Источник: "Большая книга Рождества", составители: Наталья Будур и Иван Панкеев, Москва "ОЛМА-ПРЕСС", 1999; стр 21-86.
Номера страниц приводятся в тексте в скобках для удобства ссылки.
Подготовка pdf-файла: Елена Плешакова, Юрий Пидопрыгора, 2005.
URL: http://oak.cats.ohiou.edu/~yp299400/christmas.pdf
М. Скабалланович
ПРАВОСЛАВНОЕ РОЖДЕСТВО
Событие Рождества Христова
(21) Рождество Христово — рождение на земле Царя Небесного, Бога вечного, Царя
царей и Господа господ! Тщетно мысль человеческая пыталась бы постигнуть всю глубину
величайшей тайны, охватить все величие этого события. Но когда переносишься мыслями и
сердцем приникаешь к тому так далекому по времени и так близкому, так родному и
дорогому нам прошлому, когда совершилось это величайшее в истории человечества событие,
то невольно поражаешься той простотой, отсутствием внешнего блеска, при которых оно
совершилось.
Правда, для внимательного наблюдателя «знамений времени» могло быть понятным и
даже явным приближение великого события из того, что предшествовало ему. Необычайные
обстоятельства рождения Пресвятой Богородицы, Ее введение во святой храм, чудесные
события, сопровождавшие зачатие и рождение Иоанна Крестителя и многое другое ясно
свидетельствовало о скором наступлении чего-то еще более необычайного, великого,
чудесного.
Но, не говоря о том, что немного было свидетелей тех необычайных событий, не все
такие свидетели понимали всю важность и истинное зна(22)чение их. Однако были люди не
только предчувствовавшие наступление величайшего события — Рождества Спасителя мира,
но и знавшие, что оно — близко, что скоро «воссияет звезда от Иакова», явится Желанный,
придет «Чаяние народов».
К числу таких лиц прежде всего принадлежала будущая Матерь Спасителя нашего.
В это время Дева Мария, будущая матерь нашего Спасителя, жила со своим
обручником старцем Иосифом в маленьком галилейском городке Назарете; жили они в
трепетном ожидании исполнения необычайных пророчеств ангельских Иосифу, что от его
обрученицы Девы родится Сын — Утеха Израиля, а Марии, что от нее родится Спаситель
Мира.
Не дерзнем проникать в тайники души этих святых людей: там царила неземная
радость, неземные чувства, трепетно-благоговейные ожидания и беспредельная преданность и
покорность воле Господней. Они жили в галилейском городке, хотя и знали из пророчеств,
что Спасителю мира надлежит родиться в городе, находившемся на противоположном конце
Палестины, в городе где родился Давид, в Вифлееме. Но сомнение не закрадывалось, конечно,
в их души: они знали, что совершится все так, как должно.
И что же? Римский император, которому была подчинена и Иудея, приказал сделать
всенародную перепись в Империи∗. (23) Поэтому издано было повеление, чтобы каждый
∗ Это перепись римской империи, в состав которой входила и Иудея (сирийское проконсульство). Хотя историки
того времени не упоминают об этой переписи, но факт переписи не может быть отвергнут. Заключать из
молчания историков о переписи едва ли справедливо. Историки не упоминают также и о предпринятой Юлием
Цезарем и оконченной Августом географической и статистической описи различных областей империи, а между
тем действительность переписи никем из ученых не отрицается. Кроме того действительность упоминаемой в
Евангелии переписи подтверждается сторонними соображениями и даже прямыми свидетельствами. По
свидетельству историков — Тацита и Светония, по смерти Августа и по его завещанию, Тиверий читал в сенате
составленное Августом еще в 731 г. (от основания Рима) и собственноручно им написанное «Краткое описание
всего государства». Но составление описания возможно было только после предварительной переписи.
Тертуллиан, Кассиодор и Свида упоминают о совершенной при Августе Сенцием Сатурнином переписи в Иудее
1
иудей отправился в свой родной город, в котором жили предки его, и там записался как
подданный римского императора. Вследствие этого Иосиф, как потомок Давида, должен был
отправиться для записи в город Давидов Вифлеем, место своего происхождения от дома
Давидова, и там записаться∗∗.
Так как Пресвятая Дева была единственной наследницей своих родителей, а быть
может, и не желала оставаться одна в эти торжественные дни великих ожиданий в чужом для
нее городе, то и она вместе с Иосифом отправилась в родной и для нее город Вифлеем, так как
и она была из рода Давидова. Не легок был далекий путь, пересекаемый горами и
многочисленными холмами, — путь, совершенный, по преданию, Иосифом пешком, а Марией
на осле. Далекое и трудное путешествие святого семейства завершилось восхождением к
городу Вифлеему по пыльным и режущим глаза серым известковым холмам.
Ис(24)томленным путникам было необходимо найти кров, чтобы отдохнуть от тяжелого,
особенно для Пресвятой Девы, путешествия. Но маленький городок Вифлеем был наполнен
людьми, прибывшими из всех вне лежащих округов, чтобы записать там свои имена. Если бы
пришельцы из далекой Галилеи были и лично знакомы с каким-либо лицом в Вифлееме,
которое могло бы оказать им гостеприимство, то и в таком случае нашли бы все дома
переполненными народом; нашлось лишь одно свободное место, где помещается скот. Это
был вертеп, хлев, бывший просто одной из бесчисленных впадин или пещер в холмистой
стране, куда пастухи в ненастные вечера и дни загоняли скот. Здесь и нашло свое убежище
святое семейство.
И вот в это время «исполнишася дние родити» Пресвятой Деве, «и роди сына своего
первенца, и повит его, и положи его в яслех» (Лк. 2, 6-7).
Итак, такова истинная картина рождения Богочеловека, Спасителя мира: пещера с
яслями для скота, в них повитый самою Богоматерью Божественный младенец, около яслей и
Богоматери — старец плотник Иосиф. Так, простые люди нашли себе приют в домах, а
Творец и Господь неба и земли рождается в скотском.
Обычные женщины при рождении находят себе помощь от повивальных бабок, а
Пресвятая Дева сама «повила своего Сына». От слабого биения пульса новорожденного
Дитяти находилось в зависимости спасения всего мира; и все-таки не было проявлено никакой
и, очевидно, они основываются не только на свидетельстве святого Луки. Несомненно также и то, что в Иудее
перепись оттеняла видимость сохранения евреями относительной независимости. К тому же, такой способ
переписи был удобен, так как у евреев все еще сохранилось прежнее деление на колена, отечества и роды.
∗∗ Многим ученым критического направления представлялось, что повествование святого Луки о том, что, во
исполнение поведения о переписи, все шли записываться, каждый в свой город (Лк. 2, 2), «страдает величайшей
внутренней невероятностью. Какое невыносимое состояние замешательства возникло бы, если бы все семейства
из-за переписи направились туда, где находилась родина их предков! Да и могли ли большинство, не говоря уже
обо всех, знать свое колено и место родины своих предков, живших за тысячу лет?» Что передвижения для
выполнения переписи совершились и в других странах под римским владычеством в ту эпоху, ясное
свидетельство и прекрасную иллюстрацию этому дают папирусные открытия. Оказывается, что в Египте под
римским владычеством особыми указами префектов предписывалось возвращаться к своим домам всем тем, кто
по тем или иным причинам жил вне своих округов, чтобы дать обычные показания по части переписи, а затем
там же заняться обработкой своего участка. Нельзя ли понимать и выражение евангелиста «свой град» в том
смысле, что следовало отправляться каждому в свой родной город лишь в том случае, если там же находилась и
его родовая оседлость? Если же еврей таковой собственностью не владел, а успел приобрести себе
имущественную оседлость в другом городе, то в этом последнем он и должен был, вероятно, выполнить
обязательства по части переписи. По-видимому, и Иосифу принадлежала в Вифлееме недвижимая
собственность, каковой он владел или один, или совместно с кем-либо другим из своих сородичей. Некоторое
подтверждение такому предположению можно находить и в том, что в Вифлееме он предполагал потом остаться,
почему и идет с Пресвятой Девой, несмотря на трудность для Нее путешествия в это время. И впоследствии из
Египта Иосиф намеревался возвратиться снова в Вифлеем, но из боязни Архелая и по особому откровению
поселяется в Назарете.
2
особой заботы о Его безопасности: не нашлось для Него лучшего крова, кроме крова в
«хлеве»; не нашлось другой колыбели, кроме яслей∗. «Что, — воспевает Церковь, — хуждше
вертепа? Что же смиреншее пелен? В нихже просия Божества Твоего богатство».
Простота и безыскусственность повествования о величайшем событии человеческой
жизни — рождении на земле Сына Божия, Спасителя мира, когда, по словам церковной песни,
совершилось «паче естества таинство», когда «Бог на землю прииде, а человек на небеса
взыде», — простота повествования (25) евангельского об этом поразительна: о событии, в
сравнении с которым все другие события в человеческой истории не имеют никакого
значения, рассказано в немногих словах, без всяких прикрас.
События такого безграничного внутреннего значения не могут находить достойного
себе внешнего выражения: никакая величественно-торжественная обстановка не могла бы
выразить всей непостижимой глубины и всего неисчерпаемого значения события.
И в простоте совершения величайших событий жизни Христовой, в безыскусственной
простоте передачи их евангелистами — истинная красота этих событий, истинное их величие,
не заслоняемое и не отвлекаемое ничем внешним, посторонним для существа самих событий.
Конечно, события безгранично великого значения, как Рождество Христово, находят
недоступное нашему пониманию отражение, отклик в явлениях мировой жизни.
Благочестивонаправленный ум и религиозно настроенное сердце часто отмечают доступные
только им наблюдения. И древнее христианское предание окружило событие рождения Бога-
Слова необычайной обстановкой, указывая на то, что это событие не прошло бесследно и
незамеченным в жизни природы и человеческой.
Одна из благочестивых христианских легенд рассказывает об обстановке рождения
Спасителя так: «Случилось, что, когда Иосиф и Мария подходили к Вифлеему, наступило
время родиться Иисусу Христу, и Мария сказала Иосифу: «Сними меня с осла», и он снял и
сказал ей: «Куда мне отнести тебя, потому что здесь нет ни одной гостиницы?» Тогда он
нашел пещеру около гробницы Рахили, жены патриарха Иакова; свет никогда не освещал
этой пещеры, и она была постоянно темна. Солнце тогда только что восходило. Сюда
Иосиф привел Марию, а сам пошел искать повивающую в Вифлееме.
Когда Мария вошла в пещеру, ее тотчас наполнил свет и лучи распространились
вокруг. Это продолжалось и днем, и ночью, пока она пребывала там. Между тем Иосиф
ходил, ища повивающей. Когда он посмотрел на небо, то увидел свод небесный
остановившимся, и птицы небесные остановились в полете своем. Он посмотрел на землю, и
увидел котел, поставленный с пищею, и делателей (рабочих) возлежащих (сидящих вокруг
трапезы), и руки их у котла, и вкушающие не вкушали, и берущие пищу не брали, и приносящие
к устам своим не приносили, но лица всех были обращены к небу.
И видел Иосиф гонимых овец, но овцы стояли. И поднял (26) пастух руку свою, чтобы
погнать их, но рука его остановилась поднятою. И посмотрел он в сторону реки, и увидел
козлов, губы козлов прикасались к воде, но они не пили. И все в это великое мгновение
уклонилось от пути своего».
Так говорит христианское предание, но и евангелисты свидетельствуют, что на небе
предвестницей рождения на земле Сына Божия была загоревшаяся необычайно ярким светом
звезда, что хотя рождение Спасителя совершилось в необычайной бедности здесь на земле, но
оно было прославлено хвалебною песней вверху, в небесах; что и люди, как самые простые
пастухи, так и самые знатные — цари Востока, принесли дань поклонения Тому, Кто —
Владыка неба и земли, Тому, Кто — Спаситель всех, без различия состояний, званий и
положений.
∗ По свидетельству Иустина Философа (103 — 166) и общему древнему преданию, Христос родился в пещере.
Над этой пещерой теперь находится церковь и монастырь Рождества. Предание в апокрифических евангелиях
говорит: «И вот, когда подошли Мария и Иосифъ к пещере, случившейся там, сказала Мария Иосифу, что
настало Ей время разрешиться от бремени в что не может Она дойти до города. И сказала Мария: «Войдем в эту
пещеру». И было в то время солнце на закате».
3
Какое поразительное явление, какое чудо Божественной премудрости! Была
прохладная или холодная зимняя ночь, но ночь восточной зимы, где растительность и зимою
не засыхает совсем и стада пасутся в полях. В эту ночь несколько ( по преданию четыре —
Мисаил, Ахеил, Кириак и Стефан) пастухов находились со своими стадами на склоне холма в
окрестности Вифлеема.
Пастухи были людьми, в своей простоте обращавшими взоры к тому, что вечно и
невидимо; они желали наступления царства Божия, ждали «Утехи Израилевой». Тишина над
холмом и долиной, нарушаемая только блеянием овец; безоблачное восточное небо с
бесчисленными ярко сияющими и красиво мигающими звездами; воспоминания, связанные с
этими горными пастбищами, дорогие каждому иудею потому, что они были местом, где
провел пастух, а потом царь Давид свою юность, — все это настраивало души пастухов на
торжественно-поэтический лад, возбуждало их религиозную восприимчивость.
И вот вдруг торжественная тишина и спокойствие ночи были нарушены необычайным,
чудесным образом. Небо и земля, казалось, соединились, и быстро предстал пред
ослепленными небесным блеском взорами пастухов ангел Господен, и слава Господня
осенила их, подобно светлой мантии.
Охваченные благоговейным страхом пастухи услышали от ангела, что их видение не
суд и смерть возвещает, но великую радость для всего Израиля и всего человечества, что
давно обещанный и жданный Мессия Господь родился в городе Давидовом. «И се вам
знамение: обрящете младенца повита лежаща в яслях» (Лк. 2, 12), — закончил свою
радостную весть ангел. Рождение младенца — радостное событие для того семейства, в
котором он родился; еще более радостное событие — рождение (28, на стр. 27 —
иллюстрация) ребенка, если этот ребенок дорог для целого народа; но какую же радость
нужно испытывать, когда от небесного, а потому непреложно верного вестника узнаешь, что
родился ребенок «всем людям». Спаситель всего рода человеческого!
Для людей, ожидающих избавления от грехов, скорбей и бед, более прочным и
несомненным залогом радости является то, что их Избавитель, их Спаситель рождается в
бедности и сразу же подвергается человеческим скорбям.
Как премудрый врач, Он приближается Своею врачебной помощью, Божественной
силой к самому началу человеческих болезней и скорбей: какое же может быть лучшее
знамение верности ожидаемого и желаемого исцеления!
Когда ангел-вестник произнес свои слова, возвестившие о событии беспредельной
важности, великое воинство небесное выступило со своим небесным гимном, со своей
небесной песней, в которой было воспето благовестие ангела, воспето то, что случилось. На
небе раздавалась немолчная «слава» — славословие милосердному Богу; на земле воцаряется
долгожданный «мир», а в сердцах благодарных людей совершившееся воспринимается
радостно, как выражение Божественного «благоволения» к грешным людям. «Слава в вышних
Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!» (Лк. 2, 14).
После этой вечно памятной человечеству песни, этой первой и последней небесной
песни, какую когда-либо слышали смертные, свет исчез с холмов, ангелы вознеслись на небо,
а земля снова погрузилась в прежний ночной мрак.
Но событие рождения Божественного Отрока совершилось, слова небесного
благовестия раздались среди сумрака ночи, около спящего Вифлеема. Проснутся люди,
узнают отрадную весть, увидят, узнают и услышат Своего Божественного Спасителя, и
загорится заря новой жизни, взойдет среди людей «Солнце Правды», увидят слепые, услышат
глухие, утешатся «труждающиеся и обремененные», нищие духом, алчущие и жаждущие
правды, смиренные и кроткие.
4
Почему при Рождестве Христовом явилась звезда?
Из знамений, сопровождавших рождение Спасителя, появление на небе особой звезды
можно назвать самым характерным, насколько таким было помрачение солнца при распятии
(29) Спасителя. Замечательно, что в тропаре Рождеству Христову говорится только о звезде
волхвов. А в тропаре всегда выражается вся суть празднуемого события, весь смысл, цель и
значение его, указывается главная и средоточная сторона этого события. И так как тропари и
кондаки — древнейшие из праздничных песнопений и потому могут служить выразителями
взгляда Древней церкви на сущность евангельских событий, то, следовательно, самый
характерный эпизод Рождества Христова составляет именно появление звезды
Новорожденного.
Появление звезды при рождении как будто подтвердило правоту астрологии,
тогдашними представителями которой были открывшие на небе звезду Мессии волхвы,
правоту идей, которые не только наука, но и так называемый здравый человеческий смысл
считают окончательно неверными. Вследствие этого евангельский рассказ о рождественской
звезде (записанный только у святого Матфея) всегда ставил богословов в затруднение, а
отрицательной науке давал орудие против достоверности евангельской истории. Между
прочим говорили, что рассказ этот хочет объяснить магическую силу чудотворения в
Христе...
Сомнительно, чтобы Вифлеемская звезда появилась только ради волхвов, для
приведения их в Иудею. Одинаково трудно предположить, чтобы Бог сотворил для этой цели
новую звезду, как и то, что Он воспользовался в данном случае какой-либо из
существовавших звезд, сообщив ей особенное движение и блеск.
В царстве благодати еще менее, чем в царстве природы, возможны случайность и
произвол. Если, при рождении Спасителя на земле, появилась на небе особая звезда, то она
должна была появиться и не могла не появиться. Появление ее вызвано с такой же
необходимостью — рождением Спасителя, с каким вообще причина вызывает следствие.
Притом говорить, что звезда появилась только для волхвов, чтобы указать им
Новорожденного Мессию, говорить это — значит умалять все неизмеримое величие этого
эпизода рождества Христова.
Из обстоятельств, сопровождавших рождество Христово, ни одно столько не говорит
нашему сердцу и уму, как это, если взять его во всей евангельской чистоте.
В самом звездном мире рождение Спасителя производит какую-то перемену,
уловленную в свое время зорким глазом специалистов. Происшедшее неощутимо для земли,
на которой оно имело место, рождество Христово было почувствовано небом, от которого оно
было так удалено, совершенно подобно тому, как принятое равнодушно людьми оно было
восторженно прославлено ангелами. (30)
Восточные маги в своих ожиданиях звезды пред рождением великого Царя были не
одиноки. Что подобные мнения не были чужды и современному им иудейству, на это, как
давно замечено учеными, указывает принятое на себя одним лжемессией апостольского
времени прозвание «Баркохбы» (Сын звезды).
Есть и прямые свидетельства, что вообще чуждое астрологии (раввины говорили, что
астрологи не обладают знанием закона, что кто научится хоть чему-нибудь от волхва,
заслуживает смерти), иудейское богословие ожидало пред пришествием Мессии появления
звезды. В одном из древних мидрашей (толкований святого Писания) дается такое объяснение
пророчеству Валаама о звезде от Иакова: «Вот семилетие, в которое придет Сын Давидов: в
первый год не будет достаточно пищи; во 2-й — стрелы голода пущены; в 3-й — великий
голод; в 4-й — ни голода, ни изобилия; в 5-й — великое изобилие и звезда засветит с востока,
и это есть звезда Мессии; и она будет светить с востока 15 дней, и если это продолжится,
будет хорошо Израилю; в 6-й — речения и возвещения (о пришествии Мессии); в 7-й — войны
и в конце нужно ожидать Мессию.
5
В другом мидраше (из того же собрания) тоже говорится, что за два года до рождения
Мессии должна появиться звезда на востоке. Поразительное совпадение с вероятным (на осн.
Мф. 2, 16) временем действительного появления звезды волхвов. Самое пророчество Валаама
заключало в себе предсказание о появлении звезды при рождении Спасителя, потому что
вообще пророчества всегда имели, кроме иносказательного, и буквальный смысл.
С другой стороны, не смотря на всю свою исключительность в мировой истории,
событие рождества Христова не единственное событие, которое сопровождалось знамениями
на небе, и не на него лишь отозвался звездный мир.
Так и последний суд над миром и преобразование (обновление) земли будет
сопровождаться глубокой всеобъемлющей пертурбацией звездного мира. Ибо только этот
смысл может иметь выражение, что при конце мира померкнут светила, звезды упадут с неба
и силы небесные подвинутся. По библейскому учению, столь великая катастрофа небесная в
уменьшенном виде повторяется при всех значительных переменах на земле, особенно при
переменах в судьбах человечества, при падении больших монархий, при кровопролитных
войнах.
Так, например, великие знамения на небе предсказаны при окончательном разрушении
Иерусалима язычниками. И, по свидетельству современных историков, эти предсказания
испол(31)нились: общее впечатление от этих свидетельств такое, что на небесном своде во
время иудейской войны несомненно творилось нечто необычное.
Подобные же знамения на небе, перевороты в звездном мире предсказаны пророком
Исаиею ко времени разрушения вавилонской монархии. Иезекиилем — ко времени падения
Египта и вообще считались пророками неизменною принадлежностью сильных переворотов
на земле.
В человечестве всегда существовало убеждение, что наступление чем-нибудь
выдающихся периодов в истории сопровождается необыкновенными явлениями на небе. По
Диодору Сицилийскому, астрологи полагали, что звезды предсказывают сильные бури,
засуху, землетрясение и всякую перемену счастливую и несчастную «не только для народов и
стран, но даже для царей и толпы». Это убеждение настолько сильно и повсеместно, что
могло быть только результатом долголетнего опыта. Так как перемена в судьбах человечества
обусловливается появлением в его среде великих деятелей (завоевателей, мудрых
законодателей) или исчезновением их со сцены (тиранов), то это убеждение человечества
выразилось в такой форме, что звезды предвещают собственно рождение и смерть великих
людей. Поэтому жизнь последних всегда окружена верованиями такого рода.
Так, Светоний говорит, что перед смертью Цезаря косматая звезда светила постоянно в
течение 7 дней, восходя около 11 часов.
Раввин Абарбанел (1437 - 1508) говорит, что соединение Юпитера и Сатурна всегда
служит обозначением великих событий, а соединение их в знаке Рыб, каковое созвездие этот
раввин по некоторым мистическим основаниям считает созвездием Израиля, знаменовало
важнейшие эпохи в истории Израиля; так, подобное соединение было за 3 года до рождения
Моисея; вследствие такого же соединения во время Абарбанела (1463) ожидали пришествия
Мессии.
Шекспир говорит: «Пред смертью нищих мы комет не видим; но небеса, пылая,
возвещают смерть властелинов».
Все приведенные данные были бы еще поразительнее и поучительнее, если бы считать
твердо обоснованным предположение некоторых астрономов, что сама звезда волхвов по
временам опять появляется на небосклоне, что это возращение ее периодически правильно и
что оно совпадает с поворотными эпохами в истории человечества.
В 1603 году известный астроном Кеплер заметил соединение (32) Юпитера и Сатурна в
созвездии Рыб, причем эти большие планеты, составляющие на небосклоне звёзды первой
величины, оказались так близко друг от друга, что могли быть приняты за одну
необыкновенную звезду. Это явление началось 17 декабря. Весной следующего года к обеим
этим планетам присоединился Марс, увеличив объем и блеск этого соединения, а 10 октября
1604 года в восточной ноге созвездия «Змееносец», по соседству Юпитера и Сатурна,
6
появилась новая звезда, превосходящая все звезды первой величины, звезда необыкновенно
блестящая и имевшая особенный цвет, искрившаяся переменными цветами, «подобно короне
из драгоценных камней». Так выражается о ней ученик Кеплера Бруновский, напоминая этим
замечанием описание у Игнатия Богоносца вифлеемской звезды, которая, по нему, «искрилась
подобно бриллианту, больше всех других звезд». Просветив ярко около года, а затем
постепенно теряя свой блеск, новая звезда исчезла в марте 1606 года. Кеплер занялся
исследованием, мог ли подобный феномен произойти в эпоху рождества Христова, и пришел
к заключению, что такое планетное соединение происходит каждые 800 лет (точнее через
794 л. 4 м. 12 д.) и должно было произойти в 747 году от основания Рима, за 2 года до
настоящего года Рождества Христова, ибо общепринятая христианская эра (введенная
римским аббатом Дионисием Младшим), как доказано, делает ошибку на 4 года; а
евангельский рассказ дает основание думать, что звезда волхвов появилась за 2 года до
Рождества Христова: Ирод велит избить вифлеемских детей от 2 лет и ниже по возрасту,
вероятно, в виду того, что звезда явилась волхвам за 2 года до их появления в Иерусалиме.
Взгляды Кеплера развиты впоследствии Мюнтером, Иделером и Визелером. По их
вычислениям Юпитер и Сатурн должны были соединиться 20 мая 747 года «и первоначально
находились по отношению к Персии на восточной стороне неба; 27 октября в том же знаке
Рыб и в том же положении друг к другу эти звезды могли быть видимы уже на южной стороне
неба. Различные комбинации этих планет, имевшие место в течение некоторого времени,
могли казаться движением необычайной звезды, и именно с востока на юг, т. е. по тому
самому направлению, по которому пришли в Иерусалим восточные мудрецы». На Иудею
указывало волхвам и явление звезды в знаке именно Рыб. Астрономом Гольдшмидтом
установлено также, что такое звездное явление могло быть видимо людьми, оставившими
Иерусалим, и что оно могло указывать им путь почти пред ними, по направлению к Вифлеему
и остановиться над ним. Визелер в астрономических таблицах Ки(33)тая нашел упоминание о
переменной звезде, появившейся в эпоху именно Рождества Христова. Если бы можно было
считать твердо установленным, что в эпоху Рождества Христова произошло описанное
астрономическое явление, то очень вероятным было бы предположение, что оно именно
привело волхвов в Иудею. Оно не только отличается необыкновенным характером, но и
«представляет из себя зрелище на ночном небе, которое не могло не привлечь внимания всех
наблюдателей неба, особенно астрологов». Но Притчард доказывает, что во время своего
соединения планеты Юпитер и Сатурн не кажутся одной звездой, так как расстояние между
ними в то время не менее диаметра Луны.
Другие, считая звезду волхвов тоже периодической, полагают период ее возврата в 317
лет. Такое предположение высказано несколькими астрономами по поводу появления 20
февраля 1901 года в созвездии Персея новой звезды, названной Nova Persei. Астороном Шу по
поводу этого появления составил полный список временных звезд, о которых сохранились
более достоверные известия. Первая из них отмечена у китайцев за 143 лет до христианской
эры (у Плиния есть упоминание о яркой звезде за 130 лет до Р. X.), а последняя звезда Иерсея.
Между ними идет ряд следующих годов: 123, 173, 369, 386, 389, 393, 827, 945, 1012, 1202,
1230, 1264, 1573 (звезда Тихо де-Браге), 1578, 1600, 1601 (звезда Бруновского, о которой
писал Кеплер), 1670, 1690, 1848, 1866, 1876, 1885, 1892. Американский астроном Тоттл
высказал предположение, что звезда в Персее та самая таинственная звезда, которая вела по
преданию волхвов. Можно предполагать, что одна и та же периодическая звезда появляется
на небосклоне приблизительно раз в 317 лет. Правда 1) она то опаздывает (звезда Персея
опоздала на 12 лет), то спешит (звезда Тихо де-Браге появилась через 300 лет после своей
предшественницы); 2) появляется не в одном и том же месте небосклона.
Но и кометы то опаздывают, то спешат, и блуждают по небесному своду, говорят
защитники этого взгляда.
Как ни гипотетичны отожествления звезды волхвов с периодическими небесными
явлениями, все они не могут не навести на некоторые сопоставления. Если верно, что звезда
волхвов возвращается, то возвращается она в эпохи, действительно поворотные в истории
7
человечества. Кеплер прямо и называет эти звохи: Адама, Еноха, потопа, Моисея, Исайи
(начало вавилонское, греческой и римской эры), Христа, Карла Великого, реформации . (34)
На протяжении истории не было, конечно, события большей важности, чем рождение
на земле Богочеловека. Оно, как и всякое событие во внешнем мире, имело тоже две стороны
— внешнюю, или видимую, и внутреннюю, духовную.
По первой своей стороне оно было рождением нового Человека в мир, который, по-
видимому, остался равнодушным к этому событию.
Внутренняя же сущность этого события была такова, что оно переворачивало все до
основания в мире. Ибо чем, как не радикальным переворотом в твари, нужно было назвать ту
перемену в ней, по которой она в одной своей части становилась Богом? Происходила, таким
образом, перемена в самой природе мира, в самом существе его. Удивительно ли, что такая
глубокая перемена в существе мира дала себя чувствовать далеко за пределами нашей
планеты?
Большинство отцов и учителей Церкви относительно звезды волхвов держались того
мнения, что она была нарочито создана Богом в момент рождения Спасителя (Игнатий
Богоносец, Ориген, Евсевий).∗
С пришествием на землю Спасителя, на ней должен был произойти целый
нравственный переворот. Силу и величину этого переворота пророки не преувеличивали,
когда говорили, что вместо каменных сердец в людей имели быть вложены мягкие плотяные,
что сухие черствые души людей имели быть обращены одна к другой, сердце отца к чаду и
сердце человека к искреннему его. Но пересоздать нравственную природу человека, не
касаясь физической среды его развития, так же невозможно, как сделать землю с ее
настоящими физическими условиями небом. И если мы ожидаем, по обещанию Божьему, на
земле нового неба, сошествия на нее небесного Иерусалима и храма, то столь благодетельная
и резкая нравственная перемена в нашей планете будет сопровождаться совершенной
переменой физической природы на ней.
Могла ли и глубокая нравственная перемена в людях после первого пришествия
Христова не сопровождаться какой-либо неуловимой, неощутимой переменой условий
земной жизни, а эта последняя перемена не иметь для себя верховного основания в надземных
сферах? С явлением Спасителя в мир в него вошел столь обильный приток жизни и света, что
удивительно ли, если небо заблистало новыми светилами? (35)
О характере указанной перемены мы могли бы судить только в том случае, если бы
имели верное понятие о звездном мире и его отношении к земле. Но современная астрономия,
несмотря на все успехи свои, не дает нам не только надлежащего понятия о звездах, но и
верного представления о них.
Вифлеем
Главную и столь дорогую для каждого христианина святыню города Вифлеем
составляет храм и пещера Рождества Христова, находящиеся в конце города на восточном
холме, недалеко от крутого спуска в долину.
Храм Рождества Христова замечателен не только тем, что он построен на месте
рождения Спасителя мира, но и древностью своих основных сооружений. Известно, что уже
Константин воздвиг базилику на месте пещеры, в которой родился Великий Христос. Эта
древняя базилика в своем общем и основном виде и есть теперешнее здание, конечно, с теми
изменениями, какие положены на нее временем и историей.
Если даже допустить, что храм Рождества Христова был значительно реставрирован
Юстинианом (527 - 565), то и в таком случае это здание представляет собой образец древнего
христианского искусства. Конечно, и в последующие века храм подвергался исправлениям и
изменениям, но они не были существенными.
∗ Одиноко стоит мнение Златоуста, которому следует Феофилакт, что это был ангел в образе звезды.
8
Так в XII веке стены храма были украшены мозаикой по золотому полю по повелению
византийского императора Мануила Комнена; самый храм тогда был покрыт оловом.
В XV веке, вследствие порчи крыши, потребовались ремонтные работы, которые и
были произведены на средства западных государей (Эдуарда IV Английского и Филиппа
Бургундского).
В конце XVII века турки сняли с крыши храма свинец и перелили его на пули, а
мозаика Мануила Комнена почти вся осыпалась еще раньше.
Храм Рождества Христова расположен перед большой вымощенной камнем
площадью; перед главным входом в храм с запада и доселе открывают следы древнего двора
(атриума) первоначальной базилики.
Из трех дверей, которые первоначально вели в притвор храма, существует средняя
дверь, образующая теперешний (36) главный вход; но и она заложена с давнего времени, а для
прохода в храм оставлена только низенькая дверь.
Притвор храма, занимающий ширину среднего корабля здания, темный и разделен
стенами на несколько частей. Из притвора внутрь храма прежде вели три двери, но две из них
замурованы, а оставлена лишь средняя.
Внутренность храма поражает своей величественной простотой. Она имеет форму
величественной залы, разделенной четырьмя рядами колонн из красного мрамора (цельного) с
белыми жилками (по 11 колонн в каждом ряду; высота колонн 6 метров) на пять продольных
кораблей; причем средний корабль своей шириной (10, 40 метров) вдвое превосходит боковые
с одной и другой стороны; боковые корабли ниже среднего.
По устройству своему колонны храма не лишены значительной красоты и
оригинальности: основание их опирается на четырехугольную плиту; капители их, по виду
коринфские, но стиля несколько превращенного, наверху имеют маленькие кресты,
высеченные глубоко.
По стенам храма кое-где видны остатки мозаики Михаила Комнена; кроме того, есть
изображения (семь) последних предков Иосифа (полуфигуры), важнейших вселенских и
поместных соборов, выше — группы украшений из ветвей с листьями, ликов ангелов на
сводах.
Эта часть храма отделяется глухой стеной от третьей части храма, в которой и
помещается собственно храм над пещерой Рождества Христова. В эту часть храма ведут три
двери. Она представляет собственно продолжение среднего корабля, пересекаемого
поперечным. Оба эти корабля образуют форму латинского креста; в четырех углах их
пересечения находятся четыре пилястра. В абсиде главного среднего корабля находится
греческий алтарь и престол, отделенный от западной части храма небольшим амвоном и
иконостасом.
Остатки мозаики по стенкам этой части храма изображают различные события из
жизни Христа: в южном абсиде очень своеобразное изображение входа Господа в Иерусалим;
в северной абсиде — изображение явления воскресшего Спасителя апостолам вместе с
Фомою; у апостолов нет сияний (нимбов); третий рисунок представляет картину Вознесения
Христова: апостолы также без сияний; посреди апостолов находится Пресвятая Дева; верхней
части рисунка не достает.
Две лестницы из этой части храма ведут вниз, в пещеру Рождества Христова. Эти
лестницы расположены на правой и (37) левой стороне солеи православного алтаря; в
настоящее время правая (южная) лестница принадлежит православным, а левая (северная)
католикам.
Сама пещера Рождества Христова, находящаяся под православным алтарем, имеет
продолговатый вид: длина ее 12 метров 40 сантиметров, ширина 3 метра 90 сантиметров и
высота 3 метра. Вся пещера освещена 32 лампадами.
Пол ее покрыт плитами мрамора так же, как и стены.
В восточной нише находится престол, а над престолом серебряная звезда с надписью
на земле по латински:
9
Hic de Virgine Маria Iesus Christus natus est
(Здесь от девы Марии родился Иисус Христос).
Без благоговейного трепета и духовного восторга нельзя читать эту надпись, так много
говорящую сердцу и уму христианина! Вокруг этой ниши горят 15 лампад, из которых 6
принадлежат грекам, 5 армянам и 4 католикам.
Почти напротив пещеры находятся три ступеньки, по которым спускаются в капеллу
яслей, находящихся в особой пещере.
Сами эти ясли сделаны из мрамора: дно из белого мрамора, а боковые стенки из
коричневого мрамора; в яслях лежит сдельное из воска изображение младенца Христа. Здесь
же на западе находится латинский престол поклонения волхвов с изображением (позднейшего
времени) этого события.
Невдалеке от этой пещеры из юго-западного угла церкви святой Екатерины ведет
лестница в южные части пещеры, сначала в так называемую капеллу невинных младенцев,
где, по позднему преданию XV века, Ирод повелел умертвить нескольких младенцев,
спрятанных здесь их матерями. Пять ступеней вверх ведут в капеллу святого Иосифа,
воздвигнутую в 1621 году на месте, где будто бы Иосиф получил от ангела приказание бежать
в Египет с младенцем Христом.
Кроме всего этого весьма почитаются христианами, особенно католиками,
находящиеся в особых пещерах гроб Иеронима (отца IV в.), гроб и престол пресвитера
Евсевия Кремонского, гробы учениц Иеронима Павлы и ее дочери Евстохии и, наконец,
келья, где Иероним провел 36 лет мирной жизни в своих трудах над переводом книг Писания
на латинский язык (Вульгата) и другими трудами на пользу Церкви.
Есть еще тут так называемая пещера молока, где будто бы капли молока падали на
землю из груди Богоматери; есть долина пастырей и селение пастырей — Бет Сагур, откуда
были (38) родом пастухи, удостоившиеся первыми получить весть от небожителей о
рождении Спасителя мира∗.
Все в этом святом месте овеяно духом великого события — рождения Христа, все
здесь возносит мысль христианина к Божественному Младенцу, все побуждает склонить
колена пред величием неизреченной милости Сына Божия!
Внутренняя сторона события
Подготовление человечества к рождеству Христову
«Той чаяние языков» (Быт. 49, 10), сказал о Христе ветхозаветный праведник. Тем и
велико рождество Христово, что напряженно ждал весь мир, целые народы.
И особенно сильным это высокое ожидание было в израильском народе. Лучшие люди
в нем с древнейших времен жили и дышали этим «чаянием». В этом народе наперед знали, по
откровению от Бога, из какой, существовавшей в данное время, семьи должен произойти
ожидаемый Избавитель.
А ждали Его все с большим напряжением, и чем дальше, тем больше росло это
напряжение. Чем больше рос грех, чем больше видели на земле зла, насилия, неправды, тем
больше усиливалось это ожидание.
∗ Недалеко от Вифлеема (ок. двух верст) стоит бедная часовня, называемая «Ангел пастухам». По преданию, она
была построена на том месте, где ангел явился пастухам. Теперешняя часовня, быть может, является остатком
церкви, построенной здесь святой Еленой. Замечательно, что в глубокой древности здесь стояла башня Мигдал-
Эдер, «Башня Стад», находившаяся вблизи города, по дороге к Иерусалиму. Бл, Ироним говорит, что «она
самым своим именем предзнаменовала пророчески пастухов, бывших при рождении Господа». Можно полагать,
что и пастухи, пасшие здесь стада, были не обыкновенными пастухами, т. к. они пасли стада жертвенных
животных.
10
От Него ждали, что Он «избавит нища от сильна, и убога, ему же не бе помощника;
пощадит нища и убога и души убогих спасет, от лихвы и от неправды избавит души их»
(Пс. 71, 12-13).
Уже за несколько столетий до рождества Христова ожидание Спасителя достигло
такого напряжения, что принятым именем для Него стало «Желаемый всеми народами».
И поистине «всеми» народами. Что Его ждали с таким же напряжением и язычники,
видно из того, как приняли Его эти (39) последние. Они приняли Его готовнее, скорее, чем
евреи. Другие же, рабы, наоборот, стонали от работ; их били как животных, кормили хуже
скотов; мало того: доходили до того, что дорогих рыб кормили людьми, рабами: бросали в
садок каждый день одного раба по очереди, в пищу, потому, что данная порода рыб (муррена)
очень любила человеческое мясо. А за бунт рабов распинали на крестах.
Пришел Христос — и все переменилось. У христиан не было бедных, не было
презираемых. Всех питала и согревала общая любовь, общая ласка и кротость. Правда, так
было только, пока мало было христиан, когда в христианство шли лучшие люди, шли по
убеждению. Но и потом, когда христианскими стали целые народы, все же меньше неправды
и обид стало на земле.
Меньше их и теперь, чем в те ужасные времена, перед пришествием Христовым. Но,
скажете, все же достаточно. Да, правда, много еще зла на земле, так много, что, кажется, и
меньше никогда не было и не будет. Но христианин не может не верить, что наступит когда-
либо время на земле, когда на ней «будет святиться имя Божие, придет царствие Его, будет
воля Божия яко на небеси, и на земли». Не может не верить в это, потому, что каждый день
молится он об этом и молятся с ним еще тысячи и миллионы душ. А Бог молитвы слышит.
Подготовление ближайшей среды
для явления Спасителя
Если все человечество нуждалось в подготовлении к пришествию Христову, то та
часть человечества, среди которой и от которой имел ближайшим образом произойти
Спаситель, требовала со стороны Промысла особенного воспитания для такого высокого
назначения.
Такой частью человечества, такой средой в нем для явления Христа, была та
небольшая часть человечества, которая на протяжении веков с особым напряжением ожидала
этого явления, вырастила у себя род Христов, земных предков его. Отличительной чертой
этой части человечества, обусловившей и саму возможность появления здесь Христа, была
вера, на что указал апостол Павел и каковую мысль воплощает православная Церковь в своих
службах недель св. праотец и отец.
Христа человечество могло принять только верой. И первое, что потребовал Христос у
людей, была вера. И вот мы видим, что задолго еще до пришествия Христова человечество
стало (40) учиться вере и показало изумительные успехи в ней, сделавшие его достойным
Божественного Посланника с небес.
В самом деле, уже в первом человеке, Адаме, сколько веры мы видим! Всю долгую,
тысячелетнюю почти, жизнь верил и надеялся наш праотец и умер, «не приняв обетования»,
не увидев ни в чем изменения отношений к нему разгневанного Бога; но и тогда не отказался
он от веры и надежды своей, а передал ее, завещал ее детям, внукам и правнукам своим, во
множестве уже окружавшим его смертный одр.
А те приняли это завещание, это самое дорогое наследство от своего прародителя, и
какие прямо чудеса веры творили они. Один — Енох верою препобедил саму смерть, уйдя
как-то иначе из этой жизни. Другой — Ной — один с семьей спасся от всеобщей смерти, от
потопа, погубившего все живое на земле. Сколько веры нужно было в невидимого Бога,
чтобы внять откровению Его о всемирном потопе и в течение долгих 120 лет готовиться к
нему и других предупреждать о нем под их же насмешки!
Или вот еще величественный образ праотца — Авраам. Оставить для Бога свою
родину, своих родных, и идти неизвестно куда, в чужую землю, чтобы там быть окруженным
11
со всех сторон враждебными людьми, променять спокойную жизнь в насиженном месте на
постоянное тревожное скитание по чужбине, — и все это только для Бога; ничего, даже сына
своего единственного, не пожалел для Него — это, действительно, такая вера, перед которой
бледнеют все другие достоинства в человеке, за которую Бог не мог не назвать этого человека
первым другом своим на земле.
О всех праведниках можно сказать словами одной возвышенной церковной песни, что
они «страха ради Господня зачали во чреве и родили на земли дух спасениям».
Но для пришествия Христа этого было мало. Спаситель должен был и телесно
родиться на земле. Насколько важно было это рождение, видно из того, что само евангелие, а
вместе с ним весь Новый Завет начинается именно родословием Христа.
Этим дается понять, насколько в спасении нашем, совершенном и совершаемом
Господом Иисусом Христом, важно рождение. И в самом деле, могло ли бы состояться
спасение наше, если бы не родился на земле Христос Спаситель? А как родился бы Он, если
бы до Него не было того ряда рождений, какие исчисляются в евангелии? Хотя Его рождение
было чудесно, безмужно, но оно произошло не только от женщины, от матери, но и в семье.
(41)
Закон наследственности, как и всякий закон, строгий и неумолимый, иногда бывает
ужасен по своим последствиям. Человеку приходится страдать всю жизнь от детства, от
колыбели, за грехи своих предков, мучиться от нажитых ими болезней, порочных
наклонностей.
Но этот же закон и весьма благодетельный для рода человеческого. Он закрепляет все
хорошее, нажитое человеком, в потомках, и не только закрепляет, но и совершенствует.
И особенно видно это на родословии Иисуса Христа. Только вслушайтесь в это
родословие, вдумайтесь в каждое имя, названное там. Были ли когда-нибудь и где-нибудь
лучше люди, чем в этом роду? Сколько святых имен, сколько великих людей, один лучше,
один выше другого! Благочестие не оставалось само по себе на земле, не умирало со смертью
своего носителя, а рождало из себя другое благочестие, чтобы вечно жить на земле. Не
напрасно Бог при своем завете с Авраамом освятил само рождение человека (через обряд
обрезания, как ныне освящает через таинство крещения). С этого времени, с Авраама, стало в
некоторой степени всякое «рождаемое свято».
Вот почему и родословие Христово начинается с Авраама, когда освящено было
рождение, когда человек получил особую силу от Бога рождать на земле благочестие за
благочестием.
Но на этом «родословном дереве» некоторые имена особенно выделяются. После «отца
верующих» Авраама таким именем надо признать прежде всего Давида. Если другие
ветхозаветные праведники верили и ожидали Христа, то Давид положительно любил его.
Эту любовь ко грядущему Христу он не мог не передать своему роду. Для лучших
людей из этого рода еще не явившийся Христос стоял как живой перед глазами в Его
царственно Божественном величии. Доказательство тому, как отнеслись ко Христу, после Его
пришествия, некоторые из этого рода, лучшие представители его. Вот, например, Иосиф
обручник. Он все сделал, что мог, что сделал бы для своего родного сына, для Сына Божия и
Мариина: бедный плотник, он, для спасения жизни Его, везет Его с Матерью по далекой,
дорогой и опасной дороге, в Египет, живет там, пока это нужно, и для них потом поселяется
не в Иудее, где ему хотелось, а в Галилее. Поистине это человек, который сберег для мира Его
сокровище.
Итак, можно сказать, что земля в лучшей своей части приготовила достойную встречу
своему Спасителю. (42)
12
Воплощение Сына Божия от Духа Святого
и Девы Марии
Люди, неверующие в рождение на земле Бога, иногда возражали против возможности
этого рождения таким рассуждением: «Как может Бог бесконечный стать человеком
конечным? Это так же невозможно, как кругу стать четырехугольным».
Так рассуждающие забывают, что воплотился, родился на земле не Бог весь, в Троице
поклоняемый, а один Сын Божий.
Сын же Божий имеет более близкое отношение к миру, а особенно к человеку, чем Бог
вообще и Бог Отец в частности. Им сотворен мир. Он то Слово Божие, которым сотворен мир.
Как и Мир, Он произошел от Бога, хотя не через творение, но через рождение, и потому Он
более ощутим, более познаваем для мира, чем Бог Отец. Он та Премудрость Божия, которой
Бог сотворил мир, которой держится мир, которая проникает весь мир. Эта Премудрость
Божия, говорит о себе: «Господь создал, стяжал, приобрел имя начало путей своих в дела
своя». «Господь имел меня началом пути своего прежде созданий своих, искони (с самого
начала)», т. е. прежде творения мира у Бога явилась та Премудрость, которой Он действовал
при творении мира. Мир воплотил ту Премудрость, которая была у Бога до создания мира и
которой был Сын Божий. Потому после создания мира Сын Божий «носит всяческое глаголом
силы своея». Им держится мир, все им стоит.
Имея такое близкое отношение ко всему вообще творению Божию, ко всему миру, Сын
Божий в особо тесном соприкосновении стоит с человеком. Сын Божий есть «образ ипостаси
(существа)» Божией. Понятно, что отсюда следует. Человек создан по образу Божию.
Следовательно он создан как бы по Сыну Божию. Из земных созданий человек наиболее
напоминает собою Сына Божия.
Если же Он и без воплощения был чем-то наиболее видным в невидимом Боге, как
образ Божий, отобразившийся в человеке, то из Святой Троицы естественнее всего Ему было
принять и полный образ человека, воплотиться.
Как совершилось это воплощение?
Мы не дерзнули бы задаваться этим вопросом, если бы ответ на него не давался в
самом евангелии. Благовествуя Пресвятой Марии о рождении от Нее Спасителя, архангел на
вопрос Ее, как Она может родить, не имея мужа, ответил: «Дух Святый найдет на тя». И
праведному Иосифу, когда Дева Мария готовилась уже родить и он подозревал Ее в
нарушении девст(43)ва, явившийся ангел говорит: «Рождшеебо ся (ибо родившееся) в ней от
Духа есть свята».
Дух святой непостижимым способом, как и все Его действия непостижимы для нас,
образовал в Деве Марии тело и душу родившегося от Нее Христа. Потому здесь
потребовалось участие Духа Святого, что Он «животворящий», что Он всему на земле дает
жизнь. С самого творения мира Дух Святой «носился» над миром, вливая в него жизнь, как бы
согревая его своей животворящей теплотой. А со времени Христа Он совершает и духовное
возрождение человека в таинстве крещения.
Все люди — дети Божии. Для Бога, который сотворил людей, они так же близки, как
дети.
Но Бог бесконечно возвышается над всем миром и над людьми. К людям Он с самого
сотворения их был ближе, чем к остальному миру, благодаря душе человеческой. Она, как
духовная, ближе вещественного мира к Богу, который есть Дух бестелесный. Что отдаляло
людей от Бога всегда — это их тело, грубо-вещественное тело, о котором можно сказать, что
все оно состоит из мяса (плоти) и крови. Это-то тело и было постоянно как бы преградой
между Богом и людьми, стеной между душой нашей и Богом-Духом, — завесой, закрывавшей
от нас Бога.
И вот Бог восхотел снять, уничтожить эту преграду между Ним и Его детьми. Так как
люди, дети Его, по душе подобные Ему, причастны плоти и крови, то Бог благоволил
«воспринять приискренне». т. е. близко, быть «причастным плоти и крови».
13
Нужно хотя немного только представить себе, что такое Бог, чтобы увидеть все
величие и невообразимость этого дела Божия, Его воплощения.
Бог — это существо, совершенно противоположное веществу. Все его свойства такие,
которые совершенно не приложимы ни к чему вещественному, как неизмеримость,
бесконечность.
Воплотиться для Бога это похоже на то, как воплотиться, облечься телом, например,
мысли нашей, или слову. И вот это совершенно невозможное для всемогущего Бога стало
возможным. «Слово плоть бысть». Слово Божие, более духовное и невещественное, чем
наше слово, становится телесным, твердым, осязаемым.
Ангелы при рождении Спасителя
Как Рождество Христово всколыхнуло ангельский мир! На земле сразу появилось
многочисленное воинство небесное. (44)
Зачем же в данном случае явились на земле ангелы? Евангелист Лука, один из всех
евангелистов, рассказывающий об этом явлении, ясно дает понять, что было две цели этого
явления.
Прежде всего явился ангел при рождении Христовом, чтобы возвестить об этом
событии Вифлеемским пастухам. Правильнее было бы сказать не «возвестить», а
«благовестить», потому что пришествие Христа на землю было такое радостное событие, что
к нему и не идет другое выражение, как «благовестить» о нем.
Архангел Гавриил «благовествует» о нем Пресвятой Деве Марии; проповедь об этом
происшествии по всему миру называется «евангелием», что значить «благовестие».
Один только ангел благовествует пастухам о рождении для них и для всех людей
Спасителя.
Что же делают множество других явившихся ангелов? Оно «славит Бога и взывает:
«Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение». Другими словами,
воинство небесное воспевает хвалебную песнь Богу. Это «воинство» и явилось на земле,
следовательно, для того, чтобы воспеть Бога за то, что Он делал тогда для земли и людей.
Главное дело служения ангелов — это непрестанное прославление, воспевание Бога,
составляющее для них и высшее блаженство. Как же им было не откликнуться в своих
бесконечных хвалах Богу и на такую милость Его к грешной, несчастной земле?
Так, значит, важна и наша хвала, наше прославление и воспевание Бога. Наши
рождественские песни — это продолжение той хвалы Богу, которую начали в минуту
рождения Спасителя на земле ангельские воинства.
«Всыновление»
Послав на землю Сына своего во плоти, Бог вместе с тем и в сердца наши послал
«Духа Сына Своего».
Можно представить себе, какой Дух был у Сына Божия при Его земной жизни! Ведь на
Нем, по человечеству Его, почивал всегда сам Дух Святой, третья ипостась Святой Троицы.
«Дух Господен на мне», говорил Он сам о себе. Дух Божий и сошел на Христа при крещении.
И вот этот Дух своей святостью и чистотой исполнил всю человеческую душу Сына Божия,
так что стал так же близким Ему по человечеству, как был близок по Божеству, будучи во
Святой Троице таким же Лицом, как Сын Божий. (45)
И вот этого Духа Сына Своего Бог, благодаря рождеству, воплощению Сына Божия,
послал «в сердца наши». Сердце наше ощущает, не может не ощущать после пришествия
Христова в себе Духа Сына Божия, Духа Божия таким, каким Он обитал в Сыне Божием при
Его земной жизни.
Чем же проявляется, в чем сказывается это обитание в сердцах наших Духа Сына
Божия? Это тоже говорит апостол. Этот Дух «вопиет», громко говорит, восклицает в сердце
нашем: «Авва, Отче», т. е. Он громко называет Бога Отцом.
14
Авва — так называется отец на сирийском языке, на котором говорили многие из тех,
кому писал святой апостол свое послание. И вот апостол хочет сказать, что у каждого
христианина живущий в нем Дух Сына Божия называет Бога Отцом на родном языке каждого
человека, называет родным Отцом.
Чувствуем ли мы в себе, в сердцах своих этот громкой голос Духа Сына Божия?
Апостол не даром говорит, что этот голос «вопиет» в сердцах наших, громко говорит,
попросту выражаясь — кричит. И если мы не слышим его, то только потому, что другие
крики, крики земные и о земном, заглушают его, что мы не хотим и слушать этого «вопля» в
сердцах наших, что мы отвращаем от него слух наш и направляем его на другие звуки и слова.
Но, думается, хотя бы в великий праздник, когда все мы становимся как бы
совершенно другими, делаемся христианами, хотя в нынешний день мы, если прислушаемся,
услышим в сердцах наших это вопияние Духа Сына Божия.
Подготовление к празднику.
Пост и предпразднство
Пост
Считая Рождество Христово второй Пасхой, церковный устав назначает перед ним и
пост, по продолжительности равный предпасхальному, т. е. Великому, именно 40-дневный,
называемый посему «четыредесятницей», но в отличие от Великого поста, «малой».
Обнимая собой определяемый знаменательным числом 40 (числом дней, которым
измеряли свой пост Моисей, Илия, сам Христос; ср. также сроки кар Божиих: потоп,
сорокалетнее (46) странствование по пустыне) период времени, этот пост, день за днем,
углубляет в душе верующего ожидание праздника, непрерывно направляет на него мысль и
чувство, заставляет переживать событие всей духовно-телесной жизнью.
Занимая второе место в ряду постов, будучи первым после Великого поста по
продолжительности и значению (как приуготовительный к важнейшему после Пасхи
празднику), Рождественский пост не отвечает этому месту своему по строгости
предписываемого в течение его воздержания.
Из всех дней недели а) особенной строгостью воздержания отличается понедельник,
как день покаяния и первый день недели, и среда с пятницей, как дни страданий Христовых; и
б) особенно почитается ослаблением воздержания суббота, как предпразднство воскресения и
богоустановленный день покоя, и воскресенье.
В этих целях для первых дней (понедельника, среды и пятницы) уставом
предписывается в Рождественский пост вторая из существующих в уставе степеней
воздержания, так называемое «сухоядение», т. е. воздержание от вареной пищи (за
исключением вареной воды) и принятие пищи только раз в день.
Для субботы же и воскресенья Рождественского поста назначается самая легкая и
низкая степень воздержания, равная с точки зрения церковного устава почти полной отмене
поста: разрешается употребление рыбы.
Для остальных дней недели: вторника и четверга в течение Рождественского поста
уставом назначается средняя степень воздержания: так называемое «разрешение вина и елея»,
т.е. разрешается не только употребление вареной пищи, но и с приправой из постного масла и
вино.
Вот основные правила пощения в «малую четыредесятницу». Из этих правил делаются
уставом, и нередко, исключения, которые имеют ту же цель, что и сами правила: ослаблением
воздержания почтить некоторые дни, как праздничные, или усилением его освятить
некоторые дни, как особо печальные.
В первом отношении уставом Рождественского пощения прежде всего отмечается и
выделяется из всех дней Рождественского поста праздник Введения во храм Пресвятой
Богородицы. В этот праздник, в какой бы день недели он ни случился, полагается самая
слабая степень пощения, почти отмена его: разрешается рыба.
15
Такое же разрешение дается еще для одного лишь праздника в течение
Рождественского поста, именно для храмового праздника, если храмовой праздник падает на
этот пост. (47)
Кроме праздника Введения и храмового подобной льготой в отношении поста чтутся и
другие падающие на Рождественский пост великие памяти, дни так называемых «великих»
святых, именно: евангелиста Матвея 16 ноября∗, Знамения Пресвятой Богородицы 27 ноября,
святого апостола Андрея 30 ноября, Саввы Освященного 5 декабря, святителя Николая 6
декабря, зачатия святой Анны 9 декабря, святого пророка Даниила и 8 отроков 17 декабря.
Но праздник Введения возносится уставом над этими праздниками тем, что для него
дается разрешение рыбы, а для тех праздников такое разрешение дается только тогда, когда
они не приходятся в понедельник, среду или пятницу; в этом же последнем случае для них
дается разрешение только на вино и елей, т. е. пощение ослабляется только на одну степень.
Ослабляя по временам строгость общей нормы пощения для великих праздников,
церковный устав усиливает эту строгость для некоторых дней Рождественского поста. Это он
делает для последних дней поста, заключительных, которые служат предпразднством
Рождества Христова, т. е. для дней с 20 по 24 декабря. В эти дни уставом безусловно
воспрещается вкушение рыбы даже в субботу и воскресенье, падающие на этот промежуток
поста.
Такое запрещение налагается на эти дни не только потому, что они заключительные
дни поста, но и потому, что они как положением своим, так и священными воспоминаниями,
приуроченными к ним, вполне отвечают в Рождественском посту Страстной седмице
Великого поста.
Из заключительных дней Рождественского поста, естественно, наиболее строгим
воздержанием освящается последний день поста, 24 декабря, известный под именем
сочельника. Это название именно и указывает на ту степень пощения, которая назначается
уставом для этого дня.
Сочельник, видоизмененное сочевник, происходит от слова «сочиво», означавшего,
вероятно, кашу из сушеных зерен (круп), как можно заключить из следующего предписания в
указе 1590 года о трапезах монастырей Сергиева и Тихвинского в сочельник: «На обеде каша
тертая с соком». Если так, то сочиво — то же, что «коливо» (слово не греческое, судя потому,
что великомученик Феодор объясняет его епископу, которому явился во сне; еврейское слово
«коли», по произношению западных ученых, и «коли», по произношению самих евреев,
употреблено в (48) кн. Руф. 2, 14 о каком-то блюде обеда, а в 1 Цар. 17, 17 о зернах особого
приготовления, вероятно, крупе), т. е. сладкая каша из рисовой, пшеничной или другой крупы.
Есть глубокие основания для назначения такой своеобразной пищи в канун Рождества
Христова. Если сочиво — то же, что коливо, то предположение его на трапезе в последний
день предпразднства Рождества Христова сближает этот день с другими днями, когда
полагается вкушать коливо. А благословение колива для вкушения уставом положено в дни
памяти мучеников и других святых и в дни поминовения усопших.
На Рождественский сочельник, следовательно, сочиво, или коливо, снедается в честь
Святейшего из святых людей и Того, в Котором тотчас по рождении Его, по убеждению
Православной Церкви, волхвы прозревали тридневного Мертвеца. Спаситель пришел на
землю, родился на ней для искупительной смерти за наши грехи. Поэтому в сочельник
полагаются на церковных службах ирмосы Великой субботы: «Волною Морскою».
В сочельник Рождественский иногда читается евангелие из притчи о зерне горчичном,
без сомнения, потому, что Спаситель сравнивал с зерном Себя в отношении пришествия на
землю («аще зерно пшенично, пад на землю»...) и смерти на ней («...не умрет, то едино
пребывает»).
Евангелие о зерне горчичном не всегда читается в сочельник, а только тогда, когда
вечерня на сочельник служится отдельно от литургии (что бывает, если сочельник приходится
в субботу или воскресенье), и когда, следовательно, есть возможность прочитать два
∗ Даты приводятся по старому стилю.
16
евангелия: одно на литургии (о самом событии Рождества Христова), а другое на вечерне.
Значит, не всегда читается это евангелие в сочельник просто по недостатку места для него.
Назначение такого евангельского чтения для сочельника хорошо объясняет уставное
предписание о сочиве.
Вкушать эту небогатую пищу положено в сочельник только после литургии, которая
соединяется с вечерней, и после вечерни, вечерни уже Рождественской, когда, значит, уже
начался церковный день Рождества. Таким образом часть сочельника, принадлежащая к
церковному 24 декабря, проходит в полном неядении.
Но если сочельник приходится в субботу или воскресенье, то в день его «пост не
бывает» (по выражению устава), т. е. вкушение пищи дозволяется ранее вечера, именно: «по
отпущении литургии снедаем по уломку хлеба и от вина вкушаем мало», а после вечерни
«ядим совершенно», т.е. бывает настоящая трапеза. (49)
С такой пунктуальностью и истинно-отеческою заботливостью определяет устав
степень воздержания в каждый день Филиппова поста.
Первые свидетельства о Рождественском посте принадлежат западу, где он мог
возникнуть из «поста 4 времен» года (4-х постов в году по нескольку дней), упоминаемого
уже папой Львом Великим (V в.). От V же века на западе есть известие и о специально
подготовительном к Рождеству Христову Посте. Позднее пост был принят в Риме и Италии.
Августин и Лев I не говорят о нем, но ряд гомилий Григория Великого начинается с бесед на
вторую неделю адвента (так назван Рождественский пост, как подготовление к пришествию
— adventus — Спасителя). Сакраментарий папы Геласия, относимый к VI-VII векам, дает 5
мисс (т.е. 5 недель) адвента; древне-испанский Силосский лекционарий — столько же, а
медиоланский и мозарабский чины имеют 6 недель адвента (42 дня, как у нас 40). Папа
Григорий VII в XI веке сократил число недель адвента до 4. Папа Александр III (XII в.) в
письме к Людовику, королю Французскому, разрешает ему в случае немощи телесной
вкушать по пятницам этого поста рыбу и вино. В «Истории английского народа» Бэды
Достопочтенного об одном благочестивом пресвитере рассказывается, что он в течение этой
четыредесятницы принимал пищу только раз в день, вкушая в определенной мере только хлеб
и жиденькое молоко; об одном епископе в этой же истории просто замечается, что он этот
пост проводил в великом воздержании. На востоке первое указание на Рождественский пост
есть в Коптском календаре VIII века. Правило о нем приписывается Иоанну Постнику VI в.,
но первое достоверное упоминание о нем находится в сочинении «О трех четыредесятницах»,
приписываемом Анастасию Синаиту (VI в.), но возникшем не ранее IX века; здесь о этом
посте говорится: «Одни в течение 18 дней воздерживаются от мяса, сыра и яиц; иные же
воздерживаются только от мяса, а остальное едят, исключая одного дня; другие же равным
образом воздерживаются только 12 дней, иные — 6, другие — 4; но апостолы установили для
всех верных 40 дней поста молитвы, и это было соблюдаемо святыми отцами и 7 вселенскими
соборами: пост определен не в 6, 8 или 10 дней, а в 40».
Телесное воздержание, по взгляду Православной Церкви, только, одна сторона поста, и
сторона менее существенная. Более важной стороной поста является то духовное, идейное
содержание, которое вкладывается во внешнюю оболочку воздержания. Такое содержание
каждому посту дается священным (50) воспоминаниями, соединяемыми с днями его, и
церковными службами в период его.
Известно, что не только с каждой неделей Великого поста, но и с целым рядом
отдельных дней его соединяются соответствующие воспоминания, возвышающие настроение
постящихся, «услаждающие горечь воздержания», по выражению церковных песнопений.
Филиппов пост в этом отношении следует Великому, но естественно, что, уступая в
значении и важности Великому, он не имеет и такого обилия специально приуроченных к
нему священных воспоминаний. В Филипповом посту только два последние его воскресенья
освящаются особыми памятями (недели святых праотцов и отцов).
Но это не значит, что только два дня в течение Рождественского поста отмечаются
священными воспоминаниями. Каждый день церковного года имеет какую-нибудь память
17
(посвящен какому-либо святому или событию), и на весь период Рождественского поста
выбраны лучшие и наиболее идущие сюда памяти, празднования.
Надо заметить, что церковный месяцеслов хотя слагался постепенно, долго, веками, но
слагался далеко не во всех частях своих сам собой, случайно, т. е. не все памяти его положены
на те дни, на которые они падали естественно (память святого не всегда празднуется в день
кончины его, если он даже и известен), а выбирался для них день или число месяца по плану,
замыслу, хотя план этот не мог быть строго выдержан во всех частях его.
Самое преддверие поста — это память святого апостола Филиппа. Все апостолы из
лика 12 чтутся по нынешнему церковному уставу так называемым полиелеем, и дни их
составляют «средние» праздники. Понятно само собой, что такой праздник неуместен был в
первый день поста и как нельзя более уместен был на заговины, которые, по взгляду Церкви,
являются «светлым предпраздниством воздержания» и для большинства постов падают на
праздничные дни.
Совпадение дня святого Филиппа с кануном Рождественского поста одна легенда (в
сочинении «О трех четыредесятницах», Анастасия Синаиту) объясняет тем, будто святому
Филиппу за то, что он пред смертью просил небесной кары своим мучителям, было открыто,
что он в течение 40 дней не будет допущен в рай, почему Филипп просил апостолов поститься
за него в эти дни.
Начало, первый день Филиппова поста тоже освящен памя(51)тью, но памятью более
подходящей для его скорбно-покаянного характера, именно памятью мучеников, наиболее
пострадавших от пыток, возбудивших сострадание в мучивших воинах (бывали мученики,
избежавшие ужасных истязаний и сразу обезглавленные; бывали и тихо скончавшиеся до
казни), притом и между такими мучениками, так сказать, исключительных Гурия, Самона и
Авива. Им одним из всех мучеников усвоено наименование «исповедников», как думают, за
то, что после смерти своей они покарали одного воина за несоблюдение данной у их гроба
клятвы в супружеской верности.
Предваряясь и начинаясь такими подходящими священными воспоминаниями,
Рождественский пост и на всем протяжении своем имеет лучшие памяти церковного года.
В этом отношении особенно замечательно, что на Рождественский пост падает
наиболее памятей пророков. Из ветхозаветных пророков в особенно тесном отношении к
событию Рождества Христова, по взгляду Церкви, стоит пророк Даниил, так точно
предсказавший время этого события и наиболее близкий к нему по времени, и три его друга
«отрока», «в пещи огненой» преобразившие это событие, почему в недели,
приуготовительные
к
Рождеству,
между
праотцами
Спасителя,
вспоминаются
преимущественно они четыре∗.
И вот годовая, месяцесловная память их положена 17 декабря, за неделю до Рождества.
Затем нельзя не заметить, что из прочих пророков на Филиппов пост отнесены памяти целого
ряда менее замечательных из них, оставивших книги — Авдия, Наума, Аввакума, Софонии.
Трем из этих пророков: Науму, Аввакуму и Софонии, памяти положены к ряду на первые три
дня декабря и в таком порядке, в каком находятся их книги в Библии.
Из лика апостолов Филиппов пост, кроме открывающей его памяти святого Филиппа,
имеет еще две другие: святого Матфея 16 ноября и святого Андрея 30 ноября. Таким образом
и из апостолов наиболее видный после первоверховных и апостола Иоанна первозванный
апостол просвещает памятью своею этот пост.
Из мученических памятей на Рождественский пост падают тоже наиболее важные.
Между мучениками чтутся полиелеем только Евстафий, 40 севастийских, Георгий и
Евстратий (52) (первый и последний с дружинами) и из них память Евстратия падает на
Рождественский пост.
∗ Как в неделю праотец, так и в неделю отец, им положены особые каноны помимо частого упоминания о них в
общем каноне. А тропарь недели отец поославляет только их.
18
Но особенно замечателен этот пост памятями не мучеников, а мучениц. Две самые
чтимые из них — великомученицы Екатерина и Варвара имеют в нем свои памяти. Невольно
бросается в глаза, что в самом конце Рождественского поста ряд дней занят памятями
мучениц: 21 декабря — мученицы Иулиании, 22 декабря — мученицы Анастасии, 24 —
мученицы Евгении. Это, очевидно, потому, что, как выражается одна церковная песнь в честь
Пресвятой Богородицы, «благословенную в женах Тя яко виде, сословие женское пострада, и
Твоему Сыну, Дево Мати, приведеся». В соответствие с этим Рождественский пост и имеет
столько памятей мучениц.
Самым чтимым между святителями является, несомненно, святой Николай. Память его
тоже приходится в Филиппов пост.
Из преподобных подвижников самую торжественную службу в нынешнем уставе
имеет основатель этого устава Савва Освященный. Память его тоже приходится на
Рождественский пост (5-го декабря).
Как ни много столь важных памятей имеет Рождественский пост, они лишь отдаленно
могут споспешествовать его главной цели — подготовлению верующих к празднику
Рождества Христова. Гораздо более этой цели отвечают вводимые в службы этого поста
особенные песнопения, подготовляющие верующих к достойному сретению праздника. Такие
песнопения вводятся в службы поста с искусной постепенностью, все расширяясь в объеме,
заполняя все большую часть церковных служб, пока они, в конце поста, не обращают целые
службы в сплошной гимн празднику.
В этом отношении характерно прежде всего, что такие песнопения вставляются в
церковные службы поста не с самого начала его, как то можно было бы ожидать, а спустя
ровно неделю после начала его, неделю, которая должна воздержанием очистить верующих и
сделать их более восприимчивыми для этого высокого подготовления. Именно,
предпраздничные песнопения в честь Рождества Христова впервые полагаются на праздник
Введения. Не без намерения начало их приурочено именно к этому празднику: помимо того,
что столь великий праздник самое удобное для этого время, Введение особенно пригодно для
этого, как «благоволения Божия предображение».
В качестве таких подготовительных к столь далекому еще празднику песнопений
выбраны ирмосы самого праздника Рождества Христова («Христос рождается»). Из всех
песнопений (53) праздника ирмосы, которые вообще подражают ветхозаветным священным
песням, представляют из себя песнопения самого общего содержания и наиболее отдаленного
отношения к празднику; они иногда ничего не говорят о празднуемом событии (таков между
ирмосами Рождества Христова — 7-й «Отроцы благочестию совоспитани»).
Посему из Рождественских песнопений никакие другие так не шли бы сюда, для пения
так задолго до самого праздника Рождества. Начиная с Введения, ирмосы Рождества
Христова в качестве катавасии (заключительных ирмосов) поются во все воскресные дни и
праздники.
Если праздники случаются два дня кряду, то в один из них, более важный, поются, в
качестве катавасии, ирмосы «Христос рождается», а в другой ирмосы второго
рождественского канона, из коих первый начинается словами «Спасе люди чудодействуяй
Владыка». Эти последние ирмосы уже совершенно общего содержания, и ни один из них
прямо не говорит о событии Рождества Христова, даже последний («Любити убо нам»).
Ирмосы, по общности своего содержания и отдаленности их от восхваляемого
события, как замечено, могут служить лишь легким приготовлением к празднику. Между тем
с приближением праздника это приготовление естественно усилить. И вот с такой целью
церковный устав, с дальнейшим течением Филиппова поста, вводит в церковные службы
кроме праздничных ирмосов специальные предпраздничные песнопения — стихиры. Такое
усиление подготовительных к Рождеству Христову песнопений начинается тоже с дня памяти
первозванного апостола Андрея.
Стихиры дышат самым теплым чувством и высокой поэзией, выделяясь из ряда
вообще отличающихся этими качествами наших церковных песнопений. «Вифлееме,
благоукрасися! отверзи врата, Едеме! И волсви идите видети спасете, в яслех повиваемое», —
19
восклицает одна из них. «Восприими Вифлееме Божию митрополию (сделайся Божией
митрополией). Сеет бо незаходимый в тебе родитися приходить. Ангели, удивитеся на небеси.
Человецы прославите на земли», — прибавляет другая. Но особенно смела по замыслу третья:
«Иосифе, рцы нам: како, от святых (из храма) юже приял еси, Деву непраздну приводиши в
Вифлеем? Аз, глаголет, пророки испытав, и ответ прием от Ангела, уверихся, яко Бога родит
Мария несказанно».
Такие же стихиры и в таком же точно количестве появляются затем в службе святому
Николаю Чудотворцу 6-го декабря. Пред(54)праздничные стихиры 6 декабря заглядывают в
приближающееся великое событие еще глубже стихир 30 ноября, рисуя уже почти полную
картину его как будто еще с большей поэзией: «Безневестная Дево, откуду пришла еси? кто
родивый Тя? кто имати Твоя? Како Зизждителя носиши на руку? Како не растлилася еси
утробою?» «Вертепе, благоукрасися, Агница бо грядет, чревоносящи Христа... Явися Господь
из Девы Матере, Ему же и приникши рабски Мати поклонися и привещаше (приговаривала) к
держимому на объятиях Ея: како всеялся еси во Мне? Или како прозябл еси во Мне,
Избавителю Мой и Боже».
Кроме этих стихир, служба 6 декабря усиливает приготовление к Рождеству Христову,
имея не только катавасией, но и ирмосами своего последнего канона ирмосы «Христос
рождается». Такие же ирмосы имеет второй канон 9-го декабря, день зачатия святой Анны, и
некоторые другие дни в декабре.
Суббота перед Рождеством Христовым
Если и каждый день Рождественского поста Церковь рассматривает как приготовление
к великому празднику, все усиливая это приготовление, то достаточно знать высокий взгляд
церкви на все субботы, чтобы ожидать, что последняя из них перед Рождеством Христовым
будет отмечена мыслью о надвигающемся высоком воспоминании.
Это и делается тем, что для этой субботы назначаются особые апостол и евангелие. Тот
и другое имеют отношение к праотцам и отцам Ветхого завета, к их вере, открывшей им
доступ в царство небесное.
Апостол из Гал. 3, 8 - 12 (зач. 205) напоминает обетование о Христе, данное Аврааму
за его веру и обещавшее благословение через потомство его всех народов, откуда апостол
заключает, что оправдание сообщается верой, а не законом, что оно не ограничивается одним
избранным народом.
Евангелие Лк. 13, 18-29 (зач. 172) изображает царствие небесное под образом зерна
горчичного и закваски и, указывая в праведности условие для вступления в это царствие,
предрекает вступление в него многих со всех концов земли наряду с ветхозаветными
праотцами. (55)
Неделя святых отец
Как выше замечено, в эту неделю прославляются те же ветхозаветные праведники, что
и в предшествующую, а разница наименований∗ объясняется только большей близостью
недели к празднику. Это видно уж из исчисляемых в службах имен, которые те же, что в
предыдущую неделю с незначительными разностями. Сверх тех имен называются Иафет,
Иессей и Езекия; не называются Иов, Ор, Елезар, судьи, Соломон, Иосия, 12 малых пророков
(называются вообще «дванадесять», а не по имени), исключая Осию, как и три отрока; из
женских имен не называются Руфь, Деворра, Иаиль, Олдама, Есфирь и Иудифь. Служба не
останавливается с такой подробностью, как предыдущая, на отдельных личностях, а
∗ Которые впрочем не везде и выдерживается: восхваляемые праведники и в этой службе называются иногда
праотцами.
20
прославляет святых отцов в совокупности или по однородным группам, уделяя, как и
предыдущая, трем отрокам и преподобному Даниилу столько же места, сколько прочим
святым отцам.
Тропарь — главное песнопение недели — посвящено только трем отрокам и
преподобному Даниилу, а) как ближайшим ко времени Христа святым отцам; б) как таким, в
которых вера отцов достигла зенита, на что и обращается внимание в начале тропаря.
Какие успехи веры!
В cамом источнике пламени,
Как на покойной воде, веселились
Святые три отрока.
А пророк Даниил представлял из себя
Пастуха львов, как овец.
Их молитвами, Христе Боже,
Спаси души наши.
Кондак недели такой же, что и для праотец. Ипакои — такого же содержания, как в
неделю праотец, но более посвящен воскресению: «Ангел отроков ороси пещь, ныне же жен
плач разреши, глаголя: что приносите мира? кого ищете во гробе воста Христос и Бог; есть
бо жизнь и спасение рода человеческого».
На литургии прокимен тот же, что в неделю праотец; алли(56)луарий: «Боже ушима
нашима услышахом и отцы наши возвестиша нам». «Спасл еси нас от смущающих нас, и
ненавидящыя нас посрамил еси» — указывает на чудеса, совершенные Богом во дни отцов, и
бывшие предвестниками величайшего чуда — Рождества Христова.
Апостол Евр. 11, 9-10. 17-23, 32-40 прославляет веру отцов.
Евангелие Мф. 1, 1-25 дает родословие Христа и повествование о самом рождении Его.
Если неделя святых отец случается в период предпразднства, к песнопениям в честь
святых отцов присоединяются предпразднственные песнопения, которые иногда
возвышаются над другими, будничными, песнями такого же рода по силе чувства и красот.
При таком совпадении эта неделя имеет и особый кондак (с икосом); «Веселися
Вифлееме, Евфрафо готовися: се бо Агница Пастыря великого во утробе носящи, еже
родити тщится, его же зряще богоноснии отцы веселятся, с пастырьми поюще Деву
доящую».
Если эта неделя приходится на 24 декабря, то воскресные песнопения почти
совершенно устраняются; поется только на утрени воскресный тропарь, да в каноне первые
два тропаря посвящены воскресению.
В таком случае на стиховне поются (взамен воскресных) стихиры о достоинстве
которых можно судить потому, что они, точнее — 1-я из них, послужили образцом для
многочисленных подражаний (для предпразднств и попразднств всех дванадесятых
праздников).
Напевы недели святых отец еще более грустные, чем в неделю праотцов. Правда,
стихиры на Господи воззвах более радостного мотива — один из самых нежных напевов.
Предпразднство
Все усиливаясь и осложняясь с дальнейшим течением Филиппова поста, церковное
приготовление верующих к празднику Рождества Христова получает свое завершение,
достигает особенной силы в последние дни поста, в дни так называемого предпразднства.
Каждый дванадесятый праздник в Православной Церкви имеет Предпразднство или
попразднство, и они составляют по(57)четное отличие дванадесятого праздника от всякого
другого. Заменяя все песнопения Октоиха с их всегда грустнопокаянным характером
радостными песнями в честь приближающегося праздника, предпразднство наполняет душу
21
верующего тем предощущением предстоящего ликования, которое по свежести и тонкости
своей дает душе нечто такое, что не может дать и сам праздник.
Назначая для дванадесятых праздников многодневные попразднства, церковный устав
предпразднство для всех безразлично праздников ограничивает одним лишь днем.
Исключение из этого правила он делает только для двух, величайших после Пасхи,
праздников Рождества и Крещения, давая первому из них 5, а второму 4 дня предпразднства.
Число 5 выбрано для первого предпразднства за его (числа) круглоту и из-за того, что при
таком количестве дней предпразднства оно начинается в 20, тоже круглое, число декабря
(день, посвященный и такой важной памяти, как память священномученика Игнатия).
Отличаясь такой продолжительностью, предпразднство Рождества Христова заметно
выделяется из других предпразднств еще одной стороной. Считая Рождество Христово (как
замечено выше) другой «Пасхою», церковный устав предпразднство его отождествляет с
предпасхальной, страстной седмицей, приближая службы этого предпразднства к страстным.
Именно: на каждый день предпразднства на повечерьях положены каноны, составленные по
образцу канонов Страстной седмицы и исполняемые их напевами.
20 декабря на повечерии положены два канона — трипеснца, подражающих канонам
Великих понедельника и вторника и обычно называемых начальными словами:
«Непроходимое волнящееся» и «Велению мучителеву».
21 декабря трипеснец, подражающий трипеснцу Великой среды: «На камени мя веры».
22 декабря — Великого четвертка — «Сеченое сечется».
23 декабря — Великой пятницы — «К Тебе утреннюю».
24 декабря — Великой субботы — «Волною морскою».
Естественно, что канонам этим назначается и самое торжественное исполнение.
Известно, какою умилительностью отличаются песнопения Страстной седмицы. И
мысль положить в основу предпразднственных песней Рождества Христова эти песнопения
нельзя не признать замечательной. Притом подражание страстным канонам в этих канонах
предпразднства удивительно удачно: из канонов Страстной седмицы удержано каждое их
выражение, (58) каждый образ, — только эти выражения и эти образы приложены к другому
событию.
Чтобы убедиться, с каким прямо изумительным искусством приспособлены к
событиям Рождества Христова страстные песнопения в этих канонах, приведем из них два
ирмоса, составленных по образцу общеизвестных страстных ирмосов; «К Тебе утренюю» и
«Волною морскою».
Первый получил такой вид: «К Тебе утреннюю, благоутробия ради Себе
истощившему непреложно и зрак раба от Девы носившему. Слове Божий; мир подаждъ ми
падшему, Человеколюбче».
Ирмос «Волною морскою» переделан так: «Волною морскою сокрывшего древле
гонителя мучителя, в яслех сокрываемого, убити ищет Ирод, но мы с волхвы поим: Господеви
воспоим, славно бо прославися».
Благодаря циклу таких песнопений перед Рождеством Христовым под видом его
пятидневного предпразднства оказывается настоящая Страстная неделя, и празднику этим
сообщается положительно пасхальный колорит.
В каждом из пяти предпразднственных трипеснцев можно усматривать одну какую-
либо общую мысль (тему). Так в трипеснце на 20 декабря дается образ боговочеловечения, а в
присоединяемом к трипеснцу двоепеснце слушатели призываются к духовному
бодрствованию, как верному средству достойно приготовить себя к встрече грядущего
воплотиться Избавителя.
Трипеснец на 21 декабря изображает богоубийственные, но тщетные замыслы Ирода и
призывает нас принести Рождающемуся слезы покаяния, как средство, очищающее душу от
всякой богопротивной мысли иродовской и чувствования.
Канон под 22 декабря тоже касается Иродовых неистовых планов и противопоставляет
злобе этого безумца мудрость и любовь волхвов.
22
В тропарях трипеснца под 23-е слышится особенно настойчивый призыв к
нравственному и умственному приготовлению нас к достойной встрече праздника. Полный
канон под 24-ое представляет духовному взору слушателей блага боговоплощения:
возрождение, возведение человека «к первому благородию», свободу всем верным.
По отдельным выражениям обращают на себя особенное внимание следующие тропари
трипеснцев.
Отринув всю скверну страстей, достойно целомудренным разумом воспримем
пришествие Христово, ибо (Он) является, (59) (чтобы) понести нескверно плоть, и даровать
всем Божественное обновление Духом.
Взирая на смиряющегося Христа, возвысимся от низменных страстей, добрым же
старанием — не мудрствовать высоко (о себе) — поучившись вере, смиримся духом, чтобы
превознести рождаемого делами.
Посредством слез умиления мы грешные да избежим будущей страшной муки, следуя
по Христовым стопам, взывая Ему, как младенцу полагаемому в пеленках: все дела Господни,
пойте Господа...
Зная, что избавление священнодействуется от собственных наших недр и от
источника слез, предочистившись исповеданием Христу, мы, верные, приступим к
родившемуся плотию в вертепе, взывая: все дела Господни, пойте Господа...
О слепотствующее скверноубийство, вседерзностный! Ты забыл, что Бога никто не
убьет руками, распалившись же свыше меры яростью, ты, Ирод, свирепо закопаешь
младенцев: Пощади души наши, Христе Боже, и спаси нас!
Тайноводствуя волхвов, Божия мудрость созывает начаток из язычников; чтобы
напитать прежде бессловесных, — в яслях (для) бессловесных лежит тайная трапеза, к
которой спешат (волхвы), путешествующие с дарами, предводимые светом звезды.
Ирод, неистовствуя прежде неистовства Пилатова, имеет жестокое намерение
убить прежде времени Христа-избавителя, грядущего ныне источить за мир свою кровь;
ради этого с убийственной безжалостностью он заклал множество младенцев.
Небеса, зная Тебя, как Господа, возвещают, Спаситель, Твою славу, призывая ныне
через звезду волхвов с дарами к познанию Тебя и поклонению Тебе.
Кто из вас — друзья Христовы, бежите с отбегающими в Египет и поклоняясь Ему, в
добром расположении боголепно воскликните Ему и согласно прославьте Его.
Господи Боже мой, рождественское пение и предпразднственную песнь воспою Тебе,
дающему мне возрождение Твоим Божественным рождением и возводящему меня к
изначальному благородству.
Земля подставляет свои плечи и принимает Зиждителя, получающего прославление
от ангелов, звезду от небес, от пастырей хваление, дары от волхвов, познание от всего мира.
Ныне исполняются прорицания Валаама, волхва-звез(60)дочетца; ибо от Иакова
воссияла звезда и направила к Солнцу славы волхвов, царей от Персиды, носящих дары.
Смирною — смерть, золотом — царскую державу, а ладаном преимущество
Божества указывают «цари народов», принося в дар начатки Тебе, рожденному от
неискусомужной Матери в Вифлеемском вертепе.
Плотским Твоим пришествием, Христе, погибло ныне и разорилось средостение
древней вражды, и пламенное оружие отступает перед всеми, я же причащаюсь от
живоносного Едемского древа, являясь возделывателем бессмертных насаждений.
Эти каноны, как ни высокопоэтичны и умилительны они, все же не оригинальное
произведение, почему, может быть, они и положены на такой второстепенной церковной
службе, как повечерие.
Кроме них предпразднство Рождества Христова имеет целый ряд стихир и канонов,
готовящих верующих к сретению праздника через освещение события с самых различных
сторон. Число этих подготовительных песней, считая их все, достигает внушительной цифры
429, а с ирмосами и тропарями подражательных канонов (более 100) до 500 с лишним.
23
Уже такое количество предпразднственных песней может дать понятие о той степени
подготовления к празднику, какая достигается в данном случае православной Церковью.
Все предпразднственные песни Рождества Христова настолько высоки в литературном
отношении, что нелегко оценить их сравнительное достоинство. Особенно выдаются между
ними стихиры на хвалитех, принадлежащие перу знаменитого Романа Сладкопевца и
расположенные по алфавиту (начальные буквы их всех дают полный греческий алфавит). На
каждый день их положено 6. В совокупности они дают последовательную и полную картину
события с внешней и внутренней стороны.
И в других песнопениях рождественского предпразднства, принадлежащих более
поздним и менее даровитым песнописцам, веет большое поэтическое вдохновение и
ощущается сильная теплота чувства, по временам сказывающаяся в мыслях и выражениях
замечательной глубины и красоты. Можно отметить следующие.
«Приходит родиться плотию в Вифлееме и принять вид младенца Оживляющий
младенцев во утробах».
«Небо указывает яркой звездой на земле небесного Царя». (61)
«Господь грядет странным рождеством к своими.
«Мысленный алавастр Дева носит неистовное миро Христа».
«Святая мироположница почитаемой святыни приходит пролить ее в городе
Вифлееме», «Неизреченною нищетою обогащает меня», «Помаж, Вифлеем миром святые
ясли; ибо на тебя собирается Владыка бросить лучи своего Божествам, «Обогитить
грядешь обнищавшее человечество нищетой, которой Ты обложена, «Я пришел удалить всю
болезнь Адамову», «Ясли готовятся воспринять вечную жизнь».
«Вот приходит Христос к своим; станем своими Ему благодатию», «Сокровище
многоценное скрыто внутри пещеры, обогатившись которым волхвы приносят золото, как
царю», «Приближается Христос, сияет наперед звезда, приникает многочисленное воинство
небесных сил».
«Безмерная мудрость Божия — Христос создала себе сверх ума дом от Девы»,
«Обежала звезда волхвов, возвещая (им) солнце правды — Христа», «Радуется сегодня
святая церковь, поет, красуется... облекается в Господню славу», «Увидите свет,
воссиявший вам от Девы, и многой сладости душевной исполнитесь», «Грядешь поместиться
в малой пещере, невместимый по природе, чтобы возвеличить меня, умалившегося
преступлением», «Облагоухай, Сион, святыя ясли», «Веру вместо золота, любовь как смирну,
как ладан дела принесли Создателю», «Ангелы с людьми составляют мощное торжество».
«Имеешь Адамов вид, будучи совершенно и в образе Божием, и хочешь, чтобы Тебя
держать руками, сам держащий рукою — силою Твоею — всем, — так говорила Чистая
Всенепорочная.
«Как Я повью Тебя в качестве младенца пеленами! Как буду питать сосцами Тебя,
питающего все? Как я удивлена Твоей нищете сверх ума! Как я назову Тебя сыном моим,
будучи рабою Твоею и теперь? Пою, благословляю Тебя, подающего миру великую милость».
Всенепорочная, видя воплощаемым из нее младенцем превечного Бога, держа Его
руками, покрывая поцелуями и полная радости приговаривала ему: «Бог вышний, царь
невидимый! Как я вижу Тебя? Я не могу понять тайны Твоей безмерной нищеты. Маленькая
пещера, и то чужая, вмещает Тебя, родившегося и ненарушившего девство, сохранившего
ложесна, как они были до рождества и дающего вышнюю милость».
Говоря это с рабским страхом, Чистая услышала волхвов, (62) толпившихся перед
пещерой, и сказала им: «Кого вы ищете? Вижу, вы пришли с чужой далекой стороны, с виду
и по образу мыслей вы — персы. Странное путешествие предприняли вы и к страннику
свыше и странно вселившемуся в меня постарались придти на поклонение, (как) к дающему
миру великую милость».
Прерывая игру пастушеских свирелей, воинство ангелов воскликнуло к ним:
перестаньте играть, начальники стад, (а лучше) воскликнете воспевая, «ибо родился
Христос Господь, благоливший спасти, как Бог, род человеческий».
24
Среди песнопений каждой службы наибольшую важность имеют тропарь и кондак,
всегда сжато и точно выражающие суть празднования.
Тропарь рождественского предпразднства в поэтической форме приглашения к
приближающемуся празднику Вифлеема и Едема сопоставляет событие с вызвавшим его
грехопадением Адама и смотрит на Рождество Христово, как на возвращение нам рая,
которым явилось чрево Девы.
Тропарь, глас 4:
Готовься, Вифлеем! Откройся для всех. Едем! Красуйся, Евфрафа; ибо древо жизни
расцвело от Девы в пещере. Ее чрево явилось мысленным раем с Божественным
насаждением, вкушая от которого мы будем жить, а не умрем, как Адам. Христос
рождается для восстановления ранее павшего образа.
Кондак, составленный по образцу праздничного кондака, кратко и просто изображает
подготовление события, приглашая к радости целую вселенную.
Кондак, глас 3:
Дева сегодня грядет неизреченно родить в вертепе предвечное Слово; ликуй,
вселенная, услышавши (об этом), проспав с ангелами и пастухами хотящее явиться Дитя —
предвечного Бога.
Навечерие имеет особый тропарь, изображающий в точности событие того дня:
прибытие святого семейства в Вифлеем на перепись.
Тропарь, глас 4:
Записывалась некогда со старцем Иосифом, как (проис(63)ходившим) из рода
Давидова, в Вифлееме Мария, имея во чреве бессменный плод; настало время рождения, а
места не было совсем для жительства, но прекрасным дворцом оказалась для Царицы
пещера; Христос рождается для восстакновления ранее павшего образа.
Характерны также напевы, которыми исполняются предпразднственные песни. Эти
напевы по большей части дышат тихой грустью. Из 8 гласов чаще всего выбирается для
предпразднственных песней Рождества Христова — 2-ой и 6-ой гласы, наиболее печальные
гласы, которыми исполняется и большая часть песней Страстной седьмицы. Так, стихиры на
хвалитех всех дней предпраздниства поются 6 гласом; стихиры на стиховне большей частью
поются в дни рождественского предпразднства 2 гласом.
Каноны — эта самая значительная часть церковных песней — поются в первые два дня
предпразнства еще радостными напевами — 1 и 4 гласом; в три же следующие дня уже 6 и 2
гласами. При этом ирмосы подобраны по содержанию отвечающие событию, часто говорящие
о вочеловечении: для 20 декабря «Песнь победную», часто говорящие о вочеловечении Сына
Божия.
Царские часы
Названные так от обычая Византийстких императоров, потом Московских царей
присутствовать за ними, часы эти представляющие из себя соединение всех 4 часов в одну
службу с присоединением к ним и чина изобразительных, заменяют собой в навечерие
литургию, которая хотя и совершается тогда, но вечером, с вечерней, и относится к
следующему дню.
Вследствие такого высокого назначения часы эти, составляющие принадлежность
навечерия еще только двух великих праздников — Крещения и навечерия Пасхи —
совершаются с исключительной, полупечальной торжественностью.
25
Как литургия, они имеют апостольское и евангельское чтение с паремией перед ними.
Кроме того они имеют особые тропари (кроме тропаря дня на своем месте и кондака также),
со стихами.
Евангелие на них читается, как на литургии, вне алтаря и (64) предваряется каждением.
Как чтения, так и стихиры имеют своим содержанием празднуемое событие. Ему же
посвящены и два псалма на каждом из часов.
На рождественских царских часах 1-й час, оставляя обычных из своих псалмов 5-й,
имеет псалмы 44-й, изображающий красоту юного Мессии, и 45-й, изображающий
спасительное и миротворящее поселение Бога в Его граде. Из тропарей первые два рисуют
приготовление Вифлеема к великому событию в нем, а 3-ий смущение Иосифа при виде
Пресвятой Девы непраздной.
Прокимен Пс. 2, 7-8 — о предвечном усыновлении и облечении властью Мессии.
Паремия — о месте рождения Мессии.
Апостол Евр. 1, 1-12 — о величии и превосходстве Сына Божия перед Ангелами.
Евангелие Мф. 1, 18-25 — об обстоятельствах, непосредственно предшествовавших
рождеству Христову (чревоношении) и о самом событии рождества.
В 3-ий час, удерживающий обычный 50-й пс., вводятся псалмы: пс. 66, изображающий
ближайшие цели спасения и отклики на него людей, и пс. 86 — о славе Сиона, сообщенной
ему явлением в нем Мессии.
Из стихир первые две рисуют уничижение, которому подверг себя Сын Божий своим
рождением на земле, а 3-я, продолжая мысль соответствующей стихиры 1-го часа, говорит о
том, как Иосиф верой преодолел свое недоумение по поводу непразднства святой своей
обрученницы.
Прокимен (гл. 4) из Ис. 9,6 — о самом рождении Мессии.
Паремия Варуха — о явлении Бога на земле и о необходимости веры в это.
Апостол Гал. 3, 23-29 — о пришествии веры и обусловленном ею усыновлении Богу,
объединении во Христе и соединении с Ним.
Евангелие Лук. 2, 1-20 — более подробный, чем в предыдущем евангелии рассказ о
самом событии.
В 6-й час, удерживающий обычный 90-й псалом, вводятся псалмы: 71, изображающий
Мессию, как сына Царева, как юного царя (соцаря Богу) по его общественно-
преобразовательной деятельности, которая найдет признание и со стороны языческих народов
(пророчество о поклонении волхвов с дарами) и пс. 131, изображающий благоволение Божие
к роду Давидову, которое выразится в сохранении за ним на веки престола и в избрании
Сиона для поселения Божия. (65)
Тропари (гл. 1, 4 и 5) приглашают нас и вселенную к достойному принятию грядущего
Господа, причем последний, в соответствии с такими же тропарями на предыдущих часах,
касается отношения к событию Иосифа.
Прокимен из Пс. 109, 3-4, 1 — о предвечном рождении Мессии, обусловливающем его
седение одесную Бога.
Паремия из Ис. 7, 10-16а; 8, 1-4, 9-10 — пророчество о рождении Мессии от Девы, его
святом детстве и победоносности еще в детстве.
Апостол Евр. 1, 10 – 2, 3 — о предвечности и неизменяемости Сына Божия,
ручающихся за величие основанного Им спасения.
Евангелие, Мф. 2, 1-12 рассказом о поклонении волхвов продолжает описание
обстоятельств рождения Спасителя.
9-й час, удерживающий обычный псалом 85-й, получает псалом 109, изображающий
победы Мессии, обусловленные Его предвечным рождением, седением одесную Бога и
священническим достоинством, и псалом 110, изображающий нравственную сторону великих
дел Божиих по избавлению людей Его и основанию завета с последними.
Из тропарей 1-й (подготовляя Евангелие) оплакивает избиение младенцев Иродом;
2-ой содержит ответ Пресвятой Марии на (обрисованное в тропарях предыдущих часов)
недоумение Иосифа; 3-ий, как заключительный, дает полную картину события со стороны
26
проявившегося в нем «истощания» Христова, заканчиваясь троекратным поклонением
Рождеству и молитвой о наступлении Богоявления.
Прокимен из Пс. 86, 5а, 2а указывает на духовное многочадие Сиона, вызванное
рождением в нем такого исключительного Человека, как Мессия.
Паремия Ис. 9, 6-7 дает всестороннюю картину служения Мессии, поскольку оно
определялось его богосыновством.
Апостол Евр. 2, 11-18 — о главной цели вочеловечения Сына Божия, Его
первосвященническом служении. В соответствии с чем и евангелие Мф. 2, 13-23 говорит об
избиении младенцев, которое было предвестником и предзнаменованием кровавой жертвы
«Младенца Мариина» и последним из потрясающих обстоятельств Рождества Христова. (66)
Рождественская вечерня
Столь великому празднику, как Рождество Христово, церковный устав не мог не дать
какой-либо исключительной службы. Это он и делает тем, главным образом, что всенощное
бдение этого праздника начинает с повечерия, а не с вечерни.
Но заменяя на рождественской всенощной вечерню великим повечерием, церковный
устав делает это не из пренебрежения к вечерне, а наоборот, чтобы обеспечить ей самое
торжественное, какое только возможно, совершение.
Вечерня под такой великий праздник, так сказать, достойна самостоятельного, особого
от утрени, места в круге служб. Поэтому она и совершается отдельно от утрени, соединяется с
литургией, самой длинной, торжественной и трогательной из литургий — Василия Великого.
Благодаря этому, празднование, обычно открываемое вечерней, на Рождество Христово
начинается самой литургией.
Этим верующие переносятся к тем столь дорогим по воспоминаниям временам
первохристианства, когда каждая литургия совершалась вечером и даже ночью, соединяясь с
агапой, вечерей любви. Воспоминанием об этой рождественской агапе служит особая
вечерняя трапеза, положенная на сочельник.
Только если навечерие Рождества Христова приходится в субботу и воскресенье,
которые должны иметь собственную литургию, то вечерня под Рождество Христово не
соединяется с литургией. И так как праздник Рождества Христова заслуживает самой
торжественной литургии, и литургия Василия Великого при таком совпадении не может
открыть праздника, то она переносится на сам праздник.
Такой своеобразный строй службы — исключительная принадлежность праздников
Рождества Христова и Богоявления. Но последнему он усвоен по историческим причинам:
потому что Рождество Христово некогда в восточной церкви праздновалось 6 января,
вследствие чего и теперь Богоявление, хотя посвящено крещению, рассматривается, как
показывает и само название праздника, как окончание рождественских торжеств: 12 дней
между этими двумя праздниками называются «двенадцатидневием». (67)
Служба Рождеству Христову
Великое повечерие
Как ни торжественна рождественская вечерня, она не открывает еще самого праздника.
Потому-то тропарь и кондак праздника поются лишь после отпуста ее.
Собственно же праздничная служба в Рождество Христово, как и в другие праздники,
состоит из бдения, но оно здесь начинается великим повечерием. Привыкнув в течение года
слышать под праздник в церкви торжественную вечерню с ее величественным исполнением
предначинательного псалма, с ее входом, паремиями, верующий не может не поразиться и
совершенно особенным образом не настроиться, когда ему, вступающему в праздник
Рождества Христова, вдруг вместо этого предлагается длинное монотонно-скорбное, прямо
покаянное, чтение великого повечерия. Тут со стороны Церкви замечательно рассчитанное
27
действие на душу, на самые сокровенные тонкости душевных движений, на склонность
человека к контрастам и новизне.
Великое повечерие, которым начинается рождественская всенощная, вместе с тем
хорошо указывает верующим на то, что событие воплощения Слова Божия, кроме радостной
стороны, имело и скорбную: вызвано оно было грехом; для Божества оно было своего рода
печальной необходимостью, крайним средством спасения человечества; для Сына Божия оно
было, правда, временным, истощанием, нищетой, обогатившей нас, но не Его. Но чтобы не
омрачить совсем радости начинающегося праздника, великое повечерие, открывающее
праздничное бдение, перемежается радостным пением «С нами Бог», и покаянные тропари на
нем заменяются праздничными тропарем и кондаком.
Святоотеческие чтения на службе
Для чтения на рождественском бдении Типикон назначает по благословении хлебов из
толкований святого Иоанна Златоуста на евангелие Матфея. Толкование заключается в
словах (беседах) на евангелие Матфея 4, 5, 6, 7, и 8.
Из этих бесед 4-я открывается замечанием, что родословие Христа у евангелиста
Матфея разделено на 3 части с целью показать, что иудеи с переменой правления не делались
лучше.
«И о плене Вавилонском упоминается в родословии с целью (68) показать, что иудеи и
в плену не сделались благоразумнее, так что из всего была видна необходимость пришествия
Христова».
Марк не имеет родословия, он писал после Матфея и стремился к краткости, а Лука
имеет большое родословие с целью дополнить Матфея. Евангелие не начинается, подобно
пророческим книгам Ветхого Завета, указанием на свою боговдохновенность («слово, бывшее
мне»), а обращено к людям, исполненным веры и не нуждавшимся в чудесах, которые
совершаются для обращения неверных, когда вере грозит опасность, «когда умножается зло»;
например, «и в наше время с Юлианом (Отступником), превзошедшим всех нечестием, много
совершалось чудесного»: при восстановлении Иерусалимского храма вышел огонь из под
основания, виновные в поругании священных сосудов по поручению императора, погибли от
ужасных болезней.
Обращаясь к повествованию о рождении Христа, святой отец обращает внимание на
то, что сказано «обрученной бывши матери его», а не «Деве», чтобы речь была понятнее и
чтобы изумить читателя дальнейшим «прежде даже не снится им»; «не сказал: прежде,
нежели приведена была в дом жениха», «у древних было обыкновение держать обрученных в
своем доме, чему и ныне можно видеть еще примеры».
Дева Мария зачала не прежде обручения, «чтобы зачатье до некоторого времени
оставалось тайной и Дева избегла всякого худого подозрения». Весьма выразительно сказал
евангелист: «Обретеся имущи во чреве», как обыкновенно говорится о происшествиях
особенных, случающихся сверх всякого ожидания.
Итак, не простирайся далее, не требуй ничего больше сказанного, и не спрашивай:
каким образом Дух образовал Младенца в Деве? Если при естественном действии невозможно
объяснить способа зачатия, то как можно объяснить его, когда чудодействовал Дух?
Чтобы ты не беспокоил евангелиста и не утруждал его частыми об этом вопросами, он
освободил себя от всего, наименовав Совершившего чудо. Ничего больше не знаю, говорит
он, а знаю только, что событие совершилось силой Духа Святого.
«А что точно (Христос) произошел от плоти Девы, евангелист ясно показал словами:
«рождшеебося в ней», и Павел словами: «рождаемого от жены», заграждая уста тем, которые
утверждают, что Христос прошел через Марию, как бы сквозь некоторую трубу. Если это
справедливо, то нужна ли была и (69) девическая утроба! Если это справедливо, то Христос
не имеет с нами ничего общего; напротив, плоть Его различна с нашей, не одинакового с ней
состава».
28
Иосиф в отношениях к Деве Марии, заподозрив Ее в неверности обручению,
«поступает уже выше закона». «Как солнце, не показавши еще лучей, издали озаряет светом
большую часть вселенной, так и Христос, восходя из девственной утробы, прежде нежели
явится, просветил целую вселенную. Вот почему еще до рождения Его пророки ликовали, и
жены предсказывали будущее, и Иоанн, не выйдя еще из утробы, взыгрался во чреве. И
Иосиф показал здесь великую мудрость».
Почему ангел не пришел прежде, пока Иосиф не имел таких мыслей? Чтобы Иосиф не
обнаружил неверия и с ним не случилось того же, что с Захариею. Нетрудно поверить делу,
когда оно уже перед глазами; а когда нет и начала его, тогда слова не так легко могут быть
приняты. По той же причине молчала и Дева. Если сама Она слыша о даруемой Ей такой
благодати, судит по-человечески и говорит: «Как будет сие, идеже мужа не знаю» (Лк. 1, 34),
то гораздо более усомнился бы Иосиф, особенно слыша это от подозреваемой жены.
Напротив, Пресвятой Деве необходимо было предупреждение о зачатии еще до него
(благовещение), «чтобы предохранить Ее от смущения и большого смятения. Не зная дела
ясно, Она естественно могла бы решиться сделать с собой худое и не перенести стыда,
прибегнуть к петле или мечу»... «Надобно было, чтобы не знала смущения Та, в чью утробу
вошел Творец всяческих; чтобы свободна была от всякого смятения душа, удостоившаяся
быть служительницей таких тайн».
Замечательна «кротость Иосифа»: «не только не наказал, но и не сказал никому, даже
самой подозреваемой, а размышлял только с собой, и от самой Девы старался скрыть причину
своего смущения». «О чем никому не говорил, но только помыслил в уме, о том услышать от
ангела — служило несомненным признаком, что ангел пришел и говорит от Бога, ибо одному
Богу свойственно знать сердечные тайны».
«Иосифе сыне Давидов не убойся прияти Мариам жены твоея». Тотчас приводит ему
на память Давида, от которого должен был произойти Христос... Сказавши же «не убойся»,
показывает, что Иосиф боялся оскорбить Бога, держа в доме подозреваемую в
прелюбодействе... Что же значит «прияти»? Удержать у себя в доме, т.к. Иосиф мысленно уже
отпустил от себя Деву. (70)
«Родить же Сына и наречеши имя ему Иисуса. «Хотя родившееся есть от Духа
Святого, но не думай о себе, что ты устранен от служения при воплощении». «Не сказал:
«родить тебе», но выразился неопределенно: «родит, так как Мария родила не ему, но целой
вселенной».
К беседе присоединяется по обычаю нравоучение, которое, исходя из евангельских
слов «той бо спасет люди своя от грех их», обличает слушателей за греховную жизнь после
крещения: «Скажи мне, почему могу узнать, что ты верный, когда все уверяют в противном?
Даже человек ли ты, и того не могу узнать доподлинно: лягаешься, как осел, скачешь, — как
вол; ржешь на женщин, как конь; объедаешься, как медведь; утучняешь плоть, как лошак;
злопамятен, как верблюд; хищен, как волк». Иногда человек бывает хуже зверя: «когда лев
сыт, тотчас оставляет попавшееся ему тело; а страсть никогда не насыщается»; пример —
Навуходоносор.
«А для слуг Божиих, лишенных всего, довольно было одного любомудрия. Не имея у
себя ничего, они оказались столько же блистательнее носящего диадему и порфиру и
обладающего всеми, сколько солнце блистательнее жемчужины».
«Итак сойдем с милостынею в пещь бедности».
«Кто попрал страсть к богатству, тот всех богаче».
5-я беседа. («Многих слышу глаголющих») начинается увещанием поддерживать и по
выходе из церкви богомыслие. Слова «сие же бысть, до сбудется» святой отец считает
словами ангела, явившегося Иосифу, и замечает о них: «Достойно чуда и достойно самого
себя воскликнул ангел, говоря: «Сие же все бысть». Он видел море и бездну человеколюбия
Божия; видел явленным на деле то, осуществления чего никогда нельзя было и ожидать;
видел, как законы природы нарушались, примирение совершилось. Он не сказал этого жене,
29
т. к. Она, как отроковица, была еще неопытна, а предлагает пророчество мужу, как человеку
праведному, который углублялся в писания пророков».
«И не останавливается на том, но возводит пророчество к Богу, говоря, что это слова
не пророка, но Бога всяческих». — «Почему (на основании и пророчества Исайи) Христу не
наречено имя Еммануил, а Иисус? Потому, что не сказано «наречеши», а «нарекут», т. е.
народы и само событие.
Слова «нарекут Еммануил» означают не иное что, как то, что увидят Бога с людьми, —
подобно тому, как ни один младенец не был назван на основании Ис. 8, 3 «скоро плени, нагло
расхити», или как Иерусалим на основании Ис. 1, 26 не пере(71)именован был в «мать
правды». Доказав, что «донеже роди» не отрицает приснодевства Богоматери, святой отец
замечает, что также не говорит против приснодевства и существование братьев у Христа,
которые братьями Господними называются в том же смысле, в каком Иосиф называется
мужем Марии.
Из этих братьев Иаков впоследствии искупил свое неверие во Христа при Его жизни:
«рассказывают, что он вел такую строго подвижническую жизнь, что все члены его
омертвели, что от непрерывной молитвы и беспрестанных земных поклонов лоб у него
отвердел до такой степени, что жесткостью не отличался от колена верблюда».
Но вообще пример братьев Христовых с их неверием во Христа поучителен для нас в
следующем отношении: «если сродники Христовы, жившие со Христом в одном доме и
отечестве, не получили от этого никакой пользы, пока не явили в себе добродетели, то как
можем получить прощение мы, если, представляя за себя ходатаями праведных своих
родственников и братьев, сами не будем добронравны и утверждены в добродетели?»
«Молитвы святых имеют очень великую силу, но только когда мы сами раскаиваемся».
«Говорю это не для того, чтобы не призывать святых в молитве, но для того, чтобы мы
не ленились и, предавшись беспечности и сну, не возлагали только на других того, что
должны делать сами. Возделывая тучную и мягкую землю, которая может принять в себя
много семян, ты засеваешь ее всеми своими семенами, и берешь еще взаймы у других, т.к.
скупость в этом случае считаешь убытком. А когда надобно возделывать небо, которое не
подвержено никакой воздушной перемене и все вверенное ему несомненно возрастит с
большим приращением, ты ленишься, медлишь и не думаешь о том, что сберегая теряешь,
расточая приобретаешь».
«За такой только рост можешь приобресть себе царство, а за всякий другой получишь
геенну».
«Желаю чтобы ты в рост за золото приобрел небо».
6-я беседа («Много нам бдения потребно») начинается указанием на трудность вопроса
о поклонении волхвов.
Факт этого поклонения необъясним, если звезду, явившуюся волхвам, считать
обыкновенной звездой. Волхвы знают, что новорожденный будет царем не у них, что он еще в
несовершенном возрасте, выгод от него и его бедной матери они не могли ожидать; а
младенца могли во всяком случае своим поклонением подвергнуть опасности со стороны
царствующего дома. (72)
«Видишь ли, сколько открывается несообразностей, если судить о событии по ходу дел
человеческих». Эти несообразности устраняются, если в звезде волхвов видеть не
обыкновенную звезду, а нечто другое.
«Что она была необыкновенная звезда, и даже не звезда, а, как это доказывает во-
первых сам путь ее: она шла с севера на юг»; она была яснее солнца; она то является, то опять
скрывается.
«Это уже есть движение не звезды, а некоторой разумной силы. Когда нужно было
остановиться, она останавливалась, совсем соображаясь с нуждой волхвов, подобно столпу
облачному», ведшему евреев.
Место рождения Христова она указывала не с высоты неба — в таком случае волхвы
не могли бы различить места; но чтобы указать его, спустилась вниз.
30
«Для чего же она явилась? Так как цель пришествия Христова была призвать целую
вселенную на поклонение себе, то Христос с самого начала отверзает дверь язычникам, желая
через чужих научить других. Так как иудеи, непрестанно слыша пророков, возвещавших о
пришествии Христовом, не обращали на это внимания, Господь внушил варварам прийти из
отдаленной страны расспрашивать о царе, родившемся у иудеев; и они от персов первых
узнают то, чему не хотели научиться у пророков».
«Спросишь: почему именно таким явлением Бог привел волхвов ко Христу? А как же
бы надлежало? Послать пророков, — волхвы их не приняли бы. Дать глас свыше,—не вняли
бы. Посему Бог, по особенному снисхождению, употребляет то, что им было более знакомо».
«А поставивши их перед яслями, наставляет их уже не через звезду, а через ангела (во
сне); так понемногу они восходили от низшего к высшему». Впрочем, паломничество волхвов
«было делом не одной звезды, но сам Бог подвиг их сердце, как поступил с Киром»... Не всем
волхвам Бог открыл это, не все поверили бы, а эти «были готовы более других. Тысячи
народов гибли, а к одним только ниневитянам послан был Иона; двое было разбойников на
кресте, но один только спасся».
«Жители Иерусалима не заботятся сами проверить случившееся, не следуют за
волхвами, не любопытствуют; столько-то они были всех упорнее и нерадивее. Им надлежало
бы хвалиться, что у них родился Царь и привлек к себе страну персидскую. Им можно было
заключить так: если столько благоговеют к нашему царю при его рождении, гораздо более
будут бояться (74, на стр. 73 — иллюстрация) его и покоряться ему в совершенном возрасте, и
мы сделаемся гораздо славнее варваров».
Нравоучительная часть беседы укоряет в такой же холодности нас через сопоставление
с первенствующими христианами и увещевает к теплоте и слезам. «Как сперва мы очистились
водою и Духом, так после очищаемся слезами и покаянием».
И Христа «мы видели плачущим, а чтобы Он смеялся или хотя мало улыбался, этого
никто никогда не видел». Так и апостол Павел «говорит о себе, что он плакал три года день и
ночь, а чтобы смеялся, не говорит ни сам, ни другой апостол, ни один из святых, ни о нем, ни
о ком другом ему подобном, только об одной Сарре говорит это Писание, за что она и
получила упрек». Да и как смеяться, когда «некогда предстанешь на страшный суд».
7-я беседа («Видиши ли всяко обличению») начинается изображением упорства иудеев
в неверии при столь поразительных обстоятельствах, окружавших рождение Спасителя.
Обращается внимание на точность в предсказании Михея (на которое ссылались
Ироду): «изыдет», не сказано: «будет жить»; объясняются и другие выражения в этом
предсказании. По поводу расспросов Ирода у волхвов замечается: «Такова уже злоба, что она
сама себе вредит и всегда предпринимает невозможное. Если Ирод верил пророчеству, то он
замышляет невозможное; а если не верил, то не нужно было бояться и страшиться, а потому и
строить козни».
Святой отец думает, что звезда явилась, гораздо прежде рождества Христова, ибо
волхвы должны были много времени наперед провести в путешествии, чтобы предстать
только что Рожденному: Христу надлежало принесть поклонение в самых пеленах еще, чтобы
событие явилось чудесным и необычайным.
«Звезда скрывалась, чтобы волхвы, лишившись путеводителя, принуждены были
прибегнуть с вопросами к иудеям». «Волхвам не следовало прийти прежде иудеев; жившим в
столь дальнем расстоянии не следовало предупредить живущих подле самого города».
Нравоучение: «так как и волхвы не видели бы Его, если бы не удалились из своей
страны, то и мы будем удаляться земного».
«Если они подъяли такой великий путь, чтобы узреть Рожденного, то чем извинишься
ты, который не хочешь пройти одной улицы для посещения страждущего и заключенного в
узах?» (75)
«Многие женщины у нас до того изнежены, что если не будут привезены на мулах, не
хотят пройти одной улицы, чтобы увидеть Христа в духовных яслях».
«И ты, убегая (из храма) на зрелище видеть играющих и подвергающихся всеобщему
бесславию свой женский пол, не оставляешь ли самого Христа? Оставив источник крови, эту
31
страшную чашу, течешь на диавольский источник смотреть плавающую в нем блудницу и
потопить там свою душу».
8-я беседа («Како рече Лука») начинается разрешением видимого противоречия между
сообщением евангелиста Луки, что младенца Христа Мать положила в яслях, и замечанием
евангелиста Матфея, что волхвы застали младенца у Матери видимо на коленях: после Она
взяла Его и держала на коленях. Волхвы приносят «дары не как человеку, но как Богу, т.к.
ливан и смирна были символом такого (бого)поклонения».
«Для чувства там не было ничего великого, были только ясли, хижина и бедная матерь,
чтобы ты открыто видел отсюда любомудрие волхвов».
И дары волхвов «не похожи на грубые приношения иудейские; они приносили не овец
и тельцов, но как бы были истинные христиане, принесли Ему познание, послушание и
любовь». «Не смущаются (получив наставление во сне идти другим путем в страну свою), не
размышляют в себе, говоря: если этот младенец действительно велик и имеет какую-либо
силу, для чего нам бежать и тайно удаляться и для чего ангел высылает нас из города?»
Христос бежит от Ирода в Египет, потому что если бы Он, впавши в руки Ирода,
чудесно не подвергся смерти, «то можно бы усомниться в том, что Он принял плоть».
Волхвов Бог высылает из Иудеи, чтобы этим вразумить Ирода, что он предпринимает
невозможное и чтобы угасить его ярость и отвести от этого тщетного труда.
«Представь, сколько должен был страдать и мучиться Ирод, обманутый и осмеянный
от волхвов. Что же из того, что он не сделался лучшим? В том виновен не Тот, Кто устроил
это, а чрезмерное ослепление того, кто не внимал данным ему достаточным указаниям».
«Для чего отроча посылается в Египет? Так как Вавилон и Египет более всей земли
были разжигаемы огнем нечестия, то Господь, показывая в самом начале, что он исправит и
сделает лучшими жителей обеих стран и через то уверяя, что следует ожидать благ и для всей
вселенной, посылает волхвов в Вавилон, сам с Матерью приходит в Египет. Кроме того, мы
узнаем (76) отсюда и нечто другое: что мы с самого начала должны ожидать искушений и
наветов. В самом деле смотри, как все это начинается тотчас от самых пелен. С духовным
человеком так должно особенно быть».
Получив наставление бежать в Египет, Иосиф «не соблазнился и не сказал: Ты прежде
говорил, что Он спасет народ свой, а теперь Он даже и себя не спасает. Он даже не
любопытствует о времени возвращения».
«Если иудеи недоумевают касательно пророчества: «из Египта воззвах, сына моего»,
как будто это о них сказано, то мы им отвечаем, что пророчества между прочим имеют и
такое свойство, что многое, сказанное об одних, исполняется и на других».
«Египет получает случай сделать Христа близким себе». «И ныне пустыня египетская
лучше всякого рая» — по множеству подвизающихся там. «Кто знает древний Египет,
богоборный и беснующийся, раба кошек, страшившегося и трепетавшего перед огородным
луком, тот вполне уверится в силе Христовой».
Египетские подвижники, «отрекшись всех стяжаний, идут еще далее, употребляя
телесные силы в пользу нищих»; «проводя ночи в священных песнях и бдениях, дни проводят
в молитвах и вместе в рукоделиях, подражая апостольской ревности».
«Египет произвел и славнейшего после апостолов мужа, блаженного и великого
Антония»; «он был в той же стране, где и фараон»; «он предсказал и о недугующих зловерием
Ариевым; и то обстоятельство, что ни одна из ересей не имеет подобного мужа, служит
наряду с прочим величайшим доказательством истины нашего учения».
Ничто не мешает и нам подражать таким подвигам.
По полиелее назначено чтения из Григория Богослова: «Христос рождается, славите».
Это же слово продолжается чтением по 3 песни канона, где просто замечено: «чтение».
Слово начинается приглашением к достойному празднованию и кратким изображением
общего значения праздника: «Буква уступает, дух преобладает; тени проходят, и место
заступает истина». «Нарушаются законы естества; мир горний должен наполниться».
«Бесплотный воплощается, Неосязаемый осязается, Безначальный начинается, Сын Божий
делается сыном человеческим». «Тот, кто даровал бытие, даровал и благобытие».
32
Святой отец предостерегает от плотского празднования дня: «если чем должно
насладиться нам, которые поклоняемся Слову, то насладимся словом и Божиим законом». (77)
Чтобы выяснить всезначение события, святой отец определяет место его в общей
системе христианского вероучения, а для этого представляет краткий очерк последнего —
дает учение о Боге, творении мира, человека и грехопадении.
Пролог, назначенный для чтения, как и всегда, по 6-й песни, канона, состоит из
следующих статей.
«Синаксар», составляющий перевод с греческого и состоящий из краткого описания
самого события и поклонения волхвов, причем о последнем статья с заглавием «В той же день
Поклонение волхвов».
Поучение на Рождество. Для спасения человечества, прельщенного диаволом и
соблазняемого им на разные пороки, Господь воплотился, уничижая себя («в яслех скотиих
возлеже, да ны избавить от скотского жития»); почему мы должны избегать пороков и
соблюдать заповеди Божий, особенно заповедь благотворения и достойного причащения
святых таин.
«Поучение о пречистых тайнах и о хотящих причаститися телу и крови Христов».
Святых Тайн ужасаются ангелы, вознося духовную жертву на небе, которых только образ —
священники; святые тайны суть тело и кровь Сына Божия, приобщившегося наших плоти и
крови и хотящего нас сделать причастниками Его; только из-за немощи нашей Бог прелагает
святые Тайны из настоящего их вида — плоти и крови в виде просфоры и вина; к ним нужно
приступать не как к простой вещи, уничижая друг друга и не очистившись от «совестных
грехов», а с чистотой, трезвением, любовью; через них Бог, вмещаясь в нас, делает нас
причастниками своего царства; недостойно причащающиеся подобно Иуде впадают в лютый
недуг и повинны муке.
На трапезе положено «слово» («Бесед а в день Рождества Спасителя нашего»)
Златоустого, ему же начало: «Древле убо патриарси». Указывая в событии исполнение
тоскливых ожиданий патриархов и предсказаний пророков, слово приглашает нас к радости:
если Иоанн, будучи во чреве матери, взыграл при входе Марии к Елисавете, то гораздо более
нам надлежит взыграть .
«Представь, как было бы величественно, если бы увидели солнце, сшедшим с небес,
идущим по земле».
Святой отец обращает далее внимание на то, что праздник этот недавно, менее 10 лет
назад перенесен сюда (в Антиохию) с запада, где он издавна известен от Фракии до Кадикса,
и сразу стал чтиться здесь, как древний. День этот есть подлинный день Рождества Христова,
что доказывается древними кодекса(78)ми, хранящимися в Риме, где поэтому и стали чтить
его ранее других.
Обращаясь к празднуемому событию, святой Златоуст замечает, что «Август не
произвольно и не сам от себя издал указ» о переписи, но потому, что «Бог подвинул его душу,
дабы он, хотя невольно, послужил явлению Единородного». Христу нужно было родиться в
Вифлееме, хотя Он жил в Назарете; это имело такую важность, что за знание именно этого
Христос так похвалил Нафанаила («се воистину израильтянин, в нем же льсти несть»);
потому-то и вышло повеление, которое по устроению Божию заставило (святое семейство)
идти в тот город».
Возвращаясь опять ко дню и месяцу рождества Христова, святой Златоуст
устанавливают его на следующих соображениях: первосвященник входил за завесу во святое
святых только раз в год, пред праздником кущей; но именно при этом вхождении получил
Захария благовестие о рождении Предтечи, судя по тому, что он видел ангела «одесную
алтаря кадильного»; а через 6 месяцев после этого произошло благовещение Пресвятой Деве
и зачатие Ею Христа; если Елисавета зачала в сентябре, то Мария в марте, родила же через 9
месяцев в декабре.
В заключение — увещание к благодарности Благодетелю, именно к добродетельной
жизни и в частности к достойному восприятию св. Тайн «с постом и молитвой, без шума, не
33
беспокоя и не толкая друг друга», «когда Бог приглашает к своей трапезе и предлагает
собственного Сына, когда ангельские силы предстоят со страхом и трепетом».
Службы попразднства.
Второй день праздника. Собор Пресвятыя Богородицы
Для трех величайших дванадесятых праздников: Рождества Христова, Крещения и
Пятидесятницы устав назначает кроме попразднства в обычном значении этого слова, второй
день самого праздника, в торжественности мало уступающий первому дню.
Из службы праздничной для этого дня «оставляется» в виду усталости молящихся
только полиелей на утрени и соединение вечерни с утреней в бдение. В каждые из этих
праздников второй его день имеет свое, прибавочное, воспоминание, близкое к воспоминанию
праздника. (79)
Для Рождества Христова такое воспоминание естественно обращено к Пресвятой
Богородице, для Крещения — к святому Иоанну Предтече.
2-й день из этих праздников носит название «собора», т.е. собрания в честь
воспоминаемых лиц, — так в древности назывались вообще все наиболее великие праздники.
Этот «собор» для Рождества Христова, посвященный Пресвятой Богородице, был
древнейшим из праздников в честь ее, старее всех дванадесятых Богородичных праздников,
восходя началом своим веку к IV и став зародышем всех других праздников в честь
Богородицы.
Самой торжественной частью настоящей вечерни является великий прокимен,
составляющий особенность вечерни всех дванадесятых Господних праздников (так как, по
взгляду церковного устава, праздничный день начинается с полного заката солнца, а вечерня
начинается раньше такового, то место этому прокимну именно на вечерне самого праздника;
почему накануне дванадесятых праздников прокимны — будничные).
Таких великих прокимнов устав имеет два «Кто Бог велий» и «Бог наш на небеси».
На утрени 1-й седален «Иисусу рождшуся» изображает основное благо (следствие
боговоплощения — познание творением своего Творца), а 2-й «Что чудишися Мариам»,
сообразно воспоминанию дня, посвящен Богородице, изображая чудесное зачатие Ею Сына
Божия.
Гласы для седальнов выбраны самые красивые, в их седальных напевах. Каноны не
только из самого праздника, но совершенно в таком же объеме, как в праздник — на 16, и с
катавасией по чину праздника; так еще только на Крещение.
Суббота и неделя по Рождестве Христовом
Из дней попразднства, кроме второго дня самого праздника, устав выделяет по
понятным основаниям субботу и воскресенье. Субботу, впрочем, он отмечает только особыми
чтениями и обстоящими их песнями — прокименом на литургии и т.д. Прокимен —
Богородичный (отголосок древнего посвящения субботы Богоматери, сохранившегося доныне
в западной Церкви), но обычно назначаемый для утрени, не столь важной службы как
литургия — «Помяну имя твое». (80)
Неделя по Рождеству, в соответствие неделе перед Рождеством, посвящена богоотцам,
т. е. ближайшим предкам Христа по плоти — Давиду и Иосифу Обручнику, так же как
достойнейшему из братьев Христа по плоти — апостолу Иакову. Неделя имеет и полную
службу. Важнейшее из песнопений службы — тропарь «Благовествуй Иосифе» —
прославляет только первых двух, но главным образом Иосифа, который приглашается
рассказать Давиду о всех обстоятельствах события, благодаря чему тропарь является
соответственно гимном событию.
Другое важнейшее песнопение — кондак «Веселия днесь Давид исполняется»
воспевает всех трех за «сродство» со Христом.
34
Вообще же вся служба восхваляет трех праведников в постоянном соприкосновении с
событием, являясь службой скорее в честь этого последнего, только под особым углом
зрения...
Попразднство
Нельзя не заметить прежде всего, что памяти святых для первых попразднственных
дней подобраны нарочито; так для 27 декабря первомученика Стефана, как первого из
мучеников (отголосок того, что с Рождества Христова некогда начинался церковный год, как
ныне в западной церкви), 28 декабря — 2000 мучеников, сожженных в Никомидии в день
Рождества Христова (302 г); 29 декабря — 14000 младенцев за Христа избиенных Иродом (в
западной церкви 28 декабря торжественнее нашего)
Что касается песнопений, то попразднство, как и другие, повторяет ежедневно тропарь,
кондак и канон — попеременно 1-й и 2-й — праздника. Из других же песнопений праздника
повторяются лучшие, общего содержания или более подходящие сюда и по гласу к
славниникам в честь святых. Стихиры из праздника берутся обычно в качестве
заключительных (но в самых важных случаях и заключительные стихиры оригинальны).
Оригинальные песнопения попразднства повторяют мысли и даже выражения
праздничных, но в другой связи и потому в другом освещении. (81)
Отдание
В отдание Рождества Христова — 31 декабря, как и в отдания всех дванадесятых
праздников (исключая Введение), поется служба праздника (служба рядового святого
переносится на предыдущий день, без входа, паремий, полиелия и антифонов при будничном
строе вечерни и праздничному утрени).
Канон по сравнению с праздником поется в сокращении.
Единственное преимущество Рождества Христова в отношении отдания даже перед
Крещением то, что, при совпадении его отдания с воскресеньем, не поется догматик, а вместо
него стихира праздника «Августу единочальствующу».
История праздника
Соперничая с Пасхой своей торжественностью, праздник Рождества Христова
заставляет думать, что он появился в самые первые времена христианства, в век еще
апостольский.
Даже как-то трудно себе представить, чтобы христиане когда-либо могли не
праздновать дня рождения своего Спасителя, чтобы они не «помнили» «и не святили» этого
дня. На самом же деле было далеко не так и было по очень простой причине.
То не случайность, что христиане обыкновенно не празднуют дня рождения своего, а
празднуют именины, т. е. день крещения своего. Этим христианин показывает, что не великая
была бы радость для мира, да и для него самого, что родился на земле лишний грешник, если
б грешник этот в свое время не переродился в праведника (праведника по крайней мере в
возможности) через таинство крещения.
Не будь этого духовного рождения, христианин о дне своего рождения мог бы только
сказать с многострадальным Иовом: «Погибни день, в который я родился, и ночь в которую
сказано: зачался человек».
Древние христиане называли днем рождения день смерти человека и называли самым
серьезным образом. Для дня кончины мучеников самое принятое название было natalitia,
«родины».
При таком взгляде на день рождения вообще, могло ли прийти на мысль христианам
праздновать и день рождения Спасителя? (82)
35
Правда, Его рождение было настолько необычно, было таким счастьем для мира, что и
сравнивать его нельзя с каким бы то ни было человеческим рождением.
Христос для христиан был до того небесным человеком, вторым Адамом, Господом с
небес, что мысль их не могла достаточно любовно останавливаться на Его плотском
рождении. Скорее хотелось праздновать Его воскресение, вознесение на небо, ниспослание
Духа Святого, чем «еже по плоти» рождество Его. И действительно, все эти праздники
древнее Рождества, несравненно древнее его празднование простого воскресения. Древнее его
и праздники в честь мучеников.
Древняя церковь была принуждена внешними влияниями установить праздник в честь
этого события. И раньше, чем Рождество Спасителя, она стала праздновать Его крещение. Но
и последнее она стала праздновать не вполне по своей доброй воле. Ранее православной
церкви этот праздник ввели у себя еретики — гностики и ввели потому, что они придавали
самое большое значение в жизни Спасителя Его крещению.
Ничто так не завлекало христиан в ересь, особенно в гностицизм, как богослужение
гностиков, полное гармонических и красивых песен. Нужно было гностическому празднику
противопоставить свой такой же, и вот тогдашняя православная церковь установила и у себя
торжественный праздник в честь крещения Господня и назвала его Богоявлением, внушая
этим названием мысль, что в этот день Христос не стал впервые Богом, а только явил себя
Богом, предстал как Бог, как Единый от Троицы.
Мало того: чтобы еще более подорвать лжеумствование гностиков относительно
крещения Христова, тогдашняя православная церковь стала присоединять к воспоминанию
крещения воспоминание и рождения Христова; к последнему название «Богоявления» шло
еще более, чем к крещению. То и другое, крещение и рождество, таким образом
праздновалось в один день под общим именем «Богоявления», и именно в день, посвященный
ранее одному крещенью — 6 января; так по крайней мере было в IV, V и даже отчасти в VI
веках в Палестине, Египте и других местах Востока. Армянская церковь, отделившаяся от
католической в эту эпоху, сохранила эту практику доселе: она празднует Рождество Христово
6 января и не имеет праздника Крещения.
Впервые отделен был праздник Рождества Христова от Крещения в Римской церкви в
первой половине IV века, по преданию при папе Юлии. (83)
Можно догадываться, чем было вызвано это отделение и почему именно оно
произошло в Риме. Языческий римский культ с особенной торжественностью чествовал
зимний солнцеповорот, но не в тот день, когда он происходил (8-9 декабря), а в те дни, когда
он становился для всех ощутимым, именно в конце декабря. Праздник в честь этого
солнцеповорота назывался днем «Непобедимого» (dies Inviсti), т. е. днем непобедимого
солнца, солнца, которого не могла одолеть зима и которое с этого времени идет к весне.
В одном римском календаре IV века именно 25 декабря показан этот языческий
праздник. Приурочен он к этому именно дню, может быть, потому, что 18-23 декабря в
римском культе посвящено было чествованию бога Сатурна, пожиравшего своих детей,
чествованию потому носившему мрачный характер.
За этим печальным праздником «бога времени» следовал светлый праздник «бога
солнца», как и у нас пост предшествует великим праздникам. И после победы язычества над
христианством праздник этот с особенным блеском совершался в Риме, по крайней мере так
совершен он был при императоре Юлиане Богоотступнике (по его свидетельству).
Чтобы отвлечь христиан от этого языческого праздника, и перенесли в Риме с 6 января
на этот день воспоминание Рождества Христова, рождения духовного незаходимого Солнца.
За Римом в этом отношении последовали и все восточные церкви. При этом замечательно, что
из восточных церквей на праздник этот впервые произносят проповеди три великие
святителя: Василий Великий в Кесарии, Григорий Богослов в Константинополе и Иоанн
Златоуст в Антиохии.
Относительно святого Златоуста из его же бесед узнаем не только то, что именно он
ввел в Антиохии этот праздник и притом по примеру запада, но с какой постепенностью и
осторожностью делалось это нововведение. Впоследствии предание, конечно римского
36
происхождения, разукрасило эти действительные факты в пользу Рима и представило
историю перенесения праздника с запада на восток в следующем связном виде.
Кирилл или Ювеналий, епископ Иерусалимский, письмом к папе Юлию жаловался на
неудобство праздновать Р. X. и крещение в один день: «Нельзя идти в одно время в Вифлеем
и на Иордан» и просил исследовать и определить день Рождества Христова; папа
рекомендовал практику своей церкви — празднование Рождества 25 декабря.
Василий Великий поручил Григорию Богослову установить на Константинопольском
соборе это празднование. Златоуст на (84) это тоже дал согласие. Из Кипра призван был
Епифаний, чтобы, в качестве урожденного еврея, на основании Писаний утвердить день.
Древней церкви точно неизвестен был не только день, но и месяц рождения Христова.
По словам Климента Александрийского (III в.), одни полагали это событие в мае — 20, другие
в январе — 10 или 6; по другим свидетельствам III-II веков Рождество Христово
приурочивается к 25 или 28 марта. Но уже в IV веке церковь пришла к единодушному
решению этого вопроса именно в пользу 25 декабря, и на основании приблизительно
следующих соображений.
Месяц и день смерти Христовой точно известен из евангелий; а в церкви издавна
распространено было убеждение, что Христос должен был находиться на земле полное число
лет, как число совершенное. Отсюда следовало, что Христос зачат был в тот же день, в
который пострадал, т. е. в еврейскую пасху, которая в тот год приходилась на 25 марта.
Отсчитывая отсюда 9 месяцев, получали для рождества Христова дату 25 декабря. Эту
дату принимает уже святой Ипполит (III в.); ее защищают святой Златоуст и блаженный
Августин.
Таким образом, весьма вероятно, что и само событие Рождества Христова падало на
время, когда оно и празднуется. Если должно быть соответствие между течением природной
жизни в мире и благодатной жизни, то как не было более весны подходящего времени для
зачатия и воскресения Христова, так уместнее всего было рождество Его в пору года,
являющуюся лучшей после весны. Неудивительно, что и язычники с их почитанием природы
приурочивали к этим временам года свои великие праздники. Как ни духовна христианская
вера, но и она в своих праздниках не пошла вразрез с природой, хотя по более глубоким, чем
язычество, основаниям.
Дальнейшую историю праздника, и в частности службы его до того времени, с
которого дошли до нас Типиконы и другие записи богослужебных последований, можно
восстанавливать лишь на фоне общей истории богослужения.
Одними из древнейших в современной рождественской службе являются, конечно,
прокимен и вообще псаломские стихи; затем — тропари как отпустительный, так и тропари
пророчеств (на паремиях).
С введением в богослужебную практику стихирного творчества были написаны
стихиры и для такого великого праздника, как Рождество Христово, но какая из стихир
древнейшая, трудно сказать. (85)
В VI веке преподобным Романом певцом были написаны кондак и 24 икоса, из коих
современная служба сохраняет лишь первые два (кондак и икос).
Что касается рождественской службы в целом виде, то такая была в Минее VIII или
даже VII веке, принадлежавшей епископу Порфирию Успенскому.
По иерусалимскому канонарю в VII веке рождественское богослужение начинается с 6
часов (утра?) 24 декабря и открывается литанией в паству∗. Здесь совершалась какая-то
∗ Под именем «паствы» здесь разумеется место (в окрестностях Вифлеема), где произошло явление ангелов
пастырям. На расстоянии версты от Вифлеемской пещеры, на восток; здесь тоже была пещера, а над ней церковь
во имя святого Иосифа и «монастырь добр, около монастыря поле красно вельми, и то ее место зовет
Агиапимина, еже протолкуется Святая Паства».
37
служба, состоявшая из ектений, молитвы, ипакои... После описанной службы следовала
вечерня в вифлеемской пещере.
С полночи начиналась новая служба, состоявшая из тропарей (напоминающих
прокимены) и чтений.
После одиннадцатого чтения следовал прокимен: «Воскресни Господи в покой Твой»,
со стихом: «Помяни, Господи Давида», евангелие от Луки: «Быстъ во дни тыя изыде
повелите от Кесаря», ектения, молитва и конец утрени.
На литургии в день праздника положены: тропарь — «Всея теории, прокимен, гл. 2:
«Господь рече ко мне», со стихом: «Проси от мене», два ветхозаветных чтения: Притчей:
«Господь созда мя начало путей»; «И видехом, се камень отвержеся от горы» и одно из
нового завета: «Многочастне и многообразны»; «Рече Господь Господеви», евангелие от
Матфея: «Иисусу рождшуся в Вифлееме Иудейстем». Тропари на умовение рук и «Святых
даров» — вчерашнего дня.
По рассмотренному памятнику нет дней попразднства, а только под 26 декабря
показана память царя Давида и Иакова, брата Господня, первого Архиепископа.
По уставу великой Константинопольской церкви IX века предпразднства Рождества
Христова нет. Рождественская служба начинается с навечерия 24 декабря.
На вечерни этого дня на обычных по уставу великой церкви псалмах «Приклони
Господи» и «Господи воззвах» положен тропарь, гл. 6: «Бога из тебе воплошщагося
разумехом Богородице, того моли спастися душам нашим».
По входе патриарха певец произносил прокимен, гл. 6: «Господь воцарися», со стихом:
«Облегчеся Господь». (86)
Диаконы становились на солее до начала антифонов на литургии. После прокимна и
Господи помилуй следовала молитва антифона и пелись три малых антифона на амвоне.
Когда же навечерие приходилось в день постный (т.е. во все дни седмицы, кроме
субботы и воскресения) — по Трисвятом сразу же следовал второй прокимен (т.е.
«Помолитеся и воздадите»), потом — апостол и евангелие. А последнего чтения из Исаии, с
прокимном перед ним, не было. После вечерней службы (т.е. вечерни и литургии) начиналось
чтение из Григория Богослова и других отцов и продолжалось до панихиды (особая служба,
заменявшая нынешнее бдение). В конце устава о навечерии праздника делается опять
указание относительно того, в постный или не постный день случится навечерие, — если
первое: то сидения в синтроне не бывало, но на боковых скамьях.
Праздничная утреня по уставу великой церкви пелась на амвоне. Три
монашествующих сходили и пели 18 антифонов, говорился и тропарь гл. 8: «Еже в начале
Слово Божие рождшей ти, Богородице Дево, ангельская воинства на земли пастырие
узреша, небесное пение Рожденному поющих, с ними же и мы, яко Божию Матерь, (тя)
величаем».
Под 26 числом показан Собор Богородицы во Влахерне. Литургию служил патриарх.
На литургии — два тропаря: «Радуйся благодатная», на Слава, гл. 2: «Преблагословенна еси».
По Уставу великой церкви Рождественская служба во многом уже подходит к
современной своими изменяющимися частями, отличаясь от нынешней лишь общим строем.
38
Document Outline