Фонд имени Александра Меня
Москва
2001
Составители: Наталия Григоренко, Павел Мень
Редакционная коллегия: Роза Адамянц, Ольга Ерохина, Павел Мень, Тамара
Мень, Ольга Неве
Корректор: Наталия Вторушина
ISBN 5-89831-007-X
ББК 86
В 19
(C) Фонд имени Александра Меня, текст, 2001
(C) А.М.Юликов, художественное оформление, 2001
319 с. ил.
С О Д Е Р Ж А Н И Е
Прот.Александр Мень. Предисловие
ЧАСТЬ I
Отец Серафим
Ante lucem
Надо вооружиться крестом
Белые хризантемы
Благодать Духа Святого
Держитесь за ризу Христову
Поезжайте в Саров!
В разоренном Сарове
Дальше труднее будет
Война
Последние дни и кончина
ЧАСТЬ II
Отец Петр Шипков
Приложения
Василевская В.Я. О детстве и юности
Детство
Как мы учились
Виктор Германович
Десять песен
Мень Е.С. Мой путь
Корнеева В.А. Воспоминания о храме свв. бесср.
мчч. Кира и Иоанна на Солянке
Тепнина М.В. Из воспоминаний – интервью
Трапани Н.В. Воспоминания об отце Петре Шипкове
Монахиня Досифея (Вержбловская) О матушке Марии
Желнавакова М.С. Из писем
Прот. Александр Мень. Из письма к Е.Н.
Обвинительное заключение
«КАТАКОМБНАЯ ЦЕРКОВЬ»... Упоминание о ней нередко встречается на страницах, посвященных новейшей истории русского Православия. Но чаще всего эти упоминания не выходят за пределы двух-трех слов или догадок. И не удивительно: ведь не собраны полностью документы и свидетельства даже о тех явлениях и событиях в жизни Церкви этого периода, которые происходили у всех на виду. Тем более трудно собрать данные о том, что по самому своему названию говорит о существовании «подполья».
Некоторые вообще отрицают реальность «Катакомбной церкви», другие распространяют о ней сведения крайне недостоверные. Существовала ли она в действительности и если да, то что из себя представляла? Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо хотя бы бегло коснуться истории церковных разделений, возникших в период между двумя мировыми войнами.
С XVII века, эпохи старообрядческого раскола, Церковь в России едва
ли переживала столь бурную, исполненную драматическими событиями пору,
как в первую половину нашего столетия. Уже дореволюционные годы ХХ века
были неспокойными, и в это время наметились попытки освободить Церковь
от опеки государства. Хотя немалая часть духовенства и мирян свыклась с
существующим (синодальным) положением вещей, все чаще и настойчивей раздавались
голоса, призывающие к возрождению и обновлению церковной жизни. Многие
священники, отчаявшись дождаться перемен, приходили к самым радикальным
взглядам и выступали почти как «левые»*.
----------------------------------------------
* В Думе некоторые священники даже голосовали с социал-демократами.
Обращение к Православию видных представителей интеллигенции (С. Булгаков, Н. Бердяев, П. Флоренский, С. Франк, В. Эрн, В. Свенцицкий и многие другие) способствовало оживлению дискуссий вокруг наболевших вопросов, в частности, связанных с пересмотром отношения Церкви к государству и общественной жизни.
Всероссийский Собор, который должен был стать голосом Церкви и определить ее дальнейшие пути, не смог собраться до революции из-за противодействия властей. Поэтому он открылся лишь в 1917 году, после крушения монархии, когда страна уже вошла в полосу войн и революций. Решения Собора не были претворены в жизнь. Наступала новая эпоха русской истории.
Октябрьские события сразу же поставили Церковь в конфликтное отношение
с новой властью. Это проистекало из двух причин. С одной стороны, значительная
часть церковного руководства, еще слишком связанная с прежним строем, не
была готова к подобным переменам. С другой стороны, правительство открыто
объявляло о своей цели: полностью искоренить «религиозные предрассудки».
В первый же год революции был создан проект закрытия всех храмов и запрещения
таинства Евхаристии. И хотя этот план не был приведен в исполнение, натиск,
обрушившийся на Церковь, превзошел по своей силе всё, что знала история
от времен римских императоров и французской революции. Избранный на Соборе
патриарх Тихон, мужественно выступавший в защиту Церкви, был в 1922 году
арестован, а вскоре после этого возник так называемый «обновленческий раскол».
Его инициаторы, обещая верующим провести долгожданные церковные реформы,
стремились главным образом поставить Церковь в такое отношение к государству,
которое приближалось бы к дореволюционному.*
----------------------------------------------
* История обновленчества освещена в работе А. Краснова-Левитина и В.
Шарова «Очерки по истории русской церковной смуты». Авторы показывают,
как реформизм обновленцев с самого начала прикрывал прислужничество и доносительство.
[Крутицкое подворье, М., 1996]
На обновленческом «соборе» был принят ряд довольно неудачных и несвоевременных
новшеств, но главной его целью являлось провозглашение своей политической
платформы. В документах «собора» капитализм был объявлен смертным грехом,
а революция — осуществлением евангельских заветов.
При поддержке и содействии гражданских органов самочинное Высшее церковное
управление (ВЦУ) захватило большинство храмов как в крупных городах, так
и в провинции. Тем не менее, общенародного признания «живоцерковники» не
получили. После освобождения патриарха Тихона, совершившегося под давлением
мировой общественности, вновь сплотились те церковные силы, которые остались
верными своему первоиерарху. Это внесло смятение в ряды обновленцев. К
тому же их движение стало раздираться борьбой группировок. Отношение многих
верующих к «красной церкви» с каждым днем становилось все более настороженным
и даже враждебным.
Патриарх Тихон после выхода на свободу стремился к заключению мира с
государством, но без таких компромиссов, которые могли бы подорвать церковную
жизнь. Его смерть (1925) пробудила у властей надежду, что такой компромисс
будет наконец достигнут. Однако назначенные патриархом преемники твердо
продолжали его линию. В результате первосвятительная кафедра оставалась
вакантной долгие годы.
В конце 20-х годов на Западе развернулась широкая кампания по защите
христианства в России, которая получила название «духовного крестового
похода». Он явился ответом на массовые репрессии, во время которых пострадало
большинство епископов, огромное число священников и активных мирян «тихоновского»
направления. Закрывались храмы и монастыри, еще раньше были ликвидированы
духовные школы; тюрьмы и лагеря и отдаленные места ссылок наполнились многими
тысячами исповедников веры: духовенством, монахами, мирянами — мужчинами
и женщинами. Официально преследования маскировались (правда, не особенно
тщательно) под «борьбу с контрреволюцией».
В это время митрополит Сергий (Страгородский), исполнявший обязанности
патриаршего местоблюстителя, выступил с декларацией и интервью, в которых
из тактических соображений отрицал наличие религиозных гонений в России.*
----------------------------------------------
* Первоначальный текст заявления митрополита Сергия был составлен в
гораздо более сдержанных тонах, но его принудили изменить его. Опубликование
этих документов относится к 1927 году, когда патриарший местоблюститель
митрополит Петр (Полянский)/1/ находился в ссылке.
Стремясь добиться «легализации» Церкви в рамках советского строя, он
пошел на ряд уступок, позволявших осуществлять контроль над жизнью Церкви.
Эти уступки встретили отрицательную реакцию со стороны многих его собратьев
и мирян. По признанию советских историков, митрополит Сергий пытался «перехватить
инициативу» у обновленцев, сделав патриаршую Церковь вполне лояльной.*
----------------------------------------------
* См. Шишкин А. А. Сущность и происхождение обновленческого раскола
в Русской православной церкви. Казань, 1970
Противники этой тенденции митрополита утверждали, что вся его деятельность бесполезна хотя бы потому, что власти не изменили своего принципиального отношения к вере и отнюдь не собираются мириться с существованием Церкви; самое большее, на что они (и то временно) могут согласиться, — это создание послушной марионеточной иерархии, которая возглавляла бы массы верующих до тех пор, пока полностью не будет искоренено влияние религии в стране. На это сторонники «сергианской линии» возражали, что в настоящих сложных условиях путь компромисса — единственно возможный. Эта точка зрения отстаивается и поныне руководством Московского патриархата.
Сейчас еще не пришло время для объективной исторической оценки дела
митрополита Сергия, ставшего в 1943 году патриархом. Однако следует признать,
что ему и его преемникам удалось взять верх над обновленчеством, а также
добиться элементарной стабилизации внешнего положения Церкви.
Огромную роль в перемене положения Церкви сыграла Вторая мировая война,
во время которой патриархия (как, впрочем, и обновленцы) заняла патриотическую
позицию. Сталин оценил роль Церкви в укреплении народного духа и пошел
ей навстречу. Из двух течений он предпочел «сергиевское» как более традиционное,
встречающее больше сочувствия верующих и более соответствующее его великодержавным
вкусам. Он ликвидировал обновленчество и разрешил в 1945 году созвать Собор
для избрания патриарха. С его согласия были открыты тысячи храмов и восстановлены
духовные школы. У многих верующих тогда пробудились надежды, что время
притеснения позади. Дальнейшие события, однако, показали, что малые уступки
со стороны государства следовали за большими со стороны иерархии, а иногда
церковные уступки вообще оказывались безрезультатными. Это стало особенно
ясно в «хрущевский» период, когда, несмотря на известные послабления в
общественной жизни, Церковь подверглась новому давлению (опять началось
массовое закрытие храмов и духовных школ, усилилась антирелигиозная пропаганда).
Но вернемся к 20-м годам. Ряд представителей епископата и духовенства,
не согласившись с политикой митрополита Сергия, отошли от него. Ссылаясь
на разрешение, данное еще патриархом Тихоном, в случае нужды образовать
временные автокефалии* епископов, многие из них образовали независимые
группы (главным образом в Москве и Ленинграде). С точки зрения властей
они представляли опасную церковную оппозицию. Большинство непокорных иерархов
было арестовано, но продолжало руководить своим духовенством и пасомыми
из ссылок и лагерей. Оставшиеся же на свободе перешли на нелегальное положение
и совершали богослужения в частных домах, тайно. Так возникло явление,
получившее впоследствии название «Катакомбной церкви».**
----------------------------------------------
* Т.е. самовозглавление, независимость
** Современные течения, называющие себя «Катакомбной церковью», не
имеют ничего общего с описываемым явлением. (прим. ред.)
В московской области к ней принадлежали архимандрит Серафим (Батюков), о. Петр Шипков/2/, бывший в прошлом секретарем патриарха Тихона, иеромонах Иеракс (Бочаров)/3/, священники Владимир Богданов, Владимир Криволуцкий/4/, Константин Всехсвятский, Алексей Габрияник/5/, Дмитрий Крючков/6/ и др. Большинство из них архиереем своим считало епископа Афанасия (Сахарова)/7/. К 1945 году «Катакомбная церковь» фактически прекратила свое существование. С одной стороны, почти все ее духовенство было разыскано и арестовано, а с другой — после Собора и избрания патриарха Алексия еп. Афанасий разослал верующим письмо, в котором признавал законность нового первоиерарха и призывал к воссоединению с патриаршей Церковью. По малодостоверным слухам, в глухой провинции все еще остаются отдельные лица и даже группы, отказывающиеся иметь общение с патриархией, но если это так, то влияние их ничтожно.
----------------------------------------------
Епископ Афанасий (Сахаров)
Начало 20-х гг.
Представители «Катакомбной церкви» ставили своей целью сохранить в чистоте дух Православия, пронося его через годы церковной борьбы, распрей, лавирования и компромиссов. Среди них были выдающиеся служители Христовы, оказавшие огромное влияние на людей, искавших подлинно церковной жизни. К сожалению, о них сохранилось мало воспоминаний, документов и свидетельств. Исключение составляет епископ Афанасий, материалы и биография которого частично собраны и опубликованы. Ниже мы приводим воспоминания о некоторых священниках этого направления, среди которых одно из первых мест занимает архимандрит Серафим (бывший духовник еп. Афанасия).
----------------------------------------------
Сергей Михайлович Батюков до рукоположения
О. Серафим (в миру Сергей Михайлович Батюков*) родился в 1880 году в
Москве. С ранних лет он почувствовал призвание к церковному служению, однако
сан принял в зрелые годы. Получив техническое образование, Сергей Михайлович
работал на одном из столичных предприятий. В то же время он стал посещать
Оптину пустынь, слушал лекции в Московской духовной академии, изучал богословие
и святоотеческую литературу. Это был человек разносторонне одаренный, с
широкими интересами, всецело преданный Церкви.
----------------------------------------------
* Впоследствии фамилию о. Серафима произносили как Битюгов и Битюков,
чему он не противился из соображений конспирации.
Подобно двум другим выдающимся деятелям русской Церкви, о. Сергию Булгакову и архиепископу Луке Войно-Ясенецкому, он был рукоположен в самое тяжелое для Церкви время, в 1919 году, и несколько месяцев служил в храме Воскресения в Сокольниках вместе с о. Иоанном Кедровым — строителем храма и основателем «сокольнической» общины.
Перед тем о. Сергию предложили настоятельство в церкви Вознесения у
консерватории. Но он, пожалев молодого священника о. Дмитрия Делекторского,
который должен был ехать в село на верную гибель, уступил ему место*.
----------------------------------------------
* О. Дмитрий Делекторский служил в храме Вознесения до самого его закрытия.
Оттуда он перешел в церковь Рождества Иоанна Предтечи (на Пресне), где
и служил до самой смерти (1970). Будучи уже глубоким старцем, о. Дмитрий
с благодарностью вспоминал о. Сергия (Серафима), ибо был уверен, что в
селе, куда его назначили, он был бы арестован или убит. [В храме на Пресне
по благословению схиигуменьи Марии в 50-е годы прислуживал Александр Мень.
— прим. ред.]
В 1920 году о. Сергий был вызван Патриархом Тихоном и назначен в церковь
свв. бессребреников и мучеников Кира и Иоанна на Солянке. В 1922 году он
принял монашество с именем Серафим, а в конце 1926 года был возведен в
сан архимандрита. По слухам, его готовили к архиерейскому служению.
Вскоре о. Серафим был арестован по обвинению в укрытии церковных ценностей.
То было время, когда множество духовных лиц и мирян пострадало, защищая
свои святыни. Но впоследствии дело против о. Серафима было прекращено,
так как выяснилось, что ценности увезли сербы (их подворье находилось в
церкви свв. бесср. мчч. Кира и Иоанна).
----------------------------------------------
Храм свв. бесср. Кира и Иоанна (без часовни) 1881 год
Декларация митрополита Сергия вызвала у архимандрита отрицательную реакцию. В июле 1928 года он удалился из храма и перешел на нелегальное положение. По этому пути пошел и другой священник «солянской» церкви иеромонах Иеракс (в миру Иван Матвеевич Бочаров), который служил там с 1929 по 1932 год. С этого времени все духовные лица, отказавшиеся принять линию митрополита Сергия, были арестованы (если не успели скрыться), а храмы их были закрыты.
О. Серафим только чудом избежал ареста. Некоторое время он тайно жил
в разных местах и в конце концов поселился в Сергиевом Посаде (переименованном
в Загорск) у двух сестер, монахинь из Дивеева.*
----------------------------------------------
* Дивеево — женский монастырь близ Саровской пустыни, предмет особых
забот преп. Серафима Саровского.
Там, в маленькой комнате, перед иконой Иверской Божией Матери, был поставлен алтарь и служилась литургия. Здесь бывали и совершали богослужение многие духовные лица. В перерывах между арестами бывал и еп. Афанасий, в юрисдикции которого находился о. Серафим. Сюда, в неприметный дом на окраине города, стекались отовсюду многочисленные духовные дети архимандрита за советом и утешением. Приходится лишь удивляться, как этот церковный очаг сохранялся столь долго (до 1943 г.) в обстановке доносов и непрерывных арестов.
В своей пастырской деятельности о. Серафим, как и отцы Мечевы/8/, руководствовался советами оптинского старца Нектария/9/, который в то время уже уехал из разоренной пустыни. Кроме того, его наставником был старец Зосима (в схиме Захария), приехавший в Москву из закрытой Троице-Сергиевской Лавры.
О. Серафим был подлинным продолжателем традиций старчества. Его подход к людям был всегда глубоко индивидуальным. С каждым человеком он беседовал отдельно, и его советы относились только к данному человеку (он нередко даже запрещал передавать их другим). Главное свое призвание он видел в том, чтобы быть пастырем, кормчим душ и «оберегать чистоту Православия».
Среди единомышленников о. Серафима выдающейся фигурой был уже упоминавшийся о. Петр Шипков (1881—1959). Он был рукоположен в 1921 году и примерно в то же время, что и о. Серафим, ушел в «катакомбы». О. Петр работал бухгалтером в Загорске и совершал богослужения в частных домах. Он был человек неиссякаемой жизнерадостности и какого-то необыкновенного духовного света. Годы тяжких испытаний (он пробыл в узах в общей сложности около 30 лет) не наложили на него печати горечи и ожесточения. Ему суждено было надолго пережить о. Серафима, умершего в 1942 году, и после ссылки окончить свои дни настоятелем собора в г. Боровске.
Иером. Иеракс жил под Москвой в Болшеве, у одной из своих духовных дочерей/10/. Хозяйка дома вынуждена была скрывать от родных, что у них на чердаке находится церковь и живет священник. О. Иеракс был арестован в этом доме в 1943 году. Впоследствии его, как и о. Петра, реабилитировали и освободили. Но здоровье его было настолько подорвано лагерем и ссылкой, что он уже не смог служить. Умер о. Иеракс во Владимире, будучи пенсионером патриархии.
Несмотря на то, что приводимые ниже воспоминания не предназначались к публикации и носят интимно-личный характер, они сохраняют значение исторического документа и духовного свидетельства. Благодаря тому, что образы «катакомбных» священников даны в них через призму внутренней биографии автора, мы видим в них старческое руководство в его конкретности и глубине. Записки показывают, с каким пристальным вниманием следили о. Серафим и о. Петр за малейшими движениями руководимой ими души, как они входили во все ее изгибы, страдали с ней, болели за нее, помогали советом и молитвой. Мы узнаем их отношение к самым различным обстоятельствам и жизненным проблемам, и это, пожалуй, лучше всякой хроники даст новым поколениям представление о духе «Катакомбной церкви» и ее пастырях.
* * *
Автор записок — Вера Яковлевна Василевская, научный сотрудник, специалист по педагогике и детской дефектологии. Окончила философский факультет Московского университета и Институт иностранных языков. Ей принадлежит ряд работ, часть которых опубликована. Главная из них — «Понимание учебного материала учащимися вспомогательной школы», изд. АН РСФСР, М., 1960. Ей же принадлежат переводы книг: Э. Хейссерман «Потенциальные возможности психического развития нормального и ненормального ребенка», Наука, М., 1964; К. Де Грюнвальд «Когда Россия имела своих святых» (не опубликовано); Франциск Сальский «Введение в благочестивую жизнь», Жизнь с Богом, Брюссель, 1967. Записки ее были начаты около 20 лет назад и окончены в 1959 году.
Перевод книги Франциска Сальского «Введение в благочестивую жизнь» опубликован
в России — Stella Aeterna, М., 1999, без указания переводчика.
В сокращенном варианте «Воспоминания» были опубликованы в сборнике
«И было утро», ВИТА-ЦЕНТР, М., 1992 (прим. ред.)