре­
мудрость Божия, тайная сокровенная, которая,
будучи от века предназначена в славу нашу, ни­
кем однакож не была познана, доколе Бог не бла­
говолил открыть ее святым Своим. Здесь по не­
обходимости теряется всякое соответствие
слова с изображаемым предметом и повество­
вание, само по себе слабое, становится еще бо­
лее поверхностным и косноязычным».
Прервемся здесь на минуту и поставим воп­
рос: нет ли в приведенных словах, кроме обыч­
ного, необходимого и вполне понятного благо­
говения перед Тайной Искупления, еще и неко­
торого чувства неудовлетворенности предлага­
емой схемой, из рамок которой Святитель не
выходит? Обратим внимание на выделенные
нами слова. Действительно ли Отец Небесный
оставил Сына в час распятия? Действительно ли
Он не внимал Ему в час Гефсиманской молитвы
218
и действительно ли требовал от Сына удовлет­
ворения за грех праотца? Не совокупляет эти
понятия, похоже, не только пламенное вообра­
жение, но и в какой-то мере само христианское
чувство, ощущающее в этих положениях школы
какое-то нравственное несоответствие. Душа
неизбежно ищет выход в исповедании Искупле­
ния, как Таинства, в котором многое непонятно
не только рассудку, но и сердцу.
Искупление и остается тайною, равно как и
Творение, и Воплощение, и Воскресение. Там
тоже наш рассудок изнемогает и слово умолка­
ет. Но одно дело — благоговение пред Тайною,
непостижимость которой очевидна, другое дело
— неспособность разрешить противоречие в тех
знаниях, которыми мы обладаем, с теми чувства­
ми, которые теснятся в сердце и которые при­
знать греховными нельзя. Видимое противоре­
чие для ума содержит и Тайна Божественного
Триединства — как Три суть Едино. Но там нет
никакого противоречия с сердечным настроем.
Оттого-то принять эту тайну верою несложно —
стоит лишь несколько обуздать рассудок (а если
наклонность к рационализму не слишком разви­
та, то и обуздывать ничего не придется). Не так
обстоит дело с Таинством Искупления. Здесь не
просто интеллектуальное затруднение, типа
«три не равно одному». В самом образе выкупа
за грешника объективно существует большое
недоумение для верующего сердца. Его-то и
сформулировал свт. Григорий Богослов в приве­
денных вначале словах, и оно требует разреше­
ния.
Нет ли оттенка этого ощущения в приведен­
ных нами словах Святителя?
219
Нам думается, есть. Продолжим прерванную
цитату: «Самые Евангелисты при сем случае
изображают Иисуса Христа, так сказать, только
по плоти — как Он представлялся чувствам зри­
телей, не раскрывая того, что происходило в Его
духе, не изъясняя тайны внутренних страданий
Богочеловека. Кто хочет знать сию тайну (а не
участвуя в ней живою верою и живою деятель­
ностью, нельзя быть истинным Христианином),
тот должен обратиться с молитвою к самому
Духу Божию, Который один предвозвещал Хри­
стовы страдания до совершения их, один и воз­
вещает тайну сих страданий по совершении их.
Слово Божие объявляет только, что для уразу­
мения всей силы страданий Христовых надоб­
но сраспяться с Христом и спогребстись Ему».
Важная мысль Святителя, который по себе
знал, что такое сораспяться Христу. Без этого
мы, действительно, ничего не уразумеем в изъяс­
нении догмата Искупления. Но после золотого
века богословия в Русской Церкви мы не можем
сказать, будто не было тех, кто именно собствен­
ным крестным путем уразумел и высказал нечто
важное на эту тему, так чтобы хотя бы отчасти
снять то нравственное недоумение, которое, на
наш взгляд, ощущали и свт. Григорий Богослов,
и владыка Иннокентий.
Иногда говорят, что тайна Креста принима­
ется лишь верою. Но надобно помнить, что вера
— это не просто добровольный отказ от вопро­
сов и споров. Так и взрослый в ответ на детские
небылицы иногда говорит: верю, но ведь ясно,
что это не вера. Вера не есть пассивность ума
перед истиной, еще менее — нечувствие сердца
пред нею. Вера — есть напряженное и согласное
220
устремление и ума, и сердца, и воли к истине.
Если между этими тремя силами души входит
какое-то недоумение или противоречие, то на­
стоящей вере неоткуда будет взяться. Будет лишь
пассивный отказ от борьбы за истину, между тем
как вера есть именно всестороннее обладание
истиною.
Другое место из той же книги еще более убе­
дительно показывает, что наш преосвященный
автор волей-неволей вступает в противоречие
со школьной схемой и, не пытаясь отложить ее,
перерастает ее. Говоря о том, что Отец остав­
ляет Сына на Кресте в час распятия, святитель
цитирует св. Киприана, говорящего, что это
было «для доказательства правосудия и мило­
сердия Божия, для привлечения нашего серд­
ца к Нему, для примера всем страдальцам». А
далее еп. Иннокентий продолжает сам: «Это
единственное толкование жалобной молитвы
Иисуса, которое надобно знать и всегда памя­
товать Его последователям. Полный смысл сей
молитвы есть и должен быть для нас тайною...
Впрочем, в ней не видно никакого сомнения
или огорчения».
У нас создается впечатление, что так сказать
мог лишь человек, который опытом своей веры
уразумел, что Бог не оставил Бога (ведь богоос-
тавленность не может не вызвать сомнения и
огорчения, которых здесь не видит Святитель).
Но научен он был, что все-таки оставил. Как
быть? Опять смириться перед тайною, оставив
ясным лишь то, что это оставление-неоставле­
ние было ради нас, чтобы нам не быть оставлен­
ными Богом. Полной ясности, конечно, для нас
здесь не будет, но после Митр. Антония пропа-
221
дает не сама таинственность, а напряженность
в ощущении противоречия.
Однако не будем забегать вперед. Итак, вот и
все, найденные нами места, где Святитель не
смог утаить, что его крестолюбивое сердце ока­
залось выше школьной рамки. Наверняка при
внимательном просмотре всех его проповедей
можно было бы найти и другие подобные же
места. Главное в том, что Святитель, не давая
места латинской чувственности, все же дал нам
такое изображение последних страниц Еванге­
лия, которое способно и в ожесточенном, и в
неподготовленном сердце пробудить святые чув­
ства. Читая его труды, понимаешь, что размыш­
ляя о духовном, не должно полностью отрешать­
ся и от чего-то душевного. Так святитель Инно­
кентий сеял те семена, которые взойдут потом.
Мы должны быть бесконечно благодарны ему за
его бессмертные труды.
Святитель Феофан Затворник
Продолжая наш краткий обзор, станем дви­
гаться, ориентируясь большей частью не на хро­
нологический порядок, а на самое движение
мысли. Возникающие при этом анахронизмы
пусть не смущают читателя.
Вот еще один наш Святитель, составляю­
щей с другими похвалу Русской Церкви и одно
время бывший учеником свт. И н н о к е н т и я .
Святитель Феофан — писатель в основном ас­
кетический и в том, что касается нашего пред­
мета, также не выступающий за школьные
рамки. Приведем здесь лишь два примера его
рассуждения. Толкуя слова Апостола о том,
222
что грешник в т о р и ч н о распинает Господа,
Святитель пишет:
«Падая снова в грех, ты становишься в ряд
распинателей Господа, в ряд тех, кои заушали
Его, плевали на Него, били Его по ланитам, би­
чевали Его, терновый венец возлагали на главу
Его, пригвождали ко кресту, ругались над Ним,
копием ребра прободали. Ведь когда страдал Гос­
подь, то Он наши грехи подъял. Какая-нибудь
черта страдания очищает грех каждого из нас.
Положим же, что какой-нибудь, например, удар
бича был за твои грехи прошедшие. Когда ты
покаялся и обратился ко Господу, ради того уда­
ра прощены все грехи твои. А когда ты снова
падешь в грех и опять поновишь все грехи свои,
чем снова прикрыть их, и ради чего снова про­
стить их тебе? Не иначе как ради другой какой
черты страдания, ради следующего, например,
удара бичом. Стало, этот удар будет за тебя, за
твой грех. Он нужен ради твоего греха, грех твой
даст его. Не будь твоего нового греха, не был бы
нужен и новый удар за тебя. Пусть следующий
удар и был уже дан, но он будет уже не за тебя, а
за другого кого. Ты очищен предыдущим ударом.
Не повторяй снова грех, и не будет из-за тебя
новой раны на страждущем Господе» (Слова к
говеющим, 37).
С рассудочной точки зрения это размышле­
ние неудачно, оно прямо-таки латинское. Конеч­
но, так в прямом смысле понимать Искупление,
пересчитывая наши грехи и удары бичом, кото­
рые претерпел Спаситель, и проводя между
ними такое жесткое соответствие, нельзя. Но
пример этот не есть попытка растолковать дог­
мат. Это пастырское наставление, суть которо-
223
го очень проста: не можешь удержаться от гре­
ха, поминая суд Божий и жалея свою бессмерт­
ную душу, — удержись от греха из одного только
сострадания к Своему Искупителю. Теперь-то
задним числом мы понимаем, что в этом про­
стом уроке большей частью и кроется сущность
Искупления (по крайней мере, с одной очень
важной стороны), что эта мысль и с чисто дог­
матической точки зрения явится потом ключе­
вою. Но это будет немного после. А пока пример
показывает и недостаток школы, и (слегка при-
кровенно) — направление мысли к верному по­
ниманию.
И потом, в этих же великопостных словах
Святитель призывает «пройти углубленным раз­
мышлением весь крестный путь Господа» и да­
лее говорит:
«Пройдите все сие мысленно, и живее воспро­
изведите в себе, возбудите сочувствие к тем бо­
лезням, и так преискренне войдите в сострада­
ние, что как бы сами вы страдали и принимали
раны. И будете подобиться женам, которые, идя
вслед Господа, несшего крест, проливали слезы...
Но и только ли? не замечаете ли, что этим путь
не может быть кончен? Так сшествуют только
Господу, грядущему на смерть. Но не сшествовать
только надобно, а и сораспяться с Ним. Как же
это? Когда вступите на путь истинной христиан­
ской жизни и самым делом начнете исполнять
заповеди Христовы, тогда поминутно будете рас­
пинать себя ради Господа или спасительно сорас-
пинаться Христу Спасителю. Все указанное
прежде есть только приготовление к сему...» И
заключает об этом крестоношении христиани­
на: «не буду пояснять как это. Сами знаете или
224
узнаете». — Такое говорят, конечно, только из
собственного опыта.
Опять же приведенное место не есть толко­
вание догмата. Но все ключевые мысли в нем уже
почти сказаны. Остается только взглянуть не от
нас ко Господу, а от Него к нам. Если мы идем ко
спасению, если мы способны исправляться со­
страданием Христу, то и Христос искупил и спас
нас — чем? И если сострадание другому способ­
но исправить грешника, то откуда взялась в нем
такая способность и не имеет ли к ней само Хри­
стово страдание какого-то отношения? Как ви­
дим, до Митр. Антония остался только один шаг.
Живой опыт христианской жизни, тем более
подвижнической, вел мысль и чувство к большей
глубине. Образ выкупа, не удовлетворявший уже
и свт. Григория, явно нуждался в более глубоком
раскрытии. Не в подмене, не в отрицании, а
именно в раскрытии. И здесь мы подходим к
тому святителю Русской Церкви, кто помимо
общего всем подвижникам крестоносного опы­
та имел и непревзойденный дар церковного сло­
ва. У него-то всеми чтимое молчанием нашло
наконец и словесное выражение.
Святитель Филарет Московский
Тема крестной Пасхи в проповедях свт. Фила­
рета занимает весьма значительное место. Слов
на Великий Пяток у него много. Каждое из них
сказано настолько проникновенно, что просто
не может не выражать собственный подвижни­
ческий опыт Святителя, вероятно, глубоко со­
кровенный от внешнего взгляда. Во всяком слу­
чае, очевидно, что человек мало чувствитель-
225
ный и мало скорбящий никогда не высказал бы
ничего похожего ни по форме, ни по содержа­
нию. Если таковые по каким-то причинам берут­
ся за пасхальную тему, то в лучшем случае они
пересказывают Писание или греческих Отцов,
выбирая всегда наиболее поверхностные или
наиболее образные цитаты, которые не добав­
ляют слушателям ничего нового по существу
дела. Проповедь таковых человеков подчеркну­
то не личная. Свою внутреннюю пустоту и не­
чувствие таковые старательно выдают за смире­
ние перед соборным разумом Церкви. В таких
проповедях все бывает правильно, но почти
ничего нужного и полезного для читавших
Евангелие в них нет.
Совершенно иной образ церковной пропове­
ди дает святитель Филарет. Каждое слово его и
глубоко продуманно, и идет из самой глубины
верующего сердца. Каждое слово — как личная
исповедь. Но и здесь не все проповеди одинако­
вы в смысле тех мыслей, которые помогают рас­
крыть недоумение свт. Григория Богослова. Ин­
тересно, что две цитируемых нами ниже пропо­
веди сам Святитель отобрал для трех своих при­
жизненных изданий, и находятся они в первом
отделении первого тома. Очевидно, автор ценил
эти слова сам по сравнению с прочими своими
творениями. Относятся эти два слова к 1813 и
1816 г., но и спустя почти пятьдесят лет автор
включает их в свои избранные сочинения. Не­
маловажное обстоятельство! Если писатель или
проповедник девять десятых своих сочинений
сам не почитает достойными внимания, то к ос­
тавшейся десятой части, которая дорога ему всю
его жизнь, право же, стоит прислушаться.
226
Выделим же из этих слов основные мысли,
которые, несомненно, понадобятся нам в даль­
нейшем.
«Кто измерит всемирный сей крест, понесен­
ный Начальником нашего спасения? Кто извес­
тит его тяжесть?.. — Не от Иерусалима токмо до
Голгофы несен крест сей с помощью Симона Ки-
ренейского. Несен он и от Гефсимании до Иеру­
салима и до Гефсимании от самого Вифлеема.
Вся жизнь Иисуса был единый крест, и никто не
прикасался ко бремени его, разве для отягчения
онаго» (1813г.). Далее Святитель подробно рас­
крывает это положение и убедительно показы­
вает, что наше искупление не сводится к одному
моменту во времени или к конкретному собы­
тию. Это уже первый серьезный выход за рамки
школы. Спрашивается, зачем некоторые крити­
ки Митр. Антония приписали ему эту мысль в
качестве богословского новшества? Не стоило
ли взглянуть на целых сто лет пораньше?
В этой же проповеди Святитель рассуждает и
о Гефсиманской молитве и опять высказывает
нечто новое, выходящее за рамки традиционно­
го:
«Может быть, смертная скорбь Иисуса пред­
ставляется некоторым из нас недостойною без-
страстного. Да ведают они, что сия скорбь не
есть действие нетерпения человеческого, но Бо­
жеского правосудия. (Это вроде бы еще в старых
рамках, но будем внимательны далее — С.Т.). Мог
ли Агнец, заколенпый от сложения мира, убегать
Своего жертвенника? Тот, Егоже Отец святи и по­
сла в мир, Тот, Который от века приял на Себя
служение примирения человеков с Богом, мог
ли поколебаться в деле сего служения единою
227
мыслью о страдании? Если Он мог иметь какую
нетерпеливость, то разве нетерпеливость совер­
шить наше спасение и облаженствовать нас. Кре­
щением имам, креститися, говорит Он, и како удер-
жуся, дондеже скончаются? Итак, если Он скорбит,
то скорбит не собственною, но нашею скорбью,
если мы видим Его быти в труде и в язве от Бога и
во озлоблении, то Он грехи наша носит и о нас болез-
нует; чаша, которую подает Ему Отец Его, есть
чаша всех беззаконий, нами содеянных, и всех
казней, нам уготованных, которая потопила бы
весь мир, если б Он един не восприял, удержал,
изсушил ее»... Далее Святитель перебирает как
бы всю историю человеческого греха от Адама
до своих современников и подводит итог: «все
сии потоки беззакония сливались для Иисуса в
единою чашу скорби и страдания; весь ад устре­
мился на сию небесную душу; и дивно ли, что она
была прискорбна даже до смерти».
Спрашивается, что принципиально нового по
сравнению с этим высказал Митр. Антоний в
толковании Гефсиманской молитвы, и за что на
него так ополчились критики? Святитель Фила­
рет в час сего слова не был еще епископом, но
слова его не вызывают у современников и тени
осуждения, выдерживают несколько переизда­
ний, и в ереси его никто не смеет заподозрить.
А ведь Филаретово понимание Гефсимании
вполне расходится со школьным, полностью
расходится с толкованием того же свт. Иннокен­
тия, и, по-видимому, противоречит и св. Отцам,
в частности Дамаскинову «Точному изложе­
нию».
И вот здесь время все-таки рассудить объек­
тивно. Если пр. Дамаскина и свт. Филарета по-
228
ставить в равное положение (оба значатся в свят­
цах), если выслушать их слова как они есть, без
предвзятости, без давления стереотипа, то кто
окажется прав? Принципиального противоре­
чия между ними нет, ибо и пр. Дамаскин писал,
что Христос не допустил греховного страха. Но
глубже понял и точнее выразился, конечно,
Филарет, которого мысль еще более развил Ан­
тоний. Просто во времена Дамаскина не об Ис­
куплении спорили, а о двух естествах во Христе
и двух волях. Гефсимания — удобный случай по­
казать полноту Христова человечества. Но для
этого нет никакой нужды изображать Его убега­
ющим от страдания или колеблющимся. Страда­
ние Его остается, оно остается человеческим,
оно обнаруживает в нем естественную челове­
ческую волю, оно остается свидетельством про­
тив монофелитов, но при этом совсем не нужно
видеть здесь некое негреховное отвращение от
Креста; куда благоприличнее видеть здесь тяж­
кое душевное страдание за нас!
Как бы то ни было, свт. Филарет свою мысль
высказал, обосновал и всю жизнь ценил. Когда
Митр. Антоний при случае повторил и несколь­
ко углубил ее, на него поднялся крик. По какой-
то странной иронии «еретическому» катехизи­
су Антония, где «неправильно» изложено толко­
вание Гефсиманской молитвы, противопостави­
ли вполне правильный катехизис... Филарета!
Уму непостижимо. Мы все более укрепляемся в
мысли, что наиболее пристрастные критики
Митр. Антония водились просто личной завис­
тью к нему, не более.
Однако, вернемся к свт. Филарету. В пропове­
ди на Великий Пяток 1816 г. он подробно обо-
229
сновывает еще одну важную мысль, опять же
наперекор школе, хотя и не противопоставля­
ется ей прямо. В принятом толковании Божия
любовь и правосудие выступают как две равно­
значные силы, как два независимых условия, как
два независимых Божественных свойства, в ко­
торые и должны вписываться все дела Божии.
Из такого понимания всегда вытекает ощуще­
ние, что правда Божия есть, так сказать, Бог над
Богом, такое условие, которому Сам Бог что-то
должен. Такое понимание, признаемся, сложно
принять христианскому чувству. И как же учит
свт. Филарет?
«Бог любы есть, говорит тот же созерцатель
любви. Бог есть любовь по существу и самое су­
щество любви. (Заметим от себя, что нигде в
Писании не сказано, что Бог — правосудие есть,
хотя и говорится, что Он правосуден. Есть ли
здесь какая-то онтологическая разница? Безус­
ловно, смотрите дальше): Все Его свойства суть
облачения любви; все действия — выражения
любви.. В ней обитает Его всемогущество всею
полнотою своею, она есть Его истина, когда осу-
ществует возлюбляемое, она есть Его премуд­
рость, когда учреждает существующее или суще­
ствовать имеющее по закону истины,., наконец,
она есть Его правосудие, когда степени и роды
ниспосылаемых или удерживаемых даров своих
измеряет премудростию и благостию, ради вы­
сочайшего блага всех своих созданий. При-
ближьтесь и рассмотрите грозное лицо право­
судия Божия и вы точно узнаете в нем кроткий
взор любви Божией. Человек своим грехом заг­
радил от себя приснотекущий источник любви
Божией; и сия любовь вооружается правдою и
230
судом — для чего? — дабы разрушить сей оплот
разделения. Но как ничтожное существо греш­
ника под ударами очищающего Правосудия не­
возвратно сокрушилось бы, подобно сосуду ску­
дельному, то непостижимый Душелюбец посы­
лает Единосущную любовь Свою, то есть едино­
родного Сына Своего, дабы Сей,.. восприятою
на Себя плотию нашею, кроме греха, понес и
тяжесть наших немощей, и тяжесть подвигше-
гося на нас правосудия; и Един истощив стрелы
гнева, изощренные на все человечество, в крес­
тных язвах своих открыл бы незаградимые ис­
точники милосердия и любви...»
Итак, Божественное правосудие есть одна из
форм проявления Божественной любви, кото­
рая, соответственно, становится онтологически
превысшей. И именно так предлагает свт. Фила­
рет подойти к изъяснению Искупления, чем по
сути отменяет юридическое понимание. Одна­
ко еще остается прежнее недоумение: как Сын
приносит требуемую Отцом жертву? И дальше
Святитель снимает, насколько возможно, и его:
«Но если Отец Небесный из любви к миру
предает Единородного Сына Своего, то равно и
Сын из любви к миру предает Себя Самого и как
любовь распинает, так любовь же и распинает­
ся. Ибо хотя не может Сын творити о Себе ни-
чесоже, но ничего также не может творити Он
вопреки Себе. Он не ищет Своея воли, но пото­
му что есть вечный наследник и обладатель воли
Отца Своего. Пребывает в Его любви, но в ней
и Сам восприемлет в Свою любовь все, Отцу
любезное...»
Итак, из побуждения к Крестной Жертве уби­
рается всякая внешняя необходимость, вообще
231
всякая иная необходимость, кроме Божествен­
ной любви, равно как Отца, так и Сына. От юри­
дического понимания не остается уже ничего.
Важно, что богословствуя о любви, свт. Фила­
рет не оставляет и почвы возможному кресто-
борческому перетолкованию его мысли, сводя­
щемуся к тому, что Бог всех любит и всех про­
стит. Буквально в каждой проповеди на страст­
ные дни у него в той или иной форме содержит­
ся призыв слушателям к благодарному и терпе­
ливому крестоношению. Вот и на этот раз он
заканчивает этой темой:
«Так, х р и с т и а н е , сей крест, от к о т о р о г о
мiролюбцы бегут, как от мучителя и от которо­
го самые крестоносцы нередко стонут... — сей
страшный крест весь из любви (что может быть
утешительнее?) состоять должен. Но да прине­
сет ныне каждый из нас малый крест свой и при­
ложит к великому Кресту Христову, дабы видеть,
сообразен ли оный своему первообразному, ибо
мы должны ведать, что всякий крест, не подоб­
ный Кресту Христову, не вознесет нас от земли,
но падет с нами и истрыется под нами в дрова
огню геенскому».
Не подобен Кресту Христову прежде всего
«крест» притворный, под которым разумеются
лишь некоторые неудобства, встречающиеся и
на широком пути века сего, а также действитель­
но тяжкое мучение от собственных страстей при
нежелании от них отказаться.
Иными словами, современным либералам,
разглагольствующим о любви, а иногда и о крес-
тоношении, прямо позаимствовать у Святителя
нечего. Можно только отдельные фразы выр­
вать и процитировать.
232
Для полноты картины приведем здесь еще
одно толкование Гефсиманской молитвы, при­
надлежащее неизвестному нам автору. Заимству­
ем его из книги Житий Святых за март, изложен­
ных по руководству Четьих-Миней св. Димитрия
Ростовского «с дополнениями, объяснительны­
ми примечаниями и изображениями святых».
Книга издана в Москве в 1906 г. (репринт 1993
г.). Интересующее нас место относится как раз
к дополнению под заглавием «Страсти Христо­
вы», но кто автор этих дополнений, нигде не
указано. Дополнения явно современны самому
изданию, а не репринтному переизданию. Кни­
га рекомендована учебным комитетом при Свя­
тейшем Синоде для библиотек семинарий, ду­
ховных училищ и даже военно-учебных заведе­
ний. Говорим это с тем, чтобы подчеркнуть, что
приводимые далее мысли (в любом случае пред­
шествовавшие «Догмату Искупления» Митр.
Антония) рассматривались серьезно и никоим
образом не приняты за чье-то сомнительное ча­
стное мнение. Более того, по современным по­
нятиям, эти идеи получили авторитет школьно­
го учебника. Итак:
«Христос действительно обладал вполне че­
ловеческой природой; Его страдания были не
призрачны. Его человеческая природа могла
чувствовать невольное отвращение к смерти.
Но, признавая Христа Человеком, мы должны
помнить, что Он вместе с тем Богочеловек, пол­
ное воплощение Бога в человеке, а поэтому не
может обладать человеческой природой худшей
или слабейшей, чем какою обладали лучшие
люди, герои или святые. Если апостолы и свя­
тые мученики христианские не боялись смерти
233
и страданий и радостно встречали их, то как мог
бояться этого Сам Богочеловек? Но не нужно
даже быть героем или святым, чтобы не боять­
ся смерти. Всякая сильная страсть способна заг­
лушить страх смерти. Ясно таким образом, что
о какой-либо боязни здесь не может быть и
речи...
Какова же была эта скорбь, если она не была
страхом смерти?
Перед Его духовным взором ясно предстало
близкое будущее: несправедливое поругание и
унижение... Христос знал, что будет страдать
именно за то, что есть в нем великого, святого,
ибо дети тьмы захотят потушить Божественный
свет. Тот город, тот народ, которому Он принес
заповедь любви, завтра будет пылать ненавистью
к Нему, требовать Его смерти. Те, кого Он учил,
совершат величайшее преступление и покроют
себя кровью Его. Рассеются овцы стада, ибо по­
ражен будет Пастырь. Эти немногие, верные
Ему, будут гонимы так же, как и Он.
Может ли душа человеческая, хотя бы она
была душою Богочеловека, не тосковать и не
скорбеть, представляя себе эти образы близко­
го будущего? Христос ведь жил и чувствовал, как
все люди, Он не был призраком человека».
Митрополит Антоний (Храповицкий)
Даже наш краткий очерк дает возможность
понять, что основные идеи Митр. Антония об
Искуплении возникли не на пустом месте. По­
рознь они высказывались уже неоднократно его
предшественниками, или лучше сказать, носи­
лись в воздухе. Русское пасхальное богословие
234
постепенно прокладывало им дорогу. Но, чтобы
совокупить их все во что-то единое, необходи­
мо было качественно новое движение богослов­
ской мысли, вытекающее непременно из особо­
го духовного опыта. Волею Промысла таким
богословом стал Митр. Антоний.
Это был человек выдающихся внешних спо­
собностей, глубоко одаренный душевными даро­
ваниями и искренней верою. Но этого мало.
Главное его дарование было пастырское и педа­
гогическое. А здесь и требовался особый дар и
особый опыт пастыря и наставника.
Владыка прошел сам и затем научил других
одному важному наблюдению над нравственной
природой человека. Даже растленная грехом
человеческая природа способна откликаться на
чужое страдание, ради нее претерпеваемое.
Разделяя страдание грешника и не будучи
причастен его греху, один человек способен
пробудить другого к покаянию. Владыка по­
казывает это на примерах хорошей матери и
доброго пастыря. Он исповедует суть пастырс­
кого дара и главную священную обязанность
пастыря — именно этим путем способствовать
нравственному возрождению грешников. На­
ставник трех академий, проведший множество
молодых людей через самый нравственно опас­
ный период их жизни, именно так понял самую
высшую задачу пастыря. Из этого пастырского
богословия, описывающего реально наблюдае­
мые человеческие отношения, оставалось толь­
ко, выражаясь математически, перейти к пре­
делу Божественных совершенств, и глубокое
понимание сути Искупления появлялось тут же,
объединяя все те пока еще разрозненные идеи,
235
которые выдвинула Русская богословская шко­
ла до Антония.
Нравственно возрождающее действие со­
страдания заметили и описали и светские пи­
сатели того времени, начиная с любимого Вла­
дыкою Достоевского. У нас просто нет здесь
возможности даже бегло осмотреть их труды,
но бесспорен их вклад в то глубочайшее знание
человеческой души, которого достигла русская
православная культура в свой золотой век. Вла­
дыка Антоний изъяснил догмат Искупления,
исходя из опытного знания человеческой при­
роды.
У всех предыдущих авторов мы все же не ви­
дели ясного ответа на вопрос: зачем нужно стра­
дание Богочеловека, нельзя ли без него обой­
тись? Митр. Антоний показал, что сострадание
человека страждущему за него Христу способ­
но дать душе грешника такой толчок, который
способен пробудить его к жизни, подобно пер­
вому удару сердца человека, оказавшегося в ре­
анимации. А эта человеческая способность по­
явилась у нас вследствие того, что Сам Христос
прежде пострадал всякою скорбью человека
грешника, не будучи причастен его греху. Меж­
ду Богом и человеком установлено новое отно­
шение: взаимного сострадания. Оно является
той основой, на которой человек может пре­
одолеть узы греха и смерти. Если, конечно, за­
хочет сам. Предыстория человечества до Ис­
купления показывает, что Богом перепробова­
но множество способов к вразумлению челове­
ка, и все оказались тщетными. История после-
христианского человечества еще яснее показы­
вает, что лишь этот способ встречного кресто-
236
ношения, проложенный Христом, оказывается
действенным для спасения человека.
Теперь ясно главное: почему нельзя обойтись
без Креста, без всей совокупности Христовых
страданий, от рождества и до погребения. Ведь
все виды этих страданий, душевных и телесных,
от обычного огорчения до мучительной смерти
в разной мере несут все люди, которых всех вос­
хотела спасти любовь Божия. Бесстрастное Бо­
жество соделало свою любовь состраждущей,
чтобы сами люди соделали свои неизбежные
скорби направленными на сострадание Христу,
а потому спасительными. Неизбежность Хрис­
това Креста в точности соответствует неизбеж­
ности и наших крестов.
С этим главным положением тесно связано
понимание Гефсиманской молитвы, как наивыс­
шего душевного напряжения Господа, состраж-
дущего всем грешникам от века. Вот в каком
смысле страждет там Христос нашей скорбью.
Затем Он принимает и телесные мучения, и но­
вые душевные муки на кресте. Последним муче­
нием человека-грешника является для него ос­
тавление Богом. И Христос, не будучи, конечно,
оставлен Отцом как Бог, допускает до Своей че­
ловеческой природы это же состояние челове­
ческой богооставленности, как последнее со­
страдание погибающему грешнику. Митр. Анто­
ний обратил наше внимание, что сострадать бес­
чувственному грешнику можно и должно не бу­
дучи причастным его греховных страстей, кото­
рые не только терзают несчастную душу, но и
одурманивают ее. Так и Христос в полной мере
состраждет отринутому от Бога человеку, не бу­
дучи при этом Сам оставлен Отцом.
237
Итак, для живущего на земле человека, стано­
вящегося христианином, главное действие Ис­
купления есть не что иное, как сострадательный
ответ на Христово сострадание нам. Конечно,
объективное значение Искупления шире. Оно
таинственно, оно принимается верою. Но те­
перь уже принмается так же как и Тройческая
тайна, без внутреннего конфликта между испо­
веданием и сердечным чувством. К объективно­
му значению Искупления относится и изведение
из ада ветхозаветных праведников, и возмож­
ность сошествия Святого Духа, и наше возрож­
дение благодатью, и возможность будущего вос­
кресения всех. Все это суть те последствия Ис­
купления, которые не зависят от нравственно­
го состояния конкретного человека. Но главное
для умирающего в реанимации — это первый
удар его сердца, а не качество медицинской тех­
ники, не ее возможности. После начала работы
сердца из больницы сразу не выпишут, но мож­
но будет сказать, что жизнь возвратилась. Так и
здесь, самое начало и самое главное действие,
которое отличает человека христианина — это
сострадание Пострадавшему за нас и готовность
ради Него понести посылаемые от Него же ду-
шеочистительные скорби. Встречное движение
сострадательной любви. В нем суть дела. Без
него все прочие плоды Искупления для данного
человека ничего не значат; с ним они прилага­
ются как бы сами собою.
Вот и ответ на вопрос свт. Григория Богослова.
Христос приносит Свою жертву не Отцу и не диа-
волу, а каждому из нас, не как выкуп, а как бесцен­
ный дар. Без этого дара никто из нас не сможет
ожить, ни у кого сердце не стукнет даже один раз.
238
Это ощущают, понимают и исповедуют все,
причастные дару искупления. Оттого и все без
исключения помянутые нами Отцы, и, видимо,
все непомянутые постоянно от Креста Христо­
ва переходят к увещанию нам носить свой крест.
Так говорит и Сам Христос, и Его Апостолы. У
Митр. Антония тесная связь между Христовым
и наши крестом выражена наиболее понятно и
последовательно, наиболее подтверждена нрав­
ственным опытом всякого обращающегося ко
Христу. Спасает только взаимное встречное со­
страдательное движение. Если его нет, то и го­
ворить не о чем. Если Христова жертва (кому бы
она ни приносилась) уравновесила только некие
весы, на которых соизмеряются грех и страда­
ние, тогда такое увещание к крестоношению
оказывается излишним.
Потому, произнося по виду совершенно пра­
вильные фразы о том, что нас спасает Жертва
Христова в собственном смысле, о том, что
Кровь Христова есть наше искупление также в
прямом и собственном смысле и т.п., следует
быть весьма осторожным. Объективное значе­
ние таинства Искупления мы отметили, но его
не должно преувеличивать, иначе испраздняет-
ся наш собственный крест и мы впадаем в ересь
крестоборчества уже по-настоящему.
Любители «отключить» Искупление от нрав­
ственности обвинили Митр. Антония в ереси
нравственного монизма, в попытке нравствен­
ного перетолкования догмата. Но дело в том, что
если мы уберем эту нравственную основу, если
не обратим внимание на это встречное движе­
ние сострадания, то все объективные плоды
Искупления для такого конкретного человека
239
пропадают, даже хуже того: обращаются ему в
осуждение. Никакими плодами благодати, ника­
кими таинствами, никакими даже аскетически­
ми подвигами и Иисусовыми молитвами человек
не спасется, если этого первого обращения ко
Христу, постоянно поновляемого опять же нрав­
ственными движениями сострадательной люб­
ви к Спасителю, у него не было. А если он не
понимает этой речи, то возникает подозрение,
что, действительно, не было.
Такое восприятие Искупления в Церкви жило
всегда, только не всегда выражалось словами.
Слова находил тот, кто в сознательном возрасте
пережил обращение от греха к Богу через таин­
ственное воздействие сострадательной Христо­
вой любви. Яркий пример этого — бл. Августин.
Говоря о бесценном даре Искупления и о невоз­
можности для человека достойно отблагодарить
своего Спасителя, Святитель пишет так:
«Но есть нечто, Сыне Божий, в Твоем чудном
устроении, в чем моя немощь приемлет малое
участие, именно: если Твоим посещением сокру­
шенная мысль распинает свою плоть со страсть-
ми и похотьми. Когда Ты это даруешь, она как бы
начинает уже Тебе сострадать. Это — небесное
лекарство. Это, благий Иисусе, Твоей любви вра-
чевство. Молю Тебя древними щедротами Твои­
ми, возлей его на раны моя, чтобы я, одержавши
внутреннюю и внешнюю победу, не устрашился
за любовь Твою подойти под меч вещественный
и чтобы я, исцелившись от угрызения ехидны,
пришел в прежнее благополучное здравие и вку­
сивши сладость любви Твоей, возгнушался бы
всею душею наслаждений этого мира, и для Тебя
не побоялся бы никаких его злоключений...»
240
Вполне Антониевы мысли. Весьма узнаваемые
чувства всякого человека, который подобно
блаж. Августину пережил в своей жизни горячее
сознательное обращение ко Христу. Но у само­
го Митр. Антония, выделившего ключевое по­
нятие сострадательной любви, все стало наибо­
лее понятно, главные чувства искупленного Хри­
стом человека обрели выразимое в словах осно­
вание, а благодарные мысли о полученном даре
получили наибольшую завершенность.
Мы не будем здесь более подробно касаться
критики учения Митр. Антония. Теперь она и
пред читателем, надеемся, предстанет несколь­
ко в ином свете. Исповедуем здесь лишь то, что
собственных мыслей об Искуплении мы здесь не
приводим и не имеем — за отсутствием соответ­
ствующего опыта крестоношения. Перед совре­
менным христианином лежит лишь выбор меж­
ду истолкованиями Искупления, и всякий выби­
рает из уже имеющегося по своему собственно­
му внутреннему опыту и расположению. Обыч­
ное безверие при этом иногда маскируется под
смирение перед соборным разумом Церкви или
учением св. Отцов.
Само по себе слово крестное, слово евангель­
ское уже не является ни для кого предметом со­
блазна или поношения. Евангелие в мире чита­
ли и знают. И исповедовать это слово так, что­
бы всем слушающим угодить, невозможно. Гово­
рить о Кресте только самыми общими словами
— какой в этом смысл? Утверждать, будто мы не
стыдимся Распятого, но при этом стыдиться ос­
новоположника своей Церкви, вообще всего
славного наследия своей Русской Церкви, сво-
241
их Отцов и подвижников, многими скорбями
выстрадавших такое горячее и созвучное душе
понимание этого догмата — разве это последо­
вательно, разве так подобает чадам Русской За­
рубежной Церкви?
И мы здесь, отдавая себе отчет, как наше слово
негативно отзовется у многих ближних и даль­
них, все-таки возвысим слабый голос в славу и
честь родной своей Матери-Церкви. Да, нашему
богословию есть чем похвалиться, у русской шко­
лы богословия есть свои особенные достижения,
свой особый вклад в мировую православную
мысль. Эта школа дала пищу для размышления не
только профессорам богословия, но всякому пра­
вославному христианину. Презирать своих святи­
телей и всю богословскую мудрость искать толь­
ко у греков — это никак не делает нам чести.
Русский вклад в богословскую мысль основан
на более глубокой нравственной цельности
русского православного человека по сравнению
с тем же византийцем. Византийская душа, осо­
бенно в упадочный период, умела сочетать глу­
бокое богословское знание и строгое хранение
догматов с большими нравственными вольно­
стями, чтобы не сказать: настоящей подлостью.
В истории Византии было множество переворо­
тов, цареубийств, в том числе с народного одоб­
рения, с одобрения церковной властью — Пра­
вославная Россия сама умерла, допустив подоб­
ный народный грех в своей истории только од­
нажды. Русской православной душе было свой­
ственно в целом гораздо большее сочувствие
и сострадание ближнему, чем у греков, и внеш­
не это свидетельствуется значительно более раз­
витым чувством патриотизма. Мы выделяем те-
242
перь эти два свойства русской душевности, по­
тому что уже показали, что именно на них было
основано понимание Искупления в русской бо­
гословской школе.
Все это суть вещи, хорошо известные из исто­
рии. Теперь, когда уже нет ни русского, ни гре­
ческого православного государства, а от право­
славных народов остались лишь осколки, все это
наше напоминание будет свободно от подозре­
ний в национальной пристрастности. Русский
душевный уклад постепенно и не в одном поко­
лении сформировал соответствующий духов-
ный опыт, на основании которого и появились
отмеченные нами богословские идеи. Переска­
занный нами на нескольких страницах духовный
путь охватил столетия и несколько поколений
православных людей.
Мы никоим образом — подчеркнем это еще
раз — не желаем унизить классических Отцов. Но
если, говоря о первых веках богословской мыс­
ли, выделяют и сравнивают различные богослов­
ские школы: Антиохийскую, Александрийскую
и др., отмечают их преимущества и недостатки
друг перед другом, то что мешает нам увидеть
наконец и собственное, притом немалое досто­
инство русской богословской школы. Каждый
православный народ имеет свое дарование, ко­
торое основывается на различном душевном ус­
троении разных народов, их различной исто­
рии. Бесспорно, никто больше греков в богосло­
вии не совершил, но это не значит, что только
им принадлежит монополия на всю православ­
ную мысль. И нам иметь представление о своем
русском вкладе в богословскую сокровищницу
необходимо.
243
СОДЕРЖАНИЕ
Краткое предисловие к переизданию «Догмата
Искупления» Митрополита Антония (Храповицкого) 3
РАЗДЕЛ 1. ТРУДЫ МИТРОПОЛИТА Антония
Митрополит Антоний
Догмат искупления 7
Митрополит Антоний
Слово на Великий Пяток 67
Митрополит Антоний
Размышление о спасительной силе Христовых страстей. 76
РАЗДЕЛ 2. ИЗБРАННЫЕ СТАТЬИ о МИТРОПОЛИТЕ Антонии
Преподобный Иустин (Попович)
Тайна личности Митрополита Антония и его значение для
православного славянства 87
Еп. Григорий (Граббе)
Митрополит Антоний (Речь по случаю исполнившегося 50-
летия со дня его кончины) 106
Святитель Иоанн Шанхайский
В чем духовная сила Блаженнейшего Митрополита
Антония 116
Преподобный Иустин (Попович)
Он между Ними (Памяти Блаженнейшего
Митрополита Антония) 119
Речь Святейшего Патриарха сербского Варнавы над
гробом Блаженнейшего Митрополита Антония в
Белградском соборе 31 августа/13 сентября 1936 г. 124
244
Речь Высокопреосвященнейшего Митрополита
Анастасия на отпевании Блаженнейшего Митрополита
Антония 128
Гр. Ю.Граббе
Кончина и погребение Блаженнейшего Митрополита
Антония 133
Еп. Григорий (Граббе)
О догмате искупления по Митрополиту Антонию 144
Святитель Иоанн Шанхайский
О чем молился Христос в Гефсиманском саду 151
Святитель Филарет(Вознесенский)
О страданиях Господа за род человеческий 163
Святитель Филарет (Вознесенский)
Слово в Великий Пяток 168
Св. праведный Иоанн (Кронштадтский)
Гефсиманская скорбь Спасителя мира .., 173
Н.А.
«Крестоборческая ересь»? О сотериологии митрополита
Антония (Храповицкого) 177
С.Т.
«Крестоборчество» м. Антония и «сострадательная
любовь» м. Сергия 193
С.Т.
Богословие Пасхи. Заметки о пасхальном богословии
русской школы XIX века 205
245

Document Outline